Семья по-олимпийски

Пробуждение было… мокрым. Кто-то упорно хлопал его по животу, с другой стороны тянули его волосы, а сам факт того, что он спал на пляжном лежаке, под палящим солнцем, говорил о том, что он почему-то вчера не дошел до номера. Даня помнил и знал одно — он дико облажался, ведь Алина бы не стала бросать его на произвол судьбы, будь все в порядке, так? Он разлепил веки и вздрогнул. Пять пар глаз уставились на молодого человека. Дети облепили его со всех сторон. Один из них поливал его морской водой, другой лепил какие-то куличики прямо на животе Дани. Он огляделся в поисках помощи, но родители этой малышни были заняты друг другом. Даня попытался разогнать детвору не очень хорошими словами. Иногда забывалось, что он вообще-то педагог. Впрочем, сейчас ему было не до подборов методов воспитания. Дети кричали, а он думал, что его голова вот-вот лопнет. Где же Алина? Почему она не ищет его? Парень почувствовал себя дико одиноким, в этот самый момент ему хотелось, чтобы кто-то принес ему стакан воды. — Пустите, — рыкнул Даня, разгоняя детей, они шарахнулись от него, а парень, скинув с себя песок, осторожно встал на ноги. Шатаясь, он дошел до моря, опустился на колени и умылся морской водой. Легче не стало, но все же он надеялся, что сможет доползти до своего номера. А там уже и девушка поможет справиться с похмельем. В планы Даниила не входило вспоминать то, что было вчера. Если он так сильно набухался, то точно не сделал ничего такого, чем можно было бы гордиться. А ведь Алина его ученица, хоть и бывшая. В конце концов, он молился, чтобы она его не видела вчера. Но память, такая зараза, обрывками возвращалась к нему. Сначала он вспомнил, что на спор пытался в триксель. От этого ли болела его левая нога? Или от того, что он пролетел два метра по кафелю, в попытках удержать свое бренное тело. Даня даже не знал, что из этого менее унизительно. К слову, у него было оправдание — он в отпуске, где «все включено». Пообещал себе, конечно, что такого больше не повторится. Но все же идти к Алине с пустыми руками не следовало. Что он мог вчера натворить? Или не натворить. Парень похлопал себя по карманам. Ни телефона, ни бумажника. Денег на цветы нет, а порадовать Алину уж очень хотелось, она же убьет его, едва увидит состояние великого хореографа Глейхенгауза. К тому же подсознание подсказывало ему, что она на него в обиде. А клумба выглядела вполне себе привлекательно. Даня перелез через ограждение и обворовал клумбу, букет получился впечатляющим, он перевязал его стеблем и поплелся в сторону своего отеля. Цветы достались ему ценой порванных джинс и впечатлениями из ряда «лучше бы я не жил». А память обрывками транслировала события вчерашнего дня. «Я для тебя обуза?!» На мгновение Даниил замер. Он боялся в этот момент себя вчерашнего, он же… он же не сказал «да»? Ведь это было не так! Алина — она не обуза. Она нечто большее, он понял это незадолго до того, как надел на ее палец кольцо. Наверное, это и называют стокгольмским синдромом, но он уже не мог представить жизни без нее. Они разведутся, но навсегда останутся близкими друг для друга людьми. С этими позитивными мыслями, Даня перешагнул порог номера. Пощечина была отрезвляющей. Он отступил назад, принимая наказание, как истинный алкаш. Опустив голову, Даня протянул Алине цветы. Девушка даже не посмотрела на них, ее взгляд был прикован к Даниилу Марковичу — обгоревшему на солнце. Капелька вины закралась в сердце Алины, но она тут же потребовала от себя быть жесткой. — В чем я провинился? — аккуратно и очень тихо решил осведомиться Даниил, выглядывая из-за букета цветов,.— Я был пьян! Вот это оправдание! Алина от такой наглости опешила. И ничего ему не сказала, выхватила букет, бросила к окну и выбросила его! Он с печалью смотрел на то, как его труды падают вниз. Видимо, вчера он накосячил знатно. — Алин… я не помню, что говорил, но очень извиняюсь. Девушка вспыхнула. — Если бы я с Вами, Даниил Маркович, сейчас разговаривала бы, то сказала бы, что вы охренели! Но я с вами не разговариваю! И она молниеносно выбежала из номера, только ее и видели. И что это была за сцена? Даня коснулся своего лба, казалось ему, что голова вот-вот взорвется. Он хотел, чтобы этот день поскорее закончился. И ничего лучше не придумал, чем после освежающего душа завалиться спать. А Алина сидела на краешке бассейна и болтала ногами в воде. Ей хотелось плакать, или утешить Даниила Марковича. Почему она вообще думает о том, как ему может быть плохо? Он ведь сам виноват в том, что натворил дел! Алине было обидно. Она пила молочный коктейль, заглушая им душевную боль. Даня ведь на самом деле не думает, что Алина обуза? Или это всего лишь оправдания, которые она сама ему придумала. Девушка подняла глаза и заметила двух влюбленных, они так нежно щебетали, о чем-то мило спорили, а потом парень поцеловал девушку, и она рассмеялась, бросаясь ему в объятия. Алина вновь опустила голову. Так она и просидела часа два, не менее. А что еще делать? Собравшись с мыслями, Алина вздохнула, набралась храбрости и вернулась в номер. Даня свернулся клубочком на кровати, он отчего-то дрожал, и Алина решила, что от холода. «Ты вызываешь у меня желание заботиться!» — как-то ляпнула она, когда он в очередной раз пришел уставший с работы. Тогда она накормила его вкусным ужином (предварительно заказанным на дом, так как готовить она все еще не научилась, а травить Даниила на тот момент уже не хотелось). А теперь вот, не смотря на обиду, она схватила одеяло и укутала в него парня. Он даже не пошевелился. Спал крепко. Тут и Алину сон сморил, она подумала, куда бы можно было приткнуться, но в итоге забралась на кровать, отобрала у Дани половину одеяла. — Прости меня, Алина, — послышалось со стороны парня. — Я же твой муж. Аргумент так себе, но сонное лепетание Дани умиляло Алину. Она повернулась к нему лицом, игнорируя жуткий перегар. Даже немного подвинулась и тогда его рука легла на Алинину талию. — В знак раскаяния приглашаю тебя сегодня вечером покататься на гидроциклах. Для него это было на самом деле верх экстрима. Да еще и с Алиной на пару. Даня не понимал, как вообще мог в здравом уме предложить такое девушке, которая была очень «крейзи». Но это сработало, в глазах Алины появился восторг, сместив обиды. — Только поведу я! — предупредила она, а Даня всерьез задумался о том, чтобы составить завещание в двадцать девять лет. — Это не такая уж плохая идея.