И я не знаю, куда мчусь: вниз — и сейчас обземь или вверх — и в солнце, в огонь…
Мы
Тэхён и Чонгук совсем забыли, что сейчас не одни. Двое сопровождающих отвернулись от созерцания чужой близости, а Соль курила в стороне вместе с водителем. Все молчали, никто никого не торопил, хоть часики и тикали не в их пользу. О чем думают? Каждый о своём. Кто-то хочет уехать обратно, а кто-то меняет стороны каждый миг, не зная, что будет правильнее: закрыть глаза или сделать для этих людей перед ними ещё больше, чем они сделали. Пангея — тот же мир, и люди там те же. Просто люди. Люди, которые любят и хотят жить. Как все… Соль подходит к парочке первая. В руках она держит рюкзак и ждёт, пока на неё обратят внимание. Не торопить. Не смотреть. Не… Тэхён поднимает на неё свой взгляд. Кажется, что Соль видит буквально, как поволока сходит, и его глаза смотрят более осмысленно. Соль улыбается. Она рада, что силы вытащить этого парня у неё всё-таки нашлись. Личности, за которыми готовы идти другие — настоящая редкость. Иногда это решают не сила и власть определённого человека. Просто кому-то от рождения суждено гореть, а кому-то — смотреть на этот огонь издалека или греться рядом, или сгорать до тла. И, кажется, сейчас именно парень с мутагенами в опасной близости от пламени… — Здесь предложения по дальнейшим действиям. Ещё Чжеун просил пропуска-таблетки. И Йенс, не взявший с собой таблетки для усвоения фона, тоже будет рад посылке для него внутри. — Там для вас опасно? Заговорив с Соль, Тэхён так и не отпустил Чонгука. Смотрел снизу-вверх, не собираясь двигаться лишний раз. — Йенс сказал, что ему не нужны маски и таблетки. Он уверен, что ближе к границе фон слабый настолько, что не навредит нам. Ты же видел? В тех документалках, которые тебе показывали. После эксперимента мир за границей Пангеи сделали практически стерильным. Хорошо, что ещё солнце не запретили… — Так страшно было видеть последствия ядерной катастрофы? — Люди вообще боятся катастроф. — Но всё время ходят по грани. — Такие уж мы от природы. Ничего не поделаешь. Тэхён усмехнулся. Его измученное тело его не слушается, когда он порывается встать, поэтому ему помогает Чонгук, после придерживая за талию, не позволяя упасть обратно наземь. — С людей в метро кожа слезала, как со змей — так мне мама рассказывала. Кому-то не повезло отхватить хорошей дозы после взрывов. В следующие годы умирали от лучевой болезни. Потом был туберкулёз — от того, что дышать нечем. Мутанты пришли, когда мы решили, что фон не такой высокий, и можно открыть вентшахты. Они пожрали тоже достаточно. Жаль, что это не засняла ваша аппаратура, которая на подобные зверства просто не смогла смотреть. Техника сломалась. А вы? Просто живёте и ищите себе оправдания. — Я сама выходец с Пангеи, Тэхён. В метро не была, но я видела многое. Не обобщай всех в одну кучу. Я хочу помочь. Тэхён покачал головой. — Ты делаешь недостаточно. — Посмотрим, — выдохнула девушка. — В рюкзаке я оставила инструкции. Можешь последовать им, а можешь продолжить делать так, как хочешь ты. А можешь это всё совместить. Ты мечтал о свободе. Я тебе её отдаю. — Она снова протянула ему рюкзак. — Только дай руку и позволь помочь. «Возьми». Хрупкий воин удивлённо поднимает взгляд на мутантика. «Ты ей веришь?» «Да». А между ними самими всё ещё хромает доверие и вера? Тэхён смотрит в янтарные глаза Чонгука. Доверие… После той вспышки страха, ужаса и вины, которые Чонгук позволил увидеть и прочувствовать Тэхёну, наверное, стоит начать и верить, и доверять. Сложно. И голова слишком вовремя подкидывает подслушанный ещё до побега разговор между Юнхо и Чонгуком. «С ним бывает так, что надо нарушать обещания. Ты не видишь? Он не хочет уходить» и «Но он уходит». В этом вся разница. «Тогда я верю тоже». Он забирает рюкзак. Чонгук легко касается губами виска Тэхёна (того, который недавно угрожали прострелить). Он знает, что хрупкий воин сказал совсем не про веру в чужое желание помочь и спасти. «Я верю тебе» — главная мысль. Но её можно не договаривать. Даже без слов (мыслей?) — мутантик всё понимает. И это самое главное. Границу переходят по мелководью, сняв ботинки. Рассвет горит в небе алым пламенем. Утро пахнет, повторяясь, новым началом. Ещё немного, ещё чуть-чуть и они обязательно увидят небо без редкой ряби искусственного купола. Ведь Тэхён решил совместить мечту и способы её осуществления (с чужой подачи — ну и пусть). Здесь и сейчас, как тогда — в его первую вылазку наверх, из метро — берёт отсчёт следующий этап их общего светлого будущего. Осталось только убедить в этом остальных.***
Некоторое время спустя
— Мать твою! Осторожнее… — Сам сказал, что надо вырезать, так не реви. Чонгук спокойно всё перенёс. Ради продолжения операции Леону пришлось вновь остановить состав. Джин наказал Чонгуку крепко держать вертлявого пациента и шарил пинцетом у того под кожей. На крики пришёл Чимин с Шомой на руках, малыш неравнодушно посмеивался от каждого крика Тэхёна. — Так ему и надо, да? — соглашается с Шомой Чимин, играючи укачивая мальчика. — Ты на чьей стороне? — всё не забывал обижаться хрупкий воин. — Терпи, — вставил своё слово уставший слушать лишние споры Чонгук, сильнее сжимая чужие плечи. — Блять. — По губам бы тебе надавать. Детей не учи плохим словам, — фыркает Джин, доставая наконец крохотный датчик из плеча Тэхёна. — Не стоит переживать, — хмыкает Чимин. — От общества Юнги он уже понабрался слов, что вклад Тэхёна — капля в море. Сокджин отвлёкся на тетрадь, вычитывая и высчитывая количество датчиков, которые осталось достать. Многие из чипов остались на местах, а некоторые проскользили под кожей и приходилось долго определять их местонахождение так, чтобы не навредить носителю. Оказалось, что достать необходимо ещё два датчика, с которыми справились за час. Тэхён успел уснуть, сжимая в руках наволочку от подушки. Док вскоре обработал раны, оставленные скальпелем на коже и удалился вместе с Чимином и Шомой, даря долгожданный отдых и Тэхёну, и Чонгуку. Последний удобно устроился у окна, положив голову хрупкого воина на свои колени. Поезд снова тронулся и вагон закачало, как колыбель. Чонгук устало улыбнулся замечая, что пасмурная погода сменилась снегопадом, и на фоне зелёно-жёлтой листвы стали мелькать пушистые хлопья снега. — Снег и ты. Для меня это ностальгия. — Я думал, ты спишь. Тэхён хмыкнул. — Просто хотел, чтобы они быстрее ушли. Чонгук легко провёл ладонью по отросшим за несколько месяцев волосам Тэхёна. Они у него так отросли, что можно было заплетать косы, впрочем Иона иногда этим занималась, добавляя в косы цветы и травы (пока время года позволяло), тогда Тэхён становился похож на русалку из детских старых сказок. Сам Чонгук тоже волосы отрастил, но трогать их разрешал только Тэхёну. Хрупкий воин на заплетания причёсок не очень умелый, поэтому мутантик ходил с простым хвостом на затылке и был похож на самурая (тоже с книжных картинок) со своим хмурым взглядом и пристрастием к тёмной и свободной одежде. — Зачем? Улыбка давно сошла с губ Чонгука, теперь он сидит серьёзный, ещё и спрашивает назло, будто не понимает ничего. Играет. Взрослость ему к лицу… — Не придуривайся.***
За ужином собрались внутри общего вагона. От уличной посиделки пришлось отказаться из-за усилившегося снегопада. Не развести костёр, не поесть, чтобы не промокнуть. А так — внутри — сидеть и смотреть в окна на снег — идеально. И греют руки кружки с горячим чаем. В вагонах состава нашлись места для новых членов команды: кроме Момо и Шомы до метро решили поехать Хаджун и Иона со Стивеном, в то время, как Давон и Минджэ остались у границы. Сестра Хосока к осени узнала о том, что скоро принесёт в этот мир нового человека, поэтому не стала рисковать, а Минджэ поддержал её в данном выборе. По поводу Йенса и Хюна стоит сказать отдельно. Первый продолжал игнорировать факт возможной угрозы радиации, а Хюн иногда даже спать без маски боялся, но всё-таки… оба они поехали тоже. Из рюкзака, который Тэхёну отдала Соль, для них достали таблетки-блокаторы, и пока не случилось ещё ни одной возможности ими воспользоваться, значит и вред радиация до сих пор не успела им нанести. И не сможет нанести — хочется верить. Леон поднял кружку вверх и сказал: — За наше новое путешествие! Его поддержал дружный хор голосов. В пути они уже второй день, но собраться всем вместе удалось только на этот ужин. — Слушай, а у Ю и этого… Хюна что-то есть? — шепотом спросил Тэхён у Чимина. — Я ничего не знаю, — ответил сталкер, пихнув в рот ложку похлёбки. Во время долгой реабилитации Юнхо мало с кем общался, даже Тэхён виделся с ним несколько раз, включая тот, когда они на общем собрании решали: кто хочет ехать к метро, а кто не хочет. Поэтому хрупкий воин почти не видел его, а уж про чужие отношения и вовсе ничего не знал. Близкое соседство в поезде снова вынуждает сидеть друг у друга на головах. Хюн быстро влился в команду, но с Тэхёном у них не ладилось. Почему-то именно хрупкий воин не находил рядом с новеньким слов. Будто им совсем не о чем говорить, хотя обычно Тэхён самый первый шёл на контакт. Видно, что за Хюна говорит его происхождение, но ведь с Йенсом такого нет, и Тэхён его быстро принял. А Хюн… Вот — даже их с Юнхо странная близость для хрупкого воина стала сюрпризом. Все эти руки, которые сталкиваются, незаметная забота и взгляды. Хрупкий воин сам же проходил каждый этап. Только странно теперь — наблюдать со стороны. — Всё-таки что-то есть, — заключает Тэхён, встречаясь взглядом с Юнхо. — А тебе какое дело? — спрашивает Чимин. — Сплетничаешь, пока Чонгук на другом конце вагона? — Брось. — Тэхён отмахивается от друга. — Он всё равно слышит меня. — Стало быть, и про ревность слышит? — Я не ревную. Просто… — Оставь их. Я не удивлюсь, если он снова из-за тебя пошёл с нами. Ничему жизнь не учит. И тебе с ним до конца жизни не рассчитаться. — Да я и так знаю. Аппетит скоро пропал. Тэхён оставил на столе полупустую тарелку с кружкой и вышел на свежий воздух. Почти в тот же миг в его волосах запутались снежинки. Завтра придётся чистить пути из-за снегопада. Но как красиво… даже в темноте — смотреть на природу, которая готовится спать, чтобы потом обязательно проснуться вновь. — Замёрзнешь. На плечи упал тёплый плед, а на сердце — голос, ноты которого знакомы наизусть. — Ю. — Тэхён грустно улыбнулся, оборачиваться и смотреть не стал. Знает, что не сдержит слёз. Бегать получалось удачно, а теперь вот снова жить под одной крышей и идти одной дорогой. Да и поезд навевает слишком много личных воспоминаний. — Сам замёрзнешь. — Мне не холодно. — Прости, — бросил невпопад. Само вырвалось. — Я должен был ещё тогда сказать, когда вернулся. Извиниться. Умолять о твоём прощении даже на коленях. Потому что мне жизни не хватит, чтобы его заслужить. — Когда тебе что-то отдают безвозмездно, то это нет необходимости заслуживать, Тэ. Я сам выбрал идти за тобой тогда. Сейчас. В этом ты не виноват. И я сам должен нести за это ответственность. И несу. И буду нести. — Не надо. Не надо говорить «буду». После метро… Давай разойдёмся в разные стороны? Мы должны разорвать эту связь. Хочу, чтобы ты был счастлив. А со мной это невозможно. Они немного помолчали. Юнхо первым заговорил вновь: — «Ненавижу твою тягу вниз». Так ты говорил раньше. — «Ненавижу твою тягу наверх». Ты боялся моей мечты, а всё ещё идёшь следом. — Я боялся не мечты, Тэ. Мне было страшно потерять тебя. Но именно это и произошло. — Тогда… зачем? Снова. Ты мог остаться. — В этот раз я пошёл за тобой, но не с тобой. Это разные вещи. Тэхён усмехнулся. Он не захотел спрашивать: а с кем? Потому что это уже не имеет значения, и его не касается. Можно идти параллельно и расходиться в стороны и сталкиваться, а потом расставаться. Жизнь — система координат. И каждый сам определяет свои точки отсчета.***
— Бомба? И как ты собираешься это провернуть? — Чонгук предложил один вариант, но я ещё думаю. В рубке собрались перед сном. Через месяц пути Намджун захотел подробнее поговорить про план освобождения и метро, и Пангеи. Они снова слишком скоро сорвались с места и совсем не подготовились. Впрочем, импровизация — это их конёк, раз они всё ещё живы. — И что за вариант? У Тэхёна было достаточно времени, чтобы подобрать слова. «Я ещё думаю» — оправдание для остальных. Пока ребята будут думать о том, как разобрать те входы в метро, которые завалило, они с Чонгуком сделают остальное. И это не обсуждается. Поэтому под предлогом «ещё думаю» Тэхён свои карты раскрывает, но делает видимость выбора для остальных. И не всем этот вариант приходится по душе. — Тэ, ты понимаешь, что предлагаешь? Мы не должны вредить остальному миру за то, что он навредил нам. Иначе всё погрузится в хаос. — Йенс и Хюн живы. Видимость контраста чистоты их мира и грязи нашего — только видимость. Нас всех обманывают, а когда это станет известно остальным, то мы будем не одиноки. Новый мир, Намджун. Помнишь? Мы все о нём мечтали. — Мы идём спасать. — И что из моего плана не входит в твоё предложение? — Какой же ты стал вертлявый говнюк, — выругался Юнги. — Учусь у лучших, — хмыкает Тэхён.***
Чонгука Тэхён находит в купе Хосока и Момо. Сколько он не говорил с ними, то не мог понять, зачем они сорвались вместе с ребёнком — вернуться туда, откуда так сильно хотели убежать. Чонгук играется с Шомой, они теперь действительно часто находятся в обществе друг друга. Малыш уже выговаривает некоторые слова, может ходить самостоятельно и во всю требует не молока и каши, а полноценной пищи, как у взрослых. Иногда это пугает, особенно когда ребёнок, которому года нет, вгрызается в кусок мяса, недавно пойманной и прожаренной дичи, своими полностью прорезавшимися зубками… Стоит Тэхёну появится на пороге купе, как он слышит низкое рычание Чонгука и непонимающе смотрит то на малыша сидящего на колене мутантика, то на самого мутантика. — Что такое? — Он хо-чет научиться читать тебя, хотя сам уже читает родителей. Обманывает ме-ня. Хрупкий воин садится напротив и наклоняется близко к кругленькому личику малыша. — Тебе не стоит быть таким быстрым. Иначе все поймут, что ты другой, Шома. — Говорит, что ему не страшно. Как тебе. Тэхён нахмурился. Чёрные умные глазки не упускают его из виду. — А не ты ли маму с папой вынудил идти с нами? Чонгук снова зарычал. — Да что такое?! — Ничего. Надо дождаться Мо-мо. Пора спать. Первым пришёл Хосок и Чонгук быстро передал ребёнка тому на руки, а Тэхёна вывел под локоть и не отпустил, пока они не оказались в их общем купе. — Чонгук, что происходит? На столешнице нашлось место шкатулке с балериной, никто и никуда её ныне не прячет. Чонгук завёл ключик и отвернулся к окну. Тэхён сел напротив. — Ты медитируешь? — Нет! — Чонгук, я не умею читать мысли. Только если ты сам мне позволяешь. Поэтому мне надо всё объяснять. Мутантик тяжело вздохнул. Прошло какое-то время, прежде чем он выдохнул и посмотрел на хрупкого воина. Шкатулка замолчала. — Он говорит, что я должен делиться. — Что? Шома? Делиться чем? — Кем, — поправил Чонгук. — И кем же? — Получилась неловкая пауза, во время которой до Тэхёна дошло то, что до него хотели донести. — Мной? — Да! Он совсем… уже. И эт-о ещё малая часть… — Он ребёнок. Напомнить чем ты занимался раньше? Не воспринимай близко к сердцу. — Он вырастет. Будет сильнее меня и Ёна. — Тогда и решите. — А если он заберёт тебя? — Я не вещь, чтобы меня забирали. Это первое. А второе — перед тем, как он вырастет пройдёт много времени. Он успеет и раздумать, и надумать вновь. Судя по всему, выбор у него будет большой, ведь демидии — не такая редкость, как хомоновусы. Чонгук снова взрыкнул. — Иди сюда. Перестань злиться.***
— Что там видно? Сказать честно? Ничего хорошего. Если начать считать, то не хватит пальцев: вот и побитые войной машины, заржавевшие, вышедшие из строя; полуразрушенные дома с чёрными дырами окон в стенах, давно потерявшие своих обитателей; пустынные улицы, проспекты, дворики, даже парящий вдалеке огромный крылатый демон — тоже имеется… И снег ещё, что прикрывает собой гниющий скелет города и белизной своей отвлекает от печальных дум — крупными сугробами повсюду. Ничего не изменилось. По иронии судьбы Тэхён идёт рядом именно с Хосоком. Снова над ними кружит демон, и снова этот демон не хочет приземляться. Тэхён оглядывается, позади Чонгук стоит на возвышении и со стороны кажется, что он просто смотрит вверх. Но хрупкий воин знает — всё не так просто. Стоило приехать, как сразу вспомнились противогазы, фильтры и холод. Здесь всегда холодно. Прошёл почти год, как они ушли и вернулись вновь. Метро — в двух шагах. И бесконечно веет ностальгией. Они разделились. С Тэхёном и Чонгуком пошли Хосок и Йенс с Леоном. Остальные отправились разбирать завалы на нескольких входах и выходах метро. Момо, Сокджин и Хюн с Юнхо остались на локомотиве, потому что по старой памяти местность вокруг метро славится и мутантами, и бандитами — всё одно. И стоит поберечь тылы, чтобы не остаться без штанов. В какой-то момент Чонгук окликает Тэхёна. Взмах широких крыльев поднимает в воздух ворох снега, что мир вокруг становится бесконечно белым. …Огромная летучая мышь — вот, что из себя представлял демон, парящий в радиационных облаках. Широкий размах крыльев вкупе с острыми клыками и когтями производили должное впечатление на любое живое существо. Слишком близко. Они стоят слишком близко, чтобы не бояться стать жертвами столь огромного существа. Тэхён не сразу понимает, что его берёт за руку Чонгук. Шоковое состояние не смахнуть с себя, как снег. Мутантик ухмыляется, будто задирая нос, хвастаясь своими навыками внушения. Странно видеть кого-то без противогаза в этом городе, кроме белых и других мутантов все живые прячут лица, не дышат радиацией. А Чонгук — не прячет. От холода у него румяные щёки, и снег застывает в его волосах снежинками с идеальными гранями… «Пойдём?»***
Чимин с Юнги поднимают вверх железную пластину, рядом Намджун и Иона работают лопатами, убирая снег, Стивен разгребает груду камней, а Хаджун рассматривает окрестности. Вероятность успеха в данном процессе стремится к нулю. Первоначальный план был таков: определить более удобное место для спуска и работать в направлении освобождения прохода от завала. Проблема заключается лишь в том, что более удобный вход в метро оказался расположен вдалеке от железной дороги, а значит их любимая дрезина-тягач выбывает из плана из-за неудобного расположения. — Будем вечность здесь ковыряться, — ворчит Юнги. У него тяжёлое дыхание и маска на лице только и делает, что сдаёт механика с потрохами. — Надо придумать, что делать дальше… — Эй! — перебил Намджуна Стивен. — Я нашёл! Надпись «Вход» давно должна была стереться с металлических дверей, но она осталась. Стивен стал активнее работать руками, а после ему и другие стали помогать. Теперь ярко-красный «Вход» увидели все. — Предлагаю за это выпить, — хмыкает Хаджун, разглядывая находку сверху.***
Тэхён снимает с плеча рюкзак и достаёт его из-за своего любимого плаща. Внутри лежит ключ, который откроет им купол и избавит метро от постоянной концетрации радиации в воздухе. Соль предложила такой выход, а Тэхён… не смог придумать лучше. «Разрушить — не построить. Зачем тебе делать это?» От неожиданности хрупкий воин вздрогнул. Белые снова пришли в решающий момент. Опять эта белая девочка… Что она хочет от него теперь? «Другого выхода нет». «Ты готов взять на себя ответственность? За тысячи чужих жизней?» «На них тоже лежит ответственность за мою жизнь». У девочки в белом платье в руке появилась простая граната и она резко дёрнула за чеку. Хрупкий воин зажмурился, точно ожидая взрыва… В собственной голове? Белые промолчали, и Тэхён скоро потерял их из виду. Люди таковы. Новое для них всегда начинается с разрушения… «На самой вершине купола есть слабое место всей конструкции. Чтобы разбить купол, надо ударить в эту вершину. Заряда в рюкзаке хватит на любой способ: можно выстрелить, можно каким-то образом закрепить. Бомба небольшая, но концентрация заряда велика и достаточна». — Йенс! — Что? Из-за маски пришлось крикнуть и надеяться, что его услышат. Но Йенс удачно оказался рядом и присел на корточки. — Как много людей может погибнуть, если мы сейчас это сделаем? — Если мы разрушим купол? — переспросил. — Ну. Так я даже не скажу точно. Сработает механизм выживания. Кто сильный, тот переживёт. Когда они взрывали Пангею, то тоже не знали точно: кому повезёт? Мы уже говорили по этому поводу, Тэхён. Ты решил передумать? — Нет. — Тогда вперёд. Без сожалений. Голосом мамы в голове любимая поговорка: «Ангел мой, будь со мной. Ты — впереди. Я — за тобой». Тэхён кивнул. Вместо него самодельный гранатомёт взял Чонгук — слишком тяжёлая штука получилась. Второй рукой мутантик подцепил Тэхёна за ладонь и повёл за собой. Мощное тело демона оказалось грубым и твёрдым, как броня. На страшной морде выделяются чёрные глаза и клыки, что торчат из пасти. Как на сказочного дракона, они с Чонгуком залезли на этого демона, а тот, стоило им ухватиться за костяной гребень на спине, взмахнул крылями, и в воздух вновь взметнулся ослепительно-белый снег. На следующем взмахе тело демона оторвалось от земли, а на третьем он уже достал до последних уцелевших этажей высотных зданий. В какой-то момент демон перестал подниматься и замер на одной точке. Новый мир — в ещё одном взмахе крыльев. «Держи». Чонгук установил гранатомёт перед собой, но стрелять сам не спешит. «Мне страшно». «Вместе». Две руки на спусковом крючке. Раз, два… «Люди боятся конца света, но в то же время им очень интересно узнать: что ждёт их за той чертой?» Че-ло-веч-ность — такое смешное слово. И оно всегда заканчивается там, где один человек решил, что он важнее прочих. — …я и есть конец света! Под небом раздаётся оглушительный взрыв.