***
Здесь всегда много окурков и сигаретного дыма. К моему счастью, курилка оказалась пуста, значит я смогу побыть здесь в одиночестве и подумать над тем, что мне делать дальше. Такие места всегда казались мне равными исповедальне в церкви, только вместо священника тебя выслушивает сигарета. И вовсе необязательно при этом говорить вслух, достаточно просто выпускать из себя дым, что подобно грехам выходит наружу и растворяется в воздухе. В горе и радости, болезни и здравии. Я наблюдаю за дымом, заполняющим комнату, который собирается клубами, устремляясь вверх. Мне всегда нравилось наблюдать за тем, как он медленно растворяется, отравляя воздух едким никотином. Однажды я так же растворюсь в нём. Я здесь, чтобы исповедать свою злость. Постепенно успокаиваясь я внушаю себе вести себя сдержанно во что бы то ни стало. Мне это нужно, иначе я рискую лишиться всего, что имею, особенно самого дорогого, что у меня есть — её. Я выбрасываю окурок и виновато поднимаюсь по лестнице, направляясь к тебе. Дверь в кабинет была приоткрыта, я замечаю как ты выходишь навстречу, не давая мне пройти внутрь. — Пойдем, — ты хватаешь меня за рукав и ведёшь по коридору до самого конца. Мы заворачиваем за угол и заходим в какую-то старую и забытую всеми комнату, наверняка здесь раньше тоже был чей-то кабинет. Ты закрываешь дверь на ключ и оставляешь его в замке. Я испуганно оглядываю это место, напоминающее мне палату, что со временем покрылась слоем пыли и паутины, но вместо кроватей и тумбочек здесь остался поломанный стол серого цвета и пара стульев. — Зачем мы сюда пришли? — спрашиваю я. — Я не хочу, чтобы мои коллеги нас слышали, здесь более тихо и спокойно, — отвечаешь ты и подходишь ко мне, толкая на стул. — Извини за то, что так получилось и …- опустив взгляд в пол я понимаю, что не могу подобрать слов, мой голос растерянный и тихий. — Ничего, — сухо отвечаешь ты, и наклоняешься к моему лицу, целуя в губы. Я недоумевающе смотрю на тебя, не в силах ответить, неужели ты так просто спустишь мне это с рук? — Хочешь извиниться ещё раз? — спрашиваешь ты, заметив мою отстранённость, я чувствую в твоём голосе непривычные для меня нотки злости. Поджав губы я пытаюсь сказать что-то в ответ, но это похоже на нелепое мычание. Так стыдно мне ещё не было никогда. Ты стоишь надо мной, и поглаживаешь ладонью мой подбородок. Нехотя я поднимаю глаза и смотрю на тебя, не вставая со стула. Ты снова наклоняешься и целуешь меня, раздвигая мои ноги, и усаживаясь ко мне на колени. Я играю с твоим языком и чувствую, как ты запускаешь руки в мои волосы, оттягивая их назад. Простонав, я покорно запрокидываю голову, предоставляя шею в твоё полное распоряжение. Ты легонько прикусываешь меня за язык и опускаешься ниже, покрывая тонкую кожу на шее засосами. Я чувствую небольшую боль. Приоткрыв рот от нехватки воздуха я не прекращаю твои действия и послушно терплю покусывания, обратив внимание на распахнутое окно. Старые рамы давно потрескались, почти так же, как в моём сне с больничной палатой. Этой комнате нужно больше воздуха, и не помешала бы уборка, слишком много пыли мне пришлось вдохнуть за сегодня. Отдышавшись я замечаю, как ты всё реже оставляешь на мне поцелуи и тяжело дышишь, возбуждаясь от моей покорности. Ты снимаешь ремень с моих брюк и отбрасываешь его в сторону. Твои руки начинают скользить под моей одеждой и поглаживать низ. Моё тихое дыхание становится частым, я поглаживаю тебя за края блузки, не решаясь её расстегнуть, и разрываю ткань. От растерянности ты пытаешься сказать что-то грубое, но ничего не выходит, потому что я прижимаю всем телом тебя к себе и затыкаю эти грязные ругательства поцелуем. Лёгкими толчками возбуждение начинает отдаваться вниз моего живота, я выгибаюсь, поддаваясь поглаживанию твоих рук, скользящих под моими брюками. Ты проникаешь пальцами под моё намокшее от ласк бельё и продолжаешь подразнивать, наблюдая за моим жалобным выражением лица. Не останавливайся. Улыбнувшись ты вводишь пальцы внутрь, дразня так быстро, что у меня начинает кружиться голова, я пытаюсь держаться как можно крепче за спинку стула. Приятные ласки с головокружением смешиваются в единое целое, я не замечаю, как перестаю различать предметы вокруг нас, но чувствую твою холодную ладонь, крепко сжимающую меня за горло. От смешанных ощущений, приводящих в экстаз, мне удаётся кончить прежде, чем я догадаюсь, что головокружение вызвано не асфиксией, а таблетками, которые ты успела затолкать в мой рот, когда мы находились в твоём кабинете.***
Нарастающее головокружение сменяется резкими образами и картинками, а твоё лицо деформируется во что-то незнакомое. Я пытаюсь понять происходящее, но чувствую, что моё тело словно приковано к стулу. Жмурясь от страха, в попытках отвернуться от галлюцинаций моё тело судорожно начинает впадать в очередной припадок. Мой мозг отчаянно и безрезультатно подаёт сигналы телу, призывая его спастись, но руки не слушаются, словно парализованные волной электрического тока. Я вижу, что ты стоишь передо мной, и равнодушно наблюдаешь за моими судорогами, и удивляюсь ещё больше, понимая, что ты не торопишься мне на помощь. Не понимая, что происходит, я пытаюсь сказать хоть одно слово онемевшим ртом, и с ужасом осознаю, что мои губы не шевелятся. Потрясённая я поднимаю голову в твою сторону в попытке кричать, но заметив это, ты не подходишь ко мне, потому что происходящее доставляет тебе неебическое удовольствие. Ты замечаешь мой вопрошающий взгляд, требующий ответов. — Мне жаль, что так получилось, Эн. Невнятно я пытаюсь спросить, что именно получилось, но ты продолжаешь говорить, и я понимаю, что это переломный момент моей жизни. — Ты, наверное, сейчас очень напугана, но тебе не стоило находить эти таблетки, — твой голос доносится до меня эхом, отчего мне становится сложнее разобрать слова. Что вообще это значит? Чёрные вспышки света начинают заполнять мои глаза, я понимаю, что у меня осталось совсем немного времени, прежде чем я потеряю сознание и возможно насовсем. Стараясь дышать медленнее, из последних сил я всматриваюсь в твои глаза, но вижу лишь смазанные пятна. — Ты — агрессивное чудовище, Эн, — опаляя меня горячим дыханием произносишь ты, — Тебя не исправить. Я чувствую, как меня начинает подташнивать и резко клонить в сон, от ужаса мой мозг отказывается воспринимать твои слова, но я начинаю осознавать, что все мои припадки и симптомы подозрительно похожи на вызванную передозировку. Ты хочешь меня убить?***
Моё тело откидывается вперед, сотни мелких, пронизывающих мою кожу стекол впиваются внутрь, застревая и торча наружу. Моя голова дико раскалывается, едва пошевелив рукой я касаюсь ей своего лица, ощущая что-то мокрое и липкое. Повернув голову вбок, чтобы оглядеться и понять, где я нахожусь, я обнаруживаю рядом с собой странного парня из прошлого сна. От переизбытка шока я осознаю, что совсем не могу разговаривать, и жестами пытаюсь привлечь его внимание. Находясь в сознании, незнакомец не старается выбежать из автомобиля или позвать на помощь. Он спокойно сидит перед разбитым лобовым стеклом, похоже, что ему не жаль разбитой машины, как будто авария для него стала чем-то обыденным. Сегодня что, день когда всем на меня похуй? Покачивая головой он поворачивается ко мне, и я замечаю его серьезный, но в то же время умиротворённый взгляд. — Ну так ты никогда не задумывалась над тем, какой жизнью ты живёшь? — спрашивает он, улыбнувшись, отчего я испытываю небольшое облегчение. «Неужели мы снова возвращаемся к этому разговору, или я просто отключилась и сплю?» обеспокоенно проносится в моей голове, но я стараюсь вести себя сдержанно, слишком много пережитого стресса за один день. Не произнося ни слова, я отворачиваюсь в сторону, не желая продолжать этот диалог, который существует только в моей голове, со всеми фальшивыми декорациями и подставным актёром. — Ты не думала над этим, потому что сама не знаешь, какая из твоих реальностей настоящая, — уверенно произносит он. Я чувствую, как мой разум всеми силами пытается проснуться от долгого кошмара, толкаясь о стенки сжимающей его в тиски черепной коробки. — Та, где мы с Эмилией вместе, — наконец выговариваю я и замираю, ощущая, как огромным шаром во мне начинает скапливаться страх перед неизвестностью. И какой только толк играть в угадайки, если воображаемая я спорю в воображаемой тачке с воображаемым собеседником? — Это неправильный ответ, Эн, — отвечает голос, и мужчина прикасаясь ко мне ладонями. Внезапный холод заставляет меня вздрогнуть и открыть глаза. Приходя в сознание, я вижу, как лежу голая на холодной и грязной кафельной плитке и узнаю знакомый расплывчатый силуэт, сидящий напротив. Дженна?