Неправильный омега

— Серьёзно, Гэв, я тебя ни с одной омегой не видел! Ты не по альфам случаем? — в шутку спросил как-то Коул своего друга, взявшего в привычку зависать у него, но и настороженность проскользнула в интонации. Именно Рид становился причиной тех моментов, когда первые пары парни прогуливали, вместо них решая зависнуть за играми. — То, что ты меня с ними не видел — не значит, что я с ними не был. Расстался. Скукота смертная. Что не омега, то пустышка в красивой обертке. Смотреть тошно, — скривился шатен. — О боже, ты цепляешься за стереотипы? — ужаснулся Андерсон. — Алле, на дворе двадцать первый век. Омеги бывают разные. Стандарты, неформалы, тонкие, толстые, спокойные, дикие, тихони, драчуны — выбирай не хочу. А если тебе попадаются одни и те же — сорри, бро, но, кажется, ты лох. — Да, я лох, — признался тот. — Увижу омегу, подумаю — вот, то, что мне надо. Начну общаться — всё, очередная конфетка со вкусом дерьма. Самому уже тошно. Я их стольких уже перебрал… - не успел Гэвин договорить, как в комнату бесцеремонно ворвался Ричард. — Привет. Забыл что-то здесь? — удивленно спросил Коул. — Привет, Коул! Можешь помочь мне с долбаной физикой? Формулы в башке вообще не помещаются! Привет, — мельком поздоровался Ричард с гостем. Хотя вообще до него дела не было. Гэвин в ответ приподнял руку, молча приветствуя. Он слышал о младшем брате, но увидеть его не представлялось возможным. И вот он, сейчас показал себя во всей красе. Побитый уже кем-то, потому как на плече красовался не маленький синяк. Или попросту неуклюжий, который собирает собой все косяки. — Без проблем, — не отказал в помощи Коул и жестом попросил брата подойти ближе. И только тот подошел, взял за руку, рассматривая синяк. — Это что? — Подрался. Меня толкнули в косяк, вот и ударился, — отмахнулся Ричард. — У тебя пластырь есть? Все кулаки раздолбал. А это кто, твой друг?  Идиотская привычка выдавать все разом, не делая долбанных пауз, чтоб дать собеседнику элементарно ответить, немного раздражала. Но даже к такому привыкаешь, поэтому Коул приготовился выдавать все по порядку: — Твои драки уже все границы переходят. Ждёшь когда родителей в школу вызовут? Пока твоего директора удовлетворяет то, что я заявляюсь, как старший брат, отмазываясь тем, что родители занятые, но эта халява скоро закончится. Пластырь в аптечке лежит. А аптечка в ванной на первом этаже. Гэвин — мой друг, о котором я рассказывал. Гэв, — перевёл взгляд на друга, — это мой братец. Наглядный случай нестандартного омеги. Вот, ищи такого себе. — Коул, — с неприкрытой злостью Ричард посмотрел на брата и прорычал: — Сколько раз я тебя просил не говорить первопопавшимся, что я омега, чёрт тебя подери?! Ещё всему району об этом расскажи! А драки — беспричинно я никогда их не начинаю. Нехрен было мне нервы трепать. Тоже, кстати, из-за того, что я омега! Меня из-за этого гнобят по-чёрному. Ещё раз услышу от кого-нибудь «сладенький омежка, где твой альфочка?» — вообще голову оторву! — Тебе всего двенадцать лет, кто к тебе с подобным пристает? — непонимающе спросил старший брат, первую часть услышанного проигнорировав. Риду было не очень-то приятно слышать о себе, как о «первопопавшимся». Какого ж хрена вообще? Но свое возмущение он заткнул и решил просто послушать разговор братьев. — Мудаки со старших классов. Узнали, когда учитель по физкультуре на команды распиливал. Ему было «принципиально важно», — выругался Ричард, едва удержавшись, чтобы не пнуть стол. — А потом за ними и остальные повторять начали. Обезьяны сраные. Только друзья-альфы поддерживают. Совсем бы свихнулся. Поэтому и бью морды. Чтобы отстали от меня. Услышь его родители, ужаснулись бы оба. Особенно о-папа. Ведь как же так, его маленький сыночек-омега сквернословит и влезает в драки с альфами. Коул относился к этому куда терпимее, и однажды уже навещал одноклассников братца, которые сразу же отстали и не стали больше цепляться к Ричарду. Но старшие классы — это что-то новенькое. На заметку — поговорить и с этими ребятками. Кому-то явно жмут зубы. — Короче, иди за мазью, а потом будем разбираться с твоей физикой, — подвел итоги Коул и хлопнул шутливо по заду. — Давай, в темпе вальса. Ричарду захотелось в тот момент двинуть брату по руке. Чудом сдержался. Наверное, потому что его брат обладал магией — на него совсем невозможно долго злиться. — На его месте, боюсь, я поступил бы так же, — сделал вывод Гэвин. Возмущение за «первопопавшегося» исчезло. Если мальчика гнобят за то, что он омега — проще никому не рассказывать, кто он. — Гэв, ему двенадцать. Он не должен драться с альфами. И вообще не должен париться о своем поле в таком раннем возрасте. Но его откровенно бесит быть омегой. — Он обычный мальчишка, который даёт сдачи тем, кто его обижает. А то, что его оскорбляют за пол — гораздо серьёзнее. Ты не думал о том, что возможно твой брат не единственный, кого за это гнобят? Могло получиться так, что он единственный, кто пытается дать отпор, тогда как другие просто терпят. Потому что если так, то это надо будет спросить с директора. — Я спрошу, — решил после недолгих дум Коул, делая ещё одну заметку в голове. — Ладно, я помогу ему с физикой. А ты пока залипай, скоро вернусь. И не смей сожрать весь шоколад. Но тут в комнату вошёл Ричард с двумя кружками в руках, от них пахло какао. — На, напои хоть гостя, а то жуёте без запивки. — Какая прелесть, — белозубо улыбнулся Гэвин, найдя такую заботу очень забавной и милой. — Спасибо, — и, беря осторожно кружку, соприкоснулся с тонкими пальчиками омеги, которые портили царапины и покрасневшие костяшки. Жест, от которого обычно вздрагивали и таяли молодые омеги, на мальчишку не подействовал. Ричи просто отдал кружку.

***

Много времени физика не заняла. Задачи были несложные, только решать геморно. Получив помощь, Ричард клюнул брата в щёку. — Спасибо. Мои мозги сами бы не осилили. — Ничего трудного нет, выучи только формулы, — потягиваясь, ответил Коул, и упал прямо на постель Ричарда. — С математикой ведь у тебя все хорошо. — Да, но это… Всё равно, что ехать в Бостон через Канаду. Глупо, геморно, и долго, — продолжал тихо ворчать мальчик, убирая учебник с глаз долой, но через какое-то время вдруг хихикнул. — Тебя ждут. Боюсь, какао надолго не хватит. — Да подождет ещё, — махнул рукой Коул, а после приподнялся на локте, и потянул к брату руку. — Подойди ко мне. — М? Ричард озадачился, но подошёл и сел на кровать. Старший брат обычно такого не просил. Даже интересно стало. И совсем обалдел, когда тот потянул его на себя. Ричард тихо пискнул от неожиданности и успел опереться руками о грудь парня, чтобы не долбануться лицом. Но носом все равно уткнулся в грудь. — Ты всегда просишь тебя прикрыть в школе, — тихо и весьма серьезно начал говорить Коул, подбородок кладя на макушку брата. — Но никогда не открывал мне свои проблемы. Почему? — Не хочу, — опомнившись, пробормотал тот. Таких разговоров между ними не было и ситуация казалось ему слишком странной. — Я должен быть сильным, как ты. Ты никогда не жалуешься, сам разбираешься со своими трудностями. Я тоже должен так. Сам за себя постоять. Как настоящий альфа. И мне плевать, что я омега. — Мне в твоём возрасте помогали. Конечно, проблем было меньше, но они были. Был один мальчишка, который донимал всех, кто учился на отлично. И я входил в этот список. Так вот однажды я сказал об этом своему другу, который учился на класс старше, и он помог с этим разобраться, — поделился воспоминаниями Коул. И он не стыдился того, что, будучи ещё мелким, просил помощь. — Но меня доставал один дебил. У тебя же их несколько, ещё и со старших классов. А одноклассники альфы перестали тебя доставать. Знаешь почему? — Одной половине я бил морды, а со второй ты разговаривал. Правда, мне потом пришлось терпеть кличку «ябеда» целый месяц, пока им не надоело, — отрапортовал мальчик. — Почему ты не признаешь то, кем родился? За что так возненавидел быть омегой? Я понимаю, если бы ты был старше и у тебя начались бы гормоны, но сейчас-то что? — Да потому что я похож на омегу так же, как ты похож на колбасу, понимаешь? Ни рожей, ни характером! Глупости спрашиваешь, — Ричард погрустнел. Брату, настоящему альфе, было не понять, каково ему. Каждый гребаный день. И с каждым разом он ненавидел свою сущность все больше. — Сам ты, блин, колбаса, — Коул в шутку ущипнул за бок. И как только тот дернулся, обнял ещё крепче и утянул за собой на постель. — Ты сейчас просто мальчик, которому должно быть плевать, какого ты пола. У тебя даже тело ещё не сформировалось. Мне вот до четырнадцати лет было плевать, кто я там. Альфа, омега. Ко мне даже не обращались как-то так. — Ну вот именно, к тебе не обращались, — Ричард едва не начал плакать. Больная тема и била больно, от злости он двинул кулаком по подушке. — А ко мне обращаются! У нас разделение на физкультуре пошло. И я не вывожу ни в той, ни в другой категории. Для омеги я деревянный, а для альфы слабый. Вот и что прикажешь делать? — Перестать на всех зубоскалиться и от тебя отстанут. А если и останутся какие придурки, не понимающие, скажешь мне. Это чудо ещё, что родители не в курсе. Отец с тебя пылинки сдувает, он бы всю твою школу на уши поставил, нашел бы всех обидчиков и поотрывал бы языки. — То есть ты предлагаешь мне: терпеть, когда меня толкают, молчать, когда оскорбляют, и не реагировать, когда зажимают в угол и начинают нести всякую похабень? Ты это предлагаешь мне делать? Спасибо за совет, старший брат, я тебя очень люблю, — с горьким сарказмом ответил мальчик, окончательно обидевшись. — Черт, ну прости, — чувствуя себя полным кретином, Коул не дал вырваться и поцеловал младшего в лоб, слезы которого уже сорвались с глаз. — Ты же не говоришь мне, НАСКОЛЬКО все серьезно. Завтра я с тобой пойду в школу. Покажешь мне всех тех, кто тебя обижает. И даже не отнекивайся. — Ты думаешь, я их всех помню? В морду дал — сразу забыл. Лучше с директором насчёт драк поговори. Чтобы он чуть что не вызывал родителей в школу. Чистая самооборона. У нас многих омег обижают, и вообще безнаказанно. Двух моих одноклассников и просто много других. Только они боятся дать сдачи, а я нет! Любому зубы повыбиваю! Потому я хочу быть таким же сильным, как ты. Никому не дам себя просто так обижать. Объясни это директору, больше толку будет. — Хорошо, малыш, — согласился Коул и продолжил успокаивающе гладить. В конце концов он остался с противоречивыми мыслями. Ричарда могли оставить в покое, не начни он изначально зубоскалить. С другой же стороны — существуют отбитые личности, которые чуть что заметят не то во внешности человека, и начнут гнобить. Остается два выхода — терпеть или отбиваться. Ричарду просто не повезло попасть в окружение таких ублюдочных детей, у которых, наверняка, существуют свои комплексы, вот они и задирают тех, кто «хуже» их. Стандартная позиция. Выговорившись, мальчик ощутил облегчение, пополам со стыдом. Жаловался действительно как маленький омежка. Противно от одной лишь мысли. — Ладно… Спасибо, что выслушал. Иди, там тебя заждались совсем. Шоколада не останется. И не говори ничего папе. Ни тому, ни другому. Иначе такой вой поднимут, подумать страшно. Ладно? — Я могу дать обещание, что сейчас не скажу. Но если после разговора с директором твоей школы ничего не решится, я вынужден буду сообщить родителям. И пусть уж они разбираются со всем этим. Ты не сможешь долго скрывать от них свои побои. — Первый год что ли? — впервые за разговор Ричи улыбнулся. — Главное, чтобы в лицо не прилетало. А остальное — скажу, что на физкультуре долбанулся. Безотказный номер. — Ты меня не понял, Ричард, — Коул ослабил хватку и посмотрел прямо в серые глаза, — я скажу ПРАВДУ, если ничего не решится. — Смерти моей хочешь? — спросил мальчик, сразу побелев от испуга. — Я не переживу этого позора, когда начнут разбираться. — В чем позор? В том, что ты защищался против альф-старшеклассников, что тебя задевали, оскорбляли и били? Это их ожидает грандиозный позор, когда все учителя и все учащиеся узнают, что группа имбецилов обижают двенадцатилетнего омегу. Не говоря уж о ком-то другом. — Мне придётся говорить. Рассказывать в подробностях, как меня оскорбляют. Снова вспоминать, что со мной происходило, какие травмы я получал. А потом ещё и жить в страхе, потому меня сделают козлом отпущения. Буду виноват в том, что этих уродов накажут, и они мне потом вообще житья не дадут. Облегчение будет не долгим. Если после того, как ты поговорил с моими одноклассниками, меня месяц обзывали ябедой — представь, что со мной будет, когда дойдёт до выговоров старшеклассникам. Я жить хочу. — Тогда тебя просто переведут в другую школу, — спокойно ответил Коул. Особых проблем он не видел. К тому же у брата никаких школьных друзей не было. Разве что приятели, с которыми общение ограничивалось на территории самой школы. — Документы от родителей, собеседования со мной от школьного психолога, привыкать опять к новым рожам и закидонам учителей — какая гадость! — сморщился мальчик. — Нафиг это дерьмо. Я сам разберусь, главное, чтобы мне директор и учителя не мешали. — Ладно, все, — не имел желания дальше спорить Коул, отпуская окончательно. И поднялся с постели, — с тобой бесполезно спорить, упертый ты баран. Поговорю с твоим директором, а дальше будь что будет. — Угу, — кивает Ричард. Его такой вариант вполне устраивает.