Партнер

В те редкие моменты, когда Питер не пытался делать вид, что все в порядке дома, в школе или с друзьями, голод сводил его с ума. Наплевав на моральные принципы, он пробирался ночью на склады продовольственных компаний и уничтожал столько сырого мяса, что хватило бы на месяц содержания львов в Нью-Йоркском зоопарке. И все равно этого было мало. Любая пища, попадавшая в его желудок, казалось, растворялась без остатка. Недружелюбный сосед откровенно намекал, что люди в этом плане подходят ему больше, но Питер каждый раз находил в себе силы послать его подальше. Впрочем, им было что обсудить и помимо диеты. Среди прочих талантов нового друга Питер обнаружил потрясающие способности к выслеживанию. Буквально через неделю после этого открытия банде Стервятников пришел окончательный и бесповоротный конец. И Питер мог бы гордиться собой за это, если бы не два больших «но»… Во-первых, аккуратно развешать их на фонарных столбах на потеху публике и на радость полиции не получилось. Ребята почему-то здорово перепугались, увидев новый костюм Человека-Паука, и дрались не на жизнь, а на смерть. Аккуратно вырубить бандита в инопланетной защите и не покалечить его при этом оказалось задачей не из легких, и Питер справился с ней… не полностью. И несколько человек поступили в тюремные больницы тоже… не полностью. Во-вторых, радость этой победы разделить оказалось не с кем. И речь даже не о Старке, тому все вечно не так! С тех пор, как Питер аккуратно подпортил ему костюм, они больше не общались. Но поговорить он не мог ни с Мэй, ни с Недом просто потому, что… ну, ему было стыдно. Он никогда раньше не калечил людей и не был уверен, что тетя и лучший друг это одобрят. — Я голоден, — как-то раз после школы напомнил голос в его голове. — Еще немного, и если ты не решишь свою маленькую моральную дилемму, мне придется начать с тебя. — Я ее решил, — упрямо мотнул головой Питер. — Я не стану убивать людей, чтобы кормить тебя. Не нравится — поищи парня посговорчивее. Или довольствуйся парнокопытными. — Неправильный ответ. Красная вспышка боли пронзила его насквозь, Питер вскрикнул и упал на пол. Внутренние органы, казалось, кто-то перемешал и связал узлом, легкие спались и отказывались набрать хоть немного воздуха. — Питер? — послышался обеспокоенный голос Мэй с первого этажа. — Умф, — не сумев открыть сведенную судорогой челюсть, едва выдавил он. Лежа на полу он увидел, как открылась дверь его комнаты и белые кроссовки Мэй в два прыжка преодолели разделяющее их пространство. Она говорила что-то и тормошила его за плечи, но Питер не слышал ее, гул крови в ушах сделал все звуки такими далекими. — Сейчас, сейчас… — бормотала она, трясущимися пальцами доставая телефон и нажимая на кнопки, — потерпи немного, милый, я знаю, кто сможет тебе помочь. Алло? Алло, это Мэй Паркер. Да, вы говорили, позвонить, если с Питером случится что-нибудь странное… Судороги мгновенно прекратились. Зрение и слух обострились и, тяжело дыша, Питер вслушивался в голос Старка на другом конце провода. «Она шпионила для него все это время. Не знаю, как ты, а я вообще не удивлен…» Такой всепоглощающей ярости Питеру не доводилось испытывать за всю свою недолгую жизнь. Едва ли Мэй вообще успела понять, что с ней случилось. Удар наотмашь был таким быстрым, что за ним не успел бы уследить и тренированный солдат, что уж говорить об обыкновенной молодой женщине. Она упала на ковер, выронив телефон и несколько капель алой крови расцвели на светлом покрытии, точно мелкие цветы. Ярость испарилась так же быстро, как возникла. — Мэй? — Питер выдохнул и осторожно прикоснулся к ее плечу, реальность возвращалась к нему медленно, и он еще не до конца понимал, что сделал. — Господи, Мэй, я не хотел! «О, нет, ты хотел! Если бы ты не хотел, я бы этого не сделал…» — Заткнись! — обхватив голову руками, прорычал Питер. — Вали из моей головы! «Вот насчет валить — хорошая идея, Питер, — невозмутимо заметил голос и взгляд сам собой упал на раскрытое окно. — На том конце провода нас отлично слышали, здесь оставаться нельзя». Питер бросил последний взгляд на неподвижную женщину и поднялся на ноги. С ней все будет хорошо. Он видел, как бьется ее сердце. Насчет себя он не был уверен. *** Ближе к вечеру начался проливной дождь, раньше это доставляло бы определенные проблемы с передвижением по городу, но теперь Питер мог карабкаться по отвесным стенам, не боясь соскользнуть даже с мокрого стекла. Кроме того, в такую погоду никто не смотрит наверх. Питер не задумывался о том, куда идет, но его спутник уверенно шел к какой-то одному ему известной цели. Остановился он только на окраине Бронкса, где небоскребов давно не было видно, и только складские помещения рядами стояли на побережье. — Что это за место? — Место, где бесследно пропадают люди. Нам это нужно: раствориться без следа, чтобы все хоть ненадолго оставили нас в покое. По крайней мере до тех пор, пока мы не решим, как быть. Это правда. Питер не мог вернуться домой после того, как напал на Мэй. И не потому, что не был уверен, что она простит его. Скорее всего, простит. И, возможно даже, через некоторое время станет доверять ему, как прежде. Он не мог вернуться, потому что не мог поручиться, что не сделает этого снова. Питер злился на свою тетю часто, конфликты неизбежны даже между самыми лучшими людьми. Даже между любящими родственниками. Но никогда раньше он не атаковал быстрее, чем успевал подумать над тем, что делает. Тот, другой, был прав. Питер хотел наказать Мэй за то, что она все это время отчитывалась Старку. Но нельзя делать все, что хочется. Иначе чем ты лучше тех, с кем сражаешься? — Мы часто бывали здесь раньше, зачищали притоны. Но сколько бы мы не работали над этим, всегда находились новые и новые наркоторговцы, они занимали места ушедших и все начиналось сначала. Без труда пробравшись внутрь одного из складов, Питер немного расслабился. Здесь сухо, тихо, безлюдно и можно немного передохнуть. Он не помнил, когда в последний раз так уставал, впрочем, плюсы можно найти даже в этом — игнорировать болтовню своего назойливого альтер-эго в таком состоянии было проще. — Вот почему геройство бесполезно, Питер. Всегда найдутся люди, готовые убивать, травить и использовать других в своих целях. Можно помешать одним, другим, третьим, но на это уйдет целая жизнь, а ситуация не изменится. Нельзя спасти мир. Мир сам себе враг. — Завали, — растянувшись за рядами деревянных ящиков с каким-то текстилем, пробормотал он. — Где ты нахватался таких слов? — с сарказмом ответил голос, но послушно заткнулся. Несколько часов беспокойного сна — вот и все, что ему удалось урвать у этой ночи. Ветер уже стих и дождь прекратился, когда Питер проснулся, услышав голоса и скрежет открывающихся ворот. Пятеро крепких мужчин вошли на склад и направились в его дальнюю часть, вполголоса обсуждая удачную сделку. Речь шла о десяти килограммах товара, названия которого Питер никогда раньше не слышал, но по контексту довольно скоро стало ясно, что это наркотик. — Спи дальше, парень, — задушевно посоветовал голос. — Здесь это обычное дело. Но он не мог снова уснуть. Тем более, что дверь вскоре снова открылась и послышался женский голос на грани истерики. — Нет! Ты ничего не говорил о пятерых друзьях! — молоденькая чернокожая девчонка лет семнадцати пыталась вырвать свою руку из железной хватки мускулистого белого парня. Дружный взрыв хохота прервал ее возмущенные крики. — У нас сегодня удачный день, детка. Считай, что у тебя корпоративная программа. Из-за края ящика было прекрасно видно, как огромный мужик давит девчонке на плечи, заставляя ее опуститься на колени, в то время, как другой расстегивает ширинку. — Мы должны остановить это, — Питер быстро натянул маску и попытался облачиться в новый костюм, но ничего не получилось. — Я так не думаю, — произнес голос, и черная масса приклеила руки Питера к ящику, за который он держался. Хохот в дальней части склада становился громче и дружнее. — Сейчас же! — прорычал Паук, пытаясь сделать хоть шаг, но тонкие черные нити, расползающиеся в стороны от его тела крепко держали его в укрытии. — Неа. Черная паутина оплела все его тело, закрыв даже рот, чтобы Питер случайно не отвлек преступников от их занятия криком или другими звуками. — Ну, разве что мы их сожрем, — смягчился голос. — В противном случае мы не двинемся с места. Надежно приклеенный к ящику и к полу, Питер больше не мог видеть, что происходит на складе, но отчаянные крики девчонки, перемежающиеся с рвотными позывами слышал очень хорошо. Кроме того, благодаря сверхъестественному восприятию своего нового друга, он еще и имел представление о нескольких слепленных воедино горячих телах, истекающих потом и… «Когда мы закончим — пообедаешь!» — зажмурившись, подумал Питер настолько громко, насколько это возможно. — Ладненько. На этот раз он был совсем не похож на костюм. Тело прибавило в весе и росте как минимум вдвое. Разгибая спину, чтобы подняться в полный рост, Питер понял, что теперь смотрит на мир с совершенно другого ракурса. Раскидать бандитов в стороны и сделать так, чтоб ни один из них не поднялся, не заняло и минуты. Если кто-то из них и успевал вытащить оружие, то пули просто вязли в черной массе огромного тела. К выражению ужаса на людских лицах Питер привык еще когда охотился на Стервятников, так что сюрпризом это для него не стало. Неожиданной стала мысль, что эти люди заслуживают умереть в мучениях. Почему бы и нет, в конце концов? — Твои легкие и печень никуда не годятся, но сегодня мы голодны и не привередливы, — подняв чернокожего парня за горло над землей примерно на метр, сладко промурлыкал монстр, который был Питером Паркером лишь наполовину. — Начнем с головы. — Неа, — сказал Питер и рука монстра сама собой дернулась, отправляя бандита в долгий полет через склад. — В смысле? — капая слюной на пол, прошипел монстр, щуря белые склизкие глаза. — В смысле я передумал. — Тогда и я тоже. — Что? Питер ожидал, что его снова свалит приступ дикой боли, что паразит сожрет изнутри его вместо жертв, которых не получил, но этого не случилось. Он заметил, как теряет в росте и весе, уменьшаясь до своего обычного размера, и вот он уже стоит посреди склада в штанах, мастерке и потрепанной самодельной маске и рассматривает свои, вполне обычные, руки. Шорох за спиной привлек его внимание, и он обернулся. Тяжело дыша и с огромными от ужаса глазами, девушка в разорванной одежде целилась в него из пистолета. Ее руки дрожали, но с такого расстояния промахнется только слепой. — Я не… — Питер поднял руку, чтобы сказать, что не причинит ей вреда. Но того, что она видела до этого, оказалось достаточно, чтобы не ждать окончания фразы. Она выстрелила семь раз. Попала пять. Отступить на шаг, чтобы уйти с линии огня было проще простого с его-то реакцией, но левая нога вдруг будто приросла к полу. И он поймал пять патронов кольта сорок пятого калибра прямо в грудь. Падая на пол среди переломанных тел поверженных врагов, Питер не мог думать ни о чем, кроме боли. И глотке воздуха, сделать который ему больше не суждено. — Я хотел рассказать тебе про нее, но ты так торопился, — голос на этот раз был даже печален. — Мы встречали ее не раз, когда зачищали притоны. Освобожденная от своих хозяев, она возвращалась снова и снова. Потому что в кризисных центрах никто не предложит дозу. На бирже труда требуют работать руками. Она не знает жизни, кроме этой. И не хочет знать. Люди не заслуживают чуда, Питер. И не ценят его, даже когда видят. Свет стал более тусклым. Девушка ходила по помещению, осторожно переступая между телами, и собирала свою одежду. В одном из ящиков она нашла то, что ее крайне заинтересовало, и принялась набивать свою маленькую сумку пакетами. Ее руки тряслись, она то и дело роняла что-то на пол, но не бросала добычу… «Я могу залечить твои раны. Мне нужен только материал». «Я не стану есть людей». «Значит, ты умрешь». «Значит, я умру».