Воровка перьев.

      От моих каракуль дед был в восторге. О, этот полный обреченности стон (человека, что либо вот-вот разревется, либо начнет рвать и метать) согрел изнутри. Бросил в жар буквально. А было все так: сижу я значится на столе Гарпа, куда кое-как заползла с коробкой карандашей, что к моей радости тут имелись, (но и размазать по себе чернильницу я не побрезговала). Рисую значится на важных документах, что кстати совершенно не были мне знакомы. (Что это за язык, чтоб вас!?) Планирую, что делать после того, как дорисую и что еще я успею попортить в красивой квартирке-комнате-этаже деда... Но тут... скрипит дверь, открываясь и показывая мне лицо впавшего в ступор Гарпа. Я тоже замерла, пойманная на паличном. Приехали. Холод прошелся по холке, меня бросило в жар. Я чуть от страха не сказала: "привет", но все же вовремя вспомнив, что я еще вроде как ребенок решила тем пользоваться по полной. Боже, чем я думала, когда это творила? Явно не задницей, она очень чувствительна к неприятностям и больше предостерегает, но ищет приключения на мою голову, а не ремня на свои мягкие булочки. - Э-э-э...- выдал Гарп, плавно перерастающее в осознанное: "Ыыыыыы...".       А я что? Ненадолго отвлеклась на деда, наивно хлопая глазами, а теперь так же непринужденно (несмотря на холод по венам и на загривке) отворачиваемся и как любой не понимающий, что наделал ребенок, продолжаем рисовать дальше. Не дай бог он узнает, что я это делаю осознанно...       И все же поставив на последний документ "печать" в виде своей ладони, я едко, пусть и беззубо улыбаясь хлопнула пару раз в ладошки и повернулась к деду. - Ууиия!- тянусь к нему на ручки. Дед отмерев подлетает к столу в своем белом мундире, на который я тут же положила свой грязный взгляд. Точнее глаз. Вернее ладошку. Хотя глаз у меня тоже грязный, весь в чернилах вокруг, как у совы или панды, т.к. я его неосознанно терла, несмотря на грязные руки. А за деда я просто схватилась, пытаясь встать и радостно пачкала белую ткань не до конца просохшими на мне чернилами. А они хрен выводятся, насколько я помню! Все! Счастья полный памперс! Кстати о нем, мне бы в туалет... особенно под этим взглядом.        Взгляд Гарпа судорожно перебирающего со стола бумажки и с отчаяньем стонущего медленно переползает с испорченных бумаг и замызганного чернилами стола на меня. И свою белую форму соответственно. А она у него парадная, с какого-то важного совещания дед идет, это сразу видно. С первого взгляда. Но смотря на сосредоточенно разукрашивающую его белый камзол чернильными пальчиками меня, дед делает глубокий вдох, выдох. Снова вдыхает. И ржет. Причем прикрывая глаза и запрокидывая назад голову, явно желая больше расплакаться. Меня берут на руки и под ржач тащат мыться. Отмылась я кстати фигово, весь оставшийся день и следующий тоже, напоминая больше поросенка, чем вообще чью-либо внучку и ребенка.       Деда только порадовался моим талантам и в итоге на низком столике как раз под меня появилась огромная стопка белых листков и карандашей, покруче тех, что были. Такие, что прямо мечта любого ребенка. - Ну что, малышка? Теперь вдвоем с бумажками возиться будем? Ва-ха-ха!- и меня потащили на завтрак, где дед снова умилился моим кривым попыткам держать ложку и есть яблочное пюре самостоятельно. А оно даже вкусное оказывается. А то я боялась, что вырву от детской пищи, никогда не любила пюре. А вот яблоки мне в детстве бабушка часто терла. Эх... царство ей небесное и ангелов... получше моего. Я доела. Но мне поставили вторую тарелку. Я в растерянности перевела на нее непонимающий взгляд. Полная тарелка с пюре мне не ответила. Я на нее обиделась. Посмотрела на деда, жующего печенье и нагло умиляющегося с этой картины. Переведя взгляд на кашу подумала, что я тоже хочу печенья. А еще испортить деду запасную форму. Она же тоже белая... я тоже хочу что-нибудь белое. Люблю этот цвет. Особенно пачкать! Даже на себе... И потому с разгона опускаю деревянную ложку, больше моего рта в кашу. Со всей любовью и силой. Брызнуло повсюду. - Бл*ть!- для деда это стало неожиданностью.- Луффи, ты специально?- стонет он. Я подленько хихикаю, повторяя действие. Все! Баста! Это шикарно! Стол, я, которую надо купать, белая форма и волосы деда. Это... шикарно! Быть ребенком здорово! Я всем довольна и хочу еще!       Однако после завтрака меня пожурив снова оставили одну перед тем самым столом - мечтой юного художника. Карандаши, пусть и плохо наточенные, безопасная точилка, куча листков А-4. Ну, почему бы и нет собственно говоря? Почему бы и не порисовать? Я порисовала. Листков пять упорно держалась, вырисовывая все четко, красиво. Первым рисунком стал мяч. Круг, вернее, что я разукрасила под мяч. Вторым - спираль. Которую я после разукрасила под водоворот. Третьим - куб. С ним я мучилась долго, но в итоге был нарисован обычный игровой кубик, на типе тех, где каждая сторона - это буква, из которых детки складывают слова. Растерянно сев я оглядела комнату. Чего бы мне еще нарисовать? Яблоко я точно не потяну, я едва нормально держу в руках ложку и карандаши, так что... что-нибудь попроще. В итоге подумав, что я все-таки девочка нарисовала цветочек. Розовый, просто серединка и полукруглые лепестки. Достаточно,- вынесла я вердикт. Но потом мне снова стало скучно, а листы еще остались. Ладно,- подумала я. И решила сложить самолетик. Промучилась четверть часа с такими пальцами, но зато как дед вернется, знаю чем третировать его на "поиграть". Стало снова скучно. Решила полазить по комнатам. Походка моя была кривой и часто норовила уронить детское тельце вниз, но пока я с осторожностью справлялась. И улыбалась. Где тут мои чернила? Кабинет деда оказался заперт. Печалька... Выход тоже... грустно. Окно, что я решила открыть из любопытства, ну и подумывала напугать деда где-нибудь спрятавшись легко открылось. Но я все же задумалась над тем, стоит ли так пугать человека и не поседеет ли он раньше времени? В итоге оставила все на волю случая, ибо когда дед придет я не знаю, на улице было тепло и окно я оставила открытым.       Спальня оказалась не заперта. Была она кстати и моей, но я уснув во время вчерашней помывки не очень успела ее рассмотреть. Что я могу сказать? Люлька, в которую легко залезть твердо стояла на деревянных ножках и не думая качаться, (что жалко, я люблю ездить в поездах, когда чуть-чуть качает), однако лезть в нее я не захотела. Однако спать - очень даже, о чем поняла со своим первым же зевком. Действительно... для детей ведь нормально желать спать во время обеда?.. Да, судя по тому, как припекает солнце, уже почти обед, а значит и деда вернется скоро. Может даже с минуты на минуту. Ну да ладно, попрыгаю на его кровати, чтобы не уснуть и заставлю его ее заправлять. Вот. Идеальный план! Ши-ши-ши. Попытки залезть на кровать закончились тем, что большая часть одеяла была на полу, а я изрекла в свою сторону: "Царь горы", и таки забралась. Прыгать оказалось не так весело, ибо кровать хоть и оказалась мягкой, но без пружин. А вот уснуть на такой прелести и с такими подушками, пахнущими дедом - за милую душу. - ЛУФФИ!- и столько в этом крике было паники и ужаса, что я подскочила как ужаленная. Что? Что со мной? Где все? Кричал дед? Где? Точно! Гостиная... ОКНО!!! В панике осознала я и испугалась за деда. Мало ли, что он военный, сердце слабое или еще что? Но в привлечении к себе внимания я не придумала ничего лучше, чем тупо разреветься. Дед не зашел и не забежал, он просто влетел в спальню! Чуть косяк с двери не сшиб, а сама дверь с громким грохотом впечаталась в стенку. Я тут же оказалась на руках, крепко прижатая к себе, ревущая, а дед покачивался туда-сюда, утешая меня. Ага, меня... утешая... А у самого руки тряслись и виски побелели. Да, зря я так пошутить решила... дура блин! Ну и... бедный дед... "повезло" ему с такой внучкой, ничего не скажешь. Учитывая, что он бормотал в итоге все же расплакавшись, я вообще готова была закопаться от стыда. По виду такой непрошибаемый мужик, а вот, родная внучка дедка до слез довела. Бестолочь! Так что ревела я не только от страха, но еще и осознания дурости. Да, собственная дурость всегда нас печалит, а я еще и поклялась обязательно извинится перед дедом, как только смогу... без страха за свой зад это сделать, да. Все-таки он меня очень любит. Если хоть ненадолго включить мозг, то внучка это вообще все, что у этого старика из семьи имеется. И та... уйдет в пиратки. Бля-я... бестолочь! Впрочем прежний Лу в плане уважения чьих-то чувств был не лучше. Если он еще и шутил так же как я, но не понимая всей сути вины, то мне вообще жаль деда. И себя жаль. И вообще, что-то я тут так разревелася, что мне сейчас и табуретку, пнутую жаль будет. Бестолочь!       С тех пор все окна закрывались на замки, а я пухла от жары, по-тихому ненавидя лето и жизнь. Дед весь оставшийся день после никуда не отходил от меня, все это время проведя в своих апартаментах, а потом пару дней еще весело смеясь рассказывал, что весь Моринфорд уже заколебался делать ставки на причину его седины. И ведь не ругался ни разу, только пододвинуть и обнять меня при этом, нервно выдыхая каждый раз тянулся чисто инстинктивно. Бедняга... а ведь это была явно не первая и не последняя сделанная мною глупость. Явно гены Ди Монки давали о себе знать. В купе с детской неусидчивостью и фантазией двадцать первого века. Мне уже жалко деда. Кажись виски - это только начало, как бы он от нервов не начал курить.