The void you left me with.

После изгнания Ногицунэ всё изменилось. Стайлз стал другим. Хоть его тело не было повреждено, Ногицунэ смог вырезать из него куски, чтобы освободить место для себя, и это создало пустоту внутри, и ничто не могло её заполнить. Даже после того, как лиса изгнали, он не смог вернуть свои утерянные частички. Они просто исчезли. И Стайлз остался… незавершённым. Многие сверхъестественные существа не знали, что их стайная связь, которую они чувствуют, является реальной, и даже люди могут чувствовать её. Они чувствуют даже больше, чем оборотни, они могут видеть и осязать её, поэтому разорванная связь с человеком в десятки раз болезненней для него. Люди могут никогда не оправиться от разрыва связи или из-за смерти члена стаи. Стайлз чувствовал тонкие золотые линии, которые путались в его груди. Стайлз чувствовал их уже два года. Они были у него, а также был шёпот, пророчащий его будущее, и он дорожил каждой секундой, сколько у него была связь. Стайлз провёл большую часть жизни в одиночестве. Только он и его отец, но позже появился Скотт, который смог хоть немного заполнить ту пустоту после смерти матери. Так что он ощущал безопасность, комфорт и стабильность, осязая ту связь, что образовалась совсем недавно. Они значили для него всё. По крайней мере, до того, как они захотели всё забрать у него. До того, как драгоценная связь была разорвана. После ногицунэ стая стала относиться к нему иначе. Раньше они не смотрели на него с опаской и недоверием, как всегда смотрели на Питера. В понедельник к Стайлзу подошёл Скотт. Выпускной уже прогремел, и большая часть выпускников готовилась покидать Бикон Хиллз, чтобы поступить в колледж. Всё началось с того, что Скотт забыл сказать о еженедельных стайных собраниях, его просто не позвали. Когда последний раз Бикон Хиллз терроризировало сверхъестественное существо, Стайлз остался в неведении, его не стали звать на обсуждение стратегии, во что он сначала не поверил. Стайлз не мог принять тот факт, что его выгнал из стаи братишка и Альфа, и его никто не остановил. Он чувствовал себя брошенным, но продолжал цепляться за тонкую нить надежды. Он надеялся, что те два года, что Стайлз старался ради стаи, что-то значат для Скотта, но он ошибался, совершенно не понимая, как мог быть так слеп. Так слеп, что не видел их отвращения. Их недоверие. То, что они в нём больше не нуждаются. — Стайлз, ты уходишь, ты нам больше не нужен, — сказал ему Скотт с пугающим спокойствием, и всё что Стайлз мог сделать — смотреть, стараясь не сказать какую-нибудь привычную колкость, потому что он знал, что Скотт был серьёзен, — не связывайся с нами, Стайлз, — сказав это, Скотт ушёл с Кирой, и Стайлз мог только неуклюже добраться до своей кровати перед тем, как его сломает паническая атака. Он пересчитал пальцы на каждой руке, а потом сделал это ещё раз. Он вспомнил всё, что привело к таким последствиям, и понял, что на самом деле Скотт, несмотря на то, что утверждал обратное, никогда не был рядом с ним. Не тогда, когда Стайлз так нуждался в друге. Не тогда, когда он был похищен вместе с Эрикой и Бойдом Джерардом Арджентом, и уж точно не тогда, когда Стайлз не мог понять, проснулся он или нет. Когда Питер Хейл укусил Скотта, он стал видеть в Стайлзе только угрозу, а Ногицунэ только укрепило его мысли по этому поводу. Когда Стайлз сходил с ума, Скотт, откинувшись на спинку кресла, игнорировал все знаки, а затем стал обвинять в смерти Эллисон Стайлза. Ногицунэ что-то сломал в Стайлзе, и теперь он не мог вернуть себя в прежнее состояние, также он стал считать пальцы, чтобы быть уверенным, что он в реальности. Даже сейчас он не был уверен, что находится в своём уме. Он потерял отца из-за ошибки Скотта, и теперь у него хватило совести выгнать Стайлза из стаи, которой он отдал всё. Стая, которую он считал единственной семьёй. Это было единственным, что не позволяло ему потерять рассудок и не утонуть, не увязнуть в пустоте. В тот момент, когда Скотт разрушил с ним связь, он взвыл от боли, будто внутри него разорвалась бомба, а потом свернулся калачиком под одеялом, плача от того, что потерял. Кира последовала примеру и отвергла его одновременно со Скоттом, делая боль вдвойне невыносимой. Он не знал, сможет ли выдержать это. Выдержать боль после потери отца, Бойда, Эрики. Это было намного хуже. Даже когда Джексон ушёл, ничего не сказав, было не так хреново. Был вторник, когда связь с ним разорвала Лидия, и он почувствовал, как напряглась ещё одна нить, связывающая его со стаей. Джордан, как и всегда, пошёл за ней, бросив короткое «прости, Стайлз», прежде чем оборвать с ним связь. Стайлз снова вынужден был уйти в своё убежище. Посчитать пальцы и сказать себе, что это действительность, а не сон. Он потерял всё, что сам построил. Скотт забрал у него всё, что Стайлз так долго строил. В среду он почувствовал, что Крис и Айзек покидают Бикон Хиллз. Они ушли, даже не попрощавшись и не поняв, что они оборвали связь со Стайлзом. Ему всё ещё больно. Больно, как и в первые восемь раз. В пятницу три хмурых Хейла пришли к нему, но для них это было нормально. — Мы уезжаем в Мексику. Кора была единственной, кто пожалел его и объяснился перед отъездом. Судя по взгляду Питера, Стайлз выглядел хреново. Он похудел из-за одержимости Ногицунэ. Он так и не смог оправиться от его присутствия, темные синяки от недосыпа, кажется, навсегда останутся на бледной коже. Он боялся спать в одиночестве. В последнее время он всегда был один. Он стал таким тощим, что его рёбра ужасно выпирали, кожа стала ещё бледнее, вены на руках выпирали слишком сильно, и это выглядело болезненно, под красными от слёз глазами появились тёмные мешки из-за долгих дней бессонницы. Он быстро сосчитал свои пальцы, а потом посмотрел на каждого из оборотней у своей двери. Это было реально. Это происходит на самом деле. Он не дал им выразить свои сожаления, которые, как было видно, были готовы сорваться с их языков. Он захлопнул дверь и соскользнул по ней вниз, пытаясь этим заглушить боль ещё трёх оборванных связей, он не хотел, чтобы они слышали его своим проклятым чутким слухом. Ему казалось, будто сердце вот-вот разорвётся, потому что от него снова отрывали куски. Расширяя пустоту в груди. Он упёрся лбом в дверь, упираясь кулаками по обе стороны от головы. Его зубы впились в нижнюю губу, пытаясь заглушить вой и прокусывая губу до крови. Кровь текла из повреждённой губы и из носа. Человек не должен был потерять тринадцать членов семьи за два года. Стайлз, наконец, физически ощущает боль многочисленных потерь. Он не смог остановить сорвавшийся с губ вой, и он действительно звучал, как вой волка, а не оборотня. Трое всё ещё находились по ту сторону двери. Питер посмотрел на скорбящие лица Дерека и Коры, и подавил завывание в своей груди от боли Стайлза. Он чувствовал запах крови и помнил, что Талия говорила о человеке в стае. Он сожалеет, что пообещал Коре и Дереку, что уедет с ними, но уже слишком поздно. Стайлз никогда не простит его. Он доверял ему, и вот что он сделал. Он сломал его. Пути назад не было. Теперь остался только он, только Стайлз, и к воскресенью он остался единственным, кто может защитить жителей Бикон Хиллз от сверхъестественного. Скотт покинул не только его, но и территорию, и Стайлз чувствовал горе Неметона, под злым и творящим хаос Неметоном скрывалась боль от того, что его снова бросили, и Стайлз знал, каково это. Стайлз понимает, почему Хейлы не смогли остаться, он понимает, и, возможно, когда-нибудь сможет простить их. Простить Питера. К понедельнику Стайлз понял, что он остался совсем один. Не осталось никого, кто мог бы защищать эту землю, как Хейлы, никто не знал, что живёт в лесу, никто не собирался что-то с этим делать. Никто, кроме Стайлза. Для Стайлза это оказалась искра, только ждущая, чтобы её зажгли, и она вспыхнула в нём, когда оборвалась последняя связь. Но он не был Хейлом. Он не был волком. Просто его половину занимала Искра. Она была в теле, сломленном Ногицунэ, с многочисленными шрамами, усеивающими его. Иногда, когда он позволяет себе думать о Скотте, он понимает, что больше огорчён тем, что Скотт покинул территорию, а не его. Он меньше расстроен потерей крепкой дружбы, которая длилась больше десяти лет. Он разъярён тем, как легко оказалось Скотту покинуть свою территорию, леса и Неметон, даже не оглянувшись. Видимо, Скотт понял, что может легко отказаться от ответственности, благодаря которой он получил силу Истинного Альфы, даже несмотря на то что он долго использовал это оправдание. Он покинул землю, благодаря которой получил силу Альфы. В выпускном классе, когда все уже планировали свою учёбу в колледжах, он пытался достучаться до Скотта, говоря, что оставлять территорию без охраны — очень плохая идея. Он пытался объяснить, что единственная причина, почему город всё ещё остаётся в относительной безопасности в годы между пожаром и сумасшествием Питера, была в самом Питере. Даже будучи прикованным к постели, медленно исцеляющимся, он всё ещё оставался Хейлом. Он оставался на своей территории. Присутствие Хейла само по себе было защитой территории, и весьма стабильной. Стайлз уверен, что каким-то образом, скорее всего, он будет платить за эти ошибки. Он будет платить за стаю, оставившую Неметон на слабого человека. Он всегда платил за ошибки Скотта. Стайлз проводит свой первый год в одиночестве и в постоянной битве с самим собой. Его нервные клетки истощены, а Стайлз на грани срыва. Постоянные физические нагрузки не давали костям прийти в норму, а те, которые всё-таки смогли срастись, срослись неправильно и нужно было их ломать снова, чтобы завершить выздоровление. Ему больно двигаться и это постоянное напоминание, что он остался один. Что эта территория теперь принадлежит Стилински, и он должен её защищать. Он бросил учёбу и продал дом, который достался ему от отца, и переехал в сгоревший дом Хейлов, там он действительно чувствовал себя как дома, а не рядом с людьми. Он мог чувствовать Неметон, находясь в доме Хейлов. Ему нравилось быть там, где чувствовалась его сила. Пока он не сражался, старался изучать столько, сколько мог. Книги из хранилища Хейлов под школой и бестиарий Арджента помогли ему собрать свою коллекцию о сверхъестественном. Он находил тюрьмы для сверхъестественных, используя контакты Криса, и создавал разные классификации монстров, которых только мог найти. Он боролся с теми, о ком раньше не слышал, и также заносил их в свою книгу. Постепенно он находил всю правду в коллекции своих книг. Кошмары по-прежнему посещали его каждую ночь, он всё ещё просыпался крича, но присутствие Неметона помогало ему быть чуть более спокойным. Сверхъестественные существа, которых он убивал, использовались в жертвоприношениях огромному пню посреди леса. Он чувствовал растущую силу Неметона, и свою силу тоже. Неметон был доволен. К третьему году в одиночестве Стайлз вошёл в свой ритм жизни. Он охранял Бикон Хиллз, практикуясь в магии и делая подношения Неметону. Связь с ним постепенно крепчала, и часть его пустоты стала заполняться фиолетовой линией. Это была связь с Неметоном. В Бикон Хиллз нет стаи. Есть только Стайлз и Неметон. Стайлз начал уставать на четвёртый год, который он проводил в боях за защиту территории, за защиту Неметона. Это началось в пятницу, когда тело Скотта МакКолла было найдено в кустах за домом его матери. Стайлз не волновался. Теперь у него была магия, так что он без проблем смог победить Альфу. Что бы не появилось на его территории, оно не принесёт много проблем. Он должен был знать, что это будет катализатором, который разрушит его новую жизнь всего за два дня, пока он будет бежать по заповеднику за оборотнем-ягуаром. С помощью текущей силы было довольно легко убивать, но когда он отрезал голову оборотню, он не видел никого, кроме Хейлов в пяти метрах от него. Когда Питер узнал о кончине Скотта, он, Кора и Дерек вернулись в Бикон Хиллз. Через два дня они были в городке, и, учуяв оборотня-ягуара, подумали, что все эти годы город оставался беззащитным. Они хотели выследить дикого зверя в надежде защитить землю своих предков. Питер как раз добрался до поляны, где был Неметон, когда, наконец, услышал звуки борьбы. То, что он видел, потрясло его до глубины души, и, судя по лицам Дерека и Коры, они были потрясены не меньше. Человек, убивший оборотня, был лет двадцати пяти. На его коже были руны, синяки покрывали тонкий торс, а одежда на нём была старой, изодранной и окровавленной. Волосы выросли до середины спины, он держал в руках отрубленную голову, его глаза выглядели безжизненными, а пустой монотонный голос заговорил: — Вы проникли на территорию, где волкам не место. Уходите, пока я вас не убил. Питер никогда не забудет глаза цвета виски. Безвкусная красная толстовка. Его родинки были покрыты рунами, поэтому он не мог их развидеть. — Стайлз, — Питер затаил дыхание, осознав, что тощий беззащитный человек умудрился защищать Бикон Хиллз в одиночку четыре года. Услышав имя, которое не слышал более четырёх лет, Стайлз снова посмотрел на него. Его привычная язвительность, хаотичное сердцебиение и любопытство полностью исчезли. Это был не Стайлз. Это была оболочка, которую они использовали и выбросили, оставив гнить. Питер понимал, что не стоит удивляться переменам, но всё равно удивился. — Стайлз, это правда ты? — Дерек был тем, кто окликнул его второй раз, и только сейчас Стайлз хоть немного стал похож на себя, так привычно закатывая глаза. — Ну, конечно. Теперь уходите, — Стайлз повернулся и направился в заповедник. Трое Хейлов были шокированы, когда увидели, куда идёт Стайлз. Вокруг старого дома Хейлов был запах Стайлза. Запах был достаточно силён, чтобы понять, что он жил здесь достаточно долгое время. Стайлз вёл себя как обычно, только теперь за ним шли трое Хейлов. Он защищал свою территорию с помощью Хейлов. Он принёс в жертву Неметону убитых им существ с помощью Хейлов. Он продолжал жить в старом доме Хейлов, недалеко от Хейлов. Так прошло десять лет. Его связь со стаей стала намного сильнее, чем была когда-либо. Он отдал Питеру силу Альфы Скотта и постепенно стал похож на того, кем был раньше, но он никогда не будет тем Стайлзом, каким был шестнадцать лет назад. Тем не менее, пустота в груди почти исчезла. У него были Питер, Дерек, Кора и, самое главное, Неметон. Судьба распорядилась так, что жизнь Стайлза никогда не шла по плану. Что-то, неизвестное даже Стайлзу, появилось в городе. Он думал, что сможет выдержать, но он ошибался. Схватка была слишком сложной даже для трёх оборотней, и они один за другим падали. Питер оттолкнул Стайлза с пути монстров. Питер, король инстинкта самосохранения, только что спас ему жизнь. Когда две связи разорвались в груди, Стайлз собрал всю магию и сжёг ослабленного монстра, потом бросаясь к Питеру. — Ты всегда нравился мне, — это были его последние слова перед тем, как нить, связывающая его с Питером, обрывается. Он снова остался один, только он и Неметон. Он принёс в жертву трёх Хейлов и неизвестного монстра, потом собрал рюкзак и сел на пень Неметона. — Мой старый друг, я устал, — он сказал это перед тем, как опрокинуть своё сломленное тело на пень и закрыть глаза. Снова собрав в себе всю магию, он остановил своё сердце, и тьма медленно поглощала его, пока он слушал пение Неметона.