От ненависти до любви

Начало февраля 1666 г. С самого утра Анжелика пребывала в прескверном настроении. Удостоверившись, что на сегодня не запланировано никаких дел, она решила отправиться на небольшую прогулку, чтобы привести мысли в порядок. Выйдя из ворот дома, она обогнула Королевскую площадь, завернула в одну из небольших улочек и продолжила свой путь. О чем думала молодая женщина? Какие события так тревожили её? «Ах, этот несносный Одиже!» — думала Анжелика. В последнее время поведение дворецкого графа де Суассона вызывало у нее беспокойство. «Супружеские сцены», которые устраивал молодой человек и прежде, стали все более бурными. Казалось, что он нарочно выискивает, к чему придраться. Его суровой критике подвергалось всё: дружба со старой жеманницей мадемуазель де Паражонк, посещение салона известной куртизанки Нинон де Ланкло, новые предприятия, в которые мадам Моренс собиралась вложить средства, ведение дел в «Испанской карлице», покупка новых нарядов, казавшаяся Одиже расточительством, и посещение спектаклей, которые, по его мнению, были слишком фривольными. Внимание дворецкого, ставшее более навязчивым, тяготило Анжелику. В то же время она понимала, что поведение молодого человека вызвано тем, что он давно и безнадежно влюблен в нее, и это доводит его до отчаяния. Не спеша бредя по тихой парижской улочке, Анжелика раздумывала над тем, как сохранить дружбу старого друга и делового партнера, не ранив при этом его чувств. Внезапно ее осенило: Нинон! Как же она не додумалась до этого раньше? Прославленная куртизанка, прекрасно разбирающаяся в тонкостях человеческой души и обладающая при этом добрым сердцем, вот кто ее выслушает и даст ценный совет. Анжелика неспеша подошла к особняку Нинон на улице Турнель. Дверь открыла сама хозяйка дома. Она казалась чем-то обеспокоенной. -Ах, это вы, моя дорогая, заходите! Право же, вы как раз вовремя, я знаю, что на вас можно положиться. Куртизанка взяла Анжелику под руку и, увлекая ее вглубь дома, негромко проговорила: — Сейчас у меня гостит одна особа, но я не могу назвать вам ее имени. Бедняжка, она оказалась в крайне затруднительном положении, и я согласилась приютить её. Сейчас мне надо ненадолго отлучиться, но я совершенно не могу оставить ее одну. Вы должны сохранить всё, что происходит здесь, в строжайшей тайне. Анжелика согласно кивнула, раздумывая о том, кто же эта таинственная гостья. Тем временем Нинон скрылась за дверью и уже через минуту появилась снова. — Моя дорогая, я на вас надеюсь, — проговорила хозяйка дома заговорщицким тоном и удалилась. Анжелика вошла в знаменитую «желтую комнату», где она сама не раз бывала, когда ей хотелось побыть в одиночестве, и осмотрелась. Шторы были плотно задернуты, а комнату освещал лишь один канделябр, стоящий на небольшом столике. В полумраке алькова на большой постели лежала молодая женщина. Повинуясь любопытству, Анжелика сделала несколько шагов вперед, чтобы рассмотреть её. На вид незнакомке можно было дать не более двадцати пяти лет, это стройная, на сколько можно рассмотреть, даже худощавая женщина. Густые каштановые волосы в беспорядке разметались по подушке. Большие карие глаза смотрели внимательным, изучающим взглядом. Лицо же можно было бы назвать красивым, если бы половина его не была жестко изуродована: вся левая часть превратилась в огромный синяк, в неверном свете свечей казавшийся черным, глаз опух, нижняя губа разбита, а на скуле справа был довольно заметный фиолетовый кровоподтек. На шее и руках можно было разглядеть темные следы, повторяющие своими контурами очертания мужских пальцев. Мадам Моренс в ужасе отшатнулась: — О Боже! Какое чудовище сотворило это с вами? — Чудовище? — Губы израненной красавицы сложились в усмешке, а ее низкий бархатный голос звучал твердо. — Это сделал самый красивый придворный его Величества. — Глядя на ошарашенную гостью незнакомка добавила, указав жестом на постель рядом с собой, — присаживайтесь, дорогая. Кстати, как вас зовут? — Анжелика… — она послушно села и, набравшись смелости, спросила, — а вас? — Арманда, зовите меня просто Арманда. Титулы нам сейчас ни к чему. Наступило неловкое молчание. Чтобы хоть как-то его сгладить, Анжелика произнесла: — Тот, кто это сделал, настоящий варвар. Я сожалею, мадемуазель. — Мадам… — Вы замужем? Так это сделал ваш муж? — Муж? Ах, нет же! Гастон и мухи не обидит, — Арманда рассмеялась и ее израненый рот сложился в страшной гримассе. — Это сделал мой любовник. Она откинулась на подушки и тяжело вздохнула: — Пожалуй, я расскажу вам. Мне надо выговориться, а своему исповеднику я не решусь об этом рассказать. Анжелика посмотрела на свою новую знакомую с сочувствием: — Я готова выслушать вас, мадам, и сохраню вашу историю в тайне. — Ах, дорогая моя, если Нинон позволила вам ненадолго стать моей сиделкой, то она доверяет вам. А значит, и у меня нет оснований сомневаться в вас, хоть мы и видимся впервые. — Арманда грустно улыбнулась и продолжила, — какой же я была глупой! Я была так очарована этим мерзавцем, что ничего не желала слышать. Они все мне говорили, все! Все предостерегали меня! Мои сестры, Нинон, придворные дамы из свиты ее Величества… Дура, какая дура! Его красота ослепила меня… В голосе молодой женщины чувствовалась досада, как будто она обвиняла только себя в ужасных событиях, произошедших с ней. Она прервала свою исповедь и попросила собеседницу налить ей воды. Графин и бокалы стояли рядом, на туалетном столике. Пока Арманда жадно пила, в голове у Анжелики внезапно возникла догадка: маркиз де Вард! Он был достаточно красив и точно был способен на такую гнусность. В памяти всплыли строчки шутливой песенки, услышанной от кого-то из придворных в Сен-Жан-Де-Люзе: «Ни плащ, ни шпага, ни камзол не утаят, что Вард — скотина». И разве не он изнасиловал ее в мрачных коридорах Лувра? После изобличающих памфлетов отверженного поэта маркиз отправился в Бастилию, но как потом сложилась его судьба? Этого молодая женщина не знала. Вполне возможно, что он был прощен и вернулся ко двору, как это случалось со многими знатными вельможами. Тем временем Арманда продолжила свой рассказ. — Я даже не знаю, почему он так жестко обошелся со мной. Да, он всегда был, грубым, но я терпела. Наши любовные свидания были больше похожи на случку гончих собак… — Она всхлипнула, провела рукой по изуродованному лицу и продолжила, — Боже, какое унижение! Вы, наверное, хотите знать его имя? О, я скажу вам! Это мужчина, по красоте сравнимый с Апполоном, а по жестокости — с Марсом, богом войны… Победитель Сен-Готарда и Норжена, прославленный герой и маршал Франции, главный ловчий королевства… Вы еще не поняли, о ком я? Анжелика отрицательно кивнула. — Я говорю о Филиппе, маркизе дю Плесси де Бельер. *** После встречи с Армандой в доме у Нинон, Анжелика еще долго не могла выбросить эту историю из головы. Назвав имя своего мучителя, молодая женщина рассказала, что произошло в тот роковой вечер. Маркиз дю Плесси проиграл крупную сумму денег и решил выместить злость на своей любовнице. Сначала маршал ударил Арманду по лицу с такой силой, что она отлетела в стену. Потом в ход пошел кнут. Обезумев от боли, женщина лишилась чувств и не помнила, что было дальше. Когда она пришла в сознание, стояла еще глубокая ночь. Не могло быть и речи о том, чтобы оставаться в Версале или вернуться в свой парижский отель. Арманда боялась гнева мужа и решила попросить пристанища у Нинон. Известная куртизанка сначала немного пожурила подругу, которую с самого начала отговаривала от этой опасной любовной связи, но отказать ей в помощи не могла. *** Анжелике поначалу было трудно поверить, что ее кузен так жесток. Образ прекрасного юноши, держащего за руку девочку в сером монастырском платье, никак не вязался с рассказом избитой любовницы. Безусловно, она многое повидала в жизни, и не испытывала иллюзий насчет мужчин. Воспоминания захватили её. Вот она убегает по коридорам Лувра от своих преследователей, а маркиз де Вард пользуется ее беспомощностью. Вот грубые ласки Николя под сенью Нельской башни и безрадостные рассказы Польки о ее ремесле. Вот капитан стражи из Шатле. А вот тело малыша Лино, разносчика вафельных турбочек, а рядом — тринадцать сиятельных вельмож, среди которых сам брат короля. Но разве Филиппа не было среди них? Погруженной в воспоминания женщине показалось, что сильные мира сего еще более жестоки, чем воры и бродяги. Под впечатлением от произошедшего Анжелике начали сниться кошмары. Она чувствовала, прикосновения грубых мужских рук, сжимавших ее, как капканы, звук рвущейся ткани корсажа и юбок, слышала злобный смех мучителей. Проснувшись в холодном поту, женщина не сразу поняла, что находится у себя дома. Анжелике почудилось, что во сне она ощущала запах дыма, и она поняла, о чем был этот ужасный сон. Красная маска! Ведь маркиз дю Плесси тоже был там. Сомнений не оставалось, это он ударил ее по голове и хотел изнасиловать. Ее сердце наполнилось ненавистью и презрением к этому зверю в кружевах, а образ юноши, бывшего ее первой любовью, засыпало пеплом от сожженного трактира. *** Вскоре другие события отвлекли Анжелику от столь печальных мыслей. Во время одной из прогулок она оказалась на улице Ботреи, где находился отель, принадлежавший некогда ее мужу, графу Жоффрею де Пейраку. После его ареста и последующей казни, прекрасный особняк, построенный по последней моде, получил принц Конде. Ах, Ботреи! Отель, который Жоффрей приказал построить для неё. Место, где они должны были быть счастливы! Анжелика решила, что любой ценой добьется того, чтобы вернуть детям дом их отца, их собственный дом. Но вот как это сделать? «Для начала, — рассудила бывшая графиня де Пейрак, — мне нужно быть представленной принцу Конде». *** На следующий день Анжелика уговорила свою подругу, мадемуазель де Паражонк составить ей компанию на прогулке в Тюильри. Пожилая жеманница, с толстым слоем белил на лице и густо насурьмленными глазами, похожая на старую сову, называла Анжелике имена встреченных молодых людей, а так же наставляла ее, как подобает вести себя знатной даме на прогулке в Тюильри. Мадам Моренс искала глазами принца Конде, однако, наконец увидев его, совершенно не представляла, как завязать разговор. Раздосадованная, Анжелика повернула назад. Настроение у нее испортилось, поэтому она решила, что лучше будет отправиться домой и еще раз все обдумать. Женщины шли по тропинке к выходу из парка, как вдруг… — Ах! Филонида! — воскликнула Анжелика, внезапно остановившись. — Взгляните… кто это? — О ком вы? — Там, — прошептала Анжелика. В нескольких шагах от них, в изумрудном обрамлении рощи, стоял, небрежно облокотившись на цоколь мраморной статуи, высокий молодой человек. Он отличался удивительной красотой, которую выгодно оттенял изысканный костюм из светло-зеленого бархата, отделанный затейливым золотым шитьем, изображающим птиц и цветы. Костюм молодого вельможи смотрелся несколько экстравагантно, но великолепно, как облачение самой весны. Широкополая белая шляпа с зеленым плюмажем была надета поверх роскошного светлого парика. На слегка припудренном бледно-розовом лице, обрамленном длинными локонами, тонкая полоска светлых усов выглядела нарисованной. Его огромные глаза удивительно прозрачного голубого цвета отливали зеленью в тени молодой листвы. Это лицо было совершенно бесстрастным. Молодой человек, не мигая, смотрел куда-то вдаль. Грезил ли он о чем-то? Просто размышлял?.. Огромные голубые глаза казались пустыми, как глаза слепца. Взгляд холодный и застывший, словно у змеи. Казалось, незнакомец не замечает вызванного им интереса. — Кто бы мог подумать! Анжелика, — ехидно заметила мадемуазель де Паражонк, — право слово, вы потеряли рассудок! Разглядывать мужчину подобным образом возмутительно, такое могут себе позволить лишь простолюдинки. — Как… как его зовут? — Да что с вами?! Это маркиз дю Плесси-Бельер. Чем он вас так поразил? Скорее всего, он ждет здесь своего приятеля, такого же разряженного жеманника, как и он сам. Я никак не возьму в толк, почему вы, столь презирающая светских франтов, неожиданно застыли здесь, как дерево, пустившее корни в землю. Приятельницы прошли мимо молодого человека. Он наконец заметил их, пошевельнулся и, сняв шляпу, поприветствовал дам с выражением величайшей скуки на лице. Анжелика помрачнела. Филипп, ее красавец кузен, далекое прекрасное воспоминание из детства. Но вот образ юноши померк, и на смену ему пришла истерзанная молодая женщина, лежащая в полумраке алькова. — О нем говорят ужасные вещи… — Тут вы совершенно правы, — согласно кивнула мадемуазель де Паражонк. — Не так давно он сильно избил Арманду де Сирсе. Говорят, что на ней живого места не было, бедняжка, она была вынуждена скрываться от собственного мужа. «Так вот кто была эта женщина, » — подумала Анжелика, а вслух спросила: — А что с ней стало? Филонида, казалось, была удивлена этому вопросу, но ответила: — Граф де Сирсе все равно как-то узнал о случившемся и отправил жену в родовое имение. — Помолчав, старая жеманница добавила, — а ещё я своими ушами слышала признания мадемуазель Жакари… Впрочем, я не хочу омрачать ваш слух такими отвратительными подробностями. — Это просто ужасно! Такой красивый мужчина… — Вот именно, моя дорогая! Женщины сходят с ума от красоты и элегантных манер маркиза дю Плесси, но стоит им оказаться его постели, как перед ними открывается истинная суть вещей. Он настоящий варвар, моя дорогая, печально, но это чистая правда. Если во время военных кампаний он оказывается победителем, то его приказы вызывают настоящий скандал. Его солдат опасаются больше, чем солдат пресловутого Иоганна фон Верта. Они преследуют женщин даже в церквях и насилуют их всех без разбора. В Норжене он приказал привести к нему дочерей самых именитых граждан. За то, что девицы сопротивлялись, их избили до полусмерти, а после ночной оргии с офицерами он отдал их на потеху солдатам. После этого многие девицы скончались, а некоторые сошли с ума. Если бы не заступничество монсеньора принца, Филипп дю Плесси был бы сейчас в ссылке. Анжелика тяжело вздохнула. Ей было безумно жаль, этот совершенный в своей красоте мужчина столь жесток. «Жоффрей не смотря на шрамы и хромоту был благородным и великодушным, а Филипп настоящий зверь в обличье древнегреческого бога. Как порой несправедлива бывает жизнь.» С этими мыслями Анжелика взяла свою спутницу под руку, и они вместе направились к решетке ворот. *** Если бы в тот день Анжелика и мадемуазель де Паражонк не ушли так рано из Тюильри, они не стали бы жертвами непристойного пари, заключенного лакеями, а мессиры де Монтеспан и де Лозен не скрестили бы свои шпаги из-за мадам Моренс. Так или иначе, судьба свела ее старыми знакомцами — Пегиленом де Лозеном, прекрасной Атенаис, ныне маркизой де Монтеспан и вдовой сатирика Скаррона, урожденной Франсуазой д’Обинье. Пегилен был очень рад встрече с бывшей графиней де Пейрак и всячески дкмонстрировал ей свое расположение. Как оказалось, он иногда вспоминал об Анжелике и думал, как сложилась ее судьба. Атенаис, напротив, поначалу была не рада встрече с разбогатевшей шокаладницей. Однако мадам Моренс, бывшая в курсе огромных трат и финансовых затруднений маркизы, стала ссужать ей деньги, при этом не ожидая, что та скоро вернет ей долг. Так же владея монополией на продажу экзотических товаров, Анжелика подарила своей подруге попугая с островов Мартиники, яркую редкую птицу, умеющую подражать человеческой речи. Атенаис была в восторге от такого великолепного подарка, сменила гнев на милость и вскоре стала принимать Анжелику у себя. Та понимала, что очарование и острый ум одной из Мортемаров вскоре позволят ей взлететь при дворе необычайно высоко. «Надеюсь, тогда Атенаис не забудет обо мне», — думала мадам Моренс. С Франсуазой Скаррон у Анжелики сразу установились дружеские отношения. Казалось, что только вчера они расстались в Тампле. Она ничуть не переменилась внешне, все тоже строгое платье, красивые печальные глаза и строго сомкнутые губы. Мадам Моренс стала приглашать вдову к себе, они иногда встречались в салоне Нинон или вместе посещали театры. Анжелика дорожила этой дружбой, ведь Франсуаза, как и она, познала ужас нищеты, и это сблизило обеих женщин. После этого случая Анжелика часто виделась с графом де Лозеном и маркизом де Монтеспаном в Тюильри и на Кур-ля-Рен. Они представили госпожу Моренс своим друзьям. Так, понемногу, в жизни молодой женщины снова появлялись лица из прошлого. Однажды, когда Анжелика в компании Пегилена ехала в карете по Кур-ля-Рен, ее экипаж встретился с экипажем Великой Мадемуазель, которая узнала бывшую графиню де Пейрак, хотя и не подала виду. Что это? Осторожность или равнодушие? У каждого свои заботы! Вскоре перед Ажеликой, благодаря протекции прекрасной Атенаис, открылись двери самых модных салонов. Поначалу знатные дамы и господа настороженно относились к шоколаднице, считая ее разбогатевшей выскочкой. Но мадам Моренс, благодаря превосходным манерам и умению держаться в обществе, заслужила расположение парижской знати. Говорила она мало, но остроумные комментарии делали ее превосходной собеседницей. Однажды в салоне у Нинон Анжелике представили ее кузена, маркиза дю Плесси. Она сделала вид, что не узнала его. Позже хозяйка салона спросила её: — Вы не попали под чары нашего прекрасного Марса, моя дорогая? Анжелика только покачала головой, а потом спросила: — Как самочувствие мадам де Сирсе? Она уже поправилась? Нинон ничего не ответила и больше не задавала никаких вопросов. *** На одном из приемов Анжелика встретила человека, которого она никогда не видела прежде. Это был мужчина лет сорока, невысокий и грузный. Массивная голова покоилась на плечах, казалось, что у него совсем не было шеи. Лицо отливало красным и выдавало в нем поклонника бога Бахуса. Светло-серые глаза были слишком близко и глубоко посажены. Одет он был по последней моде, голубой замшевый жюстокор, расшитый золотом, был весьма дорогим, а красные каблуки туфель показывали принадлежность к высшей знати. На голове красовался белокурый парик, а в руке он сжимал шляпу с превосходным плюмажем. — Святой Северен! А вот и самая прекрасная дама Парижа! — он расхохотался, подошел к Анжелике, неловко поклонился и поцеловал ей руку. — Как Ваше имя, мадам? — Мадам Моренс. — Бертран де Марни, граф де Люр, к вашим услугам. Анжелике показалось, что этот человек заранее знал, кто она, хоть и не подавал вида. В де Люре было что-то отталкивающее, нечто, чего она не смогла объяснить самой себе. Он был похож на кого-то из ее прошлого, кого-то опасного и неприятного. Женщина перебирала в памяти давно забытые лица прежних знакомых, но так и смогла разгадать эту загадку, а вскоре и вовсе позабыла о графе.