***
— Ты был хорош сегодня, — мельком взглянув на Арсения, улыбнулся Антон и стянул с себя футболку, быстро надевая на своё тело безразмерный свитшот. Быстро, но недостаточно. Бля. Попов смог увидеть пульсирующую вену на шее, выделяющиеся крылья ключиц, рёбра, впалый живот, чуть видневшуюся резинку трусов. Ему хватило. Хватило, чтобы воспоминания накатили, а в горле пересохло, поэтому он быстро отвернулся, закрывая правой ладонью лицо. Вы ж проехали. Забыл? А вот вспомни, блять, пожалуйста. — Спасибо, ты тоже, — сухо, но честно проговорил он, начиная собирать свои вещи. — Как всегда, — почти шёпотом, возможно, сам себе, на выдохе, но парень услышал. Антон смотрел мужчине в спину, видел, как тот с силой впихивал одежду в сумку, не сворачивая, видимо, желая побыстрее сбежать. От него. И чувствовал жуткое напряжение, волнение и… желание обнять? Не-а, парень. Ни ни. Шастун мотнул головой, отгоняя эту мысль. — Арс? — позвал он, делая медленных несколько шагов к мужчине. Тот замер на секунду, напрягаясь, а потом резко застегнул сумку и повернулся. — Что? — устало ответил Попов. Антон остановился и забегал взглядом по его лицу. Щетина прибавляла ему возраст, мешки под глазами увеличились, будто он в них помогал какой-нибудь бабушке нести её сумки с продуктами, и никакие розовые патчи не помогают, — Арсений, не переводи деньги, лучше вспомни, что такое сон, блять. Эффект будет. Отвечаю, — скулы стали выделяться сильнее, — Попов, и о еде тоже надо вспомнить, заебал, — губы чуть потрескались, — где твоя гигиеничка? — а в глазах столько холода, что невольно в плед закутаться хочется. И ни намёка на человека, который недавно был на сцене и светил улыбкой. Актёр, хули. Но Антону не по себе. Арс не должен быть таким. Он — свет, тепло, вечный запас энергии и хорошего настроения, а не ёбаная заёбанная ледышка. И вне сцены тоже. — Может, мы поговорим? Арсений фыркнул. — Не о чём, — скрестил руки на груди и равнодушно пожал плечами. — Мы были. Нас нет. У тебя девушка, моя личная жизнь тебя трогать не должна. По работе мы хорошо контачим, а в остальное время необязательно знать друг друга. — Ты серьёзно? — сделал шаг. — Думаешь, так будет легче? Правда? — уцепившись за последние слова, спросил Шастун, повышая голос. — Мне? Да, — твёрдо ответил Попов. Антон замер на секунду, опешив. — То есть ты хочешь… — Чтобы ты перестал существовать в моей жизни двадцать четыре на семь, — раздражаясь, продолжил мужчина. — Коллегам это необязательно, Шаст, — уже спокойнее закончил он и вновь пожал плечами. Антон сначала сделал шаг к Арсению, оставляя между ними меньше метра, но потом отошёл на два. Потанцуем? — Хорошо, — кивок. — Но я не смогу так долго, — опустил голову, а спустя несколько секунд добавил, встречаясь глазами: — Ты мне нужен. А у Арсения в глазах лёд. И топить нечем. — Ты мне тоже, — медленно проговорил Попов, гипнотизируя стену напротив. Антон напрягся. — Был, — добавил. — Кого это ебало? — глаза в глаза. А после развернулся, подхватил сумку и пулей вылетел из гримёрки. Уйти, уйти, уйти. Как можно раньше, как можно быстрее. Срочно. Домой. Под душ. Смыть этот взгляд. Вымыть из себя. Ну вы ж ведь проехали! Или чё… ?***
— Антош, что на ужин хочешь? Его — Ничего. Не хочу есть, — устало проведя ладонью по лицу, ответил он. Ира заползла на кровать, ласково обняла со спины сидевшего лицом к окну Шастуна и чмокнула его в щёку. — Эй, — нежно позвала девушка и заглянула парню в глаза, чуть повиснув на нём. Антон перевел на нее взгляд, провел ладонью по ириной кисти, предплечью, плечу, остановившись на спине, слегка надавил, заставляя беребраться к нему на колени. Девушка мягко зачесала его слегка растрепанную чёлку пальцами назад, а после сцепила руки у него за шеей и снова посмотрела в глаза. — Расскажешь? Тебе не понравится. — Не о чём, — пожал плечами и улыбчиво поджал губы. — Просто устал, наверное. От себя, долбоёба, ты устал. — Ладно, — тихо, без упрёка. Девушка нежно провела ладонями по его шее к ключицам, а после обняла. Стало тепло и стыдно. Антон знал, что она его любит. Сильно, честно, верно. Она ничего не просила, не устраивала скандалов, если он возвращался домой не поздно вечером, готовила ему вкуснейшие ужины, с утра — завтраки. Чаще старалась быть с ним, ездила за ним по мероприятиям, если он говорил, что это возможно. Она была с ним. Для него. Но никогда не навязывалась. Ира знала, когда ей лучше оставить его, не надоедала с распросами, но всегда охотно слушала, если Антон с ней чем-то делился. А еще она всегда смотрела тепло. И казалось, что никаких проблем нет, что всё решимо. Улыбалась искренне и так ярко, что Антон верил, что нашел своё солнышко после питерского дождя… Она была для него идеальной девушкой. И он был ей благодарен. За всё. И всякий раз, как сейчас, ему было стыдно. Она не лезла в душу, просто обнимала, и становилось легче. Он понимал, что она заслуживает честности. И Антон очень хотел открыться. Но как? Как рассказать о том, что у себя в голове не уложилось. Шастун сильнее прижал девушку к себе и поцеловал в плечо. — У меня правда всё нормально. — Хорошо, — отстранившись, кивнула Кузнецова, а потом чмокнула в уголок губ, встала с его коленей и пошла на кухню, решив всё-таки приготовить ужин. Антон проводил девушку взглядом, а после того, как она скрылась за дверью, взял в руки телефон, открыл галерею, нажал на папку «Дурак», и понеслась… Куча фотографий. Его. Смеющегося, только проснувшегося, держащего в руках котёнка, у какой-то двери со странным узором, в домашних штанах и помятой антоновской футболке, держащего в руках кактус, которого он называл «Аркадошей» и еще огромное и огромное количество фотографий, которые Антон не уставал делать. Но особенно любимыми кадрами были для парня те, на которых Арсений не знал, что его снимают. Шастун любил ловить моменты, когда Попов не позировал, не напрягал специально лицо для кадра. Антону нравилось, когда мужчина, попивая кофе на кухне, смотрел в окно, думая о своём, нравилось, когда мужчина спал, и на его лице разглаживались все морщинки, нравилось, когда тот любовался закатами и ночным небом, нравилось, когда он стоял у плиты, готовя самые лучшие в мире блинчики, нравилось, когда Арсений смеялся. Антон ловил все эти моменты тайно, пытался не упустить ни одного. Он хотел, чтобы они были у него. Боялся забыть. Забыть его настоящего. Арсений не хочет его видеть в своей жизни. Теперь. Губы скривились в печальной усмешке. Ведь это Антон сам отошёл, убежал от него. А что теперь? Теперь загибается от нехватки когда-то родного и близкого рядом. Ему плохо. Без него. И плохо от осознания, что сделать-то, кажется, ничего нельзя. Ему бы хватило даже просто общения, как друзья, правда. Ему бы просто видеть голубые глаза, слышать чуть хриповатый голос, чувствовать, что рядом. Ему бы хватило. Честно. Но он не эгоист. Только не с ним. Только не с Арсением. Антон понимал, что Попову было бы тяжело. Сегодняшний день тому подтверждение. А он не хочет делать ему больно. Но… Он хочет понять, как ему теперь жить. Шастун закрыл галерею, нашёл номер Арсения и напечатал смс.19:48 Шастун «Мы можем встретиться?»
19:53 Арс «Печатает…» Но ответа так и не пришло. Ни через пять минут, ни через десять. Антон кинул телефон на кровать, встал, провёл ладонями по лицу. Ему надо разобраться. Подбрал телефон и засунул его в задний карман джинсов, идя в прихожую. Надел кроссовки, куртку, кепку, взял ключи и положил их в карман. — Ир, я по делам, — громко сказал он. — Это срочно. Честность — твоё второе имя, Антош. И, не дождавшись, когда девушка придет, покинул квартиру.***
Арсений, в старых спортивных штанах и большой футболке стоя на балконе босиком, докуривал уже третью сигарету. Никотин туманил разум, ветер, дувший прямо в лицо, забирался холодом под одежду и мурашками бежал по телу. Но Попов упрямо продолжал отмораживать себе конечности, не желая сходить ни за пледом, ни за теплой одеждой. Он усмехнулся, ловя себя на мысли, что похож на героя дурацкой драмы. Ведь всё так, как надо, да? И личная трагедия, и вот он такой весь несчастный с сигареткой в руках на балкончике думает о своих неудачах, и погода под стать его настроению, и всё такое. А роль в ебучую драму ему не дают. Как так? Живот неприятно заурчал. Когда он последний раз ел? Сегодня с утра вроде завтракал, да. Ну, ничего. Арсений у нас просто на диете. Угу. Он не знал, кому и что пытался доказать. Наверное, никому и ничего? Просто сейчас ему хотелось слышать шум, знать, что жизнь не остановилась, что она не замерла, ожидая, когда Попов сообразит, что он ничего не изменит своим самокопанием и саможалением. Телефон провибрировал, оповещая о новом смс. Арсений медленно затушил сигарету, кинул ее в пепельницу, достал из кармана штанов устройство и открыл диалог. 19:48 Шастун «Мы можем встретиться?» Да ты, сука, издеваешься. Арсений чувствовал, как внутри начало неприятно царапать. 19:53
Арс
«Я, блять, не по русски говорю что ли?
Ты меня заебал, Шастун.
Мы не можем встретиться.
Нахера ты вообще это делаешь?
Просто отстань от меня.
Нам незачем встречаться.
Когда ты уже перестанешь появляться?
Встречайся с Ирой своей.
Иди нахуй. »
***
Антон постукивал подушечками пальцев по экрану телефона, сидя в такси и провожая взглядом многоэтажки. Он нервничал. Боялся реакции. И не только Арсения, но и своей. Но больше — Арсения. Ведь, если он пошлёт его, то Шастуну будет легче. Он просто уйдет, ведь у него не будет другого выхода. А если нет… Антон не знал. Не знал, как отреагирует, если всё же нет. Любил ли Шастун? Да. Хотел бы всё вернуть? Он не знал. Не понимал. Он чувствовал себя хорошо с Ирой. Ему с ней было легче. А с Арсом… С ним ему дышалось лучше, и жизнь такой прекрасной казалась. Невозможно. Говорят, что сердце разбивает один человек. Но Антон готов поспорить. Его сердце разбили два, забрав по половинке. Машина свернула во дворы. Приехал. Расплатившись с водителем, Антон вылез и пошел к нужному подъезду. Мысленно пожелав долгих лет жизни бабушке, которая вышла из подъезда с собачкой, лишая парня возможности быть посланным Поповым еще на этапе «Улица. Домофон. Подъезд.» Антон поднялся на нужный этаж.***
21:00 Арсений лежал на диване и смотрел вечерние новости, не особо вникая в суть. Веки то и дело закрывались, намекая хозяину на сон, но Попов продолжал пялиться в экран, будто чего-то ждал. Ему казалось, что если он уснет, то пропустит что-то важное. В дверь постучали. Сначала тихо, еле слышно. Потом сильнее. Арсений принял сидячее положение, подавил зевок, взяв пульт, понизил громкость телевизора, надеясь, что нежданный гость подумает, что он спит или его нет дома. Но спустя минуты три стук повторился. Уже твёрже, увереннее. Мужчина поднялся и направился в прихожую. Даже не смотря в зеркало и не сделав ничего, что помогло бы ему выглядеть лучше, он открыл дверь.***
Первое, что бросились в глаза — безумно уставший вид. Арсений весь был усталость. Волосы спутались, синяки под глазами из-за плохого освещения казались еще темнее, да и всё лицо было каким-то серовато-бледным и помятым. А виделись они последний раз несколько часов назад как бы! Но разница между тем Арсением и этим была видна. А в глазах сначала читалось удивление, но оно быстро сменилось прохладностью, губы сомкнулись в тонкую линию. — Привет, — начал тихо Антон. — Зачем ты здесь? — даже не пытаясь выдавить из себя дружелюбие, резко спросил Попов. Антон открыл рот, быстро пробежался языком по губам — Арсений упорно не опускал взгляд ниже носа — и кивнул в глубь квартиры: — Пустишь? Не надо, Арсений! Мы уже по этим граблям ходили! Было больно, помнишь? Ты же не дурак. Ну-у. Попов на секунду прикрыл глаза, выдохнул и открыл дверь пошире, пропуская. Ой, балда-а-а. — Где живу узнал у Серёги, — не спрашивая, а утверждая, произнёс Арсений. В подтверждение — кивок. — А сюда попал благодаря Марье Васильевне, да? — Антон понятия не имел, как звали ту замечательную женщину, что помогла ему, но кивнул. — Вернёмся к моему первому вопросу. — Я хочу понять, — начал Шастун, прямо глядя в глаза напротив и пряча руки в карманы. Кто мы? Как нам? Есть ли мы? — Шаст, ты заебал меня. Знаешь? — Я… — Ты не можешь решить, что для тебя нужнее. Важнее, — маленький шаг, скрещённые на груди руки, медленно растущая злость. — Ты привык, что есть хороший и плохой выбор. А сейчас не знаешь, каким окажется твой, — слабая усмешка. — Но я тебе помогу, — еще шаг. — Ты свой выбор уже сделал. Так что… выдохни, — пожал плечами. А Антон наоборот замер, задержав дыхание. — У тебя есть ответ. Зря ты пришёл, — опущенный взгляд и тяжелый выдох. Злость исчезла, осталось какое-то разочарование. Арсений поднял голову, вновь встретился взглядом и расправил плечи: — Ты всё понимаешь, Антон. Я любил тебя и, наверное, до сих пор… — остановился, сглотнул. — Однако имей хоть чуть уважения к нашему прошлому. Ко мне. И дай мне выдохнуть тебя. Оба смотрели друг на друга неотрывно. У обоих в глазах — боль. Я не хотел. Но причинил. — Уходи, Шаст, — опустил руки по бокам, словно открываясь. Голос тихий, но ровный, взгляд уставший, но прямой. — Мы всё решили. Антон сглотнул, кивнул, опустил голову и вышел из квартиры, тихо закрывая за собой дверь. Арсений прислонился к ней спиной и сполз вниз, оседая на пол. Второй на «А» сделал то же самое.