Неравнодушен

Рана на плече больше не жгла огнём, а уже полностью зажила, оставив после себя на память шрам. Плевать, не первая и не последняя. Будут ещё, важно только, чтобы не на смерть. Леви знал, что ему рано умирать и на это была особая причина.       Эрен. Слышал бы сейчас кто-то мысли мужчины — засмеял. Смеялся бы долго и заливисто, словно в истерике. К счастью, никто не умеет залазить в голову и читать чужие мысли. Не в этом мире, не в этой жизни.  В права вступило знойное лето, но это не мешало продолжаться затяжным кровавым боям за стенами. И множество шрамов на тренированом теле — последствие таких мясорубок. Там только смрад мертвых тел и крови витает в воздухе, а слабый огонёк надежды превращается в погасшие глаза мертвецов.  Но у Леви надежда ещё есть, и она бродит где-то по коридорам полупустого замка, а может уже спит завернувшись в старое застиранное одеяло, пахнущее сыростью. Не может точно знать. Свеча скоро догорит. Может близится рассвет? Нет, слишком рано, на улице все так же темно, даже свет луны какой-то тусклый, неправдоподобный. Дрожащее пламя свечи завораживает, но не отвлекает от снующих в голове мыслей. Тихий-тихий, едва слышный звук постукивания каблуков об каменный пол выводит из оцепенения. Аккерман только сейчас понял, что пребывал в нём. Чувство апатии уходит на второй план, и более ярко ощущается зародившееся любопытство. Кто бы это мог быть в такую позднюю пору? Негромкие шаги ведут к его кабинету, Леви это чувствует, почти уверен в своей правоте. Шестое чувство, если хотите. Надежда, теплеющая в груди угольком вдруг разгорается яркой вспышкой и взрывается горячим пламенем. Почему это чувство? Оно настолько сильное, что аж сдавливает грудь в своих раскаленных клещах. Почему именно сейчас надеется как никогда раньше? И надо же, шагов больше не слышно. Они остановились у самой двери. И… больше никаких звуков, никаких шорохов, будто и не было ничего, лишь воображение. В горле неожиданно пересохло, и Леви напряг слух, в надежде услышать скрип двери. Больше ничего не нужно, пусть откроются эти чёртовы двери и зайдет тот, кто за ними стоит. Ожидание равносильно пытке, и это правда. Терпение ускальзывает как сквозь пальцы песок за считаные секунды, такого не было прежде. Хочется сорваться с места, чтобы самому открыть двери и затянуть в комнату позднего гостя, пускай даже и насильно. Но не успевает, нет, дверь как и прежде ни на миллиметр не отворилась. Шаг, еще один, но уже в другую сторону — назад, откуда пришли, будто кто-то решил постоять под дверью, а потом, будто передумав, вернуться назад. Разочарование — это первое что успевает почувствовать Леви прежде чем громко произносит: — Стой, ни шага больше. Зайди. — Снова тишина, вязкая, но уже не такая мучительная. — Кто-то оглох? Зайди, я сказал, — рык сам просится наружу, кулаки непроизвольно сжимаются так сильно, что ногти больно впиваются в кожу. Неуверенно раздается стук в дверь. Нет, это не может быть никто другой кроме одного человека — Эрена. Больше никто так не стучит, осторожно, даже боязливо, словно боясь отвлечь от занятия важными делами или же просто не желая привлекать внимания. Аккерману собственный облегченный вздох подавить получается с трудом. Кажется становится трудно дышать. Невыносимо. Юноша заходит так же неуверенно, как и стучит. «Ты что, меня боишься? Нет, не так, это не страх. У страха ведь другое лицо?» — вихрем проносится в голове и взгляд падает на мальчишку, что почему-то имеет обеспокоенный вид.   Леви перестаёт хмурится, просто расслабляет лицо, чтобы убрать чертовую грозность. Почему-то хочется снять маску вечного недовольства, разорвать в клочья, и не надевать когда Эрен мнётся у дверей с виноватым видом. — Почему ты здесь в такое время? — наконец Аккерман озвучил вопрос, изначально засевший в голове. — Я не хотел, — раздается мелодичный голос полный сожаления. — Не хотел, а как же. Поэтому решил вовремя увильнуть? Ты же не пришел, чтобы просто постоять под моими дверьми? — кажется, вопрос застает Эрена врасплох. — Нет, — от чего-то голос юноши переходит на шёпот Даже плохо видя лицо кадета в сумраке комнаты, Леви знает — на щеках предательски выступают розовые пятна. Стало жаль. Жаль, что сейчас пылающее от стыда лицо не освещает яркий свет луны, жаль, что не может прикоснуться к нему. Леви не знает, что движет им, когда неспеша встаёт со стула, обходит стол и идёт прямо к Йегеру. Всё это время смотрит, не отрывая глаз. Может, в надежде встретится взглядами? А может, в надежде, что Эрен сам сделает шаг навстречу. Осторожно, да именно осторожно Леви ступает. Не хочет громко стучать по каменному полу сапогами, не желает рушить ту хрупкую тишину, что вдруг наполнила комнату покоем. Мужчина хочет сказать что-то, но пересохшие губы не разлепляются, их будто смазали клеем. А сказать что-то нужно, пока Эрен не развернулся и не сбежал. Но нет, парень всё продолжал стоять на месте, даже не шелохнулся. Стоит ровно, как натянутая струна. Руки по швам, плечи расправлены и так кажется ещё выше, и это раздражает. Но больше всё-таки Леви бесило то, что он не мог схватить его за отросшие до плеч волосы и потянуть вниз, чтобы сравнять лица, чтобы видеть глаза цвета весенней зелени перед собой, так близко, как только можно. Но если он так сделает, то… Дурацкая мысль теряется, когда до слуха доносится: — Капитан, — тихий полушепот проходится по всему телу, от макушки до кончиков пальцев, останавливая в двух шагах от цели. — Я пойду в свою комнату.  Леви не думал, когда преодолевал эти два шага, это произошло в одно короткое мгновение. Но даже подумав, не был уверен, что смог бы остановиться. Не всё ведь подвластно контролю. Эрен так и застыл в полуобороте, с пальцами, сжимающими до побелевших костяшек, предплечье. «Я хочу чтоб ты остался» — эта мысль в голове давит сильнее, чем кулак титана, сжимающий плоть. Это желание такое же осознанное, как и опасное. Опасное для обоих.  — Куда собрался? — говорит совсем другое, в горле словно ком стал, преграждая путь другим словам. Рука ещё сильнее сдавила предплечье, и Леви уверен — Эрену больно. «Скажи что-нибудь ещё. Если ты не скажешь, он вырвется и уйдёт. Почему так тяжело». — С собой бороться тяжелее, чем с титанами, вновь приходится убеждаться в этом. Огромные глазища смотрят напугано, выказывая готовность в любой момент бежать, не понимая, что происходит. Да чего уж там, Аккерман и сам не понимал. В голове звенел один единственный вопрос: «Может я окончательно рехнулся?»  — Что вы делаете? — раздавшийся громкий звонкий голос врезается в уши, избавляя из прочных пут оцепенения. Леви всё же не отрывая взгляда, продолжает пытливо всматриваться в лицо напротив, которое едва освещает свеча, как впрочем и всю комнату. Её тусклый свет жёлтыми бликами очерчивает лоб, большие, неимоверного цвета молодой изумрудной травы глаза, слегка вздернутый нос и приоткрытые немного пухлые губы. Голову Аккермана нещадно жгла мысль, что он сумасшедший, видимо остатки мозгов растерял в кровопролитных боях. Ведь как иначе объяснить невероятную тягу и влечение к Эрену, на плечи которого тяжёлым грузом легла ответственность надежды человечества. Молчание затягивается тугим узлом на шее, душа, сдавливая в своих тисках. Мысль, что Эрен сейчас уйдёт, мерзким червем вгрызается в рассудок и заставляет снова цепляться пальцами за руку, сдавливая так сильно, что, кажется, скоро будет слышен хруст конечности. Смуглое красивое лицо тут же морщится от боли. — Что вы делаете? — губы едва шевелятся, а дыхание становится шумным и громким. Леви хотел бы и сам знать, что творит, но тело двигается прежде, чем приходит понимание происходящего. Леви вдавил его в захлопнувшуюся дверь, резко скрутил руки, не позволяя дернуться и припал всем телом, склонившись ближе и медленно коснулся носом щеки, будто обнюхивал. Эрен задрожал и рвано выдохнул. Сердце ускоряло кровоток с небывалым энтузиазмом. Он попытался вырваться, но мужчина ловко отпрянул и горячо шепнул: — Нет, так просто ты сегодня от меня не уйдёшь. Эрен замер. Ему казалось, что его сердце перестало биться от испуга. Оно сжалось на секунду, замерло, а изголодавшись по кислороду забилось снова, в сто крат сильнее, заставляя юношу краснеть. — Ч-что? — ошарашенное лицо Эрена удивленно вытянулось. Кажется, в довесок он раззявил рот, но быстро захлопнул, когда встретился со стальным взглядом капитана. Тот, не обращая внимания на удивление мальчишки, только сильнее вжал в скрипучую дверь. Из груди Эрена вырвался испуганно-удивленный вздох и он немедленно отвёл глаза в сторону, ведь серые глаза напротив, будто душу из тела вынимали и завораживали, лишая воли и здравого рассудка. — Отпустите, — прохрипел не своим голосом Йегер, всё ещё не веря в происходящее. — А если я скажу «нет», — громко прошептал мужчина в самое ухо парня, которое уже сильно покраснело. Рука Леви беспрепятственно забралась под тонкую кофту, и уже во всю скользила по коже, пока не почувствовал на своих плечах горячие ладони, которые изо всех сил пытались оттолкнуть. — Я сказал отпустите! — неожиданно повысил голос юноша, и звучал он вовсе не жалко и беспомощно. В нём искрила решимость. Зелёные омуты яростно сверкали из-под насупленных бровей, тем самым выказывая нежелание подчиняться. Ладони с новой силой вцепились в плечи и толкнули Аккермана с такой силой, что тому пришлось сделать шаг назад, чтобы не пошатнуться и не упасть. Леви вполне ожидал сопротивления, но не думал, что юноше всё же удастся оттолкнуть от себя, забывшего о тормозах мужчину. В этот момент Аккерман предполагал, что будет чувствовать злость, ведь его оттолкнули, и по сути отвергли. Но нет, ничего подобного. Непокорность кадета отозвалась ещё большей пульсацией возбуждённых нервов. Захотелось взять мальчишку прямо на месте, но с другой стороны сделай он так, то даже если Эрену удастся сбежать, Леви не сможет себе простить такой легкомысленности. Слишком высока цена такого порыва страсти: навсегда потерянное уважение и доверие со стороны юноши. Но отпускать так не хочется. Что же делать? С этими мыслями Леви так и застыл на месте, не отрывая взгляда от возмущёного лица Йегера, покрытого пятнами румянца. Аккерман действительно не знал как ему поступить: отпустить или попытаться взять силой? Ни один из вариантов не был по душе. Тем временем Эрен не менее пристально изучал взглядом капитана, пребывая в полном шоке. Как же так, человек которого он безмерно уважал, постоянно восхищался и на которого ровнялся ещё с самого детства только что явно домогался его. От шока и волнения сердце никак не могло возобновить свой спокойный ритм, а лишь бешено колотилось о грудную клетку, выражая ни то волнение, ни то испуг, ни то всё вместе Нужно было уходить пока капитан снова не набросился на него голодным зверем, ведь Эрен почти не сомневался, что дать отпор ему не хватит сил во второй раз. Аккерман сильнее, и это было неоспоримым фактом, поскольку проверено неоднократно на тренировках. Но ноги совершенно не желали слушаться своего хозяина, словно приросли к полу и пустили туда корни. В глазах мужчины отражалась борьба самим с собой и Эрен очень надеялся, что победит здравый смысл. Поэтому он затаил дыхание всем сердцем веря, что вскоре капитан его отпустит, предварительно приказав забыть о происшествии, как о страшном сне Но как бы не так. Аккерман хотел мальчишку и ощущал, что в полной мере просто не способен совладать собой. Если бы только тот так не смотрел разозленно и одновременно напугано, от такого взгляда внизу живота только сильнее завязывался узел посылая в каждую клеточку электрический разряд, усиливая возбуждение. А ещё в раскосых глазах играла едва прикрытая надежда. Неужели он действительно думает, что его так просто отпустят? — Не могу. — В смысле? Что не можете? — Эрен рефлекторно ещё сильнее вжался в двери, когда увидел как Леви сделал шаг вперёд, вновь сокращая дистанцию. Ещё один такой шаг и мужчина снова будет слишком близко, но юноша ничего не может сделать и мысленно проклинает своё бестолковое тело, что никак не хотело сдвинуться с места. А ещё проклинал себя, ведь просто не мог оторвать взгляд от серых глаз, словно пребывая в состоянии гипноза. — Слишком поздно, — выдыхает в насторожённое лицо напротив Леви и одновременно делает ещё один шаг. Эрен ничего не успел сообразить, как мужчина припечатал всем своим весом к двери. — Ни с места, Йегер, — горячее дыхание лизнуло ушную раковину, словно язык пламени. Эрен так и уставился в одну точку — пламя свечи, не в силах посмотреть в глаза капитану. Как волна ледяной воды на него налетела паника, окутывая в свои беспросветные сети. Эрен находился в таком ступоре, что не мог и пальцем пошевелить, не говоря уже о том, чтобы дать отпор. Лишь громко и часто дышал, словно в приступе, коря себя за беспомощность. Почему он вдруг стал так слаб, куда делись силы сопротивляться? — Посмотри на меня, — мальчишка крупно вздрагивает, слыша в голосе больше просьбы, чем приказа. Глаза сами, без согласия на то хозяина, поднимаются, чтобы в следующий миг встретиться с глазами цвета грозового неба. Так близко Эрен не рассматривал мужчину никогда. Сердце предательски застучало ещё быстрее под пристальным едким взглядом серых тусклых глаз. Слишком глубоко пробирался этот взгляд, словно залазил под кожу. Но как ни странно угрозы парень не почувствовал, вместо неё странное волнение разлилось в груди, а ноги стали будто ватными. Эрен не мог сопротивляться. И Леви это понял, когда слегка отпрянул от мальчишки, а тот ничего не сделал, даже не попытался. Только неотрывно смотрел в глаза, будто его взгляд туда тянуло магнитом. Но расслабляться было ещё рано, вдруг тот просто пребывал в состоянии шока. Плевать. Аккерман уже всё для себя решил и сворачивать с этого пути слишком поздно. — Эрен, — собственный голос на удивление прозвучал хрипло до неузнаваемости, — стой смирно. Эрен почувствовал как Леви ткнулся ему холодным кончиком носа в шею и слегка провёл по ней. От этого простого действия по телу пошла волнами дрожь. Так необычно. — Капитан… — Нет, не говори ничего. — Шёпот настолько тихий, что Эрену кажется — послышалось. А даже если не послышалось, был ли смысл продолжать? Тяжесть чужого горячего тела не позволяет даже пошевелиться, но Эрен и не стремится. Хватается за плечи, надеясь оттолкнуть хотя бы так. — Зачем вы это делаете, капитан? — юноша тоже переходит на шёпот, только громкий и понимает — все попытки вырваться тщетны. Чужие крепкие руки удерживают хорошо, собственически цепляясь пальцами за бока и сжимают сильно. — Зачем вы это делаете? — спрашивает снова, отчаянно вглядываясь своими невозможно зелёными глазами. И снова шёпотом, но уже тише, словно листва шуршит. Леви хочет признаться тут же, сказать как мальчишка нужен ему, как не хочет его отпускать. Хочет, но что скажет на это Эрен? Наверное захочет убежать, попытается с новой силой вырваться, пусть и бесполезно. Что ответить? — Ты, — Леви немного ослабляет железную хватку, тянет ладонь к юношескому лицу, едва касаясь кончиками пальцев румяной кожи щёк. — Ты мне нужен. Мужчина не думает, когда вымолвляет эти слова и ласкает пальцами скулу, плавно опускаясь вниз к подбородку. Цепляется за него и тянет вниз ошарашенное лицо мальчишки, наслаждаясь красивыми чертами вблизи. Леви знает — назад пути уже нет. Ему и не нужно назад, только вперёд и только с Эреном. Может поэтому касается своими губами чужих, пухлых и, кажется, нежных, по крайней мере для Леви. Целует мягко, без яростного наплыва страсти, без топкого опьянения, но с целомудренным спокойствием, терпением. Леви позволяет привыкнуть, пока мальчишка ошарашен и не понимает ничего. Хотя может всё наоборот? Может, Леви ничего не понимает, раз позволяет себе такое. Но мужчина не хочет думать об этом, впервые хотелось просто наслаждаться моментом. Эрен же ощущает как сильно давят пальцы на подбородок, при этом поцелуй получается почти невесомым. Юноше кажется, что его уже ничто не сможет удивить. Все зашло слишком далеко. Он мог бы промычать в поцелуй, укусить Аккермана за губу, либо же вновь попытаться оттолкнуть. Мог бы, но позволяет проникнуть чужому горячему языку в свой рот, при этом почти не сопротивляясь. Чувствуя приятную слабость когда язык ласкает нёбо, верхнюю и нижнюю губу, позволяя одной руке собственически сжимать талию. Эрен не знает почему он беспомощен. Не знает и, на самом деле, знать не хочет. Иначе придётся признать свою слабость перед этим мужчиной, чей поцелуй выжег уже почти весь воздух из лёгких. «Я так позорно слаб перед капитаном. Почему?» Эрен не знал ответа, и не сопротивлялся напору, что с каждой секундой становился всё сильнее и настойчевее. Он мог лишь отчаянно цепляясь за плечи капитана, пытаться оттолкнуть, отодвинуть хотя бы на сантиметр горячее поджарое тело. Но цепкие руки непреклонно вдавливали в дверь и прижимали к себе с новой силой. Леви провёл кончиком языка по шее, оставляя влажный, будто пылающий жаром след. Эрена как током ударило, ноги подогнулись в коленях, а голова непроизвольно откинулась назад больно ударяясь о дверь. Пылающее лицо исказилось в болезненной гримасе, а с губ чуть не сорвалось горькое проклятье. Аккерман на это лишь беззлобно усмехнулся, встречаясь глазами с помутневшим взглядом зелёных омутов. Он ощущал как Эрен напряжён и не доверяет ему. От этого стало как-то совсем горько и немного противно. Противно от самого себя. Эрен его не простит, в лучшем случае не поймёт. Но…но Леви не может остановиться, пребывая в полупьяном состоянии из-за раскосых больших глаз, шумного прерывистого дыхания, пухлых сочных губ, которые хочется ещё раз заклеймить поцелуем, что мужчина и делает в следующее мгновение. Целует жарко, страстно сминая губы, вторгаясь в горячий влажный рот, пусть парень и не отвечает, но пальцы так сильно сжимают плечи, словно в попытке сломать их. Даже если мальчишка хочет оттолкнуть, Леви всё равно безумно хорошо, это возбуждает ещё сильнее, и даже ноющая рана почти не ощущается, не мешает. На секунду Леви отстраняется, но лишь чтобы обхватить ладонями лицо юноши и посмотреть как темнеют и расширяются зрачки, почти вытесняя зелёную радужку, как слегка подрагивают покрасневшие губы и как щёки краснеют маковым цветом. Хотелось сказать Эрену, что он безумно красив, но удержался, представляя напугано удивлённое лицо. Ладони, кажется, уже сами пылали от того, насколько горячим был Эрен. Его лицо пылало настоящим пожаром и, не удержавшись, Леви очертил кончиками пальцев острые скулы, точёную линию подбородка, и абрис мягких податливых губ. — Скажите, сэр, почему вы это делаете со мной? — сбивчивый шёпот пронзил слух не хуже раскалённой иглы. «Зачем мне нужен этот мальчишка?» «Кто он для меня?» «Что я хочу с ним сделать?» Какое-то время Аккерман стоял замерев, не сводя пристального взгляда направленного на юношу, которому, кажется, хватило этой заминки, чтобы отойти от шока. Леви сделал шаг назад, неосознанно, заставляя себя отступить. Внутри него разразилась настоящая борьба. Всё это время Эрен наблюдал, но не пытался сбежать. Что-то держало его на месте, не позволяя броситься в бега, как хотелось раньше. Сейчас же кадет не желал бежать. Непонятное, не опробованное доселе чувство теплилось в груди, заставляя смотреть в серые, отливающие сталью глаза, и невольно любоваться их переливами в полумраке комнаты. «Красивые». Тем временем внутри Леви всё вскипело. И как этот пацан мог после всего оставаться здесь и смотреть на него своим фирменным «щенячим взглядом»? Леви не понимал этого, но также не понимал своего влечения к Эрену. До трясущихся поджилок хотелось снять с него всё барахло и взять со всей страстью и безумным желанием. Отодрать прямо на месте, чтобы стоны лились в уши сладкой патокой, а тело мальчишки отзывалось на все порывистые движения и грубые ласки, которые мужчина бы ему щедро дарил. Пусть он не умел быть нежным, любящим, но понимает, что сделал бы всё для Эрена, для того чтобы он тоже почувствовал наслаждение. Хотелось, но разве это было правильным желанием? Нет, но Леви уже давно понял, что не может противиться. Не хочет. Он давно проиграл этот бой. — Почему не убежал? — спросил резко и с нажимом, обвиняя. — М-м? Отвечай! — охрипший голос совсем не слушался. — Может, не хочу? — неуверенно спросил Эрен, замечая как всегда слегка прищуренные глаза расширяются от удивления. Это стало последней каплей. Эрен даже не успел моргнуть, как снова оказался зажатым между холодной дверью и горячим телом навалившегося капитана. Юноша пришёл в себя, когда сухие губы уткнулись в самое ухо и нарочно спокойный голос прохрипел: — Ты наверное не до конца понимаешь во что вляпался, щенок. Так вот, не смей потом жалеть об этом, слышишь меня? Сам виноват, — шепот в самые губы. Эрен не сумел ничего возразить даже когда ловкие пальцы быстро справились с ремнём и застёжкой, лишь задрожал и ровно сквозь зубы выдохнул. Эрен понял, что не может выдавить и слова, он мог только наблюдать слегка затуманеным взглядом за тем как длинные бледные пальцы одним резким движением сдёргивают штаны до колен и проникают в трусы, обхватывая уже вставший член. — Да, вот так. Смотри внимательно, Эрен, смотри. Почти безумный шёпот сопровождался мурашками от макушки до кончиков пальцев и Эрен чувствовал, что дрожит не только от касаний к своему члену, но и от сексуальной хрипоцы. — О боже, — с ярких губ тихой трелью срывается стон, когда ладонь начинает плавно скользить по стволу, и подушечкой большого пальца стирая выделившуюся каплю смазки. И разом стало ужасно душно и горячо, будто он горел в огне. И если бы в тот момент Эрен мог бы здраво мыслить, он назвал бы это чувство желанием. — Как тебе, нравится? — Леви склонил голову к шее Эрена и стал водить носом по вспотевшей коже, ускоряя движения руки. Даже собственный стояк, обтянутый плотной тканью форменных брюк, отошёл на второй план. Сейчас лишь был мальчишка, так сексуально закусывающий губу, чтобы приглушить рвущиеся наружу стоны, и прикрывающий глаза, не в силах смотреть на мужчину. — Я сказал смотреть! — рыкнул Аккерман замедляя движение ладони, и пристально следя за тем, как медленно приоткрываются глаза затуманенные диким возбуждением. Но это было выше сил наблюдать за тем, как чужая огрубевшая ладонь до чёртиков медленно скользит по сочащимуся смазкой члену, о чём красноречиво напоминал пошлый смазанный звук. — Тебе противно? Стыдно. Было чертовски стыдно. Стыд буквально въелся в кожу, заставляя тело пылать и сотрясаться в судорогах острого удовольствия. Горячая скользкая от смазки ладонь, ровное тёплое дыхание и такое же крепкое тело капитана Аккермана заставляли ощущать всю остроту ситуации и Эрену оставалось только вжаться ладонями в дерево за спиной и открыть мутные глаза. Перед глазами всё расплывалось, но Эрену и не нужно было ничего видеть, уж слишком хорошо он всё чувствовал. Внутри закручивался тугой узел, который с каждой секундой всё больше крепчал, оповещая о скорой разрядке. Мышцы живота, казалось, были напряжены до предела и через пару уверенных быстрых движений, Эрен сильно зажмурился и, больно кусая губы, кончил. Для Эрена накативший оргазм стал взрывом вселенной — не меньше. Всё ещё держа глаза зажмуренными, он ощутил как подогнулись в коленях ноги, ставшие теперь крайне непослушными и чуть не рухнул на пол. Чуть не рухнул, если бы не сильная рука, удержавшая его в последнее мгновение. Но Эрен какое-то время вообще не соображал, что с ним происходит, находясь в полной прострации и будучи полностью опустошенным. Он не сразу понял, к чьему телу так беспомощно прижимается, а когда к юноше наконец дошло, то ему даже не дали дёрнуться. — Тихо, а то ещё грымнешся голым задом на холодный пол. Будет нехорошо. — С ним говорили по прежнему шёпотом, но уже другим, успокаивающим, почти как с маленьким. В голову Эрена ворвалось осознание того, что штаны его болтаются где-то у колен, звеня пряжкой ремня, а сам он благополучно сверкает голой задницей. В ещё он ощутил как в бедро вполне ощутимо упирается чужой стояк. «Чёрт! И как я мог ему это позволить? Как?!» — Отпустите, — неожидано твёрдо для себя произнёс юноша, ощущая себя последним идиотом. И как ни странно его сразу же отпустили, после чего не поднимая взгляда на мужчину, стал натягивать штаны и лихорадочно пытаться застегнуть молнию. Руки дрожали как у больного и Эрен никак не мог их успокоить и продолжал неистово дёргать замок, шипя проклятия. После нескольких попыток ему это всё же удалось, но поднимать взгляд не решался. Жар понемногу спадал, дыхание становилось более ровным, а руки перестали трястись. Тело понемногу приходило в себя, но вот разум… — Эрен, посмотри на меня, — голос был таким спокойным и ровным, будто только что ничего не произошло. Слегка вздрогнув, юноша всё же хоть и медленно, но поднял глаза, уставившись прямо на руки капитана, который тщательно их вытирал в один из своих белых платков. Сразу поняв, что он там вытирает, Эрен снова почувствовал как алеют щёки. «Вот как всё могло кончиться так?!» — Эрен, — снова позвал властный мужской голос, — тебе было противно? Да посмотри ты уже наконец мне в глаза! — Леви взял мальчишку за подбородок и потянул вверх, так чтобы их взгляды встретились. В серых глазах не было угрозы, лишь немой интерес и ещё что-то, но Эрен не смог разобрать и выпалил прежде чем подумать: — Нет… — и это была чистая правда. — Тогда ночуешь у меня, — твёрдо и безапелляционно. — Что?! — поверить в услышанное было сложнее, чем в существование лесных фей. — У тебя что-то со слухом, щенок? — недовольно и резко огрызнулся Аккерман. — Нет, но скажите, зачем? — то что Эрен пребывал в полной растерянности — ничего не сказать. — Хм, не ссы в штаны, на твою задницу не претендую. Пока. — Эрен чуть воздухом не подавился от такого разъяснения, но тут мужчина быстро добавил: — А вообще, к себе ты попросту не дойдёшь, разве что доползёшь, — он кивнул на ноги парня, в которых всё ещё ощущалась слабость. Эрен почувствовал, что спорить бессмысленно, да и не хотелось особо. Но в голове вертелся вопрос, задать которое было безумием, но всё же… Леви развернулся, оставив мальчишку в недоумении и направился к корзине с мусором, чтобы выкинуть уже безнадёжно «испорченный» платок. Стояк напоминал о себе на каждом шагу, но пришлось стиснуть зубы и терпеть, ведь сам же заварил кашу. — Я вам нравлюсь? — как гром среди ясного неба прозвучал вопрос, и от слуха Леви не ускользнуло то, насколько зволнованным был голос Эрена. «Вот же мерзкий щенок». Выкинув несчастный платок в корзину к остальному мусору, Леви неспеша повернулся лицом к Эрену и одарил своим фирменным холодным взглядом. Сделав глубокий вдох и выдержав паузу, он всё же ответил: — Скажем так, ты мне неравнодушен. Взгляд Леви неожиданно потеплел. Эрен улыбнулся.