Время, назад

Я чувствовал себя отлично. Диагностирующий экран тоже уверял, что основные отёки спали и какая-либо угроза моему благополучию миновала. В горле, правда, саднило, и временами я чувствовал, что мне не хватает воздуха, поэтому часто зевал, позволяя лёгким наполниться кислородом. Марта решила нас оставить, напомнив мне о том, что в восемь часов будет ещё один осмотр. Она порекомендовала оставаться в постели до этого времени, но, кажется, сама не до конца верила своим словам. А ещё она так и не поняла, что не представлялась ни мне, ни Роуз. – Как ты себя чувствуешь? – спросила Роуз, с беспокойством вглядываясь в мои глаза, когда мы остались вдвоём. Впервые, кажется, за целую вечность. – Чудесно, – я не мог перестать улыбаться. Я чувствовал себя необыкновенно живым – я одолел киберменов, пережил отравление газом, заслужил доверие любимой девушки и поймал за хвост информацию, которая может стать проводником в удивительный и родной мир приключений. Роуз, однако, моего энтузиазма не разделяла. Она осторожно высвободила свою руку из моей, села на постели очень прямо, взглянула на выход из палаты – там, за стеклянным окном, Марта разговаривала о чём-то с Питом. Разговор длился недолго, Пит попрощался с Мартой, потом махнул нам рукой и жестами показал, что вернётся к работе, а мы можем не торопиться. – Эта Марта... Как думаешь, она такая же, как твоя Марта? Я никогда раньше ее здесь не видела. Я вообще никогда не бывала в больнице Торчвуда, если быть до конца честной. Я помрачнел и взглянул на девушку, хмурясь. Мысли о Марте не были самыми воодушевляющими мыслями. Но оставлять вопрос без ответа я не смел, тем более, теперь, когда ниточка между мной и Роуз снова начала срастаться. – Эти два мира почти не различаются, Роуз. Пит не твой отец только потому, что у него никогда не было дочери. Он просто не знает, что это такое. Но он любит тебя, потому что чувствует, что ты родная. Микки жил здесь, пока его бабушка не умерла. Он тоже чувствовал, что это его родная бабушка. Думаю, и она ни разу не подумала о том, что Микки – не её настоящий внук. Кстати, он приударил за нашей Мартой, ты заметила? – я лукаво улыбнулся, заглянув в глаза Роуз, но она выглядела совершенно разбитой, и улыбка слетела с моего лица. Она бросилась ко мне на шею, когда её захлестнули эмоции, как тогда, на пляже. И сейчас, как и тогда, никто не может дать гарантии, что Роуз не высвободит свою руку и снова не отгородится от меня стеной искусственной холодности. Я ведь видел, как она тянулась ко мне! Замечал её долгие взгляды, когда она думала, что я слишком занят, чтобы обратить на неё внимание. Видел, как она подходила к растущей ТАРДИС, что медленно крутилась в искусственном электромагнитном поле, созданном из подручных материалов. Повисший в воздухе отросток приводил в восторг Тони, и я видел, как однажды Роуз рассказывала брату, что это часть самой настоящей машины времени. Мальчика рассказ привёл в восторг, он уже третий день заставлял Джеки играть с ним в путешествия во времени – ребёнок путешествовал по всему дому, улепётывая от матери, и тем более воодушевлялся, чем больше времени Джеки не могла его отыскать. Я всё равно оставался вторым. Слабее, человечнее, с большим количеством физических и моральных недостатков. Надо отдать себе должное – быть метакризисом именно десятой своей регенерации – то ещё удовольствие. Характер в этот раз выдался так себе. Но именно такого меня полюбила Роуз. – Она такая же, как моя Марта. Точнее моя Марта была бы такой, если бы однажды не встретила меня. Ты должна понять меня, Роуз. Ты же всегда была умницей. Роуз, закусив губу, задумчиво кивнула. Даже если она не до конца понимала мои слова, она всё же пыталась их осознать, втиснуть в привычную картину мира, как когда-то давно вписала меня, ТАРДИС, слевинов, путешествия во времени, далеков и киберменов. Надо признать, с того времени её картина мира расширилась до невероятных размеров. – Пойдём! – решительно сказал я, отбрасывая лёгкое белое покрывало и соскакивая на ноги. Если Роуз сейчас оставить один на один с обработкой информации о двойниках, она ещё до вечера успеет накрутить себя до невменяемого состояния и, вполне вероятно, выстроить новую стену неприятия для меня. На сей раз, может быть, даже с котлами раскалённой смолы. Я протянул ей руку, и Роуз – не уговаривая меня остаться в постели, не задавая никаких вопросов, кажется, даже особо не раздумывая, – обхватила мою ладонь тёплыми пальцами. И я понял, что за мной ещё одна маленькая победа. – Честно говоря, куда больше, чем Марта, меня интересует здешний антураж, – я оседлал любимую лошадку, неспешно направляясь к выходу из палаты, а потом и в коридор. – Помнишь Новую Землю? Все болезни вылечиваются на раз-два, смертельно больные люди встают на ноги за считанные дни… – Противные кошки-монашки и Кассандра впридачу, – хихикнула Роуз, тоже проникаясь воспоминаниями. – А почему ты вспомнил о Нью-Нью-Йорке? Здесь, вроде бы, ни кошек-переростков, ни окаменевших миллионеров нет. Мы словно проверяли друг друга. Я – её реакцию на моё заявление о себе прошлом, она – мои воспоминания. Настоящие? Нет? Это было так нелепо, но так необходимо нам обоим. А других свидетелей глупой проверки и не было. – А потому, дорогая моя Роуз, что лекарства от отравления фосгеном в двадцать первом веке, пусть и чуть усовершенствованном, нет и быть не может. Я заметил, как Роуз побледнела, и поспешил добавить: – Хотя, конечно, я надеялся как на тебя, так и на сверхкрутую медицину Торчвуда. Однако даже при сверхкрутой медицине я не мог бы через пару часов бегать как сейчас, минимум через пару недель, учитывая всё то, что я о них прочитал… – моё внимание привлекла чуть приоткрытая дверь в один из пустых медицинских кабинетов. Доверие на высшем уровне, и это в сверхсекретной-то организации. Ну, или безалаберность на высшем уровне. Я потянул Роуз с собой в кабинет и плотно закрыл дверь. Звуковую ручку мне отдать, конечно, никто не додумался, так что оставалось надеяться лишь на госпожу удачу. В кабинете стоял электроэнцефалограф. Если честно, на электроэнцефалограф прибор был похож весьма смутно, я бы никогда не узнал его, если бы не был путешественником во времени. Вместо привычного шлема с электродами было нечто, похожее на изящные тонкие наушники, никаких проводов не наблюдалось в принципе - устройство работало с помощью электромагнитных волн, очевидно. Усилителем служила чёрная квадратная доска. – Как думаешь, что это? – я протянул Роуз «наушники», а сам принялся осматривать доску, служившую усилителем. – Электроэнцефалограф. Такие на Земле появятся примерно через сто лет, когда ООН впервые заключит партнёрство с инопланетянами. Откуда здесь такие технологии? – я заглянул за доску, пытаясь найти сведения о производстве. – Из Германии, – я победно улыбнулся. – Ничуть не удивляюсь. – Хочешь сказать, что Торчвуд ведет тайное сотрудничество с инопланетянами? Тогда почему Пит ничего об этом не знает? Роуз покрутила в руках и примерила «наушники», я ласково улыбнулся. Вот теперь я её узнавал. – Пока рано делать какие-то выводы, – я снова широко зевнул. – Думаю, что Пит знает далеко не обо всём, что здесь происходит. В коридоре раздались шаги, Роуз поспешно сняла с головы электроэнцефалограф и убрала прибор на место. Я решил больше не искушать судьбу, молча взял Роуз за руку и вышел в коридор, а оттуда направился обратно в свою палату. Не стоит искушать судьбу, пока мы не знаем, с чем имеем дело, тем более, что сейчас нам с Роуз было о чём поговорить и без загадочной медицинской техники из Германии. В палате я уселся на постель по-турецки, Роуз устроилась напротив меня. – Расскажешь мне? – спросил я. – О чём? – Роуз расправляла складки на своих брюках и не смотрела на меня. – Как у тебя получилось сломать стены между мирами? Роуз передёрнула плечами и как-то вся ссутулилась. – Когда… Там, на пляже, Доктор… – она запнулась, быстро взглянула на меня и снова потупилась. Я взял её ладонь в руку и ласково огладил большим пальцем запястье. – Это был я, Роуз. Это я не смог тебе сказать тех слов. Не не успел, а не смог. Когда Пустота захлопнулась, а вы с Питом исчезли с телепортом, мне было необходимо убедиться в том, что ты действительно в параллельном мире, а не повисла в компании Пита и далеков в Нигде. Я остановил ТАРДИС на самой границе Воронки, нашёл твой волос и настроил ДНК-сеть на твой поиск. Я знаю, это было долгое путешествие – я звал тебя много часов, не зная, как скоро смогу связаться с тобой. Когда, наконец, стало понятно, что ты достигла слабенького рифта, ТАРДИС сама выбросила меня на орбиту сверхновой, зная, что Воронка не даст необходимой энергии. Важнее всего на свете в тот момент для меня стало то, что ты жива и в безопасности. Я надеялся, что ты сможешь жить спокойной, хорошей жизнью… – После всего, что я видела? – тихо перебила меня Роуз. – После того, как я поняла, что люблю тебя, Доктор? – она вскинула на меня яростный взгляд, и я вдруг понял, почему именно она смогла убедить ТАРДИС открыться. Её неукротимая энергия, несгибаемая воля, необъятные эмоции – то, что сделало её когда-то Злым Волком. Она ломала Вселенную ради своей любви. – Роуз… – Теперь твоя очередь помолчать, потому что ты уже сказал и сделал всё, что только мог, – она тряхнула головой, глубоко вздохнула и начала свой рассказ. – Когда захлопнулся рифт, мы вернулись домой. Пит пригласил меня работать в Торчвуд, потому что знал, что я смогу быть там полезна и потому что мама искренне считала, что меня необходимо чем-то занять. Я и занялась. Исследованием природы рифтов, поиском проводников, таких, как Гвинет, откапыванием информации о Повелителях Времени… Я удивлённо на неё посмотрел, на несколько мгновений забыв, как дышать. Но Роуз, заметив моё волнение, покачала головой. – Я ничего не нашла, Доктор. Ни одного упоминания о странных людях, таинственных спасениях или предотвращённых концах света. Может быть, я не там искала. В любом случае мне довольно скоро пришлось забыть обо всех тех исследованиях, которые так ни к чему и не привели. Потому что пришла Тьма. Не знаю, как ты её не заметил, потому что здесь… Она была повсюду. Едва слышный шёпот в тёмных углах, непроглядно-чёрные ночи без звёзд и луны и липкие сны, в которых тебя затягивает в кошмар, словно в вязкий мазут. Они снились всем – Торчвуд проводил исследования. Мне всё ещё кажется, что дело было не в далеках, что Тьма использовала их лишь как прикрытие для чего-то поистине чудовищного. Мне было страшно, Доктор. Я знала, что не смогу защитить семью, Тони – он тогда только родился, ему не было и года, когда пришла Тьма. Он всё время плакал, спал беспокойно, плохо ел. Мама не могла ничего с этим сделать, худо-бедно получалось его успокоить и накормить только у меня. Не знаю, почему. Я кивнул. Роуз сделала паузу, поймав глазами моё движение. – В тебе до сих остаточная энергетика ТАРДИС. Она так долго не угасает, потому что ты поглотила её, когда стала Злым Волком. Тони её чувствует, а ТАРДИС является физическим олицетворением чувства безопасности. Поэтому он так к тебе тянется. – Теперь понятно. В общем, Торчвуд пытался что-то сделать с той иррациональной паникой, потихоньку охватывающей всю планету. Они разрабатывали какие-то седативные медикаменты, гипнотические техники, без конца устраивали веселящие мероприятия… Не действовало совершенно ничего. А я понимала, что без тебя нам не выжить. И тогда Торчвуд, наконец, позволили мне участвовать в проекте, занимающемся исследованиями параллельных миров. Аналитики выяснили, что ключом к тебе являются люди, связанные с тобой, но не повторяющиеся во вселенных. После многомесячных исследований выяснилось, что таких людей всего двое. Я и Донна. Оказывается, у меня тоже нет двойников в других мирах, но я была заперта здесь до полного открытия рифтов, а к Донне мы не могли пробиться, опять же, до открытия рифтов. Всё, что нам оставалось, это кратковременные проекции моего сознания в нашу вселенную. Других наш мир не пропускал, хоть Торчвуд и пытался, в основном, по настоянию Пита. Роуз снова сделала паузу, вопросительно глядя на меня. – Это могло вызвать парадокс. Два идентичных человека в одной пространственно-временной плоскости могли спровоцировать коллапс. – А… такие, как Пит? – Вселенная хранит отпечатки даже умерших людей и не позволяет двойникам пройти в другой мир, если есть хоть малая вероятность вызвать парадокс. Джеки здесь только благодаря мне, Повелителям Времени Вселенная в таких вопросах доверяет. Я как бы поручился за то, что наличие Джеки в параллельном мире не вызовет никакой катастрофы, позволив ей отправиться сюда навсегда. Роуз глубоко вздохнула. – В общем… Мы потом ещё очень долго искали способ пробиться к тебе, но мои проекции всегда опаздывали, я ни разу не успела найти тебя до того, как ты убегал. А потом они обнаружили карманную Вселенную, которой раньше никогда не было. Мы попробовали туда пробиться и вдруг оказалось, что не только я могу поместить туда свою проекцию, но и другие люди тоже. В этой Вселенной ты не успел… не успел регенерировать. Донне пришлось прожить там довольно много времени, прежде чем мы нашли источник создания этого отвратительного карманного мирка. Остальное ты знаешь. Тот паразит помог аналитикам создать телепорты, с которыми мы прорвались в наш мир, а также отправить тебе сообщение от меня. Злой волк. Я знала, что ты поймёшь, что случилось что-то ужасное. Мне жаль, что Донне пришлось так много пережить, но мы не нашли другого способа найти тебя и остановить Тьму. Роуз замолчала. Я тоже довольно долго молчал, обдумывая всё, что только что услышал. Тьма, о которой говорила Роуз, действительно не слишком походила на то, что происходило в другой вселенной, когда далеки начали воровать планеты. У меня было чувство, что я что-то упускаю, какую-то очень важную деталь, необходимую для понимания полной картины. Что-то, что я уже знаю, но никак не могу найти. – Доктор, – подала голос Роуз, спустя какое-то время. – Пожалуйста, скажи мне, что всё кончилось. Что всё, что нас теперь ждёт – это действительно спокойная и простая человеческая жизнь. Теперь, когда… Когда я смогла понять и принять тебя… Пожалуйста, скажи мне, что всё будет хорошо. Я грустно улыбнулся и притянул Роуз к себе, крепко обняв. Она поняла меня без слов, крепко вцепилась в больничную пижаму и судорожно вздохнула, уткнувшись носом в моё плечо. Теперь я был полностью уверен в том, что всё только начинается.