Макалаурэ сломя голову вбежал в дом после ночной прогулки. Передав найденную малышку на руки бабушке, тоже проснувшейся от странных звуков, бросился к палантиру. Шумно выдохнув, активировал шар и с нетерпением стал ждать ответа. Вдох, выдох, несколько ударов сердца.
Майтимо, проснись! Да убери ты, ради Эру, аванир! Старший не отвечал, но туманная картинка в палантире понемногу стала проясняться. Внезапно менестрель увидел Форменос, всмотрелся в очертания — в предрассветной дымке цитадель выглядела призрачным светлым пятном на фоне тёмных гор.
Почему Нельо там? Они же с Финдэкано поехали в Лориэн?! Шар заметно нагрелся от ладоней, и Макалаурэ закрыл глаза, пытаясь осанвэ дозваться младших.
Интересно, они тоже не в Альквалондэ? Палантир показал менестрелю сонный приморский город, эльф приблизил изображение — у причала на волнах покачивался гидроплан. Линдо продолжал по очереди звать братьев.
Спят?
…Тьелкормо казалось, что он лишь мгновение назад прикоснулся щекой к подушке, как ему вдруг послышались мерзкие завывания.
Дракон? В Амане? Быть того не может! Приложив неимоверные усилия, нолдо поднялся с постели и подошёл к окну. Небо ещё было тёмным, рассвет едва занялся, а вой уже доносился со стороны Тол-Эрессеа.
Кто это или что? Светлый, припомнив весь свой скудный запаc кхуздула, торопливо плеснул в лицо холодной водой, оделся и поспешил к братьям.
В покоях Карнистира было тихо: Морьо спал как убитый, — а вот в отведённых комнатах для Куруфина и Келебримбора горел свет. Разбуженные громкими отвратительными звуками эльфы стояли у окна, всматриваясь в небо на востоке.
Одновременно с Тьелкормо к покоям Искусника подбежали Амбаруссар.
— Торон, что это было? Манвэ сошёл с ума? Ты тоже это слышал?
— Я подумал, это вопли дракона, — Светлый обнял близнецов. — А что вы слышали и видели?
— Я проснулся первым, — Питьо хмыкнул. — Видел, как тварь появилась в небе со стороны Таникветили.
— И жутко орала, но это был не орел! — кивнул Тэльво. Окна в их покоях выходили в сторону чертогов Манвэ.
— Мне кажется, это кто-то из тёмных, но этого не может быть, — прошептал Тьелпэ. — Мы в благом краю, а не в Эндорэ.
— Судя по траектории полета это
нечто полетело как раз туда, — Искусник энергично растёр уши, пытаясь окончательно проснуться.
— Моргот? — одновременно выдохнули Амбаруссар.
— Да откуда ему тут взяться, тем более на Таникветили? — усмехнулся Тьелкормо. — Думаете, так соскучился по брату, что решил навестить Манвэ?
— Всё возможно, — в покои вошёл Сармо. В отличии от внуков он уже был тщательно причесан и одет. В руках у эльфа светился палантир.
— Кажется, кто-то очень сильно хочет вас видеть.
— Майтимо? — братья бросились к шару, но увидели озабоченное лицо Макалаурэ. — Кано! Айя!
— Ну наконец-то! — менестрель с облегчением выдохнул, оглядывая младших. — Все в сборе? А где Морьо?
— Угадаешь? — Тьелкормо постарался придать себе бодрый вид. — Морьо спит, и Альквалондэ на месте. Кано, у вас в Тирионе ничего странного не происходит? И где Нельо, он вернулся?
— Я рад за вас и уцелевший город. Странного? Когда я сейчас возвращался домой, Тилион не освещал мне путь…
— Ты что-нибудь слышал? Какие-нибудь необычные звуки?
— Весьма и весьма негармоничные. С неба, совсем недавно. Я бегом домой… а вы не отвечаете, никто…
— А где Нельо?
— Он ещё не вернулся.
— А что с дедом?
— Не знаю.
— Кано, да что вообще происходит?! — младшие уставились на взволнованного менестреля и все вместе мысленно обратились к Майтимо. Палантир нагрелся ещё больше, по его поверхности пробежала волна, изображение раздвоилось, стало меньше и менее чётким, но все увидели Форменос. Помещение библиотеки было погружено в предрассветный сумрак, а к шару на столе склонился Нельяфинвэ, с тревогой всматриваясь в фигуры братьев.
— Айя! Все живы-здоровы? Где Морьо?
— Нельо! Почему ты в Форменосе? Что с дедом? Карнистир спит. Что происходит? Это начало Дагор Дагората?
— Загалдели! По одному! — нахмурился старший, но все и так смолкли, глядя за его спину, но тут же крики возобновились. — Атто? Атто! Атаринья!
— Я здесь, — кивнул Фэанаро, обнимая за плечи Майтимо и оглядывая остальных сыновей в светящемся шаре. Картинка в палантире распалась на две, кроме дворца в Альквалондэ стал виден дом в Тирионе. — Да, мы в Форменоссэ.
Когда волна радости улеглась, отец попросил всех по очереди рассказать, кто что видел и слышал. Первым начал Макалаурэ, показывая гостиную, освещенную светом сильмариллов.
— Я в Тирионе. Услышал странные звуки, вернулся домой. Камни на месте. Но… Тилиона на небе нет!
— Атто, мы в Альквалондэ. Все, кроме Морьо, проснулись от каких-то воплей, — продолжил Тьелкормо.
— Мы с сыном видели, как
то, что их издавало, полетело в сторону Эндорэ, — Куруфинвэ до рези в глазах всматривался в плохо освещённую фигуру отца, не понимая, что его смущает в увиденной картинке.
— А мы - как
это н
ачало свой полет от Таникветили! — вдвоём закончили Амбаруссар. — Атаринья, можно мы сейчас приедем к вам и всё-всё расскажем?
— Да, конечно, — кивнул Пламенный. — Я рад, что у вас всё в порядке. И город стоит на месте. И камни дома.
— Нельо, а что с дедом? — не выдержал и спросил менестрель.
— Он жив, но всё ещё у Эстэ.
— Атто, мы сейчас! — Амбаруссар умчались собираться в дорогу.
— Тьелко, дождись пробуждения Морьо и возвращайтесь в Тирион, — Майтимо обратился к Светлому, и тот согласно кивнул.
— Мы едем в Форменоссэ, топливо для гидроплана подождёт, — Искусник посмотрел на сына, тот неопределённо пожал плечами.
— Пожалуй, я к маме. В Тирион.
— Хорошо, я попытаюсь дозваться до неё осанвэ, — Куруфинвэ хлопнул Тьелпэ по плечу. Палантир погас.
Фэанаро постарался не показать детям, как сильно встревожен тем, что в Тирионе, около камней остался один безоружный Макалаурэ. Едва свечение шара исчезло, Пламенный тут же стал измерять библиотеку шагами. Финдекано рядом не было: племянник не захотел ещё раз подниматься в покои Нолдорана и ушёл спать на сеновал.
Майтимо уселся на подоконник, наблюдая, как понемногу светлеет небо. Эльф никак не мог придумать, где взять оружие, если Моргот всё-таки решит напасть на Аман. Ему очень хотелось верить, что странные вопли были связаны не только с искаженцем Арды, но и с Тулкасом, и поездка в Валмар была не зря, но почему враг вновь улетел в Эндорэ?
— Атто.
— Да, Нельо, — Пламенный остановился и взглянул на сурового лорда, каким теперь стал его старший сын. В предрассветной дымке так и не сомкнувший за всю ночь глаз Майтимо казался ещё взрослее и строже, как будто весь груз прожитых лет лёг на его плечи. Истинный глава Первого Дома.
— Что будем делать, атто? Как скоро вы с Атаринкэ сможете выковать оружие?
— Навряд ли клинки cмогут победить Тьму и Искажение… — Фэанаро задумался. — Нужно что-то другое.
— Атто, я не успел сказать тебе - Морьо нашёл мой меч в Эндорэ! — вдруг вспомнил Майтимо, и его лик просиял то ли от этих воспоминаний, то ли от первых лучей, коснувшихся окна.
— Превосходно! И он сохранился за столько веков? — обрадовался Мастер, но тут же добавил. — Нельо, нам ни в коем случае нельзя разделяться. Оставляя сильмариллы в Тирионе, мы подвергаем и город, и жителей серьёзной опасности.
— Но в Форменоссэ нет оружия. Если Моргот нападёт…
— Давай не будем торопить события. Оставим право гадать, что будет, любителю проклинать. Ему всё равно делать нечего. Эх, как бы я хотел иметь карты перемещений!
— Карты чего? — сурово хмурящий брови Майтимо с недоумением взглянул на юного эльда. Именно таким он помнил отца из самого раннего детства.
— Когда я встретил в Озерном краю Эола…
— Не нравится мне, что он в Валиноре. Слишком тёмная душа у него.
— С чего ты это взял? — удивился Фэанаро. — Он — чародей, кузнец, но никак не приспешник Моргота.
— Но Арэдель…
— Прекрати ворошить прошлое, сейчас не до него, — отмахнулся Пламенный. — Так вот, Эол придумал и создал карты перемещений, которые могут мгновенно перенести с одной части страны в другую. Очень удобная штука, йондо. Как бы я хотел сейчас воспользоваться одной из его карт!
— Зачем?
— Отправиться в сады Ирмо и забрать отца, — Фэанаро мечтательно вздохнул и с силой стукнул кулаком себе по раскрытой ладони. — Если Моргот узнает, что Финвэ там, а сильмариллы - у нас, никто не даст гарантии, что этот гад не воспользуется возможностью взять в плен Нолдорана.
— Почему ты решил, что валар разрешат ему это сделать? — удивился Майтимо, вцепившись руками в подоконник, и тут же помрачнел, невольно вспомнив, как однажды поверил тёмным, когда те предложили переговоры.
— Потому что валар уже пытались оказать на меня давление, держа отца в заложниках.
— Он не заложник, атто.
— Но его разум окутан сонным зельем. Ты своими глазами видел это, а я почувствовал, когда попытался долететь до него. Одно неверное действие с нашей стороны, и Намо заберёт его душу обратно в Мандос, — Пламенный вновь заметался по комнате, всё больше светлевшей от лучей поднимавшейся выше в небо ладьи Ариэн. — Я не знаю, что делать, Нельо. Мы должны все вместе подумать над тем, что сейчас происходит в Амане. Да, перед встречей с тобой я был на ладье Тилиона. Она пуста…
***
— Морьо, вот дать бы тебе звездюлей! — пригрозил младшему Тьелкормо, когда лорды, забрав свои вещи из дворца, выехали в сторону Тириона.
— Лучше дай выпить, — беспечно отмахнулся Морьо. — Турко, я слышал, у тебя в сумке что-то булькало.
— Возьми, — Светлый вытащил фляжку с водой и подал брату. — Что теперь скажет дед? Он пытался наладить отношения с телери. Да и палантир жалко.
— А что-нибудь покрепче? — Карнистир скривился, но с жадностью напился воды. — Надеюсь, он не узнает, а палантиров Курво с отцом ещё штук сто сделают. Пусть эти камбалы изучают прошлое! Может, мозги у них на место встанут.
— Мозги на место у тебя первого должны встать, герой! — Тьелкормо присвистнул, и его конь перешёл в галоп. — Были бы эти рыбы вялые пошустрее, со злости отправили бы нас на свидание с Намо.
— И не надейся! — Морьо помчался вслед за ним. — Мандос меня видеть ненавидит. Сразу выгоняет! Проверено!
***
Когда палантир погас, Макалаурэ с нетерпением дождался рассвета и пришёл в спальню Нэрданели. Найденного ребёнка бабушка Ненарель успела отвести на кухню, усадить за стол и угостить завтраком, а взволнованному Кано пришлось спеть для матери, чтобы она проснулась.
Нолдиэ словно тень поднялась с постели. Сын попытался разбудить её рассказом о находке, а потом словно бы невзначай спросил.
— Аммэ, ты случайно не знаешь, где живут её родные?
— Конечно, знаю, — Нэрданель улыбнулась, но менестрель заметил, какими печальными стали её глаза. — Погоди немножко, я сейчас оденусь, и мы отведём её домой.
— Хорошо, амил, — нолдо вышел из спальни и остановился у окна, задумчиво покусывая нижнюю губу. Кано не понимал, что так сильно подорвало силы эльфийки: это его вина, что он осанвэ поделился с матерью историей своей долгой жизни в Эндорэ? Или всё-таки возвращение отца? Насчёт появления Моргота Макалаурэ решил пока не упоминать, чтобы не огорчать мать ещё больше. Его сердце рвалось помочь нолдиэ, и в то же время менестрель беспокоился за найденного ребёнка. Почему эта малышка так напоминает его бывшую возлюбленную? Несмотря на прошедшие века он никогда бы не спутал её смех ни с чьим другим. О сколько раз Линдо слышал его во сне! Менестрель поспешил на кухню и замер в дверях, пристально всматриваясь в фигуру сидевшей девочки и вслушиваясь в её весёлый щебет. Сейчас её голосок лишь отдалённо напоминал его возлюбленную. Что за морок заставил ночью думать, что это она?
— Пойдём, сынок, — его плеча коснулась рука матери, и Макалаурэ шагнул на кухню. Малышка сонно тёрла глазки кулачками и с радостью обняла менестреля за шею, когда он предложил отнести девочку домой.
Путь до дома её родных не занял много времени. Когда ребёнок был передан семье, уже заметившей исчезновение малышки и начавшей поиски, Нэрданель вышла за калитку и безучастно побрела по переулку.
— Аммэ, да что с тобой! — Кано нагнал её и остановил, схватив за руку, почему-то вдруг ставшую почти невесомой и ледяной.
— Всё хорошо, сынок, — голос эльфийки напоминал шелест ветра.
— Аммэ, вы скоро встретитесь с отцом! — менестрель сжал ладони матери в своих, пытаясь их согреть. Нэрданель медленно покачала головой, на её глазах показались слёзы.
— Ты мне не веришь?
— Ах, сынок, пророчество Мандоса сбывается. Валар вернули Фэанаро перед Дагор Дагоратом. Теперь он должен будет разбить свои камни и вновь покинуть нас, — менестрелю показалось, что мать тает прямо на глазах.
— Но, амил, ты же лучше всех знаешь отца! Он никогда не согласится на это! — Макалаурэ приобнял эльфийку, делясь с ней своим теплом. — Пойдём домой, я тебе ещё спою.
— Не согласится, — сквозь слезы прошептала нолдиэ. — Этого я и боюсь. Или ради исцеления Арды всё-таки согласится на это и исчезнет навсегда…
— Он что-нибудь обязательно придумает! Вот увидишь! — сын пытался говорить как можно убедительнее.
— Ты сам прекрасно видел, как валар легко устранили неугодного им короля, — Нэрданель покачала головой. — А где ты нашёл это дитя?
— Амил, я рассказывал тебе про это сегодня утром. Ночью пошёл купаться и вдруг услышал её смех.
— Странно всё это, — Нэрданель, задумавшись, остановилась посреди дороги, и Макалаурэ поторопил её.
— Очень. Пойдём. Я спою тебе.
— Да, мой хороший, — нолдиэ внезапно почувствовала, что ноги прекратили её слушаться, и изо всех сил вцепилась в руку сына. — Я так давно не слышала твой голос… Пойдём.
