***
На Централ-Сити надвигалась гроза. Горизонт начал темнеть ещё днём, и, сидя в насквозь стеклянном офисе Сингха на двадцать втором этаже здания, в котором располагалась редакция, Барри неотрывно наблюдал за тем, как постепенно встаёт из-за многочисленных высоток Централ-Сити пугающе-чёрный грозовой фронт. Сингх был не в духе. Барри слышал, как он говорил своей секретарше, что ненавидит эти затяжные грозы на исходе лета, и особенно некстати это будет сегодня, когда ему нужно куда-то там ехать — за город, кажется. А там, однозначно, будут пробки, и почти нулевая видимость, и аварии. Из солидарности Барри тоже кивнул и поддакнул, когда шеф зашёл наконец, продолжая ворчать, в офис, где Барри дожидался его уже добрые полчаса. Но Барри лукавил. Он с самого утра был в предвкушении, потому что с детства обожал грозы. Когда его спрашивали — «Почему?», он терялся и не мог подобрать слова, чтобы объяснить это хоть как-нибудь внятно. В детстве он думал, что в тучах живут боги, которые приходят, когда люди их чем-то разозлят. Приходят и кричат, топают ногами, швыряют молнии и поливают головы провинившихся бушующими потоками воды. Барри, конечно же, давным-давно знал правду и не верил ни в каких богов, но это ощущение мистичности, приходившее вместе с грозой, осталось в нём. Даже больше — оно дарило ему мощное вдохновение, прилив сил и желание творить, необъяснимое, но так необходимое и желанное для писателя. Иногда он выбирался в горы, снимал там уединённый домик и сутками напролёт писал, окружённый живущим на горах туманом, сыростью леса и частыми дождями, которые начинались и заканчивались по нескольку раз за день. Именно в таком домике он написал свой самый лучший на данный момент роман, и всерьёз подумывал о покупке собственного дома, где сможет жить столько, сколько захочет. А однажды, возможно, переберётся туда насовсем. — Аллен, — изрёк Сингх, отвлекая Барри от мыслей о домике в горах и возвращая в свой стеклянный офис, резко помрачневший от того, что тучи уже добрались до солнца и поглотили его. — Господи, Пэтти, да включи ты наконец свет! Секретарша тут же подорвалась с места. Через несколько секунд с коротким миганием загорелись длинные потолочные лампы, и Сингх, прекратив буравить взглядом мисс Спивот, обратил свой взор на Барри. — И долго ты собираешься валять дурака? — без обиняков спросил он, мрачно сдвигая брови. — Нет… сэр, — промямлил Барри. — Я пишу, как и говорил, просто… — Ты должен был прислать мне синопсис ещё неделю назад, — Сингх, кажется, был действительно зол, и Барри его прекрасно понимал. По графику издательства он должен был прислать синопсис ещё месяц назад, а сегодня у Сингха уже должна была лежать готовая глава, а то и две, на электронной почте. — Я извиняюсь, мистер Сингх. Клянусь, я больше… — Неделя, — перебил шеф. — Последний раз. Иначе ты уволен. — Да, сэр. Спасибо, я вас не подведу. Сингх мгновенно потерял к нему интерес, тут же принимаясь что-то печатать, так что Барри, не желая бесить шефа своим присутствием ни секундой дольше, поспешно ушёл из кабинета с чувством облегчения и лёгкого предвкушения. Кивнув Пэтти, он направился к лифтам, прижимая к уху телефон, чтобы вызвать себе такси. Когда диспетчер сказал, что ждать придётся не менее получаса, Барри подтвердил заказ, зашёл в лифт и нажал кнопку двадцать первого этажа — там, среди производственного отдела, располагался кабинет Циско, художественного редактора издательства. — Эхе-ей! — крикнул ему Циско, как только Барри вышел из лифта. — Я думал, тебя уже уволили. Барри подошёл к столу, на который опирался Рамон, и заглянул ему через плечо. С нескольких листов на него смотрели яркие акварельные бабочки — оранжевые, зелёные, красные, сиреневые. — Меня не уволили. Книга о бабочках? — Как ты догадался? — деланно удивился Рамон, смешно округляя глаза. — Очередная хренотень, ничего особенного. Какими судьбами? — Жду такси, подумал, можно выпить кофе. У тебя есть время? Они прошли к кофейному автомату, взяли себе по чашке кофе и отправились в зону отдыха, где стояли маленькие диваны прямо напротив огромного стеклянного окна. Вдали то и дело вспыхивали молнии, которые, Барри знал, спустя час-другой придут сюда. — Отправляешься на прогулку? — понимающе ухмыльнулся Циско, кивая за окно. — Куда на этот раз? — На Кладбище, — подмигнул ему Барри, делая глоток. Циско снова ухмыльнулся, но на этот раз с толикой беспокойства во взгляде. — Серьёзно, чувак? — Не в буквальном смысле. Ты никогда не был в том районе? Я читал, что там много заброшенных домов. И баров. — И всякой шушеры, — веско добавил Циско. — Не отключай телефон, идёт? — Идёт, — улыбнулся Барри, снова глядя за окно. В такую погоду он не мог усидеть дома, поэтому заранее выбирал место и отправлялся туда, чтобы поймать вдохновение. Прямо сейчас оно было ему очень нужно, — Сингх не шутил насчёт увольнения. Барри знал, что шеф — порядочный человек, более чем лояльный по отношению к своим сотрудникам, однако всему есть предел. По постоянно нахмуренному лицу Сингха Барри видел, что терпение шефа на исходе. И он не собирался проверять, насколько долго того ещё хватит. Телефон пиликнул, оповещая о входящем сообщении. — Такси здесь, — сказал Барри, убирая мобильный в карман и поднимаясь. — Рад был повидаться, Циско. Надеюсь, скоро увидимся. — Если тебя там ограбят, не говори потом, что я не предупреждал! — крикнул Рамон ему вслед, и Барри, обернувшись, улыбнулся и помахал ему рукой.***
Кладбищем называли окраинный район Централ-Сити, где энное количество лет назад не слишком удачливый застройщик выкупил землю, чтобы построить на ней жилой квартал премиум-класса. Строительство шло быстро, новые дома возводились один за другим, люди уже начинали их покупать, когда самый первый построенный дом, практически готовый к въезду новых жильцов, сначала просел, а после буквально провалился под землю по самую крышу, похоронив в этой импровизированной могиле троих рабочих. Выяснилось, что почва в этой местности усеяна пустотами, что вместе с повышенным содержанием грунтовых вод и привело к трагедии. Теоретически проблема была решаема, но на застройщика свалилось сразу несколько судебных исков — от уже уплативших деньги за дом покупателей и от семей троих погибших во время обвала. Кроме того, остальные построенные дома тоже находились под угрозой — необходимо было проводить тщательное исследование почвы, откачивать грунтовые воды, заполнять пустоты… Строительство приостановилось на неопределённый срок, и так никогда и не было возобновлено. Застройщик, обанкротившийся в процессе затяжных судебных тяжб, покончил с собой. Больше ни одного дома не ушло под землю, однако некоторые постройки просели и разрушились со временем. Часть из них служила приютом для бродяг, некоторые облюбовали подростки, которые таскались на Кладбище, чтобы потусоваться вдали от родительских глаз. А ещё на достаточно большой территории этого района сейчас было несколько баров, в один из которых и направлялся Барри. Он не слишком волновался из-за репутации Кладбища. Всё же на дворе был двадцать первый век, полицейские патрули давно контролировали Кладбище точно так же, как и другие районы Централ-Сити. Сейчас это место было скорее пристанищем неформалов всех мастей, нежели базой криминальных элементов, как это было лет пятнадцать-двадцать назад. По крайней мере, так говорил Джо. Ну, а совсем на крайний случай у Барри с собой всегда был достаточно мощный шокер, подаренный ему Джо перед очередной поездкой в горы. Ливень обрушился на город, когда такси проезжало по Грин-Стрит, что тянулась длинными рядами всевозможных торговых центров до самого выезда из города. Одно из её ответвлений вело на Кладбище, и Барри надеялся, что успеет доехать до того, как всё вокруг будет затоплено. С этим не сложилось. — Приехали, приятель, — весело сообщил шофёр и протянул ему газету, красноречиво указав ею на свою голову — мол, раз ты, дурак, зонта не взял, то держи хотя бы это. Барри, расплатившись и поблагодарив его, вылез из тёплого салона прямо под холодный ливень. На самом деле, это было даже хорошо. Он чувствовал почти детскую радость, пока бежал ко входу в бар, что находился рядом в проулке. Газета, правда, совсем не помогала — казалось, что льёт не только сверху, но и снизу. Внутри было сухо и тепло. В большом помещении без единого окна царил уютный полумрак, и было слышно, как гулко бьются о крышу тугие потоки разбушевавшегося дождя. Оттряхнув одежду от капель воды, Барри огляделся и медленно прошёл к барной стойке. Два или три человека, оторвавшись от игры в бильярд, обернулись, чтоб посмотреть на вошедшего, но тут же вернулись к своему занятию — не увидели ничего интересного. Татуированная барменша с дредами кивнула ему, и Барри заказал кофе с коньяком, а получив заказ, отправился за один из дальних пустующих столиков. Он уже поймал это настроение, и теперь никуда не спешил, наслаждался и растягивал его, потому что знал — время в такие часы тянется очень долго, но не мучительно, а хорошо и правильно. Ещё он знал, что к утру идея оформится окончательно, а к завтрашнему вечеру у него будет готова та самая глава, которую так ждал Сингх. Образы, запахи, вкусы, эмоции, — всё то, что было нужно для наполнения смутного сюжета, — уже были прямо здесь и прямо сейчас, ещё немного размытые, видимые словно сквозь слегка запотевшее стекло, но Барри знал, что они уже никуда не денутся, и он может в любую секунду протянуть руку и стереть эту призрачную преграду. У него с собой были черновики, спрятанные под курткой, но он не спешил их доставать. Он прекрасно помнил каждое слово, каждую свою мысль, возникающую в процессе работы. Он давно знал направление, в котором нужно двигаться, и общую атмосферу, не хватало совсем немногого — маленькой толики вдохновения. Допив кофе, Барри решил заказать просто коньяку, а потом, может быть, достать черновики и попробовать что-нибудь набросать. У барной стойки образовалась шумная компания, и, когда Барри скромно приткнулся слева, ожидая своей очереди, один из ребят развязного вида обратил на него внимание. Сперва это выразилось в нахальном (и весьма болезненном) тычке локтём — парень расставил их в стороны и задел Барри, тут же поворачиваясь к нему, чтобы оглядеть его с ног до головы, прищурив глаза. — Прошу прощения, — произнёс он с ухмылкой, и сразу стало понятно, что никакого сожаления он на самом деле не испытывал. Барри просто промолчал, одарив парня безразличным взглядом. — Знаете, что я думаю? — громко сказал тот спустя минуту, обращаясь к своим друзьям. — Я думаю, что ботанам в нашем баре не место. Это не место для хороших маменькиных мальчиков, вот что я думаю. И он снова повернулся к Барри, нагло глядя ему в глаза. Остальные из компании заржали, а барменша хмуро взглянула на Барри и перевела тяжеловесный взгляд на одного из ребят. — Заказывать будем или как? Барри продолжал молчать, и парня, кажется, это начинало выводить из себя. — У тебя какие-то проблемы? — снова начал он, ухмыляясь. — А то смотрю я на твои ботиночки и понимаю, что точно — проблемы. Уж больно они чистые для того, кто припирается в «Святые и грешники». Сечёшь, о чём я? — Хорош, Карл, — одёрнул его один из компании. — Оставь его. — А он как будто бы язык проглотил, — презрительно бросил тот в ответ, продолжая смотреть. Теперь его взгляд поменялся — стал презрительным и холодным, и Барри понимал — уйти бы, не ввязываться, отправиться в другое место, благо их здесь много. Но что-то мешало. Пульс слегка участился, в районе солнечного сплетения тянуло, — организм начал вырабатывать адреналин, пока совсем немного, но достаточно, чтобы почувствовать лёгкий азарт. — Ты слышал своего друга, Карл, — тихо сказал Барри, намеренно делая тон своего голоса максимально нейтральным, хотя язык так и чесался съязвить. Определённо, даже малая толика алкоголя побуждала его делать глупые вещи. И, хотя Джо учил его всегда просчитывать риски, педантичностью и расчётливостью Барри не отличался, даже будучи стопроцентно трезвым. — Ты что сказал?! — пацан, разумеется, стерпеть наглость не мог. Он вскочил, чуть не уронив стул, и, набычившись, схватил Барри за куртку, дёрнув вверх. — Жить надоело?! — Эй! — крикнула барменша, и, как по команде, из-за занавески, прикрывающей вход в служебное помещение позади барной стойки, нарисовался стереотипно-двухметровый вышибала. Карл дышал Барри прямо в лицо, и Барри с отвращением подумал, что оболтус не чистил зубы по крайней мере с прошлогоднего рождества. Вышибала угрожающе сделал пару шагов вперёд, и пацан, покосившись на него, наконец отцепился, дёрнув напоследок за ворот ещё раз. — Не хватало со всяким дерьмом связываться, — громко заявил он, раздувая ноздри. Потом, сильно толкнув Барри плечом, развернулся к своим. — Пошли отсюда, у меня пропало настроение здесь зависать. Компания удалилась, и Барри с опаской посмотрел на вышибалу. Тот ответил ему равнодушным взглядом. — Ещё кофе, малыш? — в противовес словам, тон барменши был холоден. Барри это не смутило. — Бутылку коньяка, — ответил он, кивая на одну из бутылок позади барменши и даже не вглядываясь в название. Он совершенно не разбирался в выпивке, за что над ним частенько подшучивали друзья, — особенно учитывая то, что пил он хоть и не много, но регулярно. Получив свой коньяк и расплатившись, Барри направился обратно к столику, но барменша его окликнула. — Эй, малыш, — равнодушно сказала она. — На твоём месте я бы не задерживалась. Эти идиоты побродят вокруг и придут обратно, а, вернее всего, будут поджидать тебя снаружи. Помедлив, Барри всё же решился спросить. — Здесь есть другой выход? Барменша, взглянув чуть насмешливо, жестом указала себе за спину, туда, где минуту назад скрылся вышибала. Барри кивнул ей и наконец вернулся к своему столику, поставив на него бутылку и вытащив свои черновики. Когда захочется уйти, он даст ей немного денег, и она пропустит его через чёрный ход.***
Барри с наслаждением потянулся. Позвонки хрустели, глаза немного щипало — в баре было плохое освещение, но Барри чувствовал себя прекрасно. Он хорошо поработал, вместо одной черновой главы написал две, и в целом он ощущал, что сдвинулся с мёртвой точки. Неловко оглядевшись, вспомнил, где находится. Словно вынырнул со дна, — звуки и запахи вернулись внезапно, время побежало обычным ходом. Барри поспешно вытащил телефон из кармана и присвистнул: он просидел здесь больше двух часов, которые пролетели коротким мгновением. Дождь давно перестал, а народу в баре прибавилось, но шумно не было. К счастью, на его персону никто не обращал внимания. Несмотря на появившийся азарт и вдохновение, Барри решил, что пора уходить. Можно немного погулять, а потом поехать домой и продолжить работу. Сложив исписанные торопливым почерком листы, он убрал их во внутренний карман, и, подумав, захватил со стола бутылку, где оставалось ещё больше половины. Быстро посетив туалет, Барри подошёл к барной стойке и протянул барменше двадцатку. Та кивнула ему назад, и он, обойдя стойку, нырнул за занавеску. Вышибала сидел на ящике и смотрел маленький чёрно-белый телевизор. Он даже не взглянул на Барри, когда тот быстро проходил мимо, стараясь ничего не сшибить в полутёмном помещении, заставленном стеллажами с нагромождёнными на них коробками. Оказавшись в абсолютно неосвещённом коридоре, Барри достал телефон и подсветил себе путь до массивной железной двери. На улице уже стемнело. Влажная взвесь в воздухе приятно холодила разгорячённое лицо. Барри ступил на асфальт и понял, что пьян — не так уж сильно, но реальность обретала другие оттенки, казалась мягче и приветливее, чем была на самом деле. Ты на Кладбище, — напомнил он себе, спешно засовывая бутылку под куртку и застёгивая молнию до самого верха. Неудобно, но лучше, чем нести её в руке. Откуда-то доносились крики, с противоположной стороны долетел взрыв хохота, и Барри вспомнил про Карла и его дружков. Каких ещё кадров можно встретить ночью на Кладбище? Он решил, что не станет бродить здесь, как хотел изначально, а просто пройдётся пешком до Грин-Стрит, а там поймает машину. Дорога впереди утопала в тумане, перемешанном с ночной мглой, — чертовски красиво и завораживающе. Словно идёшь сквозь портал в другой мир. Прибитая ливнем пыль, тишина, влажный и сладкий воздух, туман и неизвестность впереди — всё это, без сомнения, попадёт в его книгу. Они появились словно из ниоткуда, вынырнув из тумана на противоположной стороне дороги. Каким-то образом Барри даже не услышал голосов или звуков чужих шагов. Романтика дождливой ночи мгновенно сменилась страхом, заставившим замереть на месте. Барри встал как вкопанный, глядя на компанию. — Гляди-ка! — весело крикнул Карл, тоже останавливаясь и показывая своим дружкам на Барри. — Это же тот маменькин сынок из бара! Ноги развернули и понесли Барри прочь быстрее, чем он успел об этом подумать. Он так же резво отбросил мысль о том, как может со стороны выглядеть его бегство. Какая разница, если шансов в такой заварушке у тебя ноль целых, хрен десятых? Он бежал так быстро, как мог, одной рукой удерживая бутылку под курткой. Пробежал мимо бара, свернул за угол, потом за другой и за третий, но преследователи не отставали. Они неслись за ним с улюлюканьями, выкрикивая какие-то угрозы, смысла которых он не улавливал — слишком сильно свистел ветер в ушах, слишком громко стучало сердце. Наконец, кажется, оторвался. Продолжая бежать по инерции, он осознал, что больше не слышит шума за спиной, не слышит смеха и топота чужих ног. Барри плавно затормозил, тяжело дыша ртом, продолжая сжимать рукой бутылку под курткой. Он опёрся рукой о влажную кирпичную стену, потом привалился к ней, вытирая со лба пот. Вокруг стояла абсолютная тишина. Дав себе несколько минут, чтобы привести дыхание в норму, он оторвался от стены и пошёл вперёд, через узкий проулок, такой узкий, что невозможно было до конца развести руки в стороны — они упирались в стены. К запаху прошедшего ливня здесь примешивались и другие, не слишком приятные — мочи, мусора, затхлости. Барри мечтал только об одном — поскорее вылезти отсюда и оказаться дома, в безопасности, в сухости и тепле. На сегодня с него точно хватило. У Карла и его кодлы, однако, были другие планы. Он наткнулся прямо на них, когда вышел из проулка, и не успел даже сообразить, как его схватили и пришпилили к очередной стене. Двое отморозков с силой удерживали его за руки, а Карл подошёл вплотную спереди, ухмыляясь и показывая кривые зубы. — Ну что, побегал, и хватит, — выдохнул он Барри в лицо, заставляя морщиться. Попытки вырвать руки ни к чему не привели — Барри слишком устал, пока бегал, и слишком много выпил до этого в баре. И совершенно забыл про шокер, спрятанный в кармане. Глупо, думал он. Нужно было вызвать такси прямо к бару, и тогда ничего этого бы не было. — Язык проглотил, козёл? — продолжал ухмыляться пацан, под одобрительные комментарии своих дружков вытаскивая что-то из кармана. — Не знаю, какого чёрта ты забыл на Кладбище, но для тебя это явно не самый счастливый день. Чувствуя, как пересыхает в горле, Барри смотрел, как Карл вертит в руке небольшой складной нож. Он снова сделал отчаянную попытку вырваться, и получил неслабый удар в живот, не удержавшись и вскрикнув от боли. — Слабак, — резюмировал Карл, снова приближаясь. — Как же ты будешь верещать, когда я воткну в тебя этот миленький ножик? Не бойся, я тебя не убью, я же не идиот, — заржал пацан, видя, как панически округлились глаза Барри. — Но меня ты запомнишь на всю жизнь, это я тебе гарантирую. Ухмыляясь, он подался ещё ближе, одним движением задрал куртку Барри вместе со свитером, оголяя живот, и спустя мгновение холодное остриё ножа уже упиралось прямо туда, чуть правее пупка, заставив Барри всхлипнуть и втянуть живот. Это ничуть не помогло. Карл водил остриём по коже, покрывшейся мурашками, и наслаждался затравленным, остекленелым взглядом своей жертвы. А Барри было до слёз стыдно. Даже не перед этими уродами, скорее перед Джо, который был бы разочарован, увидев, как его сын струсил, как он трясётся он ужаса, как он позволил поймать себя, как он позволит прямо сейчас порезать себя, словно свинью. — Можешь начинать визжать, — с противным смешком прошептал Карл ему на ухо, вдавливая лезвие в напряжённый живот. Барри сжал зубы, решив, что не доставит этому уроду такого удовольствия. Он попробовать брыкнуть ногами, но один из двух парней, что удерживали его, сильно пнул его под колено. — Стой смирно, сучка, — сказал он, и вся компания снова начала смеяться. Барри охнул против воли, нога подогнулась, но ему не давали упасть. Карл, которому надоело тянуть время, прочертил по животу Барри линию справа налево, и снова вдавил нож в кожу. — Пожалуй, я вырежу здесь своё имя, — сообщил он, тут же резко проводя ножом глубокую линию. Барри задохнулся хрипом и взвился, получая очередной пинок куда-то в бедро. — Не дёргайся! Или хочешь, чтобы вместо моего имени здесь было месиво? А знаешь, может, мне стоит вырезать это у тебя на лбу? Нож тут же оказался у побелевшего лица Барри, который скосил глаза, с ужасом замечая перепачканное в крови лезвие. На заднем плане кто-то неуверенно хмыкнул: — Чувак, оставь ты его, хорош уже. — Мне кажется, он ещё не до конца усвоил урок, — ухмыльнулся Карл. — Знаешь, я передумал, — доверительно прошептал он в лицо Барри. — Одной буквы будет достаточно, но взамен ты сделаешь для меня кое-что… Он замолчал, разглядывая Барри пьяными, словно бы выцветшими глазами. А Барри в ответ смотрел на него, чувствуя, как ощутимо дёргает порез на животе, как тупо ноет колено, а ещё как давит на рёбра бутылка коньяка под курткой, которую чудом не заметили. С шокером на пару. Противный страх не отпускал, но Барри надеялся, что ещё немного — и они расслабятся, поведутся на его немой ступор, ведь они куда пьянее его самого. И тогда получится вырваться и убежать. А уж если он убежит, то не остановится до самого дома. — …и будешь свободен, — закончил Карл, вытирая нож о куртку Барри и пряча его в карман. — Становись на колени. Кровь бросилась Барри в лицо. — Нет! — наконец обретя голос, крикнул он, когда двое, что удерживали его, начали с вновь вспыхнувшим интересом давить на его плечи, заставляя опуститься на колени. — Держите крепче, — прошипел Карл, хватая Барри за подбородок потными пальцами, а другой рукой принимаясь расстёгивать ширинку. Барри изо всех сил дёрнулся вперёд, слепо бодая Карла в промежность. — Су-ука!.. — взвизгнул тот, складываясь пополам с зажатыми между ног руками. — Сука, сука, сука! — скулил он, и Барри тут же прилетело слева от одного из пацанов. Челюсть хрустнула, и он отчаянно выругался, понимая, что теперь разозлил их по-настоящему. Всё выглядело очень и очень дерьмово. Он чувствовал, что глаза застилает слезами от обиды и страха, а сердце так сильно долбится о грудную клетку, что становится больно дышать. — Гандон ебучий, — выплюнул Карл, кое-как распрямляясь, всё ещё держась за промежность. — Я убью тебя, гандон ты ебучий! Трясущейся от ярости рукой он вытащил из кармана нож и бросился на Барри, который в ужасе закричал, когда его щёку буквально огнём обожгло, а уши мгновенно заложило от оглушительного хлопка. Он словно потерял сознание на несколько секунд, а когда очнулся, удерживающие его руки куда-то исчезли, Карл куда-то исчез, щека продолжала гореть, перед глазами плыло, и он смог разглядеть только невнятно двигающиеся силуэты, сидя на мокром асфальте и хватая воздух ртом. Он потряс головой, и звуки постепенно стали возвращаться, будто он выныривал из-под воды. Заставив себя сфокусировать взгляд, он увидел, как Карла избивает другой человек, не из этой компании. Карл хватался за его кожаную куртку, полулёжа на земле, и что-то скулил, а человек что-то втолковывал ему, закрепляя каждое слово мощной затрещиной. Барри повернул голову вправо, заметив периферийным зрением какое-то движение, и тут же отпрянул — совсем рядом, так же привалившись к стене и зажимая рукой плечо, лежал один из тех, кто держал его. Все остальные, похоже, убежали. Из-под пальцев недомерка сочилась кровь, сам он хныкал и всхлипывал, пытаясь отползти дальше. Переведя взгляд выше, Барри увидел раздробленные кирпичи, и картинка сложилась — тот, кто сейчас разбирался с Карлом, стрелял и попал пацану в плечо, а другой выстрел, судя по всему, угодил в стену. И боль в щеке — Барри поднёс руку к лицу и потрогал ссадину — была не из-за ножа, а из-за разлетевшейся кирпичной крошки. — И передай своей мамаше, — размеренно и почти спокойно, словно и не участвовал только что в драке, говорил незнакомец Карлу, уже лежащему на земле, — что если я ещё раз увижу её поганое отродие на Кладбище, ей придётся раскошеливаться на похороны. Понял? Карл что-то промычал, и незнакомец ещё раз пнул его под рёбра, а потом подхватил за шиворот, как нагадившего котёнка, и швырнул в его дружка, оставив их обоих валяться у стены одной стонущей массой. После этого он повернулся к Барри, который шокированно наблюдал за этим действом, и кивнул. — Встать можешь? — спросил он грубовато, хмурясь и убирая пистолет за пояс. — Д…да, — пробормотал Барри, кое-как поднимаясь и цепляясь рукой за стену. Он перевёл ошалелый взгляд с незнакомца на пустынную улицу, по-прежнему затопленную туманом, и не поверил, что всего — полчаса? час? два? — назад он вышел из бара, преисполненный своего проклятого вдохновения и готовый к восхитительной вечерней прогулке. Прогулялся так прогулялся, ничего не скажешь. Поморщившись, он дёрнул молнию куртки вниз и вытащил чудом оставшуюся в живых бутылку, сорвал пробку и сделал огромный глоток. Вниз по пищеводу полыхнуло огнём. Зажав рот рукой, Барри жестом предложил незнакомцу бутылку. Тот покачал головой, но бутылку взял. Пить, однако, не стал. Отобрал у Барри пробку, закрутил и вручил обратно. — Прячь и сматываемся, с минуты на минуту тут будут копы. Барри даже не задумался над тем, что копы ему-то как раз и были бы очень кстати. Они бы вызвали Джо, и спустя час-другой вся эта долбаная компания уже сидела бы в участке, и уж Барри бы постарался, чтобы упекли их далеко и надолго. Но вместо этого он молча засунул бутылку обратно и припустился вслед за незнакомцем, краем уха улавливая вдалеке гул полицейских сирен.***
— Куда мы идём? — спросил Барри, с трудом ковыляя за своим спасителем. Незнакомец приостановился и обернулся, быстро взглянул на Барри, и, дождавшись, когда тот его нагонит, схватил за рукав куртки, чтобы потащить за собой. — Слушай, я тебе, конечно, очень благодарен, но не мог бы ты… — Заткнись! — прошипел мужчина, снова останавливаясь и прислушиваясь. — Чёрт тебя дери! Барри услышал, как где-то совсем недалеко ехала машина. Когда на стене на противоположной стороне дороги заплясали сине-красные блики, незнакомец, ещё раз чертыхнувшись, развернулся и поволок Барри назад, а затем втолкнул в проулок, заканчивающийся тупиком. Там, в конце, стояли мусорные баки. — Давай туда, — прошептал ему мужчина, и спустя несколько секунд они уже сидели рядом, зажатые между стеной и вонючим баком. Полицейская машина медленно проехала мимо, не включая сирену. — Нужно немного отсидеться, — снова прошептал незнакомец, и Барри быстро взглянул на него, тут же смущённо отводя глаза. — Меня зовут Барри, — тоже шёпотом сообщил он, не зная, как по-другому начать диалог. Незнакомец фыркнул, а затем протянул руку. — Леонард. Можно просто Лен. Барри неловко пожал его руку, снова кидая на мужчину быстрый взгляд. — Спасибо, что навалял тому придурку. — Это далеко не первый раз, — хмыкнул Леонард. — Я давно пытаюсь выгнать этих недоумков с Кладбища, они постоянно устраивают здесь грёбаные разборки. — Если бы я был на их месте, мне хватило бы одного раза, — сказал Барри. Взглянув друг на друга, они рассмеялись. — Чем ты им не угодил? — спросил Леонард. — Не знаю. Кажется, Карлу не понравились мои ботинки, — снова хихикнул Барри. Несмотря на пережитый страх и боль сразу в нескольких местах, он чувствовал себя почти расслабленным, сидя вот так в грязном проулке за мусорным баком и вдыхая смрадный воздух. Леонард наклонился, чтобы посмотреть на его ботинки. — Ну, в таком случае тебе будет приятно знать, что свои ботинки Карл ещё долго не наденет — кажется, я переломал ему ноги, — он ухмыльнулся Барри, а потом хлопнул себя по колену. — Что ж, думаю, можно вылезать, а то ещё немного, и я потеряю сознание от вони. Пошли. Зайдём в бар, тебе нужно согреться. Он встал и подал Барри руку, помогая подняться. Они снова шли по улице, чутко прислушиваясь. Сирены стихли, но это не значило, что полицейские не оставили парочку патрулей для поиска других участников драки. С лёгким беспокойством Барри подумал о том, что будет говорить Джо, ведь тот вполне может связать синяки на его лице с произошедшим ночью на Кладбище. Он потрогал щёку, которой досталось дважды, и поморщился. Скрыть такое точно не получится. — Проклятье, — пробормотал Леонард, и Барри очнулся от своих мыслей, замечая впереди полицейскую машину. Оглянулся — на этот раз удрать не выйдет, слишком далеко. — Подыграй мне, — быстро шепнул ему Леонард, поворачиваясь к нему лицом и толкая к стене. Барри успел только охнуть от боли, ощутимо врезаясь в стену спиной, и открыть рот, чтобы возмутиться, как Леонард придавил его своим телом и впился в его губы, удерживая обеими руками от бесконтрольного порыва оттолкнуть. Это было невыносимо странно, но Барри быстро вспомнил про копов. Их машина медленно проехала мимо, чуть сбавляя скорость. Барри сжал зубы и закрыл глаза, молясь, чтобы они проваливали, и вяло отвечая губами на движения Леонарда, а тот, убрав руку от его талии, демонстративно провёл ладонью по его бедру и стиснул задницу. Доблестным полицейским, кажется, хватило этого зрелища. Как только их машина скрылась в тумане, Леонард оторвался от тяжело дышащего Барри и сделал пару шагов назад, глядя настороженно, словно опасаясь, что ему сейчас врежут. — Уехали, — севшим голосом прохрипел Барри, переводя ошалелый взгляд с губ Леонарда на его глаза и обратно. Леонард кивнул и открыл рот, чтобы что-то сказать, но не успел — прямо над их головами прогрохотал гром, заставив Барри вздрогнуть и поднять глаза на небо. Секунду спустя полил ливень, мгновенно заполняя всё вокруг холодной водой и оглушительным шумом. — Бежим! — крикнул ему Леонард, хватая за руку, и они побежали. Барри уже совершенно не соображал, где они и насколько далеко они до какого-нибудь бара, но попасть туда им явно было не суждено. Бар оказался совсем рядом, тот самый, «Святые и грешники», но у входа в него стояла патрульная машина, и Леонард снова утянул Барри назад, в темноту, пока их не заметили. Они перебежали через дорогу и скрылись в тени деревьев, что густо росли по всему периметру Кладбища. Под деревьями было сыро, но, по крайней мере, сверху не поливало словно из душа. Леонард, продолжая держать Барри за руку, тащил его дальше, в молочную тьму, и Барри показалось, что они находятся в совершенно диком лесу. Он выдернул руку из хватки и сбавил шаг. — Куда мы идём? Леонард обернулся, но в этой темноте его лица практически не было видно. — Тут рядом один заброшенный дом, куда никто не сунется. Нахмурившись, Барри всё же пошёл следом, просто потому что возвращаться было совершенно не с руки. Он то и дело спотыкался о мокрые коряги и корни, а острые ледяные ветки постоянно норовили ударить его по многострадальному лицу или ткнуться прямо в глаз. Громко чертыхнувшись и отмахиваясь от этих веток, он вдруг вывалился на открытое пространство, снова оказываясь под проливным дождём. — Пошли! — прикрикнул Леонард, утягивая его к высокому кирпичному забору, за которым, словно материализовавшись прямо из фильма ужасов, вырастал силуэт тёмного неприветливого дома. Быстро открыв замок на воротах ключом, Леонард затащил уже еле перебирающего ногами Барри внутрь, с громким лязгом закрыл ворота и защёлкнул замок.