Ты летишь прямо на горизонт, Скоро догоню, я за колесом. Ты так высоко, я боюсь смотреть в пол. На твоем лице Бог на моем виске ствол. Да я не въезжаю в твое лицо, Чувствую ямы под колесом. Мы так высоко, я боюсь смотреть в пол, На твоем лице Бог, на моем виске ствол.
***
Быстро перебирая ногами, он спускался по мокрым бетонным ступенькам метро. Людей практически не было, что достаточно ожидаемо в 4 утра. По лицу, коротким темным волосам и одежде стекали капли воды, словно он стоял под душем около часа. Дождь бил в лицо, но сейчас было глубоко плевать. Только одна мысль не давала покоя и заставляла бежать всё быстрее, даже когда казалось, что силы уже на исходе. Кровь стучала в висках, как целый барабанный оркестр, а дождь всё лил и лил. Дождь для парня был поистине внеземным явлением. Он словно смывал остатки города, давал больше воздуха. Создавалось впечатление, что люди, словно растения. Такие маленькие и абсолютно уязвимые перед ним. По правде говоря так и есть, вопрос лишь в том: жить или существовать? Как определить ты живёшь или существуешь? А очень просто: надо просто чувствовать. Неважно что: боль, любовь, страх, счастье. Каждая эмоция ощущается, она вводится куда-то глубоко под кожу, и чувствуется до тех пор, пока не закончится. Всё рано или поздно заканчивается. Добежав наконец до станции, пришлось остановится. Хриплый голос Макса всё ещё звучал в голове, заставляя думать, что Сережа сумасшедший.***
Несколько минут до
***
3:09 от «Мася» «Сереж, помоги»3:11 «Мась, что случилось? Я позвоню»
3:11 «Вызывается абонент «Мася»...»
Трубку взяли практически сразу, значит телефон рядом. Он ждал. – Мась, ты где? Что случилось? – в голове Серёжа начал судорожно перебирать варианты, но один был страшнее другого. – Просто приезжай, ты нужен мне... сейчас... пожалуйста, – последние два слова Макс практически прошептал и отключился. Злость, вперемешку с беспокойством накрыли с головой. Буквально пару минут понадобилось Сереже, чтобы одеться и взять самое необходимое, и где-то через минут 5 он уже выбегал из своего подъезда. Дыхание спирало каждые несколько метров, в глазах начинало темнеть, но он не останавливался, он чувствовал, что если сейчас остановится, то упустит что-то безумно важное. Дождь хлестал нещадно, ноги путались, дыхание сбилось напрочь. Где-то над головой пролетел самолёт. В ночной тишине гул был слышен достаточно отчетливо. В обычную ночь он бы остановился и прислушался, оглянулся на затихшие дома, всмотрелся в горящие окна, вдохнул ночной воздух, но сейчас было не до этого.***
Дисплей телефона загорался практические каждые пять минут, а поезда всё не было. – Твою ж мать, где этот чертов поезд? – нервы были на пределе, Серёжа сам не заметил, как выругался вслух. Его голос эхом разнесся по тоннелю. Парень оглянулся: станция была абсолютно пуста, за исключением полусонного работника метро. В мире очень мало идиотов, которые в четыре утра ездить в метро. Вдруг где-то вдалеке послышался гул приближающегося поезда, на часах было ровно 4:30. Грудную клетку сдавливало уже гораздо меньше, но сейчас это не волновало. Очевидно, что в вагоне никого не было, он был пустой. Абсолютно. Эти пятнадцать минут, пока парень ехал в этом пустом вагоне, показались вечностью. Однообразный чёрный цвет в маленьких окошках только делал состояние ещё хуже. Совершенно инстинктивно он вертел в руках зажигалку пепельно-чёрного цвета, но курить сейчас не хотелось от слова совсем. Желание никотина затмила агрессия. Агрессия на себя. На него. На этот поезд. На весь этот мир. Агрессия за то, что нет его рядом сейчас, за то, что кто-то страдает из-за него, за то, что позволил так просто уйти. Агрессия на него за то, что не сказал, за то, что ушёл. Кулаки сжимались до побелевших костяшек, потными ладонями он то и дело зарывался в свои короткие волосы. Хотелось кричать. Кричать так, чтобы голос больше не возвращался, но он сильный, он нужен Максу, он сможет, он должен. Слава богу, что от метро до дома Макса пешком идти двадцать минут, иначе нервы бы точно не выдержали. Да что тут нервы, лёгкие Сережи бы такого не выдержали это точно. Руки тряслись, а дверь всё никак не открывалась. Трель звонка было слышно даже на соседней лестничной клетке. Тут парня осенило, что где-то у него должны быть ключи. Никто не помнит при каких условиях они у него оказались, но никто из парней не сказал ни слова. В замочную скважину удалось попасть далеко не с первого раза, но когда наконец Серёжа услышал звук поворачивающегося замка, он с силой рванул дверь на себя. Не снимая куртку, прямо в насквозь мокрых кроссовках, он влетел в квартиру и начал, словно умалишенный, открывать двери в каждую комнату. Когда осталась только ванная, он понял, понял: почему нельзя было останавливаться, почему его всю дорогу не покидало какое-то странное чувство, почему он не раздумывая сорвался в 4 утра и приехал на другой конец города. — Макс! Нет! – в ответ тишина, парень дернул ручку двери — не открылась. Отойдя на пару шагов, он со всей злостью ударил кулаком по двери. Раз, ещё раз, ещё. кровь тонкими струйками начала появляться на костяшках, но этого хватило, чтобы дверь отлетела куда подальше. Взору предстало самое страшное, что он мог себе представить. В кристально-белой ванной лежал Макс, он не двигался, вода была полностью окрашена в красный, и в ней плавали... лепестки красной розы? Секундный ступор прошёл мгновенно, скинув на пол куртку, он подбежал к ванной и достал голову Макса из воды. Это получилось только с третьего раза. Серёжа из последних сил дотянул его до кухни. Аптечка как на зло, была в самом дальнем углу этой комнаты. Взяв бинт, вату и всё необходимое, он опустился на колени перед парнем. — Макс, Макс, слышишь меня, живи! Живи блять! Очнись! – голос срывался на крик, по лицу начинали течь соленые капли, падая куда-то вниз. Серёжа даже не замечал этого. Чтобы оторвать бинт, ножницы не понадобились, агрессия, параллельно с паникой, делали своё. Он не помнит откуда, но он точно знал, что сейчас делать с порезами на руках. Они были глубокие, резкие, Макс словно пытался вырезать из себя то, что он чувствует. Словно это мешало ему жить, словно он не мог смириться с этим. Трясущимися руками он забинтовал вторую руку парня. Но тот все ещё не дышал. Времени на раздумья не было, поэтому Серёжа положил парня на лопатки и впился в его губы. Вдыхая воздух, он ощущал, как его трясёт. Дрожь пробирала до костей. Когда Макс дёрнулся, парень выдохнул с облегчением. Веки задрожали, но открыть глаза он не мог, сил хватило только на тихую, практически беззвучную фразу: — Серёжа, ты? — Я, Мась, Ты меня слышишь? Не смей отключатся, – темноволосый взял его за голову и приподнял. — Успел... – Макс вновь выпал из реальности, он вряд ли вспомнит этот момент, когда очнётся, но вот Сережу это заставило вновь задуматься. Закончив с ранами, он поднялся с колен и попытался поднять Максима с пола, но пришёл к выводу, что сил хватит только на то, чтобы дотащить его до ближайшей горизонтальной поверхности. Он, будто безжизненное тело, лежал на незаправленной кровати, лишь изредка можно было заметить короткие вдохи. Мокрая одежда прилипала к телу, поэтому решено было взять что-нибудь из шкафа Макса и переодеться. После чего он, прикрыв дверь, снова вернулся на кухню. Жажда никотина дала о себе знать. В голове всплыл тот первый поцелуй. Серёжа думал об этом постоянно. Может это была просто случайность? Да, переодически в голову закрадывались мысли о том, что он действительно что-то к нему чувствует, но в наше время такие мысли надо держать при себе: потерять друга он не хотел. Сейчас мысли занимала фраза Максима: «Успел...». Что это значило? Чего он ждал? Иногда вопросов действительно больше, чем ответов. Наверное прозвучит абсурдно, но Макс тоже думал об этом, но он оказался не в силах справится с тем, что он чувствует, тогда в голову пришла мысль просто убрать их.***
Ну и в чем мораль? – спросите вы. Страх. Страх управляет этим миром, людьми. Мы боимся сделать шаг, звонок, написать сообщение, сказав пару слов. Мы боимся, зная, что это либо сравняет нас с землёй, либо вознесет до небес.Всё или ничего.
Сигарета медленно тлела между пальцев, пуская ядовитый дым. А в голове был лишь один вопрос: «что мы собираемся делать со всем этим будущим?» Светало. На часах 5:09Не знаю куда ведет эта дорога, ты давишь на газ, я как пес за машиной Лаю глупыми песнями, стихами в заметках довольно паршивыми. Давно потерял ориентиры, снова кому-то на взлетах молюсь. Да я каждый раз не въезжаю, каждый раз о тебя разъебываюсь.