Но мне всё равно, где ты и с кем,
Не люблю я давно.
Хочешь не верь, но всё завершено,
Наша любовь — это титры в кино.
Это был обычный ничем не примечательный вечер, каких было до этого. Время уже перевалило к двенадцати ночи. На диване сидела девушка лет двадцати семи с чашкой чая в руке, ожидая прихода хозяина квартиры, к которому она переехала несколько дней назад. День был сегодня сложный, долгие тренировки на катке, недопонимая с партнёром и постоянные крики Ильи Авербуха, который указывал их недочёты. А после этого, так и вовсе позвонили с дирекции Первого канала, попросили её снять несколько репортажей к предстоящему этапу Гран-При в Москве. Следующая неделя предстояла очень тяжёлая для женщины. Съёмки — съёмки — дом — съёмки — съёмки — дом и так по кругу. Тут, ещё, как назло, молодой человек начал приходить позже обычного с работы, чуть ли не ближе к ночи, что её очень расстраивало. Она понимала, что сейчас на катке нелегко, главный тренер и несколько фигуристов умудрились заболеть и приходилось работать в неудобном и очень штатном режиме. Брюнетка взяла в руки телефон, посмотреть переписку со своим молодым человеком. Никаких новых сообщений от него не поступало, только лишь отправленное тридцать минут назад сухое «скоро буду». Иногда ей казалось, что у них странные отношения, которые начались спонтанно и непонятно, к чему приведут. А есть в их отношениях хоть капельки любви? Есть ли взаимность с двух сторон? Или может быть одна и исходит она только от неё? А у него…только уважение? И больше ничего? — Оля, я дома! — из долгих мыслей, девушку вывел звук входной двери и голос молодого человека — Наконец-то ты пришёл! Дань ну тебе не надоело постоянно так задерживаться? — недоумевала вслед женщина, подойдя к Даниилу и помогая снять с него куртку — Двенадцатый час ночи, а шоу закончился больше двух часов назад! — Прости, — мужчина поцеловал её в щеку. — Мне пришлось заехать в «Хрустальный» разобраться с кое-какими делами. Сегодня вон мне ближе к концу представления сообщение пришло, Аня Щербакова заболела и не сможет выступить на московском этапе. Теперь придётся в понедельник заезжать в Федерацию, уведомить об этом и снять её с соревнований. — Ладно-ладно я тебя поняла, — не хотя ответила ему брюнетка — иди помой тщательно руки, а я тебе ужин разогрею. С четырёх часов дня ничего не ел! — Да ладно тебе, Оль! Я там в буфете поел перед началом шоу, так что не таким уж и голодным и не был. Тебе не стоит так переживать за меня. Даниил скрылся за дверью ванны, а Оля накладывала ужин на тарелку. Может он прав? Зря она так сильно накручивает? Дане она нравится, ей он тоже давно. Она прекрасно помнит, как месяц назад, хореограф пригласил её встретиться в центре города. Тогда они гуляли до самого позднего вечера и лишь под конец прогулки, мужчина признался ей в любви и поцеловал её. Если бы её кто-нибудь спросил, что она испытывала в этот момент, она бы долго не мешкала и ответила, что просто сияла от счастья в этот момент. А через несколько дней, Даниил и вовсе предложил ей жить вместе. Первые дни всё было просто в сказке, а потом… Ей начало казаться, что что-то происходит не так. Когда у них только всё закрутилось с Даней, она ожидала любого подвоха. Ведь не мог человек, который ей ещё год назад на признание в любви ей ответил, что она ему просто как друг. Конечно она тогда понимала, что у него с ней ничего не получится — после произошедших событий, он будто ушёл под себя и ещё глубже погрузился в работу, проводя времени больше учениками, в особенности с Загитовой и Щербаковой, а у неё продолжался долгий цикл непонятных отношений с её бывшим мужем, которые перекатили то в романтические, то снова в дружеские. Раньше Даниил ей казался закрытой книгой, которая никак не хотела дать открыть ей свои страницы. И сейчас он будто снова как год назад не хочет ей открыться и во всём признаться. Даня — человек интересный спору нет. Но вот его поведение оставляло больше вопросов, нежели ответов. Он наотрез отказывался ехать на съёмки «Ледникового периода», где Оля участвовала. Оправдывался работой, говорил, что просто не может, а с учётом болезни Этери, он и вовсе не выходил из катка до самой ночи. Девушке казалось это странным — с Авербухом у Глейхенгауза проблем не было, последний боготворил хореографа за то, что смог добиться больших успехов, с Татьяной Тарасовой…всё было сложно. После декабря прошлого года, он видеть её больше не хочет (сам же ей признался, когда Оля снова заговорила про проект), с Навкой Даниил лично знаком не был, Траньков был ему коллегой, а вот Алина… С ними обоими в последнее время всё было не так. Раньше Паутова видела на тренировках как они тянулись друг к другу, часто общались, дурачились в конце концов. Сейчас между ними наоборот была пропасть. Загитова никак не хотела разговаривать с Ольгой по поводу Даниила. Будто между ними произошло что-то странное. Их отношения, итак, были достаточно…интересным с точки их статусов как тренера и ученицы, оттого было неудивительно как в прессу появлялись из разу в раз слухи об их якобы романтических отношениях, которые не были ничем доказаны. Однако совсем недавно Ольга узнала из узкого круга журналистов, что фотографии, подтверждающие их связь, однажды чуть не были опубликованы и что якобы их принесла сама Медведева, которая и вовсе в общем порядке уничтожила их. — Как прошёл день? — подойдя сзади Даниил поцеловал девушку в лоб. — Весь день тебя не видел, очень соскучился. — Да, как всегда, ничего такого необычного, — нехотя ответила она ему — тренировки были, Авербух был недоволен многим, но под конец похвалил нашу пару. Всё никак не дождётся твоего прихода хотя бы на перерыв. Сегодня в Останкино заезжала, чтобы утвердить дату и день съёмок репортажа с Загитовой и Ягудиным перед этапом Гран-при. Карбонару вон успела сегодня сделать. Ты лучше сядь и поешь, а то застынет быстро. — Скажи ему, что я как буду свободным, обязательно приеду, до чемпионата России в Челябинске точно успею, — произнёс мужчина, сев за стол. — А так дел сейчас много, мы с Сергеем всё сейчас на себя тащим, а Дудакову ещё и с Казани завтра возвращаться. Спасибо Поле, что хотя бы немножечко, но помогает, хотя и этого мало. Я рад, что у тебя всё хорошо, ты у меня самая лучшая. — Дань… — волнуясь ответила ему в ответ Ольга. — Мы можем серьёзно поговорить? — Конечно, а что такое? — недоумевал мужчина. Паутова набрала воздуха и начала: — Скажи, что между нами происходит? Только честно, не ври мне, пожалуйста. — Я тебя не понимаю в каком смысле? — Я…тебе нравлюсь? Нет, не так. Ты меня и в правду любишь? — Я, каждый день просыпаясь и засыпая, дарю тебе столько любви, сколько у меня её есть. Я очень тебя люблю, не загоняй себя. — Дань, — ответила серьёзно девушка, — меня невозможно обмануть такими красивыми словами. У меня за плечами уже есть один неудачный брак, я понимаю о чём, говорю. Ответь мне на один вопрос: у тебя кто-то был до меня? — Это так важно тебе знать? — всё ещё продолжал возмущаться мужчина. — Даже если я скажу, что у меня были до тебя отношения, это разве что-то даст тебе? Я не был ещё пока женат, но у меня, как и у тебя, были уже не раз отношения и понимаю, каково это быть обманутым. — Просто ответь мне, у тебя кто-то был до меня? — Да, была, но мы с ней расстались ещё до тебя. Не сошлись характерами. — И как вы давно расстались? — Два месяца назад, — тяжело сглотнул Даниил, — мы приняли решение тогда окончательно расстаться. — И ты так быстро решился начать новые отношения? — с подозрением отнеслась к такому ответу Ольга. — Тебе не кажется это странным? — Господи, сколько людей снова начинают отношения через некоторое время после прошлых, к ним нет никаких вопросов, а у тебя наоборот есть! — вспыхнул мужчина. — Оля, что тебе от меня надо? — У тебя что-то было с Загитовой? — Мужчина не на шутку побледнел. — Ты… точно хочешь это слышать? — подбирая слова, со страхом спрашивает Даниил. — Да, хочу, — честно ему признаётся Оля. — Пообещай, что никому не расскажешь об этом и будет, между нами. — Обещаю.###
Наши дни прошли и на этом всё,
Забывай, забывай.
Звёзды не сошлись, они так далеко от нас теперь.
— Мне предложили вести «Ледниковый период» в паре с Алексеем Константиновичем Ягудиным. Этот день точно был с самого начала быть плохим во всех смыслах ужасным. Очередные внеплановые пробки в Москве, спешка и суета перед контрольными прокатами, взятие некоторых тренерских обязательств у младших групп в отсутствии Дудакова и теперь его кульминация в виде вечерних новостей от Алины. — Что родители говорят? — задаёт вопрос Этери пристально смотря на Алину с презрением. — Они уже приехали в Москву? — Нет ещё, — отвечает Алина смотря на меня надеждой, когда мне хотелось просто провалиться под землю. — Они приедут только в конце месяца. Сказали, что в принципе не против, но они стоят на том, чтобы я сама всё решила и взвесила. — И ты хочешь этого? — уже готовясь к худшему, спрашиваю я, подавляя внутри себя желание уехать отсюда прямо сейчас. — Ну… почему бы и нет? — нервно отвечает фигуристка, продолжая смотреть мне в прямо глаза. — Международных стартов нет, на местные всем не охота ездить, в том числе и вам, а на чемпионат России надо отбираться именно через него сейчас. Да и меня скорее всего поставят на одни и те же этапы с Женей, где её будут тянуть как вне себя. Этери Георгиевна, я сейчас официально на паузе, могу делать, что захочу, но и тренироваться буду продолжать. Более того, у меня учёба сейчас начнётся и мне надо в первую очередь сконцентрироваться на ней. Ну один год можно ведь отдохнуть от спорта. — Один год от спорта равен нескольким годам, если не летам, не забывай об этом, Загитова! — возмутилась Этери. — Ты понимаешь о чём говоришь? Какой тебе быть ведущим, ты говорить на камеру нормально не можешь, одно дело, когда ты катаешься и твоё выступление видит вся страна по телевизору, а другое, когда та же страна слышит и сворачивает уши от речи! Опомнись, оно тебе надо? Напомнить тебе, как одна такая как ты, Олимпийская чемпионка на такие же грабли наступила? И напомнить, чем всё закончилось? Она в феврале официально только через несколько лет объявила об завершении карьеры, тебе и этого хочется? — Даниил Маркович, может вы что-нибудь скажите? — Алина обращается ко мне, будто цепляясь за меня как спасительный маяк, взяв за руку. — Пожалуйста, ну вы хоть что-то скажите, переубедите в этом Этери Георгиевну. В горле предательски образовался ком, а руки постепенно начали дрожать. — Алиночка, милая… — я подбираю слова, чтобы не разочаровать свою девочку. Мы с ней поговорим только за закрытыми дверями в тайне от всех, молясь, чтобы это не привело к плохим последствиям. — Я…прости, меня, пожалуйста, но… Я не могу ничего сказать. Прости. — Я… я… я вас понимаю, — она в отчаянии смотрит на меня, и мне становится стыдно, что я не оправдал её надежд. — Давайте так, — начала снова Этери, обращаясь к нам, — мы тут все с вами на эмоциях, предлагаю через несколько дней, когда мы все успокоимся, а ещё лучше, когда приедет Сергей Викторович, мы вместе решим это дело. Но Алина не забывай, в случаи решения в пользу телевидения, нам надо писать обращение в Федерации на этот счёт, не говоря о том, что из всех девочек на контрольных прокатах останутся от нас только Камила и Аня. Пожалуйста, подумай об этом ещё некоторое время нужно ли тебе и это. На сегодня всё, все свободны! Выходя с катка на улицу, только тогда я смог выдохнуть. Этот отвратительный день смог наконец-то закончиться. Теперь можно было ехать домой, упасть на кровать и заснуть вплоть до восхождения солнца. Однако чувство обречённости и стыда не хотело покидать меня. Мне надо было поговорить с Алиной наедине, чтобы никто не смог заметить и подслушать нас. Да, Алина уже достигла возраста совершеннолетия и скрываться было не к чему, но наблюдая за большим ажиотажем вокруг самой девушки и нашего тренерского штаба, в особенности в связи с последними событиями, единственным правильным решением оставалось не попадаться никому на глаза. Набирая в очередной раз номер девушки, я заметил выходящую из здания Этери, шедшую мне навстречу. И по её виду было видно точно — шла она ко мне непросто так. «Походу ты влип, — быстро пронеслось в мыслях, — крупно влип». — Этери твоя машина кажется в той стороне, — быстро сбросив трубку и не придумав ничего путного, ответил я женщине, показывая женщине на парковку, — ты же по этому вопросу ко мне подошла? — Годы идут, а ты Глейхенгауз так и не научился нормально врать, — сурово ответила она. — Я прекрасно знаю, где именно находится моя машина. Я к тебе по другому поводу. — Я весь во внимании. — Это что было такое между тобой и Загитовой? Я понимаю, что ты тянешься к воспитанникам по одной простой причине, что ты среди всех, кто тут работает не настолько их старше, как, к примеру, я и Сергей, но тебе не кажется, что ты переходишь уже все границы дозволенного? Радуйся, что родители Алины ещё не приехали в Москву и не пришли на каток! — Алине уже восемнадцать и у неё своя голова на плечах, она знает, что делает и… — Да что вы говорите, Даниил Маркович! — прервала женщина, переходя на крик. — Сначала восемнадцатилетняя Алина, а потом такое будет и с девочками помладше? Мне одной такой истории с Розановым хватило по самое горло, это ещё спасибо, что посторонних не было, а то бы все СМИ растрезвонили на всю страну! Тебе в следующем году тридцать лет, имей, пожалуйста, совесть и будь добр сначала думать, а потом делать. С завтрашнего дня ты временно не тренируешь Загитову до начала сезона, как раз у неё начинаются личные тренировки вплоть до позднего вечера, когда твоё время работы заканчивается. — То есть и общаться ты нам тоже запрещаешь, верно я понимаю? — Как раз общаетесь сколько хотите, но не на территории катка. Если я ещё раз такое увижу… я не знаю, что именно я с тобою сделаю, но знай Даниил, что тебя ждёт суровое наказание. В любом случае не забывай, что я тебя и уволить могу. — Я вас понял, — ответил я, нервно сглатывая. — С завтрашнего дня выполняю все ваши поручения. До завтра. — До завтра, Даниил. И помни, пожалуйста, мои слова.
###
Алина привет я бы хотел извиниться за…
(удалено)
Ты на меня обиделась, да?
(удалено)
Алин, мне очень стыдно перед тобой, я бы хотел загладить свою вину, давай…
(удалено)
Алина, я очень надеюсь, что ты мне напишешь.
Скажи, пожалуйста, что не обиделась, прошу.
Мне очень стыдно перед тобой.
Я не знал, что сказать тебе.
Пожалуйста, прости меня, я полный дурак.
Давай после тренировок куда-нибудь сходим, пожалуйста.
Только не молчи, прошу.
Я с ума сойду от твоего молчания.
Весь вечер, я пытался из раза в раз написать Алине лично, потерпев неудачу в виде постоянных гудков в ожидании звонка. Стирая и стирая сообщения, которые казались мне неуместными и неподходящими, мне было сложно подбирать слова, чтобы ещё сильнее не обидеть девушку и дождаться хотя бы хоть какого-то от неё ответа. Да даже её крики в трубку о том, как я ей отвратителен для меня были важны в первую очередь. Мне не важна её реакция, мне важно знать, что мои слова не уходят в пустоту, и что они получат от неё ответ. Плевать какие, главное — ответ и ничего другого.Родная моя, пожалуйста, не молчи.
Я веду себя как идиот, но, пожалуйста.
Скажи хоть что-то
Отчаявшись ждать, я решился отвлечься и сделать дела по дому. Это было намного лучше, чем просто сидеть и думать о произошедшей ситуации. Ответ от Алины так и не поступил.###
Следующий день прошёл как обычно. Всё шло своим чередом, пока не приехал Дудаков, отчего мне стало легче. Он в тренерском кабинете во время перерыва рассказывал о том, как прошли юниорские прокаты, ограничениях с которыми пришлось мириться и весёлых историях как он с коллегами пытались в тайне от персонала устроить в одном из номеров посиделки. И по итогу у них это получилось с большим успехом. От Алины меня, как и говорила Этери ранее, отлучили и теперь я её вовсе не мог увидеть. Младшие фигуристы, и только-только пришедшие новые совсем молодые тренеры занимали много хлопот и забот. Подумать было сложно, что и несколько лет назад после завершения карьеры я был точно таким: проходящим в «Хрустальным» только на неопределённый в срок, повышенным затем из специалиста по скольжению до тренера младших групп, а затем и до юниоров. И в дальнейшем разъезды на соревнования внутри России и дальнего зарубежья и наконец-то приход Алины в нашу группу. Будто это всё было недавно, а целую другую жизнь… Лишь под конец обеденного перерыва, я получил сообщение на телефон, которое я уже думал не ожидать. Новое сообщение от контакта Алина: Привет, прости, что не отвечала. Мы можем встретиться после тренировки? Правда меня Этери Георгиевна отпустит ближе к восьми вечера. Подождёшь? Только… не на территории «Хрустального». Улыбнувшись долгожданному ответу, я нажал на кнопку ответить:Конечно, подожду.
Я только буду рад тебя видеть.
И смогу наконец-то извиниться перед тобой.
Всё будет нормально, не переживай. Я не попадусь на глаза
###
По окончании рабочего дня, я уехал на некоторое время на небольшое расстояние от катка, чтобы никто не смог подозревать. Этери догадывалась о том, что происходит, между нами, с Алиной и попадаться ей на глаза после вчерашнего неприятного разговора было бы раскрытием её догадок. Хотя конечно тут стоит сказать, что она начала думать об этом несколько месяцев назад. «— Но что тебя побудило это сделать? Тебе что-то лично сделала Женя? — Возможно, но тебе лучше этого не знать. Я борюсь за репутацию тренерского штаба. — Серьёзно? Мне так не кажется. Что тебе сделала Женя? Это как-то связано с Алиной?» Тот тяжёлый разговор мне не раз вспомнилась после Сайтамы. Я, мявшись на ходу, придумал историю мести Медведевой за проигрыш, о её коварном плане со сливом в прессу «неожиданных и отвратительных» подробностях работы тренерского штаба, тем самым выставив себя за жертву и попутно умолчав о фотографиях, которые могли бы быть опубликованы. Как тогда Тутберидзе, хоть и с опаской, поверила моим словам, оставалась для меня загадкой. И казалось мне, что наша общая тайна в скором времени раскроется.Не для всех, но для Этери точно. Увидев вдалеке идущую Алину, я просигналил ей фарами. Немного вздрогнув от неожиданного звука, она быстрым шагом приблизилась к машине, постучав в окно. — Дань, можешь ответить на один вопрос? — Так сразу и без приветствия? — отшутился я. — А что такое? Стряслось что-то? — Нет, — более серьёзно ответила девушка, — дело в другом. Мы можем переговорить у меня? Родители приедут только на следующей неделе, а бабушка, наоборот, в Ижевск вернулась. Так что я пока одна дома на хозяйстве. Не против? — Нисколько, но…я бы хотел поговорить в другой обстановке. — В этом нет необходимости. Мы, итак, будем только одни. Зато хоть впервые увидишь новую мою квартиру — Указывай адрес. — ответил я, тяжело вздохнув, мысленно понимая, что разговор закончится на плохой ноте.###
Новая квартира Алины была просторнее и значительно больше, чем старая, на которой она жила последние несколько лет после переезда в Москву. Повсюду стояла новая мебель, на стенах висели фотографии семьи Загитовых, а в комнате девушки были вывешены все её медали: от самых первых юниорских стартов в карьере вплоть до бронзовой медали японского этапа Гран-при прошлого года. И именно при виде неё, я встал в полный ступор, а сердце начало бешено биться. Тот адский и чёртов этап, на котором уже было понятно, что всё идёт к одному плохому исходу и финал в Турине, который просто вычеркнул всё. — Дань, чай будешь? — отозвался из кухни голос Алины. — У меня тут есть чёрный и твой любимый зелёный. — Какой хочешь…мне без разницы, — отчеканил я, не спеша выходя из комнаты девушки, — мы ведь приехали не чай пить, а серьёзно…поговорить. — Ты хочешь начать с этого наш разго… — Да, именно с него. Алин, я не знаю, что меня нашло вчера. Всё так произошло стремительно: твоя новость, осуждение Этери, твоё обращение ко мне… я честно не знал, что тебе ответить и как поступить. Я весь вчерашний вечер не находил себе покоя. — Я сама должна перед тобой извиняться, — вставила Алина. — Я мало того, что поставила тебя в нелёгкое положение, ещё чуть нас с тобой Этери Георгиевне не выдала! Ты понимаешь, чтобы произошло бы на катке? Мне и думать об этом страшно. — Алина, пожалуйста, хватит себя считать во всём виноватой, — произнёс я строго, взяв руку любимой, — это неправильно, понимаешь? Такими темпами ты загонишь себя в угол, называя себя источником всех своих бед и несчастий. Этери противоречивый человек и ты это знаешь, её легко можно спровоцировать на крики или спор по любой причине, даже по-всякому пустяку. А вот пробудить в ней искренность и простоту будет сложной задачей, даже для её родных и близких. Это было полной неожиданностью, но пойми, в том, что ты решила спросить у нас совета нет ничего стыдного и ужасного. — Дань, ответь мне прошу, — девушка смотрела на меня с надеждой и большими сомнениями прямо в глаза, оттянув свою руку, — если бы тебе лично сказала о таком предложении, ты бы поддержал меня? Не отказался от своих слов, что говорил мне несколько месяцев назад? Точно. Четыре месяца назад. Дань, скажи мне, пожалуйста одно: если я не вернусь, ты… не забудешь меня? Не бросишь? — Я не представляю своё существование в обществе без фигурного катания, но я также не представляю свою жизнь без тебя, Алина. — Даже если я не буду спортсменкой? — Даже если ты будешь простым человеком. Я молчал. Голос мой наотрез отказывался звучать, будто был сорван или, ещё хуже, потерян. Руки начали подрагивать, а в груди появилась боль. Тревога всё сильнее и сильнее нарастала. Что я мог ей сказать в ответ? Что мог бы поддержать любое решение, но только не это? Что карьера важнее всяких приглашений от федерального телеканала? Это могло лишь ознаменовать одно — разрушения доверия. Алина ведь ещё не многое знает, и она может надумать себе всё что угодно вплоть до мысли, что я всё это время с ней был только из-за её статуса и имени, и хотел лишь пристраститься к её популярности. — П-прости меня, — прохрипел в ответ я, — но я не могу дать тебе уверенный ответ. Это всё так случилось неожиданно и… внезапно. Я… я… не знаю, что тебе говорить. Мне не хотелось бы тебе напрасно внушать надежды, но… это один из немногих случаев, когда мне нечего сказать. Алина молча встала из-за стола, на котором мы сидели и вышла из кухни. В голове лишь крутилось одно слово — «идиот». «И что ты теперь сделал придурок? И где теперь то доверие, которое вы вместе строили? Она тебе так доверяла и верила, а ты, как всегда, за своё. Дебил ты Глейхенгауз вот кто. Пожинай теперь свои плоды», — обвинял меня в сделанном разум. И в этот раз я мог впервые с ним согласиться за столь долгое время. Потому разрушил всё, что строил два года и шёл к этому постепенно, отрицая с самого начала, но принимая постепенно. Девушка вернулась в комнату спустя некоторое время. Её лицо было красным и пухлым от слёз, а с глаза была небрежно смыта тушь. От этого зрелища стало ещё сильнее стыдно за произнесённые мной слова. Боже, что я наделал. — Даня, — обратилась она ко мне надтреснутым голосом, — я всё обдумала и… решилась на, о чём не хотела думать до последнего. — Да? — надломлено ответил я, ожидая худшего расклада. — Нам… надо расстаться. Мы с тобой оба уже слишком зашли далеко и можем раскрыть всё, что было, между нами, перед людьми. Нам столько раз удавалось не попасться на глаза, но теперь это невозможно. Нам надо взять паузу, так будет лучше для тебя и для меня. Прости, что так вышло.###
Сгорают ночи, таю в огне.
Я обесточен, сердце хочет к тебе,
Ты в моей голове-голове, но…
— Я не очень всё понимаю, — недоумевала Ольга, приходя в себя от услышанного, — вы решили расстаться из-за одного только недопонимая и Этери? Ей же ведь есть восемнадцать, а значит никто вас осудит. Боже, сколько мир видел, как влюблённые друг друга люди не могут договориться, а вы из-за этого решили и вовсе разойтись! — То есть, первые два года ты не берёшь в расчёт? — возмущался Даниил — Оль, мы начали встречаться, когда Алине было пятнадцать лет. Ты понимаешь какой скандал мог быть, если бы те фотографии могли увидеть все? Тебе как журналисту это должно быть понятно с самого начала. Дело в нашем расставании не вовсе в недопонимании. Тебе бы понравилось, если бы твой любимый всегда говорил, что поддержит твоё любое решение, а когда такое происходит, он не выполняет своё обещание, руша полное доверие к себе? Я не думал, что такое происходит очень быстро и сам же наступил на свои же грабли. — И решил, чтобы забыться от прошлых отношений, нужно начать новые и признался в своих чувствах ко мне? — подытожила свои мысли женщина. — Не совсем. Далеко не совсем.###
Я смеюсь, чтобы не было видно под улыбкой звериный оскал.
Мне пронзительно, больно, обидно — я себя навсегда потерял.
Конец сентября в Москве выдался дождливым. Повсюду сохранялась напряжённая обстановка: на улице, в транспорте, домах, учреждениях и нашем катке соответственно. На следующий день, после приезда из Сызрани, я шёл на работе без какого-либо настроения. Все эти последние события, новости, неурядицы, проблемы и расставание с Алиной давали о себе знать. Последнее я хотел забыть и никогда больше не вспоминать, однако память всё назойливее и назойливее напоминала о том, что ранее у меня когда-то было. Будто пыталась сказать: мол смотри что ты потерял своими руками и словами! Всё добило произошедшее после Контрольных прокатов. Вечером выходя из «Хрустального», я заметил Алину. С парнем. Он был младше меня на несколько лет и точно приходился ей ровесником. Они мило между собой общались и поехали вместе в неизвестном направлении. Именно в тот момент я понял, что Алине я больше не нужен. Была ли у меня ревность? Ещё какая. Трудно смириться с тем, что человек, которого ты любил до потери пульса, будет теперь принадлежать кому-то другому. В «Хрустальном» все проходило как обычно. Тренировки, ОФП, хореография и снова тренировки, исключая только обеденный перерыв. Лишь ближе к вечеру приехала команда «Первого канала», чтобы снять репортаж о предстоящем этапе Гран-при в Москве. И среди достаточной большой группы людей, я заметил Олю Паутову. С Олей я был знаком больше двух лет, мы познакомились тогда на общем мероприятии наших знакомых. Тогда она мне показалась достаточно интересной и милой девушкой, с которой можно было найти общий язык на любые темы. В тот вечер мы много проводили время вместе, из-за чего все вокруг шутили, что не за горами мы начнём встречаться. Однако тогда я к ней ничего в плане любовного интереса не испытал. И дело было даже не в том, что тогда она была замужем несколько лет. Просто так получилось. Когда Ольга развелась, я поддерживал её как мог. Для неё этот процесс был очень мучительным во всех смыслах слова: она все ещё продолжала любить своего мужа, но признавалась, что последние несколько лет брака рушились прямо на её глазах. А спустя некоторое время после «Кубка Ростелекома», она призналась мне, что я ей нравлюсь больше не как друг, а нечто большее. Тогда я ей отказал. Наврал, что с моей работой невозможно на данный момент построить отношения. Возможно, она тогда ещё заметила, что со мной что-то не так и я скрываю. Не решилась не испытывать судьбу. Но вот теперь… — Оля привет! — окликнул я её. — Боже, столько лет и зим тебя не видел! Как ты? — Всё отлично! — радостно ответила журналистка — Всё как обычно репортажи пишу, вот уже как месяц к «Ледниковому периоду» готовлюсь. Ты сам-то как? — Да нормально, тяжело, конечно, но терпимо. Ты вообще сегодня не занята после съёмок? Может…свободна к примеру? — Ой, я бы с радостью, но сегодня не смогу. Только завтра. — Может… куда-нибудь сходим? — предложил я ей. — Может в ресторан? Кино? Просто прогулка по ночной Москве? — Я бы не против, — ответила она, смущённо улыбаясь. — но Даня…это ты так меня на свидание приглашаешь? — Не совсем, но…всё может быть. Со второго раза уж точно.Всё решено!
Мне не звони, не люблю я давно,
И у сообщений статус «не прочтено».
Наша любовь — это титры в кино.
-