Там, где белый свет Камнем идет на дно, Там прошлого нет, Там есть закон иной. Мы, стражи границ Светлых и тёмных сил, Стрелами бросимся вниз, Чтобы весь мир спасти! Сердце бьётся, И небо не спит, Пусть земля под ногами горит... ...Выйдем вместе в решающий бой! ( Харизма - Стражи границ)
Финвэ проснулся после полудня, когда ладья Ариэн прошла точку зенита и начала свой путь к чертогам Мандоса. Продолжая лежать с закрытыми глазами, король прислушался к голосам, доносившимся со двора. Нолдоран быстро поднялся с постели и, подойдя к западному окну, настежь распахнул украшенные витражами створки. Ему показалось, что у конюшни о чём-то яростно спорят Фэанаро, Морьо и Тьелпе, но когда король присмотрелся к фигурам родных, Карантир уже успел заботливо подхватить на руки какую-то деву и почти бегом направился к своей башне. Приведя себя в порядок, Финвэ накинул поверх шёлковой туники тёплую котту, искусно расшитую золотыми нитями, и неторопливо спустился по лестнице двумя этажами ниже, в просторную столовую, где витал запах свежей выпечки и душистого медового взвара. Фэанаро с женой и Тьелпе подошли туда чуть позже. Сын горячо обнял короля, вкратце пересказав суть происшествия, а Нолдоран не стал настаивать на подробностях ссоры внука с его невестой. В это время Нэрданель споро достала из очага маленькие глиняные горшочки, в которых готовилось жаркое из оленины. Тьелперинквар с улыбкой предложил ей помочь и только потом устроился рядом с дедом и прадедом. Пока они ели горячее, нолдиэ выложила на большое резное блюдо большой пирог с черникой, который издавна был любимым лакомством Амбаруссар, а вокруг него - медовые коврижки, которые всегда нравились внуку. Закончив с трапезой, Финвэ от души поблагодарил сноху за прекрасный обед и вновь обернулся к сыну. — Покажешь карты? — Да, конечно, — Пламенный кивнул отцу, и они поднялись из-за стола. Хоть Тьелпе и постарался придать лицу безразличное выражение, однако ярко сверкавшие глаза не могли скрыть его интерес к происходящему. Шагая по коридору, Финвэ с радостью заметил, что Форменоссэ стала намного уютнее и больше не казалась мрачной и почерневшей от горя, но Фэанаро! После возрождения сын выглядел намного младше своих лет. Особенно это бросалось в глаза, когда тот шёл рядом с серьёзным, сильно возмужавшим внуком, но Нолдоран тотчас забыл об этом, едва переступил порог библиотеки и увидел лежащий на столе маленький, но очень тщательно прорисованный рисунок: суровая крепость возвышалась над степью, вдали чернели какие-то горы. Старший внук со счастливой улыбкой на лице обессиленно откинулся на спинку стула, но увидев входящих, смог встать со своего места и громко поприветствовал Финвэ. — Что это за место? — Нолдоран взял карту в руки, чтобы рассмотреть получше. Макалаурэ спрыгнул с подоконника и тоже подошёл ближе, вслед за дедом разглядывая нарисованную братом карту. — Атар атаринья, это Химьярингэ. — Химьярингэ? — немного растерянно переспросил король и вдруг почувствовал поток ледяного северного ветра, с силой ударившего ему в лицо. На краткий миг ему показалось, что эльф слышит клекот орлов, и тут Фэанаро бросился вперёд, бесцеремонно выхватывая из отцовских рук карту. — Нет! Никто не будет пользоваться картами до тех пор, пока я… — Пламенный поправился. — Пока мы не нарисуем достаточное количество карт для перемещения обратно, в Форменоссэ! — Так это и есть ваши карты? — рука Нолдорана вновь потянулась к вещице, но вместо этого Финвэ медленно провёл ладонью по лицу, чтобы прогнать внезапно возникшее чувство полёта. — Наваждение какое-то! Нельо, ты отлично рисуешь. Я даже почувствовал ветер, который дует с гор. — Ветер? — переспросил Майтимо, и ему отчаянно захотелось отправиться туда. В ответ Фэанаро сурово сдвинул брови. — Карта работает, поэтому никто не будет дотрагиваться до неё, пока не будут готовы остальные! — Атто, прошу, просто положи её на стол. Все хотят получше разглядеть Химьярингэ, — светло улыбнулся ему Кано. — Никто из нас не собирался туда улетать! — Да, конечно, — подтвердил слова младшего Майтимо, найдя в себе силы согласиться с братом. — Ещё раз повторяю, карты не игрушка! Вчера мы уже искали Питьо, который на себе решил проверить работоспособность моей карты. — Но я-то не Амбарусса, — Нельо прошёлся по библиотеке, разминая затёкшие от долгого сидения суставы: сколько же часов он провёл за созданием рисунка? — Уважаемые лорды, позвольте мне спросить. Что будет, если нанести гравировку на некую твёрдую поверхность? — вдруг заговорил до этого лишь внимательно наблюдавший за происходящим Тьелпе. — Гравировку? — подал голос Тьелкормо, который пытался нарисовать дом Эола у озера, сидя за дальним столом, надежно скрытым от постороннего взгляда многочисленными рядами стеллажей. — Да. А что, если нарисовать Форменоссэ, а затем нанести очертания крепости, допустим, на кольцо? — Или на амулет! Отличная идея! — развил его мысль Фэанаро, ободряюще хлопнув внука по плечу. — Можно сделать их сразу для всех! Это получится намного быстрее, чем рисовать десять одинаковых карт. — Вы правы, — кивнул Финвэ и, прекратив задумчиво потирать подбородок, повернулся к сыну. — Йондо, ты нам хоть издали покажи Химьярингэ. — Как скажешь, атто, — Пламенный извлёк из кармана карту и бросил на середину стола. — Поймите, нам всем сначала нужно научиться прерывать связь с картой. Фэанаро перевернул карту картинкой вниз. — Вот так! — и все разом разочарованно выдохнули. — Эй, вы все вместе собрались в Химьярингэ? — незаметно подошедший к столу Охотник перевернул карту изображением вверх и невольно залюбовался нарисованной крепостью. — Восхитительно точный рисунок! — Опасная игрушка, — теперь уже Финвэ накрыл картинку ладонью. — Пока не будут готовы карты Форменоссэ или амулеты возвращения домой, она побудет у меня! — Зачем прятать карту? Мы не дети, чтоб баловаться, — Нельо сердито нахмурился, однако Макалаурэ успокаивающе приобнял его сзади. — Они правы, торон. Соблазн слишком велик. — Так! Хватит про карты! Пора заняться мечами, — напомнил Фэанаро, и убиравший карту в карман Нолдоран в который раз обернулся к сыну: — Что? Опять мечи? Ты ничего не говорил о новом оружии… — Пойдём. Их нужно показывать, — тот поманил короля за собой, выходя из библиотеки и вслед за сыновьями спускаясь во двор.***
Карантир оторопело поглядел на дверь. Он не ожидал, что нежеланные собеседники объявятся так скоро. Морьо сразу же посетил соблазн сделать вид, что они с Летицией уже спят, но нолдо медленно подошёл к двери, тяжело выдохнул и резко распахнул её. — Входи… — Мрачный посторонился, впуская мать в покои, но предпочитая не встречаться с ней взглядом. — Благодарю, сынок, — Нэрданель, как ни в чём не бывало, прошла вперёд и остановилась у стола, а Карантир обратно протиснулся так неуклюже, как будто дверной проём внезапно стал ему слишком узок. Он молча проследил, как аммэ непринуждённо кивает Летиции и начинает расставлять принесённое угощение: невозможно тщательно и затянуто. Корзиночка с цукатами ещё не успела занять своё место на столе, а Морьо уже понял, что на чаепитии точно присутствовать не будет. — Хорошо, что ты пришла, аммэ. Мне срочно нужно увидеть отца. Показать ему… Одну вещь. Давно бы уже надо, — Мрачный постарался выйти как можно спокойней, но дверь за ним хлопнула слишком громко… — Летиция, прошу, не обижайся на него, — Мудрая неторопливо разлила принесённый напиток по чашам, и одну из них протянула деве. — Я, конечно, понимаю, что он сейчас больше похож на разгневанного дикобраза, но хочу, чтобы ты знала, это только защитная стена, за которой Морьо прячет свою душу... Знаешь, Тьелпе мне сказал, что оранжерея в исправном виде. Та, что на первом этаже донжона. Если хочешь, приходи туда с утра. Я хочу посадить там кое-какие травы и овощи... — Хорошо, - девушка вымученно улыбнулась и взяла чашу с напитком. — Благодарю вас, леди Нэрданель. — С каких это пор я для тебя стала леди? - махнула на неё рукой эльфийка. — Оставь эти глупости для тирионского дворца и эдайн...***
Вдоволь нахохотавшись, Амбаруссар направились в донжон. Один из близнецов предлагал найти отца, а второй ему горячо возражал. — Ты как хочешь, а я голодный! И иду есть! — Ничего не треснет, торон? — Тебе жалко? — Питьо сморгнул и состроил жалостливую рожицу, на которую в эпоху Древ досыта нагляделась Нэрданель. Она почему-то не одобряла прыжки с высоты третьего этажа из окна на яблоню в саду, впрочем, как и остальные занятия близнецов. — Жалко, сам знаешь, где, - фыркнул Тэльво. — Ты совершенно не знаком с понятием сострадания, — Питьо печально вздохнул. — И да, учти: не шути с огнём. Я могу обидеться и... — Торонья, когда ты последний раз такое сказал, мы очнулись в винном погребе… — Уйди, старушка, я в печали, — хмыкнул Амрод, в точности передав интонацию Карантира-в-лучшие-времена-Таргелиона. — Я живу на свете чуть дольше тебя, я уточнял у аммэ, — близнец назидательно поднял вверх палец, — Так что я тебе не старушка! — Да хоть серенький медведь! Я голодный! — Ну уж нет! Да испробуем мы крови врагов! — на одном дыхании выпалил Амбарусса, и у него руке мгновенно возник огненный клинок. — Погнали, там старшие тренируются. Кто последний, тот каракатица! Питьо не жаловал морских жителей со времён многодневного плавания в Эндорэ, поэтому каракатицей быть решительно не хотел.***
Нолдоран ожидал, что внуки возьмут оружие в арсенале, но феанариони сразу выбежали во двор крепости. Увидев приехавших из Тириона нолдор, Финвэ замедлил шаг и пропустил момент, когда в руках внуков вспыхнули огненные мечи. Горожане восторженной толпой окружили поднявшего в приветствии руки короля, участливо расспрашивая его о времени, проведённом в садах Исцеления, а в это время на крыльце своей башни показался Куруфинвэ-младший, и Светлый поманил его к себе, с хитрой ухмылкой разглядывая брата, всем своим видом напоминавшего благодушного, вволю наевшегося сметаны кота. — О Курво! Надо же! Не прошло и недели, как ваша милость соблаговолили высунуть нос из спальни. Иди сюда, торон, я успел соскучиться по твоему острому языку. Хочу проверить, сможешь ли ты также легко владеть огненным клинком! Внезапно на громкий голос Тьелкормо откликнулся волчонок, до этого весь день рыскавший по лесу вокруг крепости, и нолдо поспешил к вратам, чтобы впустить его в Форменос. С трудом преодолев заслон из радовавшихся его приезду из Лориэна верных, Финвэ с живым интересом стал наблюдать за учебным боем старших из внуков. В это время ладья Ариэн окончательно скрылась за громадой Мандоса, и во дворе крепости зажглись яркие огни фонарей. Эльдар, отойдя от выглядевшего вполне здоровым и невредимым Нолдорана, расселись кто где вокруг места тренировки феанариони. Когда они увидели идущего от ворот Тьелкормо, многие подумали, что рядом с ним идёт пёс, с таким невозмутимым видом у его левой ноги вышагивал волчонок. Светлый показал ему место возле крайней яблони в саду, проследил, чтобы питомец улёгся в траву, и только тогда вернулся к месту боя, на ходу быстро заплетая волосы в косу и делая несколько махов руками. — Ну же, Курво! Давай, покажи мне класс! — в руке Светлого возник огненный меч. Приветствие вышло довольно скомканным: вместо «айя» близнецы, не сговариваясь, выпалили бранное слово на кхуздуле и одновременно уклонились от резкого выпада одного из старших. Амбаруссар так и не поняли, кто из братьев это был: огненные клинки создали вокруг Келегорма и Куруфина сверкающую ауру из белого света, из которого лишь изредка доносились резкие выдохи, смех Светлого да ехидные подковырки Искусника. Питьо потянулся было к подолу туники, намереваясь биться без «верха», но Тэльво остановил брата. — Не надо, на дворе не лето. — После сегодняшней купели боишься замёрзнуть? — Амрод попытался изобразить взгляд Охотника, но в тот же миг смирился с неудачей. — Иди сюда, согрею! — Скажи об этом нис! - фыркнул Амрас. — А ты так уверен, что у меня нет парочки на примете? — Да тебя даже самая хозяйственная из этой парочки не прокормит, лорд Обжорка! Амбаруссар обменялись презрительными взглядами. — Я сочту это оскорблением, лорд Выскочка! — Счёл бы - уже ответил! - искрящиеся лучи скрестились, вспыхнув светом не менее ярким, чем у старших братьев. Тэльво не знал, почему тренировка с мечом доставляет ему такое удовольствие: казалось бы, что приятного в повторении движений, направленных на уничтожение уродливых тварей? Но сейчас бой заставлял душу радостно петь. В черноте зрачков клубилась глубокая синева ночи, крошечные искорки роились вокруг них, огненными каскадами соскальзывая с острия мечей, напротив светло, пусть и напряжённо, улыбался брат - это было красиво, захватывающе красиво и правильно. В каждом новом движении он чувствовал себя живым: жаркая энергия Негасимого пламени пульсировала вокруг эльдар, билась алым сгустком в груди у братьев и отца, незримо витала в ледяном воздухе. Казалось, ещё одна искра, и бушующий ярый смерч взорвётся миллиардами новых огней, снесёт всё на своём пути, но осветит этот мир до самого неба, став ярче звёзд! Эта мысль, наслаждение каждым вдохом, ощущение радости от каждого удара в подреберье и отдельно взятого шага, перегона крови в жилах давали новые силы, но увлёкшись возвышенным, Амбарусса с крайним недовольством заметил, что это не прошло без последствий в бою: он пропустил удар, ещё один... Два клинка вновь схлестнулись, разгораясь всё ярче, словно его мечу передались его мысли. Скинув выпад брата вбок, Тэльво ушёл было в оборону, но почувствовал, что ещё миг, - и его достанут. Сам того не понимая, он больше рукой, чем глазами осознал, что огненный клинок в его руке мгновенно подрос - ровно настолько, чтобы прикрыть прореху в защите. — Эй, как ты это сделал? — то ли возмутился, то ли удивился Амрод, но Амрас решил не терять времени и тотчас приставил острие к горлу брата. — Побеждён! — Да и раукар с ним! Лучше скажи, как ты это сделал? — Случайно, — Тэльво пожал плечами. — Видимо, мечи нас слышат, поэтому помогают в бою... — По-твоему, вместо клинка можно сделать щит? — Наверно. Пробуй, что стоишь?