Новая история Арды

      Не ожидавший пинка под зад, великий Искаженец сначала просто пытался понять, кто столь наглым образом напал на него сзади? Первое, что пришло на ум Морготу — Варда вернулась и приревновала. Когда тёмного вала несколько раз весьма чувствительно приложили башкой о стену, понял, что оказался в руках Тулкаса, но откуда Астальдо узнал, что он в покоях Манвэ? Властелин Тьмы попытался вывернуться, однако все его попытки не увенчались успехом — даже стены дворца своим светом старались изничтожить непрошеного гостя.       Тулкас вышвырнул великого Искаженца в окно, придав его фане весьма мощное ускорение — избитый вала с воем пронёсся над Валинором к Тол-Эрессеа. Скорость была настолько большой, что Моргот пролетел мимо острова и впечатался мордой в незримую стену Предела Мира, размазавшись чёрной кляксой по гладкой поверхности.       Первое время ничего не происходило: вала лишь медленно стекал вниз, оставляя после себя грязные радужные разводы нефтяного пятна. Вдруг по призрачной Грани пробежала трещина: раздался жуткий грохот, высоко в небе над Америкой сгустились тучи, сверкнули молнии и на землю обрушилась неистовая, сметающая всё на своём пути буря. Ураган прошёлся по Великой равнине, оставляя после себя искореженные дома, вышедшую из строя технику и перевёрнутые автомобили.       Когда пыль рассеялась, жители городка выглянули в окна и многие в страхе перекрестились — Башня Дьявола ярко светилась. Одинокая гора, возвышавшаяся посреди равнины, смогла остановить полёт Искаженца. Первое время Моргот без движения лежал на её вершине и прислушивался к ощущениям своей расплющенной, разбитой вдребезги сущности. Затем поднялся во весь рост и огляделся: Эндорэ? Но как он сюда попал? Тулкас постарался? Скоро этот болван узнает, что такое месть властелина Тьмы! Над Башней Дьявола раздался дикий, перешедший в раскаты грома хохот.

***

      Огромный филин бесшумно скользнул к образовавшейся трещине. Привлечённая невероятно мощным выбросом энергии птица парила в ночном небе, разглядывая призрачную стену Предела Мира.       Вскоре Грань перестала мерцать, края трещины сомкнулись, но филин заметил, что искажение так до конца и не исчезло. Когда со стороны Таникветиль примчались ветерки, птица как можно незаметнее спланировала вниз и скрылась в густых клубах тумана, появившегося перед рассветом над бескрайними просторами моря...       Покинув Ойолоссэ, Оромэ и Тулкас встретили возвращавшийся отряд майар. Выслушав их, вдвоём отправились осматривать дворец с внешней стороны. Летя вдоль безупречной каменной кладки величественного здания, Астальдо сердито бурчал себе под нос, что лучше бы остался в Валмаре и не вмешивался в разборки братьев, но Алдарон с улыбкой поспешил заверить друга, что тот поступил правильно, выпнув Мелькора из кровати владыки Арды. Оказавшись у разбитого окна, Оромэ одобрительно кивнул Тулкасу — отличный бросок!       Раз Эонвэ пострадал от искаженца, Алдарон взял на себя командование ветерками и, вскочив на спину подлетевшего к нему Нахара, помчался по возможной траектории падения Мелькора. Тулкас молча последовал его примеру: он не изучал следы Хаоса, а искал вокруг косвенные призраки полёта падшего айну. На Арду опустилась тьма, небо было освещено лишь светом далёких звёзд, и Астальдо казалось, что они ищут чёрную-чёрную кошку в тёмной-претёмной комнате.       Доскакав по небесам до восточного Предела Мира, валар спешились и с облегчением выдохнули: стена не нарушена. Вернувшиеся ветерки подтвердили их выводы: скорее всего Мелькор свалился в море где-то за Тол-Эрессеа. Но тут Ариэн заступила на дежурство, и призрачная Грань ярко сверкнула в лучах рассвета. На поверхности проступил уродливый шрам, оставшийся от падения искаженца. Айнур переглянулись и одновременно сдвинули брови: трещина затянулась, но стена пропустила владыку Тьмы в Эндорэ.       Тулкас ринулся к стене и своими могучими руками расширил отверстие. Оромэ без раздумий втиснулся в образовавшуюся узкую щель, Астальдо пролез следом, и оба почувствовали, как за их спиной вновь смыкаются края трещины. Валар огляделись — они витали высоко в небе, а далеко внизу простирались Великие равнины.