Не отпускай меня...

      Сегодня Россия решила сделать приятное семье, поэтому встала раньше обычного и уже вовсю копошилась на кухне, откуда чуть позже запахло блинами. Да, русская захотела приготовить для своей большой семьи блины на утро, и чтобы успеть испечь вовремя, девушка и встала раньше. Вскоре на кухню начали заходить младшие с широкими улыбками, чувствуя запах сладких блинов. А, самое главное, блинов России. Каждый в семействе говорил, что никто не умеет готовить так блины, как Росс. Они были настолько вкусными, что поначалу от них сложно оторваться. На это девушка всегда смущалась, говоря тихое «спасибо». Она не считала себя великим поваром и не думала, что в её блинах было что-то особенное, находя их самыми обычными. Но ей все равно было приятно услышать похвалу братьев и сестёр.       Сейчас практически вся семья сидела на кухне и с радостью уплетала блинчики, в том числе и Америка, который впервые попробовал еду Екатерины, так как в прошлом он считал, что девушка его пыталась отравить своей стряпней, если она приносила на собрания что-нибудь из своей готовки. Россия, по сути, тоже не отставала от США, и точно также ела свои блины, не забывая окунать в сгущёнку. Порой из уст девушки вырвались непонятные звуки, означающие то, что она была полностью довольна. Всё-таки, блинчики со сгущёнкой она любила больше всего на свете и могла просто продать душу, и даже подраться за последний блин, так что братья и сестры с большим удовольствием отдавали сестре последний, не желая ввязываться в драку. Только вот Америка не знал этого, и когда на тарелке оставался последний блин, он уже потянулся за ним, как вдруг кто-то его укусил в плечо.       — Ай! — он взглянул на русскую с вопросом в глазах, и когда он увидел, как Орлова, нахмурив брови, чуть ли не рычала на него, вопросов стало ещё больше.       — Мой. Блинчик.       Девушка взяла лакомство с тарелки и положила к себе. Она ещё какое-то время смотрела на Джеймса, как злая собака, которая была готова в любую секунду накинуться, а после начала есть последний блин, не забывая про сгущёнку. Сейчас казалось, что девушка не была готова жрать я, и вообще спокойно себе сидела и завтракала. Парень же, думая про то, какой же русская была порой странной, остался в непонятках до тех пор, пока поведение девушки не решила объяснить Молдавия:       — Она просто без ума от блинов, особенно со сгущёнкой, — она вздохнула и сделала глоток чая, а Россия продолжала довольно есть блинчик. — Для неё это нормально, если кто-то на последний покушается. То, что она укусила тебя — ещё ничего, так как дело могло дойти до драки. Причём, она так только на последний блин реагирует. Пару раз нам доставалось, даже отцу.       — Никогда не забуду тот день, когда моя собственная дочь чуть нос не сломала, — вмешался Союз, заставляя США ещё сильнее удивляться.       — It's normal [Это нормально]? — американец посмотрел на каждого.       — Да, — хором ответили страны, в том числе и Россия, закончив жевать последний блин. Вскоре завтрак был закончен, и каждый поблагодарил Росс за то, что она приготовила блины. Конечно, девушка позаботилась и о тех, кто на завтрак не пришёл, и с самого начала отложила братьям и сёстрам, убрав в холодильник. Не оставлять же отсутствующих голодными, верно? Да и, к тому же, Росс всегда может съесть ещё парочку блинов, ей даже будет только в радость.       Дальше каждый продолжил свой день по своему. Россия, Молдова, и Беларусь решили прогуляться по лесу, как это было много лет назад. Девушки перед уходом сидели в комнате Белки, что-то обсуждая. Точнее, Молдавия и Беларусь о чем-то болтали, а вот Росс просто лежала на кровати и о чем-то думала, но одна из девушек вывела её из раздумий.       — Эй, Кать, — Беларусь прилегла к сестре. — Давай Америку тоже возьмём с собой?       — Что? — удивилась Федерация, взглянув на нее. — Зачем?       — Думаешь, ему хочется сидеть самому дома? Если подумать, он не может куда-то уехать по многим причинам, а тут хоть прогуляться сможет. Мне просто жалко его стало после того, как я подумала в этом ключе, — Республика вздохнула, продолжая смотреть на Росс, только уже жалобным взглядом. — Ну давааай…       — Ладно, — она вздохнула, а Беларусь лишь радостно хлопнула в ладоши и встала с кровати. Россия встала следом, стряхивая с себя невидимую пыль. — Пойду обрадую, что ли.       США, на удивление, согласился на предложение девушки, и чуть позже четвёрка уже подходила к чаще. Россия довольно вдыхала лесной воздух и оглядывалась. По ней было видно, что она здесь была не первый раз, и это место ей, кажется, даже нравилось. Младшие сестры продолжали о чем-то болтать, а США просто шёл за Россией, стараясь не отставать, так как здесь он был впервые, и потеряться ему вовсе не хотелось. Совсем скоро, они вышли на небольшую поляну, которая была освещена ярким и летним солнцем. Федерация довольно улыбнулась и прошла дальше. Она, как и сестры, прилегли на траву, раскинув руки. Америка решил последовать их примеру и сделал точно так же, взглянув на Росс. Девушка, в свою очередь, тоже взглянула на него и широко улыбнулась, что, на его памяти, было впервые. Он впервые видел её улыбку, не считая тех моментов, когда девушка выпивала, и то это тоже было не всегда.       — Чего такая радостная, Russia [Россия]? — продолжая смотреть в серо-голубые глаза Орловой, а она, в свою очередь, не отводила ни на секунду взгляд.       — Я так давно не была здесь, да и не я одна, думаю, — наконец, Федерация посмотрела на сестёр, а они уже не лежали на траве, а бегали по поляне, смеясь. — Мы нашли это место, когда только переехали в этот дом. Ох, и давно же это было…       В голову начали лезть времена тех дней. Тогда, на памяти Кати, их было всего пять-шесть. Старая квартира в Москве была уже им мала, поэтому их семья решила переехать в собственный дом. И как только они приехали в это место, все решили прогуляться вокруг, да и отец не был против. Братья и сестры тогда сразу побежали в лес, и каким-то чудным образом нашли эту самую поляну, которую полюбили сразу же. Они проводили там все свободное время, и даже пару раз сам Союз был с ними. Это было для них особенным местом, куда никто, кроме них не приходил. Этим приятным воспоминаниям, когда она вместе с Братьями и сёстрами играли в различные игры того времени. Это были действительно хорошие времена, если так подумать. Тогда они ещё были детьми…        — Тогда мы хотели ещё домик здесь построить, — внезапно начала девушка, продолжая улыбаться. Но вскоре эта улыбка спала с её лица. — Только вот война началась. Было не до домика… Потом вообще все изменилось, ты сам знаешь, что война меняет.       Америка молчал и заметно кивнул, понимая, о чем говорила русская. Он очень прекрасно понимал её, ведь сам менялся кардинально, благодаря тем войнам, в которых он участвовал.       — Ладно, не стоит о грустном. Мы не для этого пришли, — Росс натянула улыбку и взглянула на небо.       — Hei, sora [Эй, сестрица]! — Россию окликнула Молдавия. Она легла на траву рядом с сестрой, восстанавливая дыхание после беготни с Беларусью. — Тоже навевают старые времена, да?       — Да, сестра, есть такое, — Федерация кивнула, продолжая смотреть на голубое небо, наблюдая за белыми и пушистыми на вид облаками.       — Памятаю, калі табе толькі бацька вушанку падарыў [Помню, когда тебе только отец ушанку подарил], — к ребятам присоединилась Беларусь, тоже ложась на зелёную траву и указывая на головной убор старшей сестры. — Она тебе такой огромной была, что аж на глаза каждый раз лезла! И мы когда говорили, чтобы ты её сняла, раз мешает, а ты хмурилась и говорила, что не мешает.       — Ну, а как по-другому, — девушка опустила шапку на глаза, слабо улыбаясь. — Подарок отца только так хранить и нужно.       После девушки вспоминали друг с другом случаи из детства, рассказывая то ли самим себе, то ли США. Но парень продолжал молчать, с интересом слушая их рассказы. Он все продолжал удивляться тому, как же его детство отличалось от детства России и её сестёр. И он не понимал, завидовал ли он такому или нет. Хотя, чему завидовать, если они все уже давно не дети. А он тем более не ребёнок, скорее, какой-то старик в теле юноши. Так продолжалось до тех пор, пока небо не стало оранжевым, а на улице начинало холодать. Пусть было и лето, но ночи всегда были холоднее, так что компания решила возвращаться потихоньку домой, чтобы успеть хотя бы к ужину, так как обед они благополучно пропустили, пусть и не жалели об этом.       Настроение было у всех хорошее, и небольшой поход в лес был как нельзя кстати, так как это действительно помогало расслабиться и забыть все проблемы, которые были сейчас. Обратно они шли молча, наслаждаясь звуками леса. Шелест листьев, сверчки постепенно начинали играть свою мелодию. И это успокаивало не меньше. Но, к сожалению, хорошему настроению пришёл конец, когда они вернулись домой. Снимая обувь у порога, в стороне кухни раздался звук битой посуды, а затем и крик.       — НЕНАВИДЖУ ТЕБЕ [НЕНАВИЖУ ТЕБЯ]! — сразу было понятно, что это был Украина. И, кажется, он говорил это отцу. Больше, не считая России, было некому. Улыбка с лица девушки пропала, и она быстрым шагом направилась на кухню, чтобы узнать, в чем дело. Остановившись у входа, Катя рассмотрела кухню. Парочка осколков от тарелок лежали на полу, а в самом центре стоял брат с отцом.       — Что случилось? — серьёзно спросила Россия, скрестив руки на груди. К ней резко повернулся Украина. По нему было видно, что он был очень зол. В глазах горел огонь ненависти, брови сильно нахмурены, а губы были изогнуты в кривой и не дружелюбной улыбке.       — А тебе це не стосується, дорога сестричка [А тебя это не касается, дорогая сестричка]! — гаркнул парень, вновь поворачиваясь к отцу, чтобы продолжить свою речь. Мужчина лишь спокойно стоял и смотрел на сына, явно не удивляясь его поведению. Да, такое раньше бывало, пусть и не так часто, как ссоры между Росс и Украиной, и поэтому никто из семейства особо не удивился этому.       — Я старшая в семье, так что касается, братец, — вновь вмешалась Федерация, подходя ближе.       — НУ ВОТ ТЕБЯ МНЕ НЕ ХВАТАЛО ТОЛЬКО! — заорал брат, вновь повернувшись к сестре и толкнув её назад. Это было настолько неожиданно для Орловой, что она не устояла на ногах и упала, задев угол стола. Ушанка упала с её головы на пол. Зашипев от боли, русская встала на ноги, придерживаясь за правый бок, которым как раз она задела стол. Жгучая боль продолжала раздаваться в боку, заставляя придерживаться его, как это обычно бывает. Потом здесь будет явно большой синяк. К этому времени практически все стояли у входа на кухню. Ушанка упала с её головы, но поднимать её девушка не стала.       — Саша, перестань, — на этот раз вмешался СССР. Голос его был грубым и серьёзным. Он смотрел на сына своим пристальным взглядом, намекая, чтобы украинец прекратил устраивать цирк по пустому поводу, что он сейчас и делал. — Не веди себя, как маленький ребёнок.       — Успокойся, Украина, — Росс подошла к брату, пытаясь хоть как-то успокоить его, но она сделала этим только хуже. Парень что-то прокричал и со всей силы врезал девушке кулаком по щеке, от чего та отошла назад на пару шагов, на этот раз устояв на ногах. Вся левая сторона лица разом онемела, а Россия про себя отметила, что брат начал сильнее драться. Понимая, что словами его не успокоить, она подошла к нему и, не дожидаясь очередного удара Украины, ударила сама его в живот, после чего у этих двоих началась драка, в ходе которой парочка стульев упали вместе с посудой, которую брат с сестрой случайно задевали. Оба дрались пусть и не в полную силу, так как задеть кого-то из братьев или сестёр, а уж тем более Америку, которые являлся в это доме гостем, вместе с отцом, но удары были довольно сильные. Пёс, тоже наблюдавший за этим, начал лаять.       — Дети! — басистым голосом произнёс Союз, пытаясь разнять Россию и Украину. Благо, ему помогли остальные. Вид у обоих был так себе: укусы в разных местах, где не было одежды, у Украины шла кровь из носа, а у России была разбита губа. Кажется, без синяков тоже не обошлось. Катя, держась за бок, которым изначально задела угол стола, подошла к своей ушанке и надела её, поворачиваясь к семье. Казахстан, Киргизия и Азербайджан держали Украину, который хоть сейчас был готов продолжить драку. Всё смотрели только на неё с волнением в глазах, кроме США. Он же смотрел больше с удивлением, чем с волнением на девушку. Она лишь усмехнулась.       — Я пойду, прогуляюсь, — прохрипела Росс, поспешив к выходу.       — І не вертайся краще [И не возвращайся лучше]! — продолжал возмущаться украинец, смотря вслед русской. После того, как Федерация скрылась за входной дверью, все начали копошиться. Кто-то побежал за аптечкой, а кто-то решил разузнать у отца, что случилось и из-за чего произошла драка. Америка же продолжал стоять, не зная, что и делать. Вскоре, к нему подошла Беларусь с небольшой аптечкой.       — Пойди за Росс, а мы пока тут наведем порядки, — Джеймс лишь кивнул и, взяв аптечку, направился за русской. Он знал, что она вышла из дома, поэтому американец последовал её примеру, думая уже на улице над тем, куда она могла уйти дальше.       Мест, как он мог понять из собственных соображений, где она могла быть, было достаточно много, но он всё-таки решил начать её искать там, где был сам. И это было только одно место: та самая поляна, на которой они сегодня были. Он шёл тихо и спокойно, стараясь не заплутать в этом лесу, иначе это будет довольно неприятная ситуация. Однако, чуть позже парень смог выйти на ту поляну, где они не так давно были. И Америке ой, как повезло сейчас, ибо на этой поляне как раз сидела Россия, обняв колени и смотря на небо, которое постепенно темнело. Он тихо подошёл к ней и сел рядом, взглянув на небо. Тишина, спокойствие. Никак по другому обстановку вокруг нельзя было описать.       — Зачем ты пошёл за мной? — прервала тишину Россия, продолжая наблюдать за небом и тем, как оно темнело. Он помолчал какое-то время, а затем ответил, взглянув на Россию.       — Твоя семья волнуется, так что они попросили найти тебя и обработать раны, — парень показал аптечку, как доказательство своих слов. Девушка взглянула на него.       — Белка? — США кивнул, а Россия слабо улыбнулась, вздыхая. — Да, на неё похоже… Ну что ж, спасибо за это.       Джеймс вновь кивнул и открыл аптечку, начав разбираться, что и для чего здесь нужно. Для него было весьма проблематично использовать русские препараты, так как обычно он ими не пользовался. Это заметила Федерация и лишь шире улыбнулась, предложив свою помощь. Он же не отказался от неё, и вскоре Орлова достала из аптечки перекись, вату и мазь, которая прекрасно подходила для ушибов и разбитой губы.       — Такими темпами, я и сама могла бы все сделать, — Россия вздохнула, вручая все необходимое Америке. Он лишь промолчал и взял мазь, открывая её. Джеймс быстро справился с ушибами, которые показала ему Россия, в том числе тот ушиб на правом боку. Он ныл больше всех, но Орлова решила не показывать этого, лишь иногда жмурясь от боли, но Америка не видел этого, уделяя свое внимание только ушибам. Закончив с мазью, парень принялся обрабатывать раны. Он смочил ватку в перекиси, после чего начал сначала обрабатывать укусы. Некоторые из них были довольно глубокими. Настолько, что из них начала потихоньку вытекать кровь, а где-то просто было видно мясо. Да уж, вид был так себе. Как только США прикоснулся ваткой к одному из укусов, девушка прошипела, не выдержав. — Ай-й!       — Be patient [Терпи], — американец продолжил обрабатывать, не отвлекаясь на шипение и недовольство России. Вскоре девушка притихла, лишь иногда громко шипя от боли. Таких сильных укусов, благо, было не так много, поэтому чуть позже Федерация с облегчением вздыхала, что эта пытка, наконец, была закончена. Только вот ненадолго. Дальше предстояло дело за губой, которую Катя сразу не дала и лишь отвернулась. Америка вздохнул. — Russia, don't behave like a small child [Россия, не веди себя как маленький ребёнок].       После этого парень насильно повернул голову девушки к себе и принялся дальше обрабатывать её раны, все также не обращая внимания на возмущения России. Чуть позже она сдалась, и на поляне вновь повисло молчание. Вокруг были слышны лишь сверчки и ветер, ничего больше. Девушка, продолжая иногда хмуриться от боли, наблюдала за Америкой, который усердно занимался её губой. Про себя она успела отметить, что его движения были довольно нежными, и порой даже немного неуклюжими. Было понятно, что парень старался причинить ей как можно меньше дискомфорта, что, пожалуй, немного льстило России.       — Как же так можно поднять руку на девушку?.. — тишину прервал Джеймс, который, вероятнее, спрашивал не у русской, а у себя. На это Орлова лишь усмехнулась. — It isn't right [Это неправильно].       — Мы росли в разных семьях, да и в разные времена воспитывались, — Росс пожала плечами, мешая Америке дальше обрабатывать губу, так что парень решил повременить с этим и убрал ватку. — Так что, это нормально. У меня в семье все равны, так сказать. Поэтому фраза «Нельзя поднимать руку на девушку» здесь неуместна.       — Я знаю, знаю… — он вздохнул. — Но как-то из головы вылетело.       Они оба глубоко вздохнули, только вот после этого девушка ещё и поморщилась от боли, так как поврежденный бок дал о себе знать. Россия схватилась за него и опустила голову вниз, тихо шипя и ругаясь себе под нос. Какое-то время Америка смотрел на неё, не зная, что и делать. Сейчас перед собой он вновь видел беззащитную Федерацию, которая хоть и выглядит суровой и самостоятельной, даже в такой ситуации, но он прекрасно понимал, что ей больно и даже обидно из-за всего, что произошло не так давно, и она просто старается не показывать себя с той стороны, с какой он видел её несколько дней назад впервые. Они не считали время и просто сидели так, не понимая, почему обоим не хотелось нарушать тишину. Боль постепенно ушла, а девушка продолжала сидеть так, чувствуя на себе его взгляд. Почему-то было страшно поднимать голову, но всё-таки на это сделала, устремив свой взгляд прямо в его глаза, не отводя его. Благо, лунный свет помогал рассмотреть эти синие глаза. Они бы и дальше так сидели, причём каждый думал бы о разном, но Америка прервал это, осторожно наклонив голову и слабо, еле ощутимо, накрыл её губы своими.