Rising fire I will follow my heart’s desire I won’t stay cause you crossed the wire Leave it all behind and go higher Feel the burn cause I’m on fire! ( FIREWIND - Rising Fire)
Плащи феанариони потемнели от сырости, свинец снежных туч остался позади - над летящей птицей раскинулось звёздное небо, а вдали блеснули рдяным золотом главы башен Валмара, послышался звон колоколов... Пламенный Дух без передышки миновал окрестности города, направляясь к холму, где двумя чёрными перстами, указующими в небеса, возвышались отравленные Морготом Древа. Феникс сделал круг и, приблизившись к их подножию, разжал когти, как можно бережнее отпуская драгоценную ношу. Убедившись, что с сыновьями всё в порядке, вернулся в облик эльфа. Шагнул к Тельпериону и устало опёрся о дерево рукой. — Атто, как ты? — едва дождавшись окончания превращения, сыновья бросились к нему и с тревогой вгляделись в заострившиеся черты лица Фэанаро, казалось, за время полёта ставшего вдвое старше. Отдышавшись, Мастер провёл ладонью по серо-чёрной, словно обугленной коре. — Я тут не был с Исхода… — Да и мы, — кивнули сыновья. После возрождения ни одному из них в голову не пришла мысль взойти на этот холм. Ночной пейзаж, раскинувшийся вокруг эльфов, представлял собой жуткое и гнетущее зрелище, освещенное неверным светом Итиля. Увядание всегда заметнее тем, кто был свидетелем расцвета - нолдор с тоской ощутили запах тлена от пепла, в изобилии припорошившего ветви древних исполинов. Ночь превратила их лица в бледные маски заговорщиков. Усталую решимость оттеняла угольная чернота теней. И всё же все трое выглядели слишком живыми для этого места, где два великана на тысячелетия застыли немым укором тем, кто не сумел их спасти. — Ты прав, атар, они похожи на дерево, что удерживает Морьо, — Макалаурэ протянул руку, но так и не решился дотронуться до иссохшей ветви. Ладья Тилиона поднялась ещё выше, но призрачный свет нисколько не посеребрил скрюченные от боли сучья, только заставил сильнее почернеть. — Нолдор? Зачем вы здесь? — согбенная фигура выступила из тени, словно бы соткавшись из лунного света. — Тебя забыли спросить, — нахмурился Фэанаро, узнав Великую Плакальщицу. — Деревья мертвы, им ничем не помочь, — всхлипнула Ниэнна. — Иди отсюда, не разводи сырость! — Мастер с такой злостью шагнул к валиэ, что та отступила. Феанариони промолчали, не желая вмешиваться в разговор, только пальцы Нельяфинвэ сильнее стиснули рукоять клинка, и Кано с удивлением заметил всполох убранного в ножны меча старшего. — Какой был, такой и остался, — прошипела Ниэнна, на глазах которой тут же высохли слёзы, и исчезла в тени Тельпериона так же мгновенно, как и появилась. — Морок Врага? — Возможно, — Пламенный Дух вдруг резко разжал кулаки: два больших файербола с треском шаровой молнии взорвались на том месте, где только что стояла Ниэнна. Лордам послышался сдавленный стон, однако там уже никого не было. — Время не ждёт! — Фэанаро обернулся к сыновьям. — Моя догадка верна, схожесть налицо, но слезами делу не поможешь. — А чем мы можем помочь? Ты же отдал сильмариллы, — Майтимо вытащил меч из ножен, но свечение исчезло. — Раскройте душу вместо глаз, — Мастер с нежностью погладил ствол Тельпериона, потом Лаурелина, и вдруг бросился к заброшенному резервуару, куда раньше сливали сок, постоянно капавший с кроны деревьев. Сыновья промолчали, но послушно прикрыли глаза. Так исполины выглядели ещё угрюмее: феанариони увидели, что их от корней до вершин опутывает чёрное кружево паутины. Мастер зачерпнул рукой прах, веками копившийся на дне водоёма. Тот полетел по ветру, рассыпаясь на мельчайшие чешуйки, жадно впитывавшие в себя лунный свет. Тени Древ стали резче, и Кано не выдержал - запел. Это была древняя колыбельная, известная со времён пробуждения эрухини на берегах Куйвиэнен, и её мелодия осела росой на голых изуродованных ветвях, опутав их сверкавшими миллиардами звёздочек нитями. Паутина силилась поглотить этот неяркий свет, но тщетно. Гирлянды крошечных огоньков серебряными бубенцами стали перекликаться со звоном колоколов Валмара. Вскоре голос Златокователя окреп: он больше не звенел от напряжения, - и старший невольно прикрыл глаза, наслаждаясь пением брата. Внезапно Нельяфинвэ всей фэа почувствовал, как по стволам Древ прошла дрожь. Они не были мертвы! Великаны услышали брата! — Нельо, помоги! — отец успел за это время сжечь скопище пыли и паутины на дне хранилища и пытался выбраться наверх. — Сейчас, атто, — старший сын склонился к краю резервуара. — Благодарю, — Фэанаро подпрыгнул и, ухватившись за протянутую руку, взобрался наверх. Кивнул на Древа. — Пора. — Не надо, они живы, но погружены в глубокий сон, — Майтимо понял, что собирается сделать отец. — Атто, Древа откликнулись Кано! — Сами валар сказали, что они мертвы... — нахмурился Пламенный, но сын схватил его за руки: — Не надо их жечь! Фэанаро попытался вырваться, но Маэдрос упрямо удерживал отца. Их огненные взгляды встретились. Повисла зловещая тишина, готовая в любой момент взорваться яростным смерчем и испепелить всё вокруг. — Надеюсь, ты прав - песня Кано пробудит их к жизни, — после долгого молчания вдруг согласился Пламенный Дух, и Белое Пламя перевёл дыхание. Менестрель не видел этого противостояния, всецело поглощенный общением с Древами: его душа пела от счастья, пока с исполинов по мизерным крохам спадала многовековая пелена сна. Сначала от навеянного Морготом кошмара очнулись корневища. Едва они потянулись к подземным водам, как майар Ульмо вдоволь утолили тысячелетнюю жажду, ласково прикасаясь к проснувшимся и с нежностью омывая корни ключевой водой...***
Морьо с трудом открыл глаза. Над его постелью склонился с десяток целителей, на чьих лицах читалось благоговение, а вокруг голов сияли ореолы света… Правая рука покоилась в девичьих ладонях, влажных от слёз. Столик рядом с кроватью украшали пять пузатых кувшинов, увитые гирляндой белых цветов с алой лентой, на которой была вышита золотом надпись «От любящего брата». Только вот на рёбра что-то давило, и Карнистир сомкнул веки, опять проваливаясь в спасительное небытие...***
Нельяфинвэ не отпускал отцовские руки, глядя, как от песни брата исподволь меняется цвет почвы у подножия исполинских Древ - теперь она не поглощала свет, а приобрела серебристый оттенок Итиля, замершего над вершинами пробуждающихся великанов. Мелодия Златокователя зазвучала шумом весенних ручьёв, перекличкой перелётных птиц, и менестрелю внезапно откликнулись птахи Ваны. Целая стайка пичуг бесстрашно опустилась на высохшие ветви, с упоением подпевая песне Кано. — Надеюсь, что ты прав, йондо, — повторил Фэанаро. Он властно притянул к себе старшего и обнял. Теперь отец с сыном стояли плечом к плечу, а души нолдор ликовали в ожидании чего-то великого, доселе неведомого эльдар. Вслед за почвой посеребрились стволы Древ, и эрухини ощутили, как от корней с неимоверным трудом, резкими толчками поднимается животворный поток...***
Морифинвэ вновь открыл глаза. Спина заныла от встречи с полом библиотеки, а последний воздух из лёгких вышибла приземлившаяся на его грудь упитанная низкорослая дева, тут же крепко обнявшая лорда за шею. Взгляд у наугэ был шалый от восторга, и слезать она в ближайшее время точно не собиралась. Карантир хотел помянуть штаны Наватара, узнав в ней гнома, столь ловко раскроившего киркой голову предводителя назгулов, как сверху один за другим посыпались остальные сородичи кузнеца. Затылок отдался тупой болью от соприкосновения с узорами пола, но краем глаза Морьо успел заметить вершину этой живописной горы гномов - светловолосого брата. Мохнатую лавину псов Оромэ нолдо уже не увидел…***
Стылое безмолвие. Корабли рассеянной дыханием Ульмо эскадры дрейфовали меж льдин, и только пингвины с интересом разглядывали неподвижно застывших чёрных нуменорцев, в изобилии украшавших палубы судов. Владыка Вод приказал касаткам не спускать глаз с жалких остатков вражеской флотилии, любовно подтолкнул к обледеневшим кораблям по паре айсбергов и, булькнув в длинные седые усы, опустился на дно досматривать сны.***
— Нолдоли! Вы просто великолепны! — воплотившись в телесный облик Вана радостно захлопала в ладоши. Схватила за руки Нессу, и босоногие валиэр пустились в пляс вкруг просыпавшихся деревьев, оставляя за собой след из зеленеющей травы и распускающихся цветов, а весёлый щебет птиц на ветвях стал ещё громче. Макалаурэ смолк, опасно покачнулся, и менестреля с двух сторон подхватили брат с отцом: — Пой! Ради исцеления Арды! Кано согласно кивнул, с улыбкой заметив, что на ветвях исполинов проклюнулись первые почки. Нолдо едва держался на ногах, но душа сияла от восторга, потому что песне вторили отец с братом. Мелодию Пробуждения подхватил хор взошедших на холм валмарских жителей, своими сильными голосами не только гармонично дополнивший звучание, но и привнеся новые оттенки.***
Выбравшись из стоков и костеря Марину на чём свет стоит, Моргот заботливо счищал лапками с серой шкуры остатки дерьма, как вдруг на загривке сомкнулись челюсти рыжего терьера. — Фу, Турин, что за дрянь ты приволок! — женщина брезгливо отпихнула от себя добытую питомцем крысу, а пёс с радостным лаем принёс к ногам хозяйки ещё один крысиный трупик.***
В этот раз исход, пусть и амулетом возвращения, из Эндорэ в Аман дался нолдо намного легче. Или Тьелкормо начал привыкать к столь быстрым перемещениям в пространстве. Вполне возможно, что четвероногие майар Оромэ подпитали энергией получившийся портал, давая гномам шанс спастись из смертельной ловушки, напоследок устроенной Морготом. Друзья Карнистира не побоялись прийти ему на выручку, поэтому Светлый всей фэа желал спасти как можно больше бородатых коротышек. О том, что среди наугрим есть девы, ему и в голову не приходило... Однако на Морьо устроилась пышногрудая наугэ, едва Тьелкормо смог различить вокруг себя стены родной крепости. Сам он оказался на вершине могучей кучки из живых и невредимых детей Аулэ, а вокруг радостно скакали с громким лаем псы Оромэ... Сражение с самыми настоящими по виду назгулами развернулось на стене библиотеки, как будто на экране кинотеатра, и Морьо казался Летиции огненным смерчем, центром боя, но смотреть на схватку как болельщик на финал "Лиги чемпионов" у девушки не выходило. Ей было страшно, запредельно страшно, и ужасно хотелось, чтобы жених покинул то место немедленно. Когда исход стал очевиден и победа ознаменовалась появлением самого Морифинвэ в библиотеке, она уже не чувствовала стиснутых на груди ладоней... Он был без доспеха. Без щита. В единственной изодранной рубашке. Весь израненный, да ещё и придавленный гомонящей оравой гномов. Бросившись стаскивать с верха кучи одного из них, девушка мгновенно обессилела и вдруг увидела перед собой воплощение бодрости и изящества. — Так вот, значит, какие они, "подарки из Валмара"! — голос Летиции заставил Тьелкормо отвлечься от созерцания майар наставника. Охотник прикусил язык, чтобы не ответить беременной деве какой-нибудь скабрёзной шуткой. Если бы на её месте стояла Ириссэ, было бы гораздо легче, а дерзить невесте брата Турко не стал и молча стерпел колкое замечание Летиции. — Думать, что ответить, будешь потом! Снимай... этих с Морьо, живо! — обрадованная его молчанием девушка перешла в наступление. Дать подзатыльник? - её рука не дрогнула бы, будь на месте брата Карантира кто-то из людей. — Заткнись, — взгляд Охотника мельком скользнул по лицу Летиции, когда нолдо начал помогать встать на ноги живым и невредимым наугрим. Его возмущение речами девы вылилось в осанвэ младшим братьям и племяннику, праздно взиравших на прилетевших из далёкого Эндорэ. — Что стоим? Кого ждём? — Поговори-ка мне, — не унималась осмелевшая Летиция, готовая сейчас самого Моргота взять за грудки, как вдруг заметила расплывающееся пятно крови под затылком жениха. Перед глазами девушки всё поплыло, и она набросилась на Келегорма. — Он жив?! Тьелкормо не отпихнул беременную, лишь перехватил поднявшуюся на него руку и, взглянув деве прямо в глаза, сквозь зубы процедил: — Прошу, не мешай. — Бездельникам помешать нельзя, — дождавшись, пока её перестанет мутить, Летиция вновь склонилась над женихом, которого освободили от навалившейся сверху кучи и теперь осторожно поднимали с пола. Если бы только она могла исцелять песней, или словом, как угодно! — О Эру, ты меня слышишь? — голос девушки сорвался. — Это ты его довёл, — Летиция вновь указала на Тьелкормо. — Не надо поминать бабушку. Да и что будет с бессмертным нолдо? Живее всех живых, — Охотник бесцеремонно вырвал фляжку с мирувором у одного из целителей, тем временем успевших заполонить библиотеку, попробовал на вкус, и только потом поднёс к губам брата. — Пей, помидорка. Я знаю, мой бесценный томатик, тебе это пойдёт на пользу... Летиция ощущала себя сделанной из битого стекла. Расцеловать утешителя всё ещё не хотелось. — Захлебнётся! — её руки дрожали так, что девушка чуть не выбила флягу из рук Келегорма. — Дай я... Тут посиневшие веки Морьо дрогнули, и жгучая чернота милых сердцу Летиции зрачков зорко нацелилась на болтуна. Глаза Карантир тут же закрыл, но его рука дёрнулась придержать сосуд с драгоценным лекарством. — Всенепременно расскажу ему про томатик... — девушка не смогла скрыть улыбки облегчения. — Уйди, женщина, не мешай, — Тьелкормо ужасно хотелось вручить невесту Морьо матери или кому-то из спасённых наугрим, но нолдо лишь заслонил младшего от наседавших целителей и рывком поднял на руки, собираясь отнести раненого в его покои, а ещё удивляясь отсутствию в библиотеке старших братьев и отца. — Да у него ни кости целой! - Летиция пыталась поддержать хоть голову, вновь пронзая Светлого взглядом. - И не жди, теперь я не уйду. Я... Мне надо сторожить Морьо... От тебя в первую очередь! — Что за чушь! — Тьелкормо оттер плечом от брата его невесту, сквозь зубы наградив назойливую деву парой эпитетов на квенья, и понёс младшего. Кости у Карнистира точно были на месте, потому что правая рука Тёмного сжалась в кулак, едва он услышал вкрадчивый шепот на ухо: — Не надейся, торон, что Намо нальёт тебе чашу меда. — Осторожней! Если он прибудет в покои хуже, чем был, его увечья станут твоими, — несмотря на мешающий живот, задыхавшаяся от быстрого шага Летиция ни на шаг не отставала от Келегорма. — Хочешь помочь? — Охотник резко обернулся к назойливой деве, остановившись у дверей спальни Морьо. Одно движение - и младший очутился на руках у невесты. — Хочу... — и тут же рвущая руки к полу тяжесть, не выпрямиться. Дева прерывисто выдохнула, когда падение остановилось. И к черту наглый изучающий взгляд - в голове Летиции билось: "При переломе рёбер необходимо обеспечить неподвижность грудной клетки..." Только бы не выплеснуть это море гнева, только не сейчас. И так, не убирая рук, стараясь не кривиться от непосильной ноши, она донесла - со своей стороны - возлюбленного до кровати. — Скоро он будет твоим. Весь. Обещаю, — обманный жест Охотника заставил девушку заткнуться, и Тьелкормо уже без помех продолжил движение, убедительно создав видимость, что Летиция в одиночку тащит раненого, и отчаянно взывая осанвэ к Кано.***
Девушка улыбалась, принимая поздравления. Её золотистое платье переливалось оттенками алого, позади струился невесомый шлейф из красного шифона, а расшитая золотыми узорами лента, завязанная под грудью, помогала скрыть за пышными складками юбки сильно выпирающий живот. Финвэ, зная о её положении, попросил гостей сократить речи до пары поздравительных фраз. Нолдоран любил детей и с большим нетерпением ждал дня, когда сможет взять на руки ещё одного правнука. Смущённый всеобщим вниманием к своей скромной персоне Карнистир крепко сжимал в руке ладонь невесты. Белая шёлковая камиза лорда была богато украшена узорами золотого шитья, поверх которой надета тёмно-бордовая котта с вышитыми по плечах звёздами, а довершали наряд расшитая золотом белоснежная накидка, отороченная тёмным мехом, и медальон Первого Дома на шее. После того, как к молодым по очереди подошли лорды Первого Дома, наступил черед Второго. Финвэ по осанвэ продолжал поторапливать гостей, поэтому всё в конечном счете свелось к вручению даров, и молодые супруги горячо поблагодарили приехавших на торжество королей. Летиция со вздохом облегчения опустилась на стул, который заботливо подвинул к молодой жене Карнистир, и вновь залюбовалась сверкнувшим на пальце кольцом. Ещё год назад, когда девушка вытащила из купленного подарочного издания «Властелина колец» билет книжной лотереи, устроенной в честь дня рождения Профессора, она бы посмеялась, скажи ей кто тогда, что Летиция выиграла не только поездку в Ирландию, на празднование Белтайна, но и встречу с настоящим эльфийским лордом… События последних дней теперь казались ей долгим кошмарным сном и упрямо не хотели стираться из памяти. Молодые пригубили из кубков, и Летиция светло улыбнулась. «Поздравьте-ка меня с тем, что я дожил до свадьбы», — размышлял Морьо, чувствуя, как наливается болью голова - и виной тому были не только пышные поздравительные речи… Кругом мелькали изысканные наряды, запахи и звуки плыли волнами, а память упрямо подсовывала грохот рушащегося потолка и клацанье челюстей твари, пытавшейся достать эльфа когтистой лапой… Словом, празднество Карнистир представлял совсем не так, но и чествовали его теперь как героя, а глаза Лети светились восхищением и нежным беспокойством.