The void you left me with.

Стайлз проснулся из-за приступа истерики, простыни связали между собой его лодыжки, будто пытаясь остановить непроизвольные судороги тела. Пот пропитал его пижаму, а сердце бешено стучало в груди, когда он осматривал знакомую комнату цепким взглядом. Он помнит слишком знакомый стол, который стоял уже без компьютера и книг, а рядом стул. Он вспоминает шкаф в дальнем углу и окно напротив кровати, он помнит это так хорошо, но прошло слишком много времени с тех пор, как он был в этой комнате. Поднять руки, чтобы распутать ноги от простыней, оказалось для него целым подвигом. Когда он посмотрел на себя, то заметил, что его тело будто стало меньше, а его одежда была детской. Он был удивлён ещё больше, когда посмотрел на свои руки. Он вернулся в своё тело в возрасте десяти лет, прямо перед смертью мамы. И сразу же после пожара в доме Хейлов. Время оказалось такой тварью. Если оно хотело отослать его назад, чтобы он смог всё исправить, чтобы он мог остановить смерть стольких людей, то нужно было отправить его до того, как случился пожар. В конце концов, раньше Хейлы отлично защищали Бикон Хиллз. Освободившись от простыней, Стайлз прошёл в ванную комнату и посмотрел в зеркало. Он был одновременно удивлён и нет, увидев себя в десятилетнем возрасте. Отражение смотрело ему в глаза. Стайлз уже догадался, что он в теле себя-малыша, но увидев это в зеркале, он почувствовал себя по-другому. Он поднял дрожащую руку и коснулся своего лица, что сделало и его отражение, и он не мог не смотреть в зеркало. Потом он заметил тонкую фиолетовую линию, ведущую, скорее всего, в заповедник. Неметон тянулся к нему. Он помог Стайлзу в этом путешествии во времени. Стайлз чувствовал, что Неметон хочет связаться с ним, сказать ему что-то, наверное, похожее на «эй, я хотел отправить тебя в будущее» или что он не хотел оставлять Стайлза без сил надолго, ведь он так беспокоится о Стайлзе в то время, как он слаб и совсем не испорчен. — Какого чёрта? — раздражённо вздохнул Стайлз. — Он пока не друг мне. Для этого нужно кое-что сделать, — пробормотал он и отправился досыпать в свою, и знакомую, и незнакомую, комнату. Сейчас ему спалось немного легче, но сны, полные криков и смерти, не покидали его. В субботу он проснулся из-за бившего в глаза солнечного света, сел с тяжёлым стоном на кровати и потянулся. Его тело немного похрустело, но когда он закончил, то почувствовал себя немного бодрее. Он взял с полки комплект чистой одежды и пошёл в ванную, чтобы умыть потное ото сна лицо. Закончив в ванной, он вышел из комнаты, тут же сталкиваясь лицом к лицу с Ноа Стилински. Стайлз об этом даже не подумал. Даже не подумал о том, что может увидеть отца. Что его мама жива, но всё-таки умирает. Медленно, но умирает. — Эй, ребёнок, куда это ты собрался так рано? — помощник шерифа поднял бровь, провоцируя Стайлза соврать. Стайлзу удалось справиться с комком в горле, и по лицу отца он может сказать, что чувствует то же самое, что и он. Он мог с уверенностью сказать, что отцу намного хуже, чем ему. У Стайлза было двадцать два года, чтобы оправиться после смерти матери, и только шестнадцать, чтобы справиться с потерей отца, но боль, которую он чувствует, бросаясь в его объятия, хуже, чем он думал, хуже, чем должна быть. Он чувствовал, что слёзы текли по его лицу от горя, стоило лишь вспомнить страдания своей матери. Он с облегчением смотрел на живого и здорового отца, и он был всего в нескольких шагах от него. Стайлз почувствовал, что пустота в его груди снова заполняется. — Папа? — глаза Стайлза были широко распахнуты, полные преданности и душераздирающей радости. Через мгновение он расплакался. Ноа никогда не видел его таким, и это было вдвойне пугающе, потому что он не понимал причины слёз. Он быстро преодолел расстояние между ними и бросился в объятия отца, прежде чем успел подумать о том, что делает, но это не имело уже значения. Впервые за шестнадцать лет он крепко обнял своего отца, стараясь держать его так крепко, как только получалось. Когда руки отца коснулись его, Стайлз мог поклясться, что почувствовал прикосновение Неметона в немой поддержке. Он никому не скажет, насколько счастлив был в тот момент. Когда слёзы перестали течь, он отстранился от отца, вызывая этим его лёгкую улыбку. — Увидимся позже, да? — и он повернулся, входя в свою спальню и закрывая дверь. Мальчик прислонился спиной к двери, пытаясь держать под контролем свои бушующие эмоции. — Конечно же, — пробормотал он раздражённо, увидев рюкзак, который на нём был, когда он отправлялся в прошлое. Он подошёл к потёртому рюкзаку и положил его на кровать. Он помнит, что было в рюкзаке. Там были его исследования. Копия рун и красная толстовка. Окровавленная красная толстовка с капюшоном, которую он носит шестнадцать лет. На дне рюкзака лежал потрёпанный блокнот, и Стайлз знал, что Неметон отправит его на несколько лет в будущее, поэтому мальчик должен убедиться, что некоторые вещи не будут такими, как в прошлый раз. Он взял блокнот и ручку и приступил к написанию списка. 1. не дружи со Скоттом МакКоллом 2. посещай Питера Хейла в больнице как можно чаще 3. подумай о пожаре в доме Хейлов 4. найди Кору и Лору Хейл, прежде чем с ними что-нибудь случится 5. сходи к Неметону 6. практикуй магию 7. сверхъестественное — реально. будь осторожен Зная, что его прошлое «я» не сможет вспомнить будущее после того, как отправится немного вперёд, он написал список вещей, которые ему нужно сделать, чтобы изменить будущее. Он подписался в конце. Мечислав Стилински. Когда всё было готово, он оставил записку в месте, где, как он думает, Стайлз точно заметит. Когда он вышел из комнаты, отца уже не было дома, так что он был один. Он сбежал по ступенькам, на ходу натягивая ботинки, перебросил через плечо потертый рюкзак и побежал в Мемориальную Больницу Бикон Хиллз. Прошло много лет, когда он был в городе, ведь он добровольно покинул родной дом, переехав в заповедник. Ему потребовалось больше времени, чем он думал, чтобы найти больницу. — Что ты здесь делаешь, Стайлз? — его заметила Мелисса МакКолл, когда он входил в палату, где пациенты находились дольше, чем остальные. — Я хочу увидеть маму, — ответил Стайлз, когда в его горле образовался комок. Мелисса смотрела на него с сочувствием в глазах. Стайлзу не понравился её взгляд. Он никогда раньше не замечал, что люди смотрят на него с жалостью и сочувствием, но он же был только ребёнком, когда всё это случилось. Он ждал, пока в коридоре не останется никого, чтобы войти в палату, где был всего лишь пару раз, давным-давно. Всё, что он чувствовал, это запах дезинфицирующего средства и другие неприятные запахи, но он отмахнулся от мыслей об этом, закрывая за собой дверь. Он осмотрелся в ослепительно белой комнате, прежде чем посмотреть на Питера. Прошло совсем немного времени после пожара, и он, кажется, даже не начал исцеляться, его ожоги не выглядели хорошо, а бинты смотрелись потрёпанными. Стайлз не хотел, чтобы Питер снова страдал, один, как в прошлый раз. Он знает, каково это — страдать одному. Он подошёл к больничной койке и положил руку на не обожжённую руку Питера. — Ты не один, Питер, верь мне. Я останусь с тобой, — он наклонился, прошептав это, а потом положил маленькую ладошку на щеку Питера и нежно погладил, оставляя на нём свой запах. Теперь у него есть стая. — Я сделаю это, — шептал он, садясь на больничную койку и продолжая гладить руку Питера. Кажется, он несколько часов провёл с ним, просто разговаривая и изредка небрежно касаясь его руки или лица, очень надеясь, что это успокаивало человека в коме. Он хотел, чтобы Питер знал, что он не один, потому что ему придётся уйти. Неметон снова звал его в заповедник. — Я постараюсь навестить тебя поскорее, — сказал он мужчине, вставая, — я обещаю, — он нежно поцеловал его в лоб, а потом открыл дверь, высовывая голову, чтобы проверить, чисто ли в коридоре. Быстро выйдя из больницы, он пошёл в заповедник. Питер был заперт внутри своего тела уже несколько месяцев, и ему казалось, что прошли годы, пока он снова и снова слышал, как заживо горит его стая. Это была пытка, и что ещё хуже, когда Дерек и Лора убежали, поджав хвост, он перестал чувствовать связь с кем-либо из них. Он остался один. Один в теле, которым он не мог управлять. Он был пойман в ловушку повторяющегося изо дня в день кошмара. Каждый раз в его голове звучала какофония криков. Он не хотел оставаться в одиночестве, он хотел отомстить Арджентам. Он хотел разорвать в клочья всех, кто устроил пожар. Именно в этом тумане обещаний мести и безумных криков он услышал голос. Он не узнал говорящего, и мягкое прикосновение к его руке и лицу не показалось знакомым. Ему пришлось сосредоточиться и отогнать крики, чтобы услышать тихие слова. — …верь мне. Я останусь с тобой, — он правда это слышал? — Я защищу тебя, Питер, — голос был мягким и высоким, скорее всего, детским, и Питер хотел продолжать его слышать. Кажется, прошло несколько часов, когда мальчик в последний раз что-то произнёс, но вдруг… — Я обещаю. Это закончилось слишком быстро, Питер не был готов потерять мягкую ладошку на своей руке, и эта потеря была мучительной. Он думал, что снова останется один, но его лба коснулись губы, оставляя поцелуй, и он стал чувствовал себя увереннее. В глубине души он знал, что мальчик не станет врать ему. Питеру понравился этот ребёнок, и он с уверенностью мог сказать, что он разочаруется, если мальчик предаст его. Впервые после пожара он насладился тишиной. Больше не было никаких криков. Больше никаких мрачных воспоминаний о смерти его семьи. В груди снова появилась надежда. Что он был не один, что кому-то было не всё равно на него. Стайлз мог пройти заповедник с закрытыми глазами и прийти к Неметону, поэтому он совсем не удивился, когда вышел на поляну, где стоял пень. Он чувствовал, как неведомая сила подталкивает его к нему, но Стайлз ещё кое-что не сделал. Быстрым движением он открыл рюкзак, доставая пачку специальной бумаги для рун и специальные чернила. Он нарисовал на бумаге странные руны, прежде чем посмотреть на Неметон. — Теперь ты снова защищён, — он подошёл к пню и прикрепил руны в скрытых местах вокруг пня. Когда всё встало на свои места, Неметон загудел с такой силой, какой Стайлз никогда ещё не ощущал, а потом в центре пня вырос росток. Он очистил Неметон. Затем он нарисовал большие символы на пне вокруг побега, и оттуда вылетел сверчок. Ногицунэ. Руны начали медленно вспыхивать светом, и новый побег Неметона обвился вокруг пойманной мухи, прежде чем поглотить ее. Когда Ногицунэ был устранён, сила Неметона возросла. Он заточил Ногицунэ в Неметон, так что в будущем всё не пойдёт так, как уже было. Маленький побег стал больше, и Стайлз с уверенностью мог сказать, что через несколько лет здесь будет небольшое дерево. С довольной улыбкой он сел на пень, позволяя ростку обвиться между его пальцев, когда он погладил его. — Теперь можно уходить, — сказал он нежным голосом, а потом лёг на спину и закрыл глаза. Тьма снова поглотила его, но на этот раз Стайлз был полон надежды. Теперь он знал, что, когда проснётся, Питер будет жив. Знал, что дома его будет ждать отец. Может быть, всё будет не так плохо, как он думал раньше.