Нет, не было и не будет

      Гермиона сидела за факультетским столом в Большом Зале и опять не находила себе места. В последнее время, стоило Гарри пропасть с ее взгляда слишком надолго, и ее тут же обуревало беспокойство. А сейчас он вообще задерживается. Вдруг что-то случилось? А ужин все тянулся и тянулся.       — А где Гарри?       Гермиона даже вздрогнула, когда сидящая рядом Лаванда озвучила ее же вопрос.       — Он решил навестить родителей, — ответила она.       Лаванда и Парвати переглянулись. За последнее время мнение Гермионы о своих соседках сильно изменилось. Раньше она считала их поверхностными болтушками, неспособными удержать в голове больше одной мысли, да и эти мысли Гермиона считала глупыми. И уж тем более, они были неспособны эти мысли не озвучить. Но оказалось, что даже у этих сплетниц были границы, за которые они не перейдут. И сейчас ее точно не будут расспрашивать.       Последним гвоздем в прошлое мнение о соседках послужила магия. Гермиону всегда удивляло, как это засоня-Лаванда умудряется так выглядеть при том, что просыпается чуть ли не перед самым концом завтрака. И вот сейчас, прячась от Гарри, она нашла ответ на свой вопрос, который никогда ее всерьез не волновал. Магия. Очень-очень сложная магия. Невероятно запутанные движения палочкой, полная сосредоточенность. Она и сама рассматривала когда-то эти заклинания и сочла их бесполезными и чересчур сложными. Лаванда их бесполезными не считала. Оказалось, что если каждый божий день использовать пяток заклинаний вроде расчесывания волос, то к четвертому курсу сможешь сотворить их очень быстро и с первого раза. Бери и делай, как сказал бы Гарри. А если не получается — повторяй, пока не получится. Вот так просто.       Гарри сказал, Гарри не сказал, Гарри то, Гарри это. Может, хватит?!       — Давно пора, — кивнула Парвати. — Но выбор скоро начнется. Он не опоздает?       — Надеюсь, — Гермиона вздохнула, снова начав нервничать. — Он с мистером Блэком, надеюсь, он приглядит за Гарри.       — Так из-за чего вы поссорились? — спросила Лаванда таким тоном, будто этот вопрос был самым логичным продолжением предыдущего разговора.       Ну вот, опять. Это явно не входило в запрещенное жесткими границами сплетниц.       — Мы не поссорились, — заявила она, чувствуя, как снова вспыхивает раздражение.       — Он что-то сделал? — тихо спросила Парвати, перегнувшись через Лаванду и внимательно глядя на Гермиону. — Что-то... чего ты не хотела? Ты, если что — только скажи. Уж мы ему устроим.       Лаванда серьезно кивнула, а в ее взгляде появился очень несвойственный ей холодок.       — Все в порядке, — Гермиона не смогла не улыбнуться, чувствуя, как в груди становится тепло от такой заботы. И немного стыдно за свое отношение к ним. — Правда.       Девочки смерили ее серьезными взглядами... и тут же испортили все впечатление, начав о чем-то тихонько шептаться и хихикать.       В порядке, как же. Абсолютно точно все было не в порядке. Только то, что Гарри не давил, позволяло ей не впасть в панику. В ней засело то самое противное ощущение, когда хочется заболеть и не идти на занятия. Такого с ней не было уже очень давно, с самого первого курса, наверное.       И причиной этого было даже не то, что Гарри ее трогал. Трогал так буднично и уверенно, как будто это было нормальным явлением — почти снять с нее блузку, пока они обсуждают серьезные вещи... Чего-то подобного Гермиона ожидала довольно давно, в конце концов, его вопрос про имя их сына взялся не с потолка, а уж откуда берутся дети она представляла. Они почти месяц спали в одной постели. И каждый раз, засыпая, она со страхом и трепетом ждала, что Гарри начнет распускать руки. Он не распускал, и в Гермионе смешивались облегчение, обида и стыд.       Все это было ожидаемо. Неожиданной оказалась ее собственная реакция. Каждый раз, когда она думала, что Гарри вот-вот перейдет черту, то представляла, как очень строго смотрит на него и говорит: «Гарри Джеймс Поттер! Что это ты делаешь?!» А он смутится... ну... или рассмеется... Но в любом случае прекратит.       В реальности все оказалось совсем не так. Сначала в его действиях не было ничего такого, он просто помогал ей облегчить головную боль. И это действительно работало, тут Гарри был прав. А потом... а потом новые неизвестные чувства и эмоции тараном выбили все здравые рассуждения из головы Гермионы, привыкшей считать себя логичной и последовательной. У нее даже мысли не возникло сопротивляться! И ей нравилось! Нравились его прикосновения, его взгляд, его изменившийся голос. Пальцы вызывали дрожь по всему телу и запускали целые стаи мурашек. Он что-то говорил, они что-то обсуждали... но все это было абсолютно неважно... Ее губы пересохли, ей было жарко и не хватало воздуха...       Гермиона всегда думала, что если мальчик начнет лапать ее грудь, это будет противно и неприятно... О, как же она ошибалась! Когда рука Гарри спустилась под блузку, в ней всколыхнулось какое-то неизведанное до сих пор предвкушение.       И это ее напугало. Испугала полная потеря контроля над ситуацией, вот что было причиной ее бегства.       Тактическое «А-А-А! СВАЛИВАЕМ!», как однажды в шутку заявил мистеру Блэку и профессору Люпину Гарри, с улыбкой подумала Гермиона.       И после, когда Гарри несколько раз подходил, пытаясь поговорить, ей было страшно, она абсолютно не представляла, что делать. Ругать его за то, что позволил себе лишнего? Это было бы нечестно, он не один виноват в произошедшем. Извиниться, что сбежала? Совсем глупо. А еще его присутствие снова запускало по коже сотни мурашек. И, не зная, как реагировать и что сказать, она продолжала оттягивать момент разговора.       Гарри не давил, что очень удивляло. С его решительностью можно было ожидать, что он ее попросту свяжет, но каждый раз он позволял ей уйти. И то терпение, с которым он реагировал на ее некрасивое поведение, заставляло чувствовать себя еще и виноватой.       И это злило. Все эти метания, все противоречивые эмоции, которые вызывал в ней Гарри, в итоге вызывали злость. На него, как на причину этого эмоционального коктейля. На себя, что допустила подобное. На окружающих, которые абсолютно не хотят оставить ее в покое! И снова на Гарри, который опять взял и исчез!       Все это только порождало еще больше смятения в голове.       — Гарри идет.       Неожиданная фраза Рона вырвала ее из раздумий. Гарри действительно шел. Он выглядел угрюмо и старался не привлекать внимания собравшихся. Получалось неважно. Но больше всего Гермионе не нравились его глаза, она уже видела такой взгляд. И привел он к тому, что миссис Уизли пришлось вести Гарри в больницу. Ему снова плохо, снова кошмары. И все из-за нее. Время на догоняшки кончилось.       — Что я пропустил? — безэмоционально спросил Гарри, когда уселся за стол.       — Ничего, кроме ужина, очень вкусно, между прочим, — отозвался Рон и немного помялся. — Ты как? В норме?       — Нет, не в норме, — криво улыбнулся Гарри. — Но спасибо.       Рон смущенно отвернулся, оглядел стол, а потом просиял.       — Держи, дружище, — радостно заявил он, пододвигая к Гарри блюдо с пирожными. — Тебе нужно поесть, и все сразу станет лучше. Вот увидишь!       Гарри покосился на Рона, фыркнул и улыбнулся естественней. Но добраться до пирожных не успел. Золотые тарелки опустели и засияли первозданной чистотой, словно на них не было только что разнообразных блюд других стран, выставленных в честь гостей.       Зал зашумел и вдруг смолк, когда директор Дамблдор поднялся со своего трона.       — Кубок огня вот-вот примет решение, — начал он, пока Гермиона размышляла о том, что Гарри так и остался голодным. — Думаю, ему требуется еще минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу, — он указал на дверь позади профессорского стола. — Там они получат инструкции к первому туру состязаний.       Гермиона поймала себя на мысли, что не очень следит за происходящим. Чемпионом Дурмстранга стал Виктор Крам, чемпионкой Шармбатона — подозрительно похожая на вейлу Флер Делакур. Гарри хлопал вместе со всеми, вместе со всеми улыбался, крутил головой, сочувственно посмотрел на двух рыдающих шармбатонок и совсем не выглядел напряженным.       Огонь покраснел в третий раз, посыпались искры. Из Кубка вылетел третий кусок пергамента. Дамблдор поймал его и прочитал:       — «Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори».       — Ну почему он?! Почему? — возопил Рон, но его возмущение с легкостью заглушил радостный рев со стола Хаффлпаффа.       Все до единого хаффлпаффцы вскочили на ноги, топали, вопили до хрипоты, приветствуя идущего к профессорскому столу Седрика. Аплодисменты не смолкали долго. Дамблдор дождался, пока зал угомонится, и, довольно улыбаясь, начал вступительную речь:       — Превосходно! Мы теперь знаем имена чемпионов. Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая учеников Шармбатона и Дурмстранга. Ваш долг — оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защищать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесете поистине неоценимый вклад...       Дамблдор внезапно остановился, и все сразу поняли почему. Кубок огня вдруг покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило еще один пергамент. Дамблдор не раздумывая протянул руку и схватил его. Поднес к огню и воззрился на имя. Повисла длинная пауза. Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и прочитал:       — «Гарри Поттер».       — Сука... — тихо, но с чувством выдохнул Гарри. — Ни года без василисков.       В изумленной тишине его голос разнесся по всему Залу. Зародилось жужжание, все смотрели на Гарри и что-то бормотали, а он так и сидел, глядя в стол. Профессор МакГонагалл стремительно встала, обойдя Людо Бэгмена, подошла к Дамблдору и что-то горячо прошептала ему. Директор школы нахмурился.       — Я близко к этому говну не подходил! — твердо и уверенно произнес Гарри, поднявшись из-за стола и глядя прямо на Дамблдора. — В этой гребаной школе что, самоубийц больше нет?!       Гермионе показалось, что рука директора дрогнула, но если что-то и произошло, то исчезло мгновенно.       — Гарри Поттер, — строго сказал он, — подойдите, пожалуйста, сюда.       Гарри глубоко вздохнул и, расправив плечи и вскинув подбородок, двинулся к преподавательскому столу.       Шепотки в Зале нарастали, громче всего жужжал стол Хаффлпаффа, и все, все без исключения, пялились на уверенно шагающего между столами Гарри Поттера.       — Тебе в ту дверь, Гарри, — без улыбки произнес директор.       Гарри прошел мимо стола, приблизился к указанной двери, протянул руку, но замер и обернулся.       — Две тысячи галлеонов тому, — объявил он, — кто придумает, как разорвать контракт с Кубком.       И, хлопнув дверью, покинул Большой Зал.       Организаторы турнира переглянулись. Лицо мистера Бегмена сияло детской радостью, мистер Каркаров и мадам Максим были сердиты, директор Дамблдор казался невозмутимым. А в глазах мистера Крауча Гермионе померещилось какое-то странное ликование.       — Он обманщик! — раздалось откуда-то из-за стола Хаффлпаффа. — Гарри Поттеру еще нет семнадцати!       Выкрик, казалось, прорвал плотину, Большой Зал взорвался криками. Больше всего отличились хаффлпаффцы и неожиданно присоединившийся к ним Драко Малфой, требуя исключить мошенника из Турнира. Гриффиндорцы же громогласно советовали недовольным заткнуться, пока не получили в ухо.       — Тишина! — прервал безумие Дамблдор. — Организаторы турнира разберутся в произошедшем! — Мистер Бегмен тихонько проскользнул за преподавательским столом и скрылся в той самой двери. — А ученикам и нашим гостям настоятельно рекомендуется разойтись по своим гостиным и местам проживания. Деканы и старосты, прошу проследить. Дальнейшие объявления будут позже, — директор подал какой-то знак мадам Помфри и профессору Вектор и во главе процессии отправился в комнату чемпионов.       — Это ты ему помогла! — зашипел Рон. Лицо его было красным, а глаза, казалось, метали молнии. — Сам бы он никогда не придумал, как обмануть Дамблдора!       — О чем ты, Рон?! — воскликнула Гермиона. — Ты же слышал, что сказал Гарри!       — Гарри с самого начала твердил... — попытался было вступиться за них Невилл, но быстро стушевался.       — Как вы это провернули? Почему не поделились с нами?! — завопил Фред. Он был и сердит, и потрясен до глубины души.       — А где же борода? Класс! — взревел Джордж.       — Да потому...       — Да! Почему вы не рассказали?! — поддержал Рон. — А! Я знаю! Зачем вам старина Рон? Он ведь не может сорить деньгами, делать бессмысленные ставки и разбрасываться тысячами галлеонов!       — Мне кажется, Ронникинс... — начал было Фред, но Рон его прервал.       — Заткнись! Заткнитесь оба! — он снова обернулся к ошеломленной Гермионе. — Старина Рон ведь не может просто так взять и свалить из школы на месяц! Я думал, мы друзья, я правда был рад за вас, старался вам не мешать, а вы!.. Предатели!       Рон крутанулся на каблуках и чуть не бегом бросился из Зала. Вокруг стола Гриффиндора повисла тишина, пока старосты и преподаватели выводили возмущенных учеников остальных факультетов и гостей.       — Все студенты должны немедленно разойтись по гостиным, — раздался непреклонный голос мадам Помфри.       Близнецы переглянулись.       — Да, — заявил Фред, уже что-то обдумывая. — Нам нужно все подготовкхмкхм... — и закашлялся, когда Джордж ткнул его локтем в ребра.       — Будем считать, что я ослышалась, — негромко произнесла мадам Помфри, но ее услышали все гриффиндорцы и просияли. — Но если кто-нибудь будет шастать по коридорам, — продолжила она уже громче, — я обещаю ему очень веселую ночку. Здоровых нет, есть недообследованные. Старосты, проследите, чтобы все студенты... добрались до гостиной. Мисс Грейнджер, задержитесь ненадолго.       Гермиона проводила уходящих гриффиндорцев взглядом. Она и так не собиралась никуда идти, пока не дождется Гарри, им нужно срочно поговорить. А Рон... С Роном тоже нужно поговорить, в конце концов, большая часть того, что он сказал, имело под собой основания, но это подождет.       — Мисс Грейнджер, — осторожно обратилась к ней оставшаяся мадам Помфри, — вам что-нибудь известно о произошедшем?       Гермиона встряхнулась.       — Да, — уверенно заявила она. — Гарри не бросал свое имя в Кубок.       — Вы в этом уверены? Я говорила с целителем Несбиттом, если у мистера Поттера был нервный срыв, его действия могут быть...       — Гарри не бросал свое имя в Кубок! — повторила Гермиона громче. Вся злость, которая копилась с момента их с Гарри... недопонимания, не давала реагировать вежливо. Да и сказанное Роном тоже не шло на пользу душевному равновесию. — Он с самого объявления о Турнире твердит всем, что это опасно! Ему и так досталось, он не будет намеренно подвергать себя опасности!       — Мисс Грейнджер, — настойчиво прервала ее мадам Помфри, — мистер Поттер действительно прошел через множество испытаний. И они могли сказаться на нем самым разным образом, от веры в свою непобедимость, до адреналиновой зависимости или маниакального синдрома...       — Гарри не!..       Не сумасшедший, хотела сказать она, но осеклась. У него действительно огромные проблемы, но это не тот случай. Да, он многое не рассказывает, но на это есть причины. Гермиона почти уверена, Гарри знает, кто бросил его имя, он этого особо и не скрывает, просто не заостряет внимание. Не врет. И про Кубок он тоже не врал.       — Гарри не бросал свое имя в Кубок, — в третий раз повторила она. — Я не знаю, что случилось, но это точно не Гарри.       — Что ж, — наконец отозвалась мадам Помфри через десяток секунд разглядывания, — я уверена, директор во всем разберется... — тут Гермионе почудилось угрожающее «иначе...», но его не прозвучало. — Идемте, я провожу вас в гостиную.       — Можно мне дождаться Гарри? Ему не помешает поддержка.       Колдомедик задумчиво на нее поглядела, а потом, тепло улыбнувшись, кивнула и направилась к выходу.       Через пару минут дверь за преподавательским столом распахнулась, и из нее вышли мадам Максим и Флер Делакур. Огромная директриса держала свою ученицу за плечо, и они что-то лопотали по-французски. Гермиона не стала прислушиваться, а гости, приблизившись к ней, и вовсе замолчали. Проходя мимо, Флер смерила ее таким взглядом, что Гермионе захотелось проклясть подозрительно похожую на вейлу девицу. Следом вышли мистер Каркаров и Виктор Крам, которые сделали вид, что Гермионы вообще тут нет. А потом появились и Гарри с Седриком Диггори.       — Ты был прав, — вздохнул Диггори, обращаясь к Гарри, — это действительно был цирк.       — Ага, — незаинтересованно отозвался Гарри, глядя в пол.       А вот Седрик в пол не смотрел. Он заметил Гермиону, загородил Гарри дорогу, скрыв его спиной, и что-то негромко спросил.       — Я к этой сраной чашке близко не подходил, — Гарри не утруждался понизить голос. — Я не бросал свое имя в Кубок, не просил никого об этом, не отправлял кубку сов и не делал чего-то еще, чтобы вляпаться в очередное самоубийственное дерьмо. Прости, но другого ответа у меня просто нет.       Несколько секунд они стояли неподвижно, а потом Седрик кивнул.       — Ну да, ладно... Пока, — сказал он и поспешил к выходу, приветливо кивнув Гермионе по дороге.       Гарри тоже наконец заметил ее, осторожно подошел ближе и замер, ожидая реакции.       — Цирк? — спросила она, чтобы сказать хоть что-то.       — «Готовьтесь, сейчас начнется цирк», — пожал он плечами. — Первая моя фраза, когда я зашел.       — Нам нужно поговорить, — решительно выдохнула Гермиона, когда снова повисло молчание.       — Да, — Гарри блекло улыбнулся, — это было бы неплохо. Пойдем?       Гермиона ожидала уже, что он подаст ей руку или сделает что-то еще, но Гарри не двинулся с места, пока она не поднялась и не пошла к дверям Большого Зала.       Пока они проходили через Холл и поднимались по лестнице, ей все чудился сверлящий спину взгляд Гарри, но когда она несколько раз оборачивалась, он смотрел куда угодно, но не на нее. Наконец ей это надоело, и она свернула в один из расходящихся от лестничного колодца проходов. Она уже направилась к одной из пустых сейчас аудиторий, когда Гарри окликнул ее, быстро подошел к стене, достал палочку, что-то сделал, а потом шагнул прямо в каменную кладку.       «Это что еще за фокусы? — раздраженно подумала Гермиона, зажмурилась и шагнула следом, вытянув руку. — Хоть объяснил бы...»       И охнула, бросаясь вперед, когда Гарри явственно повело в сторону. Из него словно враз выдернули поддерживающий его стержень, он неуклюже переступил и оперся рукой о стену. Гермиона подскочила и обняла его со спины поперек груди.       — Упс, — странным голосом произнес Гарри. — Чуть не упал.       — Как ты? Что такое? — Из Гермионы разом вымело все раздражение. — В Больничное Крыло?       — Если бы я хотел, чтобы все знали, что я сейчас грохнусь, грохнулся бы раньше, — хмыкнул Гарри, встав тверже. — Пару минут, и пойду штурмовать вакханалию в гостиной.       Гермиона попыталась его отпустить, когда Гарри завозился в ее объятьях, но он быстро обернулся и уже сам обнял ее, уткнувшись лицом в ее волосы.       — Не убегай, ладно?       Она почувствовала, как начинают гореть щеки от его тихого шепота в самое ухо.       — Мне нравится, как пахнут твои волосы, — непоследовательно продолжил Гарри, и от этого немудреного комплимента Гермиона вздрогнула. — А если я делаю что-то не то — бей по рукам... Или по морде, — добавил он, усмехнувшись.       — И что бы ты делал, если бы я согласилась и уехала? — Гермиона изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал строго.       — Это другое. Ты была бы в безопасности.       Ясно. Тут его не переубедить.       — Я не буду убегать, если ты пообещаешь, что не будешь... делать ничего такого.       — А выполнимые просьбы есть? — Гермиона каким-то шестым чувством ощутила, что он улыбнулся. — Тем более, что ты сама же пожалеешь, если я дам такое обещание. Через какое-то время.       Гермиона вспомнила свои ощущения там, в Выручай-комнате, и внезапно осознала, насколько они сейчас близко. По спине и шее снова побежали мурашки, опять захотелось сбежать... И чтобы Гарри ее не отпускал.       — Тогда... — ей пришлось кашлянуть, чтобы вернуть голос в норму. — Тогда не будешь делать... пока я не разрешу.       Последняя фраза прозвучала так беспомощно, что Гермиона почувствовала себя очень глупо. Тихий смех Гарри тоже не прибавлял уверенности в себе.       — Прости, — наконец весело произнес он, отсмеявшись. — Я просто представил, как будет выглядеть это разрешение. В письменной форме, разумеется, в двух экземплярах и с формулировкой: «Я, Гермиона Джин Грейнджер, разрешаю Гарри Джемсу Поттеру потрогать мои тити».       Гермиона хотела смутиться. Или возмутиться. Возможно, вырваться и поколотить невыносимого Поттера. Но ничего из этого ей не удалось. Она представила, как всерьез пишет такое разрешение, и расхохоталась. И Гарри с удовольствием к ней присоединился.       — Опять взял и все опошлил, — фыркнула она, с радостью отмечая, как Гарри постепенно расслабляется от ее присутствия.       — Я могу пообещать, что постараюсь держать себя в руках, — ответил он серьезней. Но серьезности хватило ненадолго. — Хотя держать в руках тебя гораздо приятнее.       — «Могу пообещать»? — переспросила Гермиона, вспоминая, как Гарри сам упоминал странность такой формулировки. При этом она старалась не обращать внимания на сильнее стиснувшие ее руки. Не так сильно обращать внимание.       — Я обещаю, что постараюсь держать себя в руках.       — «Обещаю, что постараюсь», — наигранно вздохнула она. — Тоже своеобразная словесная конструкция.       — Научил на свою голову, — не менее наигранно ужаснулся Гарри. — Передашь кое-что Блэку, пока я буду от всего Гриффиндора отбрехиваться? Я дам зеркало.       — Конечно. А ты не задерживайся и отправляйся отдыхать. Теперь ты сможешь спать? — и, не дождавшись ответа, сказала настойчивей: — Гарри?       — Медведь дал мне снотворное, ядовитое которое, — недовольно произнес он и торопливо продолжил, когда Гермиона уже хотела начать возмущаться: — Только две порции. Мне нужно отдохнуть хотя бы одну ночь, а потом я возьму своих тараканов под контроль.       Гермиона освободилась от его объятий и сделала шаг назад. Ей даже не понадобилось прилагать усилие, чтобы ее голос звучал строго.       — Одна ночь, Гарри, — ткнула она в его сторону пальцем, подчеркивая важность своих слов. — И ты не будешь даже пытаться справиться с этим в одиночку и продолжать себя травить, если не выйдет.       — Как скажешь, милая, — моментально разрушил он всю серьезную атмосферу, чуть усмехнувшись. — В Башню пойдем? Думаю, мы дали достаточно поводов для сплетен.       Дальнейший путь прошел без сюрпризов, если не считать, что Гарри предложил ей проскользнуть в гостиную под мантией-невидимкой, пока он отвлекает внимание. Гермиона только сердито фыркнула и с независимым видом первой подошла к портрету и нырнула в гостиную. Попыталась нырнуть. Стоило Полной Даме, беседующей с некоей Виолеттой, сдвинуть портрет, как Гермиону буквально оглушил дикий рев, и десяток рук одновременно втянули ее в гостиную. Потом, правда, произошла некоторая заминка, пока Гарри более традиционным способом заходил внутрь, но все внимание гриффиндорцев тут же переключилось на него.       Не привлекая внимания беснующихся студентов и слушая, как Гарри спокойно дает всем интересующимся приблизительно такой же ответ, какой дал Седрику, Гермиона тихонько пересекла гостиную и скрылась в спальне. Залезла на кровать, задернула полог и отгородилась чарами от подслушивания, которыми хорошо овладела на Гриммо.       — Сириус Блэк, — произнесла она, выудив из кармашка Сквозное зеркало.       Артефакт затуманился, и через полминуты в нем показалось удивленное лицо мистера Блэка.       — Гермиона? — встревоженно произнес он. — С Гарри все в порядке?       — Он внизу, там... вакханалия, как он сказал. Здравствуйте.       — Да, привет, — мистер Блэк изобразил извиняющуюся улыбку. — Так что случилось?       — Гарри просил кое-что передать... — замялась она. — Кажется, это пароль или что-то такое... В общем... — Гермиона глубоко вдохнула и выпалила: — Бродяга, фас!       Несколько секунд висела тишина, мистер Блэк смотрел на нее с искренним изумлением, а потом зеркало даже задрожало у нее в руках, пытаясь передать громкий многоголосый мужской хохот.       — Я предупреждал, Люпин, — раздался сдавленный от смеха голос целителя Несбитта. — Если речь идет о Грейнджер, Поттер способен вообще на что угодно.       — Никогда больше не буду с ним спорить, — так же весело отозвался невидимый в зеркале профессор Люпин.       — И что это значит? — Гермиона начала сердиться.       — Ремус не верил, что Гарри заставит тебя это сказать, — скалясь, пояснил мистер Блэк, — и проспорил щелбан.       — Ну, Гарри... — прорычала она.