***
Том ждал его у лестницы, там, где должен был висеть портрет семьи Мраксов. Том смотрел на пустую стену, задумавшись, сейчас они и вправду были чем-то похожи. — Ты знаешь что-то, чего не знаю я? — спросил Гарри. Том кивнул, даже не посмотрев в его сторону. — Ты боишься огорчить его, — не вопрос, утверждение. Гарри сцепил зубы, сейчас он ненавидел эту связь. Том скосил на него глаза и усмехнулся: — Мило, Гарри. — Тебя это не касается… — Он тебе не отец, — прервал его Том. Гарри прикусил губу. — Ты решил напомнить мне об этом? — сдерживая гнев, спросил Гарри. Том повернулся к нему всем корпусом. — Я не хочу с тобой ссориться, — спокойно сказал Том, игнорируя вопрос, зная, что это опасная тема. — Я хочу, чтобы ты был готов, — а это уже явное предупреждение. Гарри спросил, что он имеет в виду, но Том спешно спустился вниз. Снова ушёл, оборвав разговор. Тау низко склонил голову при виде Гарри, засуетился у стола, ещё не распознав вкусы юного господина. Домовик обходился с ним как с ребёнком, и Гарри было неловко. Поев, он ушёл в библиотеку.***
Гарри сидел вокруг странных томов, книг и свечей. Вычитал один ритуал, захотелось попробовать. Он вчитывался в строки раскрытой перед ним книги и пытался сконцентрироваться. Суть ритуала — усилить магию. Том стоял немного поодаль. Мальчик точно знал о его присутствии, а Том внимательно наблюдал за потугами Поттера. — Это старый феномен, и не каждому даётся, — решил нарушить молчание Том, Конечно, забавно смотреть, как ребёнок кряхтит, но рано или поздно становится скучно. -Ммм? — Гарри вопросительно поднял на него глаза. — Палочка лишь удобный проводник, сама магия находится в тебе. — пояснил Том, подходя ближе, заглядывая в книги. — В старину волшебники пользовались руками, — Гарри кивнул. Да, он хотел освоить, но не думал, что это сложнее Патронуса. Оказалось сложнее, три часа упражнений — и никакой искорки. — Чистое сознание, Гарри. — подсказка, которая ничего не дала. — Мой господин, — раздался писк с тёмного угла. Тома слегка перекосило. — К Вам прибыл гость, — доложил Тау. — Проводи его в главный зал, и закрой все входы и выходы, чтобы гость не покинул его пределов, — приказал Том. Щелчок — и домовой эльф исчез. — Пойдём. Гарри поднялся на ноги, отряхнул брюки, захлопнул пару томов и пошёл вперёд. Главное вознаграждение их связи — послушание. Пока они шли по тёмному коридору, полностью вымощенному камнем, кроме деревянных рам, в которых были картины, Поттер старался привыкнуть к этой тьме, которая благодаря тёмным тонам и оттенкам была повсюду. Гарри бросил взгляд на картины, мелькающие перед ним. В Хогвартсе картины жили собственной жизнью, с многими можно было беседовать, они ходили друг другу в гости. Тут же картины были мертвы, если так можно выразиться. Они менялись, когда лунный свет касался полотен. Иногда, красивый, весенний пейзаж превращался в изображение кровавой казни, расписанной до мелочей. Иногда, краски вовсе исчезали, оставляя лишь белое полотно. Гарри первое время боялся здесь спать, иногда он лежал под одеялом, слышал шаги, скрип половиц, постукивание. Он знал, что в коридоре кто-то бродит, и это был не Том, и не его приспешники — те, старались без необходимости не выходить из своих спален, а если и выходили, то только по приказу, передвигаясь бесшумно и осторожно. «Кто здесь?» — крутилось в мыслях у Гарри каждый раз, когда он слышал странный шум за дверьми своих покоев. Он пытался узнать что-то новое о семье Мраксов и их поместье, но никакой информации не было. Странно, что ранее он мог найти хоть что-то, например, семейные хроники, то теперь все фолианты исчезли. Наверное, здесь не обошлось без Тома. — Так привычнее, — Том щёлкнул пальцами, и все факелы зажглись и осветили коридор. Уютнее от этого не стало, скорее наоборот. Гарри вспомнил их вторую встречу. Первая встреча не с Лордом Волдемортом, а с Томом Риддлом. — Я знал, что напугаю тебя, — и снова связь. Перед Томом тоже промелькнуло это воспоминание. Гарри хотел что-то сказать, но промолчал. В зал сначала вошёл Том, за ним хвостиком шёл Гарри. Он почувствовал знакомый запах лимона. Пахло лимонными дольками, любимым лакомством директора. — Здравствуйте, молодые люди, — Гарри усмехнулся. Директор уютно расположился в кресле, обтянутом бархатом, и задумчиво глядел на янтарные языки пламени в камине. У Гарри сложилось впечатление, будто они просто пришли в кабинет директора. — Добрый вечер, Альбус, — привествовал Том, устроившись напротив, откинув полы мантии. Теперь только Гарри стоял как провинившиеся ребёнок. Том изящным жестом показал на пуфик, и Гарри устроился рядом. Парню было неловко, неуютно и откровенно жутко. На Гарри давила та тишина, что царила в комнате. Том и Дамблдор просто смотрели друг на друга, Том ни о чем не думал, создавая в своём сознании кирпичнную стену. Только у Гаррри сложилось впечатление немой дуэли, и директор, откашлявшись, принял свое поражение. — Директор, вы принесли то, что я просил? — спросил Том вежливым, педантичным тоном, и если бы не этот взгляд тёмно-красных глаз, то Том был бы очень обаятельным и даже в какой-то мере обольстительным. Гарри снова смутился — и как он мог такое разглядеть? — Думаю, ты знаешь ответ, Том, — спокойно ответил Дамблдор. Он всё ещё думал, что контролирует ситуацию, на что Том усмехался про себя. «Всё такой же глупец», — услышал Гарри мысли, и долгую минуту он не мог понять, чьи они — его или Тома. — Флакон в твоём мешке, на шее, — ответил Том. Гарри правда не понимал, почему возобновилась дуэль и почему Том с каждым словом сдерживается, говорит сквозь зубы, чтобы не зашипеть. — Думаю, Гарри не следует это видеть, — посоветовал Альбус. Снова тишина, а потом смех, дикий и слегка сумасшедший. Гарри вздрогнул от испуга, потому что почувствовал, как и его самого переворачивает, и непонятно чего хочется больше: засмеяться или кинуться прочь из зала и бежать, чтобы не слышать голосов Тома и Дамблдора. — Расскажи ему, — это не приказ, не просьба. Том настаивал на этом, словно говоря, что иначе будут последствия. Глаза Тома оживились, стали рассматривать гостя, и сейчас перед хозяином никто иной, как добыча. Гарри уже знал наизусть этот взгляд хищника. Том снова молча, но уверенно, указал директору на его место. — Боишься потерять святость в его глазах? — спросил Том, и сейчас оживился и Гарри, что раньше сидел молча как статуя. «Том?» — позвал Гарри, и голос его дрогнул, это был страх. Чтобы сейчас директор ему не сказал, Гарри знал, он не хотел, ему не нужно было этого слышать. Гарри внезапно сцепил зубы до скрипа, его отдёрнули, как котёнка за шкирку. От резкой боли побежали мурашки, как при первых уроках окклюменции. — Том, я думаю, это не уместно, — отнекивался Альбус. Голос стал тише. Его попытки выглядели жалко. — Как тебе это? — спросил Том, водя гостя в недоумение. — Чувствовать стыд мне это не ведомо, хочу лишь узнать, — неприкрытая насмешка. — Я не изображал благодетеля, не строил из себя кого-то, используя дар убеждения, — теперь Том смотрел только на Гарри, — одурачил мать и отца. Анализируя случившееся, я всё время думаю, что без твоей руки тут не обошлось. Гарри бросил взгляд на Тома, потом на директора, анализируя сказанное. «Одурачил мать и отца» — повторил про себя он. — На что ты рассчитывал, оставив при них никого иного, как Питера? Думал, я не обойду этого болвана? — взгляд Тома, устремлённый на директора, заострился, проверяя того на ложь. — Думаю, нет. Оплошность? Маловероятно. Почему, Альбус? — спросил он. Директор сглотнул, зрачки расширились, он был напуган. — Скажи ему! Гарри знал, что ещё минута — и он взорвется, магия вырвется наружу. Он устал от эмоционального напряжения, от этих игр и уловок. Ему нужна была ясность. «Успокойся», — попросил Том, что удивительно, действительно просил. Тон его стал мягким, слегка ласковым. Гарри почувствовал, как часть напряжения уходит, Том забирает его груз. — Тебя считали жертвенным агнецом. Гарри посмотрел на Дамблдора. Он очень хотел услышать, что это ложь. Ещё одна уловка, наглая ложь, это ведь неправда? — Гарри, — ласково позвал Альбус, но сейчас Гарри не хотел его слышать, он хотел оглохнуть. — Я знал, но надеялся, что это не так… — Смелее, Альбус, — поторопил Том, и Гарри впервые захотелось заставить его замолчать. — Мои опасения подтвердились, когда ты сказал про голос, который слышишь, и дневник… всё сложилось. — Крестраж, Гарри, — устало оборвал болезненные изъяснения Том. — Я создал в тебе крестраж. Это тёмная материя, запретная магия. Ты — осколок моей души. Гарри не удивился, совсем не удивился. Единая магия, крестраж, в чём разница? — Как свинью на убой, да, Альбус? — спросил Том, и лицо директора перекосилось, словно тот получил удар под дых. — Хватит! — сил терпеть уже не было, и Гарри вскочил с места. — Я больше не хочу, не хочу… — забормотал он и вышел прочь из зала.***
Том подавлял в себе желание броситься за подростком, но нет, нельзя. Он осуждающе посмотрел на директора. Сам Волдеморт был убийцей, он никогда не отрицал, не отнекивался от этого. Перед ним сидел расчётливый, подлый, лицемерный и мелочный старик. Такие люди вызывали омерзение, они как крысы. Паразиты, пожирающие плоть. — Ты не собирался ему говорить, — сказал Том, сцепив пальцы в замок. — Оберегать, холить, лелеять, заставить себя чувствовать нужным и ценным. Играть мальчишкой как игрушкой, словно он пустышка, — продолжил рассуждать он, чувствуя лавину гнева и боли, исходящую от Гарри. — Вернёмся к делу, — Том постарался закрыться от обжигающих эмоций Гарри. Дамблдор был сокрушён и раздавлен. Он снял с шеи кулон. Том встал и подошёл к стене, надавив на определённый кирпичик, открывая Омут памяти. Воспоминания имели золотистый оттенок, как солнце. Том слегка наклонился, окунаясь в чужую память. Ничего не было видно, кроме все того же золотистого оттенка, чистый холст, и только голос. «И вселенская тьма превратится в яркое сияние… Тьму окунут в объятья добра и любви… И тьма станет целым, переродившись…» — Его нельзя было убивать, это противоречит Пророчеству! — заключил Том, взгляд его стал свирепым. Он хотел разорвать Альбуса голыми руками прямо сейчас. — Ты не хотел мараться! Хотел выставить себя героем, опять! — закричал Том. — Вывести его! — тут же приказал он. Пара Пожирателей вывела Дамблдора из зала, предварительно применив заклинание, сковавшее руки старика в невидимые цепи. — Люциус, Антонио, Бен, — призвал Том, — возобновите патруль, я установлю барьеры. Его распоряжение прервали звуки битого стекла. Том прикусил губу. Это был Гарри, он снова не справляется со своими выбросами. — Поттер! — рыкнул Том, потерев переносицу. С этим подростком всегда будет так сложно? — Тау, присмотри за ним! — откал приказ Том и кивнул, услышав характерный щелчок. — Рассредоточились по всему особняку!***
Гарри сидел в своей комнате в углу, поджав под себя колени. Он смотрел на пол и ни о чём не думал, ему было плевать на пронизывающий холод, его абсолютно не волновало всё окружающее. Сейчас мысли Гарри занимали воспоминания о прошлом. Дружба, а была ли она? Забота, тревога за него? Всё это стало пустым. Гарри чувствовал себя барашком. Глупым и ненужным, просто животным, лишенным интеллекта и воли. — Молодой господин, — раздался писклявый голосок где-то рядом. Стало теплее, на ум пришёл Добби. Но нет, это Тау, домовой эльф семьи Мраксов, по его виду ясно, его не раз били. — Прошу вас, господин, вы поранитесь… — ничего не понимая, Гарри наконец обратил своё внимание на реальность. Оказалось, он сидел на осколках стекла. В комнате и правда было холодно, может, потому что три окна были разбиты. Гарри с опаской осмотрел себя. Запястье левой руки зацепило несколькими мелкими осколками. Не больно, немного нарывает. — Всё хорошо, — Гарри попытался успокоить Тау, который, по-видимому, скоро собирался впасть в истерику. Глаза расширились, он постоянно дёргал руками и надрывно дышал. Опять вспомнился Добби. Гарри встал на ноги, кое-как отряхнулся от осколков и пошёл в ванную комнату. Осколки волновали Гарри всё сильнее, как укусы насекомого, которые начинают зудеть. — Стоит подумать о твоей палочке, — Гарри устало закрыл глаза. Том стоял у дверного косяка и любовался гримасой боли, хотя было не столь больно, сколь неприятно. — Руки! — приказал Том, подходя ближе и зачем-то закатывая рукава. Он осмотрел рану с задумчивым видом, словно понимал в этом что-то, затем открыл кран и пустил воду, другой рукой взялся за палочку и каким-то неведомым Гарри заклинанием вынул осколки из раны. Осколки воспарили в воздух, сверкая, как драгоценные камни, а потом просто испарились. Выглядело красиво, и в какой-то момент увиденное захватило дух. Нельзя было игнорировать тот факт, что Том Риддл, именуемый Тёмным Лордом, был виртуозным волшебником. То, как он использовал магию, не могло не интересовать. Гарри не мог отрицать, что Том сильный маг, слишком сильный. После того, как Том вынул осколки, он смочил тёплой водой марлю и прочистил рану, потом капнул на рану несколько капель средства, которое обычно использовала мадам Помфри. На этот раз Гарри не стерпел. — Интересно, вот значит, как можно сделать тебе больно? — спросил Том, криво улыбаясь, не сводя глаз с раны и аккуратно обрабатывая её. — Даже Круцио тебя не сломало, — напомнил он, Гарри сжал зубы. Да, он помнил этот момент на кладбище, тогда он впервые увидел родителей и смерть Седрика. — Какой ты заботливый, — Гарри хотел сострить, но был слишком подавлен и не смог продемонстрировать нужных эмоций. — Я просто узнал истинный исход, — очередная загадка. Гарри не готов сейчас их слушать. Они сейчас бесят. — Либо я тебя убью, либо ты меня, — сказал Гарри. Том поднял на него глаза, отвлекаясь от уже почти заживший раны. — Ты ещё не отказался от этой идеи? — спросил Том. Гарри стало менее безразлично всё происходящее, Тому было интересно его мнение. Это было так неожиданно, что Гарри растерялся. — Всё скоро изменится, Гарри, я знаю. Гарри обратил внимание на то, что Том всё ещё держит его руку, и дёрнул руку на себя. Том задержал его запястье. — Ничего не изменится, Том, — строго сказал Гарри и решил вернуться в свою комнату. — Гарри, ты не ловил себя на странных мыслях? — крикнул Том ему вслед. Нет, отвечать Гарри не намерен. Хватит на сегодня.