Нет, не было и не будет

      С грохотом падаю с кровати. В ушах звенит чей-то полный отчаянья вой. Неважно. Манящие чары, и палочка прыгает в руку. Потом разберусь, кто орал. Применение чар вызывает дурноту. Дверь комнаты распахивается от удара плечом. У меня же магическое истощение. Хрен с ним. Вниз, вниз, на первый этаж! Очки забыл, не видно нихрена. Вот и нужная дверь. Удар плечом — нет эффекта. Два шага назад, удар ногой в область замка — так же. Опять эти чертовы двери! «Бомбарда!» Щепки, девичий визг, «Люмос Максима!», сдергиваю с Гермионы одеяло, задираю ночнушку и ощупываю живот… Ни ран, ни крови, ни шрамов…       — Сон… Всего лишь гребаный сон…       По лицу течёт вода. Что-то испуганно визжит Джинни. Гермиона, поправив ночнушку, обнимает меня и утыкает лицом в свое плечо.       — Что тут происходит?! — о, а вот и матрона нарисовалась.       — Дружище! Ты чего?! — Рон догнал.       — Сначала крик сверху! Топот! В дверь ломятся! И тут дверь взрывается, и… и вот! Гарри… — Джинни начала выдавать конструктив.       — Тише, Гарри, тише. Все хорошо. Просто кошмар, — тихий шепот на ухо, успокаивающие поглаживания по голове.       — Да, кошмар… Прости… — выкрутился из объятий девушки. — Я это… Пойду я… Извините…       Истощение дало о себе знать мгновенно, как схлынул адреналин. Невыносимо хочется прилечь. Прямо тут. Что я и сделал. Кажется, еще и головой ударился.       

***

             Самочувствие аховое. Сижу за столом на кухне, с трудом заталкивая в себя жиденький супчик и постоянно ловя на себе взгляды, полные беспокойства. Суп на завтрак, конечно, не самое традиционное блюдо, но мне все равно. Годы у Дурслей, а потом и военные годы дают о себе знать. Да и поесть что-нибудь легкое после истощения необходимо. От моих извинений все просто отмахнулись, дверь починили. Сказали, что все перенервничали и что в такой ситуации кошмары — нормально. Это вы тех кошмаров не видели.       Думается сегодня на порядок легче. За ночь мысли и воспоминания немного улеглись, но память все еще сбоит. Сегодня 23 августа 1994 года, мне 14 лет. Это, получается, десять лет назад. Отсюда и проблемы с памятью, это просто было очень давно для меня, почти полжизни. Самая насыщенная половина. Впереди сраный турнир, сраные драконы и, что самое сраное — кладбище.       Ощущения — странные. Нет чувства реальности. То ли сон, то ли бред, то ли Побрякушку Тома очередную уничтожить пытаюсь, а она мне на мозги давит. Хотя нет, там, как чувство неправильности возникает — сразу понимаешь, что происходит. Может, магическое истощение неокрепшего организма так сказывается? Так вроде получал уже — нормально все было.       Думать об этом бессмысленно. Либо лечь и поднять лапки кверху, либо что-то делать. Например, плюсы-минусы поискать.       В плюсах — знания и навыки… теоретические. Помню, как сражаться, но сами движения на рефлекс не поставлены. И мышц нет. Помню, как творить мощные заклинания, но опять же нет ни сил, ни чего-то вроде мысленных рефлексов или как их… Вчера колдовать получалось не иначе как с перепугу. Попытка поднять щиты окклюменции вызывает чуть ли не инсульт. Как будто подробных пособий начитался.       Еще в плюсах — все живы… И никого из друзей нет рядом… А это уже минус.       Рон. Сидит и жрет. Вот не ест, а жрет. Вместо прошедшего не один десяток боев, уверенного в себе и в своих силах мужика, с которым мы постоянно били друг другу лица, имеем маленького мальчика с дефицитом внимания, патологической завистью и жадностью до денег и славы.       Джинни. Злющая в прошлом — точнее, в будущем — ведьма, которую и свои-то побаивались. Боец третьей линии, насылающая морочащие, мешающие, отвлекающие, отложенные и площадные проклятья. Бросает на меня взгляды, вспоминает, как я ворвался к ней в комнату, и жутко краснеет.       Гермиона. Мой штабной гений. Аналитика, разработка операций, тактик и стратегий. Создание, на пару с Луной, новых чар, если необходимо. Если дать ей два часа — придумает, как с помощью лампочки на сорок ватт, трех заклинаний, домовика и держателя для зубных щеток размотать стаю оборотней. С другой стороны — не умеет принимать решения на ходу, начинает перебирать все возможные варианты в поисках идеального. Именно поэтому боевой координатор — я. И прямо сейчас ей даже до того, что она умела, ой как далеко. И ей скоро пятнадцать… А мне двадцать четыре. Поздравь меня, мама, я — педофил…       Грустно вздохнул, перехватив очередной обеспокоенный взгляд карих глаз.       Ну, технически еще нет. Но в некотором временном отдалении — скорее всего да.       Стоп. У Гермионы два глаза. Работай, голова. Два глаза, потому что она еще не потеряла правый. И шрама на лице, из-за которого она так переживала, еще нет.       И у Джинни обе груди. И полтела шрамами не покрыто.       А у Рона все пальцы на левой руке на месте, потому что он еще не выталкивал меня из-под заклинания. И зубы слева тоже не выбиты. И щеку узловатый рубец до оторванного уха не пересекает.       Мистера Уизли и Чарли не убили на свадьбе.       Билла и Флер не прижали в Ракушке.       Миссис Уизли и Фред не погибли в Хогвартсе.       Голову направо. Близнецы опять чего-то шутят. Потому что Джордж еще не потерял брата, не забухал и не решил после победы шагнуть в окно или сдохнуть на пути к этой победе. Так ведь и умер…       А ведь не умер. Вот же сидит. И ржет. И все сидят! Ой я дебил!!!       Так. Я знаю, что нас ждет. Но этого еще не было. Не было, нет и, если от меня хоть что-то зависит, — не будет!       Значит, нужно определиться с ближайшими планами. Нужны ресурсы, в том числе и человеческие. Этих детей я к войне не подпущу. Нехер. Шагнули уже один раз за мной во все это дерьмо. А значит, начать нужно с…       — Можно с тобой поговорить?       — Конечно, Гермиона, — а еще лучше было бы, если бы ты мне подсказала. Я не стратег. Вот только ты прямо сейчас — тоже. И мыслю додумать опять не дала.       Вдвоем зашли в комнату Джинни. Гермиона закрыла дверь, а я подошел к окну.       — Мда… — смущенно потер я затылок. — А дверь-то наружу открывается… А я ее пинал-пинал. Слушай, мне правда очень жаль, что я так ворвался. Напугал всех, дверь сломал… — и дверь меня, сама по себе, почему-то раздражает.       — Ничего, Гарри… Ты явно был не в себе… — кажется, удалось ее с заготовленного списка вопросов сбить. Слишком хорошо я тебя знаю, милая. — Расскажешь, что тебе приснилось, что ты на мне чуть ночную сорочку не порвал?       Гермиона натянуто улыбнулась. Ну да, про свадьбу ляпнул, в спальню ворвался, раздел, облапал, а потом разревелся. Кошмар. Лучше бы не сбивал со списка вопросов. Отвернулся к окну и уткнулся лбом в стекло.       — Ну, думаю, очевидно, что ты и приснилась…       — А еще очевидно, что это был не обычный сон мальчика с участием девочки, да? — нервно рассмеялась она. — Что-то с моим животом?       — Да, — был бы обычный сон про любимую девочку, вывалил бы как есть и поржал бы еще. А сейчас трудно говорить. — Руки… Мои… кисти, в животе… кровь, там…        Я замолчал, а Гермиона подошла сзади, развернула к себе и обняла.       — Со мной все хорошо, — успокаивающе заговорила она. — Это просто дурной сон. И с животом все в порядке…       — Я в этом даже убедиться успел.       Мы рассмеялись, а напряжение, вызванное ее вопросом, да и моим ответом, начало постепенно уходить. Теплое упругое женское тело в моих объятьях — лучший… этот… антидепрессант, во!       Ей четырнадцать, старый ты извращенец, держи себя в руках!       — Так что ты решил?       — Что, прости?       Гермиона чуть раздраженно вздохнула:       — Ты сидел за столом, оглядывал нас всех и о чем-то размышлял. А потом пришел к каким-то выводам. И у тебя появилась цель. Я хочу тебе помочь!       Вот как она это делает? Надо что-то отвечать. Как там наш дедушка-слоненок всегда делает? Правду, всегда правду, ничего кроме правды, но никогда — всю? Ох-хо-хо. Докатился.       — А я хотел попросить твоей помощи! — радостно улыбнулся я. — Твоей и Рона. А еще надо связаться с Ремусом Люпином!       — Что ты задумал, Гарри?       — Так. Мне нужны твои воспоминания, одежда, мотоцикл… Нет. Мотоцикл можешь себе оставить пока. И чтобы ты написала несколько писем! — Увидев, как Рон проходит мимо окна, выкрутился из объятий, в которых я, оказывается, до сих пор находился, и бросился к раме. — Рон! Есть дело. В твоей комнате!       — Э-э-э… Ладно, сейчас подойду… — произошедшие со мной перемены явно выбили Рыжего из колеи.       — Гарри! — настойчивей позвала меня Гермиона. — Во-первых, у меня нет мотоцикла. Во-вторых, воздержись, пожалуйста, от шуточек на тему моей одежды! Я поняла, откуда ты это взял, но ты и так… — она мило порозовела и оборвала себя. — Так что ты задумал?       — Идем! Ты же хотела помочь?       Вылетел из комнаты, перехватил удивленного Рона за майку и потащил наверх, а Гермиона бросилась следом. Ворвавшись в каморку под чердаком, я начал перерывать свой сундук.       — Первое. Мне нужны ваши воспоминания о ночи в Визжащей хижине, где мы видели Питтергрю. — Наконец-то нашел чистый лист пергамента, перо и чернильницу. — Понадобится твой Сычик, Рон, чтобы доставить записку. Гермиона, мне очень нужно, чтобы ты написала несколько писем. — Разложил все на столе и начинал строчить, иногда прерываясь на разговор. — Красиво, как ты умеешь. Что-нибудь про обижаемого злыми родственниками сиротку, вежливо просящего… эту… Амелию Боунс разобраться, установить истину, восстановить законность, не допустить произвола, исправить катастрофическую ошибку и вообще!.. Ну и какой-нибудь канцелярско-высокопарный бред. Я так точно не смогу. И несколько писем похожего содержания в «Пророк», «Придиру», «Ведьмополитен» и все зарубежные газеты, какие вспомнишь. Нужно шум поднять.       — Гарри! Гарри, постой! — Гермиона буквально силой отровала меня от написания письма. — Что именно ты хочешь сделать?       — Как что? Будем вытаскивать Блэка!       Немая сцена не помешала мне продолжать писать.              Здравствуйте, уважаемый профессор Люпин.       Надеюсь, вы хорошо отдыхаете там, где сейчас находитесь. Думаю, что солнце, пляж и девушки в тех тряпочках, которые и купальниками-то стыдно назвать, это то, что вам сейчас так необходимо.       У меня все хорошо. Был с семьей Уизли и Гермионой на чемпионате мира, наблюдал безобразное выступление каких-то пьяных дебилов. К счастью, никто из нас не пострадал. Сейчас отдыхаю в Норе у Рона.       Очень скучаю по вам и вашим советам и помощи. Как раз хотел уточнить кое-что по поводу причины вашего отдыха. Возможно, в Англии можно отдохнуть не хуже, а то и лучше, если повернуть дело правильно.       Как бы то ни было, пока вы так далеко, придется мне думать своей головой и действовать по своему усмотрению.       Надеюсь, вы будете осторожны и рассудительны и не вляпаетесь в какие-нибудь неприятности. В конце концов, время терпит, а вы нужны мне живым и без всяких срамных болезней.       С уважением, Сохатик.              — Так, Гарри, мне кажется, ты слишком увлекся этой идеей, — Гермиона попыталась воззвать к моему здравому смыслу. — Я понимаю, ты хочешь восстановить честное имя крестного и съехать от своих дяди и тети. Но профессор Дамблдор сказал…       — В задницу Дамблдора! — я вскочил и заметался по комнате, а подруга так и замерла с открытым ртом. Даже пожурить за ругательство забыла. — Ему хватило влияния вытащить пса Снейпа практически из Азкабана, а для одного из своих людей он нихрена сделать не может?! Ну не может — не надо! Я сам сделаю! Вы мне поможете, или я сам дрова ломать пошел?       — Эй! Эй, приятель! — тут же задергался Рон. — Я полностью на твоей стороне! Но ты уверен, что этого будет достаточно, чтобы оправдать Сириуса?       — Конечно нет! Воспоминания можно исправить, изменить искусственно, чуть ли не с нуля создать. Но одинаковые воспоминания четырех человек об одном и том же событии, где фигурирует псевдо-мертвый носитель бляхи Мерлина третьей степени, — это, как минимум, повод почесаться и задаться вопросом: «А чё эт такое происходит?»! А потом Блэка напоят веритасерумом и спросят: «Кто был хранителем тайны Поттеров?! Кто убил двенадцать магглов?! А?!» И все, финита ля комедия! Или трагедия.       — Гарри! Присядь! Успокойся. Подумай, а если никто не захочет поить мистера Блэка веритасерумом? — Гермиона, получив на руки план, начала искать в нем дыры. — Вспомни конец прошлого года! Его же чуть не отдали дементорам!       — Именно поэтому он не будет никуда вылезать. Мы дождемся Рема, возьмем у него воспоминания, отправим вместе со своими мадам Боунс и будем требовать пересмотра дела. А когда решат допросить Блэка, вместо того чтобы дементором поцеловать, об этом должны узнать репортеры! Они такой вой поднимут, пытаясь выяснить «А с чего это?», что убрать крестного тихо — хрен получится!       — А если она не согласится? И кто это вообще, мадам Боунс?       — Амелия Боунс, тетя Сьюзен Боунс с Хаффлпаффа, глава Департамента Магического правопорядка. Железная Леди и Мадам «Всё-По-Закону». А чтобы она согласилась, мне и нужны письма в газеты. Положу в Гринготтс вместе со своими воспоминаниями, дам гоблинам на лапу и наказ, что если меня резко арестуют за попытку измены или государственного переворота — отправить письма адресатам. Так ей и скажем. А чтобы чуть-чуть умаслить процесс, скажу, что хотел отправить сразу, поднять… этот… как его?       — Общественный резонанс? — предположила Гермиона.       — Да. Вот, но меня убедили дать Министерству возможность утрясти эту щекотливую ситуевину самостоятельно и без лишних потерь.       Я с победным видом оглядел ребят. Рыжий смотрел на меня с восхищением и открытым ртом. Гермиона же в поисках ошибок в моей — своей на самом-то деле — идее хмурила бровки, морщила лобик и кусала губки.       Ей четырнадцать. Ей четырнадцать. Ей четырнадцать. Ей четырнадцать.       Ну… почти пятнадцать… СТОП!       — Допустим. А как ты собираешься отправить воспоминания? Что это значит вообще?       — Я у директора Дамбо видел такую штуку…       — Как ты сказал?! — Гермиона в очередной раз уставилась на меня, а потом зажала рот ладошками и начала мелко сотрясаться.       — Ну, помнишь, как Добби подпрыгивал и ушами тряс? Вот я и вспомнил про слоненка. А по поводу воспоминаний…       — Какого слоненка? — непонимающе влез Рон.       — Это из маггловских сказок, Рон, — пояснила Гермиона, с трудом сдерживая смех. — Я тебе потом дам почитать.       — Короче. Есть такая штука — Омут Памяти. Туда можно скопировать мысли и воспоминания и потом пересмотреть, если нужно. И я видел, как директор извлекал их из головы. И повторить смогу.       Повторить, один раз увидев, конечно, нереально. Да и не видел я ещë ничего. Это, кажется, на четвертом курсе и было. Но я-то точно знаю, как это делается.       — И тебе нужны письма в ДМП и газеты. К какому времени? Мне понадобится несколько моих книг.       — Желательно отправить письмо Боунс до начала учебного года. Потом это все может усложниться, — а один слишком инициативный дедушка может заинтересоваться. — Так что, чем быстрее — тем лучше. Письма в газеты уже должны лежать у гоблинов. И вот это перечитай, пожалуйста.       За время прочтения записки Рему Гермиона бросила на меня два недовольных взгляда, потом кивнула. Рон, дочитав, просто рассмеялся.       — У тебя несколько ошибок, Гарри. В письмах и официальных документах «Вы» пишется с большой буквы…       — Если ты обращаешься уважительно к одному человеку, — прерывал я начавшуюся лекцию.       Гермиона удивленно вскинула бровки, перечитала письмо еще раз и улыбнулась мне:       — А если письмо двум людям, то с маленькой! А «Сохатик» намекает именно на мистера Блэка! А обязательно про болезни писать?       — Нам не нужно, чтобы Блэк ломанулся сюда брать границу Великобритании штурмом. Думаю, так Рем его придержит. Я и так ему пару дней назад письмо отправил, про боль в шраме. А тут такая записка прилетает.       — Боль в шраме?! — Гермиона тут же начала паниковать. — Когда это произошло, Гарри? Где?       — У Дурслей еще. Ерунда. Сейчас важнее...       — Как это ерунда?! Это очень важно! Нужно кому-то рассказать! Директору, мадам Помфри...       — Но... Его же там не было, да? — ожил Рон. — Я имею в виду, Сам-Знашь-Кого... Ведь в прошлый раз твой шрам болел, когда он был в Хогвартсе...       — Я уверен, что его там не было. И не надо никому ничего рассказывать, — зря я все-таки ляпнул. — Поболело и прошло. Прямо сейчас мы все равно ничего сделать не можем, а Блэку я сообщил. Значит, работаем с тем, что есть.       — Да, — хоть Рон успокоился. — Сириус наверняка знает, что делать. Так что? Я письмо отправляю?       Получив утвердительный кивок, Рыжий схватил записку и умчался отлавливать свою бешеную птицу. Гермиона недолго таращилась в пространство, кусая губы и хмурясь, а потом начала Очень Серьезным Голосом:       — Гарри. Ты можешь мне ответить, что такого произошло, что ты так резко изменился?       В общем-то, было ожидаемо, что совсем уйти от этой темы не выйдет. Придется еще чуть-чуть удариться в дима… демоно… разглагольствования. Слово забыл.       — Чемпионат мира произошел. Мы каждый год влипаем в какое-нибудь дерьмо…       — Язык, Гарри!       — Да всё с ним в порядке! М-м-м… — я продемонстрировал ей обсуждаемый орган, чем вызвал проблемы с поддержанием Очень Строгого Лица. Уже неплохо. — Эх… Влипаю-то в основном я. А вас так, за компанию забрызгивает…       — Ты не прав.       — То тролли верхом на василисках, то дементоры пополам с одержимыми преподавателями. Что в этом году в школу приползет?       Вернулся Рон и замер, слушая гневную отповедь подруги:       — Ты не прав, Гарри! В историю с троллем вас обоих втравила я! Василиск вообще от тебя не зависел! И когда я ему попалась, тебя и рядом не было! К Квиреллу мы отправились все вместе, и если бы не ты, с ним столкнулась бы я! И умерла бы! А когда мы использовали Маховик, ты даже не знал, что это такое! И просто пошел за мной! Так кто кого втягивает?!       — И василиска ты убил, чтобы Джинни спасти, — добавил Рыжий.       Эх, что б вы в дедушкиных планах понимали, ребятишки. Мне бы еще чего в них понять. Но нужно продолжать что-то говорить.       — Поэтому я и считаю, что нам нужен взрослый сильный маг, который будет полностью на нашей стороне.       — Мои родители… — начал было Рон.       — Не обижайся, друг, но твоя мама вряд ли полезет с нами воевать очередного василиска.       — Она скорее нас не пустит… А Сириус полезет?       — Уж он-то точно с нами в дебилизме поспорить может! — мы с Роном расхохотались, а Гермиона демонстративно фыркнула. — И дело не только во всем, что мы перечислили, — продолжил я уже серьезней. — Вы же сами видели. Еще есть ПСы, Лорд этот ху… дожника ему в зад…       — Гарри!       — Шрам, опять же... А я чем занят? С Малфоем лаюсь? Со Снейпом воюю? Хватит. Нужно со всей этой ерундой что-то делать. А для этого нужна подготовка. Начну с отработки заклинаний, а там посмотрим.       — Ну… не хотел бы тебя обламывать, но на каникулах нельзя колдовать.       — Это ты братьям своим одинаковым скажи, — улыбнулся я от уха до уха. — Как, по твоему, министерство узнает, кто именно колдовал в доме, где проживают взрослые волшебники? Ты письмо-то отправил?       Очередная немая сцена. Рон кивнул. Занавес.       После обсуждения наших коварных планов прибежала миссис Уизли и погнала нас всех в сад, гонять гномов. Гермиона мгновенно вывалила на нее целую кучу переживаний о том, что она в задании на лето все-все написала неправильно (плохо я на нее влияю все-таки, и это меньше чем за сутки), и, обложившись тремя книгами с какой-то юридической заумью, принялась черкать черновики. Зачем она эти книги с собой таскает, мне непонятно. Надо будет ей сундук побездонней подарить. И чтобы сам за ней на ножках бегал. Из груши какой-нибудь. Фиг его знает, при чем тут груша, но хочется именно так. Сбоит у меня что-то в моей многострадальной черепушке.       Близнецы, пока старших братьев, которых поселили в их комнату, нету дома, забаррикадировались у себя и чем-то там воняют. Как их маман еще из дому не поперла? Хотя не так давно извинялась за несправедливые упреки этим их Ужастикам. Вот и терпит, наверное. А Джинни на кухне с матушкой возится. Хозяюшка прям. Так что мы тут вдвоем под кустами на пузе шарошаримся. От же ведьма, отучила даже в мыслях матом ругаться!       — Низко пошел. К дождю, — прокомментировал я собственный бросок.       Зачем их вообще гонять? Это же бесполезно. Они неубиваемые и все равно вернутся. Проще договориться. Чего им надо-то? Молока да печенюх каких-нибудь. Они сами всех вредителей выдранными сорняками повыгоняют. И границу возведут. С блокпостами, пулеметными вышками и патрульными собаками. Представив гномячью собаку, я аж содрогнулся. Я бы в такой сад не полез.       С другой стороны, надо же чем-то ораву детей летом нагружать. А то эти гиперактивные туловища с неустоявшейся детской психикой дом по бревнышку раскатают. И плевать им, что в доме ни одного бревна. Придумают что-нибудь.       Начинать действовать нужно с Рона. Перевоспитывать, заставить повзрослеть. Пусть пока самозабвенно учит летать рожденных ползать, но он нужен сильным и надежным. Это тоже обдумать надо. Нужно что-то простое — сложное обычно не работает. Рыжему ведь достаточно дать свою зону ответственности, с получением по лбу за косяки и пирожков за успехи, он тогда моментально прогрессировать начнет. Казалось бы, когда его старостой назначили, вот тебе и зона ответственности. Только на старост всем давно насрать уже, что ученикам, что профессорам, вот и не сработало. Я сам в свое время Перси Уизли на метле вертел. Другое надо что-то. Загоню отрабатывать вместе со мной магичество, а потом братьев Криви в подчинение пристрою. С личной ответственностью. Пущай занимается.       А вот возвращаясь к моей умнице — тут всё гораздо сложнее. В этот раз я выкрутился. Заспамил информацией, наорал, эмоционально размахивая руками, ее на эмоции вывел и вывалил кучу инструкций. Но неудобные вопросы она в копилочку сложила. И рано или поздно расчехлит девочка свой вопросомет и прижмет меня к стенке.       — О! Криворот! Дружище! — заорал я, хватая рыжего кота. — И ты здесь! Как дела?       — Мряу! — ну и голосина у этой жертвы антиселекции. Рон отвлекся от погони за очередной картофелиной и лыбясь повернулся к нам.       — Ты чем занят, свинота волосатая? Может, поможешь? Смотри, какие гномики прикольные!       — Гарри! Оставь Живоглота в покое! — прокричала Гермиона из окна.       — Я ж подружиться хочу! — замахал я животным в ответ. — Он же вон, даже с Пресвятой Сковородицей подружился! У него прямо на морде написано!       Рон заржал, Гермиона обиженно нахмурилась. Котяра таки вспоминил, что он вообще-то жидкость, и утёк из моей хватки. И в кусты. Главное, чтобы не обиделся и в ботинки не напартизанил. Мы с ним, один хрен, не договоримся. А так хоть поостережется к Гермионе лишний раз лезть, когда я рядом.       Нужно добраться до гоблинов. Во-первых, это финансы. А финансы — это хорошо. Особенно, когда они у меня, а не у гоблинов. Во-вторых, письма в газеты. Ну, тут понятно. А в-третьих, нужен план на случай, если все планы не сработают и я пафосно самоубьюсь об кого-нибудь эпичного. А всё обязательно пойдет не по плану. Закон Морфиуса. Или Мёбиуса? Нет, Мёбиус — это что-то про кота. Опять же, мое знание будущего мало того что обрывочное за давностью лет, так еще и может вылететь в трубу из-за какой-нибудь малопонятной херни. Эффект бабочки называется. А значит, нужно быть осторожнее. Я и так накосорезил за троих.       То, что я перед ребятами себя веду неправильно — это еще ерунда. Тут я отпинаюсь как-нибудь. А вот то, что я перед Краучем светанулся… И хрен бы с ним, с Краучем, ему не долго небо коптить осталось, но у него сынулька имеется. А у сынульки — хозяин. И вот это уже грозит большими проблемами. Гарри Поттер должен попасть на кладбище безруким идиотом, которого, случись чего, — убить завсегда успеем, а не отморозком, воюющим с аврорами. Не хватало мне какой-нибудь внезапной подстраховки от Его Змеемордейшества.       Это при условии, что мне вообще нужна вся эта свистопляска с кладбищем. Можно ведь просто хлопнуть Хвоста — и всех делов.       И выкинуть на помойку все знания… Мда…       А может, и не нужны мне те знания? Побрякушки найдем. Опыт уничтожения имеется. Беллатриса — в девичестве Блэк, а это самая труднодоступная часть. Мы в прошлый раз не то что до сейфа не добрались — из первого же коридора еле ноги унесли. Крайне тупая была затея. А Сириус, глядишь, чего и придумает.       И чего потом с моей черепушкой и ее переполненным содержимым делать? Разбежавшись, прыгнуть со скалы? Ох-хо-хо… Считала же чего-то по этому поводу Гермиона. Истерики закатывала. Бред невыполнимый там какой-то получался, я из головы и выкинул. И не понял нихрена. Озадачить кого? Мы к тому моменту столько волшебных домов обнесли, что у нас темной литературы побольше чем у Тома было. И где сейчас ту информацию искать?       Самовыпилиться я всегда успею. Надо что-то другое думать. Нужен Омут памяти, может, восстановлю чего интересного. А это — Бродяга и его преступные делишки. Тогда и подумаю. Отметили-проехали.       А вообще, я с гоблинов начинал, не в ту сторону удумал и опять в Блэка уперся. Не мое это. Выколупываться из вот прям счас свалившихся неприятностей я умею. По дороге влетая в новые. А далекоидущие планы строить — нет. Где ж ты, моя милая, с даром аналитики, граничащим с пророчествами? Сидишь вон, письма пишешь. И тебе четырнадцать. А я тут пытаюсь твой образ мысли имитировать. На «во-первых»-«во-вторых» проблемы делить научился, а дальше — клин. Грусть-тоска.       Отставить сопли! Взял гнома, больше всего похожего на местного атамана, подбросил и, с молодецким хеканьем, красивым футбольным ударом ноги отправил далеко за горизонт! Больно, блин. Мало того что попал криво и правую ногу отшиб, так еще и левая соскользнула. И поздоровался я своей бренной тушкой с Матерью Землей. А атаман в полутора метрах от меня шлепнулся и удрал. Еще и Рыжий согнулся пополам от смеха. Хотя действительно забавно. Но форму нужно набирать.       Обед. Гермиона улыбнулась и кивнула. Что? Уже? За полдня? Вот это ты на своих бесконечных эссе натренировалась! И зачем спрашивала «к когда?». Всей мордой лица выразил свое восхищение. Получилось, кажется, больше смешно, чем благодарно. Теперь и к гоблинсам можно. Только надо бы посоветоваться с кем, а то эти твари зубастые без последних штанов оставят и еще ползадницы в счет процентов откусят.       Как там было? «Тугодум-дуболом с гриффиндором головного мозга»? Не буду больше на это обижаться, аналитический отдел нашей семьи знал, что говорил. Вот же консультант сидит — к любимой семейке на обед вырвался. С колдунскими средствами перемещения не так сложно. Но вот с обеда камином возвращаться… Разрушитель проклятий, мать его, почти супермен. Он меня и проконсультирует, и с вопросами лишними лезть не станет. Надо только подкатить правильно.       Поймать наедине мой новоназначенный источник знаний с серьгой в ухе и в драконокожаных ботинках получилось сразу после обеда, у камина.       — Слушай, Билл, у меня вопрос тут щекотливый назрел, — с изяществом злого носорога начал я беседу.       Парень сильно удивился, но, ответив с улыбкой: «Чем могу», предложил продолжать. Ну я и продолжил, старательно отыгрывая смущение.       — В общем, это с гоблинами связано. С банком, точнее. Я тут после Чемпионата подумал… Ну, я единственный же наследник. Вот помру я, — да-да, не надо так хмуриться, я знаю, что четырнадцатилетние мальчики не должны о таком думать, — а у меня же там золото в банке. Что с ним будет? Осядет мертвым грузом. Надо же завещание какое-то написать, чтобы пользу какую принесло… Как это делается вообще?       —  Хм-м-м… Неожиданно… Так с ходу сложно сказать. Возможно, твои родители указали кого-то в своем завещании, да и все чистокровные семьи друг другу родня в какой-то степени. К тому же, у тебя опекун должен быть, от него еще многое зависит. Да и завещать без его согласия свой сейф ты не сможешь.       — Это кто? Дурсли, что ли?! — вот это будет номер! Уморят сиротку, вот вам за это кучку золота!       — Дурсли? Магглы твои? Нет, их слово для Банка мало что значит. А вот кто конкретно — я сказать не могу. Я вообще-то разрушитель проклятий, если ты забыл, — последнюю фразу он произнес с улыбкой, разведя руками.       От те номер. Это у меня какой-то опекун есть. Хотя логика в этом присутствует, учитывая отношение волшебников к магглам. Где ж только его опека? Сколько живу — первый раз слышу. Кто тут самый умный и все знает? Я? Ну-ну… Планировщик, блин.       — Да нет, не забыл. Просто ты же в любом случае больше меня об этом знаешь, — и лести чуток, да. — А если не сейф? Если я с собой что-то притащу и завещание на это напишу? Сниму все золото со счета, покидаю в сумку и — вот, господа гоблины, я тут припëр немного.       — А вот об этом даже не думай! — мгновенно нахмурился Билл. — Пытаться обмануть гоблинов — очень плохая идея. Безопасней попытаться ограбить Гринготтс, чем пытаться обмануть гоблина, нарушить данное ему слово или не выполнить условия заключенной сделки.       — Ого! Спасибо за предупреждение, — хоть ты мне об этом и говорил уже. Меня другое интересует. — А если не золото? Ну вот стрельнуло мне свой ношеный левый ботинок Малфою завещать. Чтоб поржать с того света.       — Да, это действительно было бы забавно… Ну, если не учитывать завещание, — хохотнул он, тут же смутился и начал задумчиво разглядывать каминную полку. — Думаю, такое возможно. Если не попытаешься обмануть.       — Тогда вот еще что. Ты сказал, что данное гоблинам слово нарушать нельзя. А если сам гоблин слово дал, к этому они как относятся?        Билл аж расхохотался:       — Посмотрел бы я на того волшебника, которому гоблин слово даст! Но если уж даст — сдержит, можешь не сомневаться. Вот только обещание будет таким, что его как хочешь, так и выполняй.       — Ну, тогда последний вопрос, и я от тебя временно отстану. Можешь меня с кем-нибудь в банке свести, кто всем этим занимается?       — В принципе, можно. Тебе к какому сроку?       — Эх… Знаешь, Билл, самое страшное, что люди внезапно смертны. Чем скорее, тем лучше. Ты только миссис Уизли все это не рассказывай, пожалуйста. Переживать будет…       — Нда… Мама точно переживать будет. Ладно, собирайся. Я ей что-нибудь скажу.       — Чё? Прям счас? Я это!.. Я мигом!       Вот такого я от него не ожидал. Думал пока хоть разведать, что да как, а потом уже своим ходом. А тут на тебе. Хороший мужик.       Так. Палочка, кошелек, шмотки поприличней из того, что есть, сумка через плечо, письма, написанные Гермионой, кроме письма в ДМП, «Гермиона, спасибо! Ты — чудо! Что бы я без тебя делал?», пару секунд полюбовался смущением, еще пяток потратил на борьбу с желанием поцеловать, и вот, я уже в гостиной готовый к выходу. Это швыряясь гномами я могу полдня мыслями по стеклу елозить. А уж если надо быстро — значит, надо быстро. Не хватало еще, чтобы Билл на работу с обеда опоздал, пока я ногти на ногах крашу.       — Готов? Молодец! Пошли. Место назначения — Косой Переулок. Только, чур, без Косоулков, — и очередной рыжий надо мной смеется. Злюки, блин. — Некогда мне тебя по всем улицам отлавливать.       — У-у-у, напели уже? Злыдни одноцветные!       Откровенную мою грубость парень воспринял спокойно, снова рассмеявшись. Камин, порох, «Косой переулок!», очередные ругательства на волшебников и их средства передвижения, рассуждения на тему, куда первым нужно засунуть второе и наоборот, и вот мы на месте, вытолкались из общественного камина.       Косой переулок выглядит как… Да как Косой переулок он и выглядит. Ну, довоенного формата, я имею в виду. А именно: ярко, шумно и абсолютно максимально волшебно. Цветастые витрины, летающие навязчивые рекламы, кое-где даже зазывалы глотки дерут. Искры какие-то сыпятся пополам с конфетти. Видал я как-то фотку китайского парада на Новый Год. Косой Переулок выглядел так же, каждые выходные точно. А учитывая, что сегодня вторник, — похоже, еще чаще.       — Ну что? Пошли?       — Ага. А ты каждый день через весь этот карнавал протискиваешься?       — Неа. Это я в твою честь экскурсию устроил! — Хороший Билл все-таки мужик. Мне всегда казалось, что зажатый слишком, ан нет. Смеется вон. За часть семьи, похоже, считает. — Я обычно сразу в Банк камином перемещаюсь. Но тебя так тащить нельзя. Гоблины не оценят.       — Хм, серьезные какие.       — Это точно. И, Гарри, будь осторожнее с ними. Ты вроде парень серьезный, но если ты какую-нибудь бумажку подпишешь и на улице без кната окажешься, меня мама живьем съест.       — Я понимаю, Билл. Я с конкретной целью и за все подряд блестящее хвататься не собираюсь.       Пока шли, заприметил магазин зельеварческой тары. Или зельеварной, не суть. Не очень модно-пафосный такой. А вот чего я не знаю, так это нужен ли под воспоминания какой-то хитрый сосуд или любая пластиковая бутылка сгодится. Мы всегда колбами пользовались, но что за колбы — я не уточнял. Но у Билла спрашивать точно не вариант. И так свечусь на каждом углу, не укладываясь в ожидания окружающих.       Вот и Гринготтс. Белоснежная внушительная монументальная громадина. Особенно на фоне лавочек Косого. Привратник встречает посетителей у бронзовых ворот метров восьми в высоту. Всегда было интересно, нахрена мелким гоблинам такие огромные двери? Компенсируют, что ли? Чертовы двери. Да и оборонять их неудобно. Вояки-вояки. А Том вас быстренько за всё нескромное пощупал, когда ему понадобилось.       Внутри прохладно и как-то эхово. Каждый шорох зубастиков за высоченными конторками — чтобы волшебникам снизу вверх смотреть приходилось, зуб даю — разносится по огромному помещению. Билл попросил постоять и подождать, пока он договорится и ко мне кого-нибудь пришлют. Это можно перевести, как «настраивайся на длительное ожидание». Ну, хоть так. Покрутил головой, попялился на богато одетых дам... В голове сердито раздалось знакомое «Гарри Джеймс Поттер!», отвесил себе мысленную оплеуху и вернулся к размышлениям.       Итак. Возвращаясь к проблеме гоблинов. Нужно правильно сформулировать задачу, а то меня опять не туда унесет. Чего я от них хочу? Мои деньги, подстраховка в деле Блэка и подстраховка в деле Реддла. С Томом они, само собой, воевать не будут, пробовали уже убедить. Причем люди, у которых язык гораздо лучше, чем у меня, подвешен. Пока петух не клюнул, даже не почесались. А когда клюнул — чесать нечего уже было. Да и не воины они давно. Бухгалтера.       С первыми двумя пунктами все понятно. Деньги — мои, письма — готовы. А вот с чего я взял, что они мне в войне-то полезны? А ни с чего. В самой войне они и не нужны. Нужно что-то, что поможет остальным, если я умру. А в чем мое преимущество?       — Мистер Поттер? Прошу за мной, — и мелкий, как и все они, гоблин куда-то не оглядываясь посеменил.       Нихера ж себе! Я же минут десять здесь стою! Это ж как Билла Уизли тут уважают, что даже мариновать меня полчаса не стали?       Широкий коридор с высокими потолками и здоровенными дверьми. У меня после Отдела тайн пунктик какой-то на дверях образовался, кажется. Так и хочется их разнести в щепки. За одной из дверей (АГРХ! Держать себя в руках!) просторный, шикарно обставленный кабинет. По стенам расставлены большие шкафы с папками и книгами. За массивным столом сидит лысый старенький зубастик. Перед столом удобное на вид кресло. По левую руку от хозяина кабинета — низенькая конторка, за которую и уселся мой сопровождающий. С кем же ты, Билл, таким договориться-то за десять минут успел? Мне аж страшно. Счас реально на улице без кната останусь.       — Приветствую вас, мистер Поттер, — начал лысый скрипучим противным голосом. — Мое имя Гниклорг. Присаживайтесь.        Раскомандовался. Ладно, присядем, чего уж там.       — Мне сообщили, — продолжил гоблин, сложив когтистые пальцы домиком и внимательно глядя на меня, — что вы хотели получить консультацию о своем имуществе и, возможно, составить завещание. Как вы, без сомнения, понимаете, время — самая большая ценность в мире, а потому подобные услуги не бесплатны. Отсчет времени вашей консультации пошел с того момента, как вы перешагнули порог этого кабинета.       Ага-ага, и поэтому ты это самое время тянешь. Вроде серьезная контора, а разводки детские.       — И я вас приветствую, мастер Гниклорг, — ну и имя, хрен выговоришь. А про «мастера» Билл еще в прошлый раз упоминал. — Благодарю, что предупредили. Могу я ознакомиться с расценками?       Что, съели, мешки с костями? Удивлены, мелкие. И обращением удивлены, и вежливостью. А волшебники, попавшие в такой кабинет, скорее всего, либо деньгами обычно швыряются, либо каждую секунду считают. А тут на тебе. И деньги берегу, и работать со мной можно. О как!       Гоблин протянул соответствующую бумагу. Так, оплата почасовая. Это значит, пара минут ничего не изменит. Значит, правильно сделал. Но время я отметил. Причем на своих часах, а не на висящих тут, что от собеседника тоже не укрылось.       — Что ж, мастер Гниклорг, меня всё устраивает. У меня к вам несколько вопросов. Первый: в какую сумму оценивается мое имущество, — думай голова! Формулируй покрасивей! — предоставленное на хранение Банку, — как Билл говорил, с Большой Буквы, — на данный момент?       Помощник передал хозяину кабинета какую-то толстую книгу, тот в ней секунд тридцать порылся, потом рыкнул что-то на салагу. Салага поднялся и с напускным, явно для меня, достоинством отправился к одному из шкафов. Не было бы тут меня, ты бы пулей полетел, из труселей выпрыгивая.       — Дело в том, мистер Поттер, что ответ на этот вопрос не так прост, как кажется, — побарабанил Гниклорг когтями по столу. — Связано это с ограничениями на выделяемые вам средства, наложенными вашим опекуном. Вы хотите ознакомиться с общей суммой или с доступными вам сбережениями?       О как. А вот и опекун всплыл.       — Я бы хотел ознакомиться с информацией, касающейся и того, и другого вопроса. А также с условиями выдачи наличности.       Если я счас ему скажу, что понятия не имею, кто мой опекун, он решит, что либо я — дебил, либо мои родители — дебилы. Потому что передали деньги хер пойми кому.       Салага вернулся к начальнику и передал ему несколько документов. Мельком на них глянув, тот передал документы мне. И вот тут я охренел. Такого бухгалтерского говна я в жизни еще не встречал! Тут, рвать его мать, без экономического образования хрен разберешься! И то пол-литра понадобится! Доходы, расходы, проценты, счета, дебеты-кредиты, рвать их! И таблицы-таблицы-таблицы!        Так, Гар, делай морду кирпичом. Ага, вот, в конце. В одном документе было общее состояние сейфа, и оно впечатляло. В другом — доступная мне ежегодно наличность. А вот она — удручала.       Если жить, как я жил раньше в четырнадцать лет, то этих денег на год было бы вполне достаточно. Но вот прямо сейчас, если к потраченному мной на снарягу к учебному году добавить оплату их услуг за два часа (а в час я не уложусь), оплату оформления завещания — вопрос с которым ещё надо утрясти — и покупку кучи колб под воспоминания — и то, если обычные из зельеварного магазина подойдут — то в Хогвартс я еду бомжом. Ну, не совсем бомжом, но галлеон на сладости в экспрессе тратить теперь будет жалко. А изменение ограничений наверняка нужно обсуждать с опекуном, что б вас.       Твою мать. Опять возвращаюсь к тому, что надо вытаскивать Блэка. Крестный, как-никак, поди отсудит меня у этого недоопекуна. А там и с ограничениями порешаем.       — Благодарю вас, мастер Гниклорг. Следующий мой вопрос касается составления завещания. Как я могу его оформить?       — Если вы имеете в виду завещание на сейф вашей семьи, мистер Поттер, то вам понадобится разрешение опекуна.       А глазюки какие злые. Не интересно уже со мной работать, да? Нифига не могу сам сделать. Засада!       — А если речь идет не о сейфе? Если я хочу завещать что-то из личного имущества?       — Это возможно, — оживился, гнида.       — Также меня интересует возможность написать распоряжение касательно некоторого личного имущества, но не на случай моей смерти, а при выполнении определенных условий.       БЛЯДЬ! У меня счас мозг в трубочку свернется от всех этих формулировок! Где то светлое время, когда можно было четыре раза ударить собеседника молотком по пальцам, вломиться в голову легиллименцией и узнать всё, что мне надо? Правда, время там было не очень светлое.       — Это также возможно, мистер Поттер.       — Расценки, я так понимаю, в выданной вами ранее бумаге?       — Абсолютно верно.       — Что ж, мастер Гниклорг, это всё, что я хотел узнать прямо сейчас. Мне требуется некоторое время для подготовки имущества, о котором я упоминал.       — Текущий час — ваш, мистер Поттер. В случае, если вам понадобится дополнительное время, его придется оплатить отдельно, а возможно, и немного подождать.       — Благодарю вас, мастер Гниклорг. До встречи, — ответил я…       И СВАЛИЛ НАХРЕН ОТТУДА!       …       …       …       …       …       …       …       Фууххх… Вроде полегчало. Если поначалу общаться с этим ублюдком ещё как-то можно было, то по истечении двадцати минут мне уже требовалось серьезное усилие, чтобы не начать кидаться заклинаниями. Если бы не конкретная цель, ради которой я пришел, — точно начал бы. И то пару раз прорвалось.       Каким образом я умудрился на выходе не убить сраного кассира и не разнести ни одну чертову дверь, я не в курсе. Но не разнес, не убил, и даже остаток доступных денег снял.       Сижу у Фортескью и заедаю нервы мороженым. Пить нельзя, дебоширить нельзя, по бабам… по бабе тоже не пойдешь — баба не оценит. Сижу, мороженое жру.       «Если вам понадобится дополнительное время…» Черт зубастый. Я в его кабинете полчаса не провел, а спокойствие восстанавливаю уже полтора. Может, кому-то всë это и просто, но охренительно не мой профиль. Я планы лучше составляю, чем всю эту херь словесную генерирую…       То — не мой профиль, сё — не мой профиль. Мой профиль — драться, а я даже драться сейчас не в состоянии. И не с кем. И не поможет. Нужно все это говно разгребать. Три часа дня уже. Надо собраться и за работу.       Зашел в какой-то не очень пафосный книжный магазин, скрепя сердце потëр о том о сем с продавщицей, поинтересовался насчет ментальной магии, окклюменции-легиллименции, омутов памяти, извлечения-копирования воспоминаний и способов их хранения и потопал в ту зельеварню, которую ещё в обед приметил. Затарился тарой и направился в Дырявый Котел. Сейчас нужно место поспокойней.       Интересно, чего там Билл матери наплел? А то встретят меня с веревками и в подвал запрут, чтоб не шарился по полдня где попало. И ребята, вопросно-расстрельная команда, ждут уже поди. Гермиона точно уже все вопросы свои в стройные ряды выстроила, чтоб я уж точно не увернулся.       Со съемом номера на час проблем не возникло. Теперь можно и за работу. Что мне надо? Мне нужны воспоминания о Визжащей Хижине, по количеству писем. Это несложно. Это быстро. Только вот без навыков окклюменции башка трещит. Но это всё ерунда.       А вот тепе-е-ерь. Теперь нужна подстраховка в войне. Как я уже спрашивал себя, в чем мое главное преимущество? В информации. И нужно сделать так, чтобы в случае моей трагической кончины все эти знания не пропали даром. А значит, стиснул зубы и поехал разливать всю свою жизнь по бутылочкам.       Четвертый курс. Турнир. Младший Крауч. Воскрешение Тома. Гибель Диггори. Тут всë понятно вроде.       Пятый. Грызня министерства с директором. Раненый Артур Уизли. Интерес Тома к пророчеству, в работоспособность которого я уже давно не верю. Цирк в Министерстве, который мы гордо называли сражением. Смерть Блэка. Показывать шашни с Чжоу, если мои трепыхания можно так назвать, занятия ОД и тому подобный бред — не вижу смысла. Беспредел Амбридж ещё добавлю. Пусть берегутся.       Шестой курс. Воспоминания о воспоминаниях. Информация о Побрякушках. Говнюк-Малфой и его нелепые попытки сделать хоть что-то нормально. Исчезательный шкаф. Пещера. Подделка. Смерть директора.       Седьмой курс. Свадьба. Переворот в Министерстве. Гибель большей части Ордена Феникса. Год бесцельных метаний по стране. Ни одной Побрякушки. Нелепая бессмысленная попытка отстоять Хогвартс. Моя попытка суицида в лесу, но вместо «Авада Кедавра!» Том произносит: «Ступефай! Инкарцерус!» Падение школы. Массовое бегство, в котором я как-то умудряюсь затеряться. Массовый уход в подполье.       …       …       …       Гражданская война.