***
Девушка аскетично-ухоженного вида с новомоднейшей стрижкой яростно захлопнула крышку дорогого супертелефона. Даже толпа — поток одинаково-безликих, относительно обеспеченных, судя по размерам телефонов, людей — отреагировала, образовав вокруг неё завихрения. Размер её телефона, натуральная ткань официального костюма, макияж, причёска недвусмысленно говорили о том, что Амелия Ха слишком богата, чтобы не испугаться её плохого настроения. А она была взбешена. Только что отец — один из влиятельнейших людей на планете — поймал её на слабо, перед этим унизив и отчитав. Хотя нет, унизила она себя сама. Хватит уже бегать от обязательств по отношению к семье. Всё-таки, Амелия уже взрослая, самостоятельная двадцатипятилетняя женщина, она им сейчас нахрен всем покажет! Кому «им», Амелия пока не знала, но уж отцу-то точно, пусть заодно с ним пострадают и другие. Или лучше не так: пусть восхитятся её талантами и проклянут те времена, когда считали её богатой наследницей-пустышкой. Вытащив из маленькой сумочки (меньше телефона) пачку тонких сигарет, она стала водить взглядом по сторонам, пытаясь отыскать значок кабинки для курения. Ага, вот, значок-указатель частично закрывал огромный светловолосый инопланетник с ухоженной бородой. «Интересно посмотреть на его член», — подумала Амелия Ха и, вытаскивая сигарету, двинула к кабинке. Курильщики внутри сразу же сгрудились в одном углу, когда увидели богатую и явно рассерженную стерву. «То-то же, мелкотня финансовая», — на лице Амелии появилась презрительная улыбка, и она спокойно закурила. Так, надо бы вспомнить, что она сказала отцу в порыве гнева. Ага, кажется, она обещала ему что-то там вывести на новый уровень. «… — Ты хорошо училась, Амелия, а проводишь время, как богатая бездарность. — И что?! Нахрена быть богатой, если не иметь возможность тратить?! — Тогда иди зарабатывай сама. Что слабо? Я и говорю: бездарность. — Не слабо. Что мне делать в устоявшейся корпорации? Начинать с низов?! На слоновьем хрене я это вертела. — Послушай, ты же хвасталась своей креативностью, когда училась, мол, такие идеи родятся… — И что?! На этом моменте Амелия чуть не заплакала, потому что в школе, действительно, была душой компании, вечной ведущей праздников, первой ученицей и победительницей всяких интеллектуальных соревнований. Только языки давались ей с трудом. Но взрослая жизнь внесла свои коррективы — в её среде никто не слушал молодую, пусть и подающую надежды, все козыри были в руках стариков. — У меня есть к тебе предложение. — Ну?.. — Перепроизводство молока на планете достигло небывалых масштабов. Мы скоро начнём массовые увольнения. — Так увольняйте… — Задумайся, рушится целый сектор экономики: корма, транспорт, сельхозугодия, фабрики по переработке. Мы, конечно, бизнес, и должны думать о прибыли, но кому мы будем продавать, если потребитель обнищает, посмотри с этой стороны. — Да смотрю, смотрю. Поняла. Я-то тут причём?! Это вы богатенькие шишки напринимали решений… — Вот и прояви свою креативность. Нахрена, как ты любишь выражаться, ты училась в университете. Покажи, что ты видишь и знаешь нечто, чего не знают «богатенькие шишки». — Похоже на очередной развод с твоей стороны. — Может и так. Я готов отдать тебе в управление весь сектор корпорации, связанный с производством молока. Весь цикл. На полгода. Если выйдешь в ноль, займёшь место в совете директоров и сама станешь «шишкой». — Нефиг делать! — Нет, ты подумай. Серьёзно подумай. Даю тебе двое суток. Представь мне бизнес-план. — Говно вопрос, через два дня ты у меня будешь с руки есть. Отец рассмеялся и повесил трубку.» Как-то так. Амелии стало стыдно. Или не стыдно, она поняла, что подписалась под договором, который её опозорит. Проще быть бездельником. Ох насколько проще! Докурив сигарету, она обвела пустым взглядом курилку. Соседи испуганно жались по углам. Она хотела закурить снова, но тут взгляд её упал на давешнего огромного иностранца — через полупрозрачную стенку было видно, как он ставил чемодан рядом с инфотаблицей. Повертев карту в руках, он сверился с указателями, поднял чемодан и собирался идти дальше, но Амелия уже была рядом с ним и держала за рукав приталенной рубашки. — Постойте, — от волнения она заговорила на местном диалекте, забыв, что местный язык, прошедший тысячелетнюю эволюцию в условиях другой планеты, стал совершенно непохож на литературный мандаринский. Инопланетник ответил как раз на правильном мандаринском. Для Амалии это прозвучало примерно так: — Чеуам гамау ыньть палеуза? — Да можешь, можешь, — зашипела Амалия Ха, но потом, вспомнив, что ей нельзя отпугнуть подарок судьбы, попыталась говорить на стандартном английском — единственном языке, который она хоть как-то понимала. — Моя тебе увидеть чемодан, наклейка говорит принадлежность, — нещадно путая порядок слов, она жестикулировала, чтобы сделать свою речь понятной для чужака. «Да не лыбься ты, сука, я знаю, что плохо говорю». Но улыбнулась ещё шире и продолжила, — тебе прилетел с Радужного Моря. Моя нужна консультанта. — Понял. Здравствуйте. Я здесь проездом. Что конкретно вам надо? Мужчина говорил на правильном английском. Чёртов полиглот! Стыдно-то как. — Радужное море. Кухня. Все разбираются. Мне нужен специалист. Кажется, это получилось внятно. — С чего вы решили, что я специалист? Сука. — Радужное Море. Все разбираются. Для убедительности она ткнула пальцем в наклейку на чемодане, на которой красовалась эмблема крупной сети отелей и адрес для возврата чемодана в случае его потери. Улыбка инопланетника стала шире. Он протянул Амелии руку. — Виктор Кито. — Амелия Ха. — Приятно познакомиться. Вам повезло, я кое-что в этом действительно понимаю. Она попыталась общаться дальше, но получилось, что она его понимала, а сама толком не могла объяснить, что ей надо, потому что английские термины бизнеса, производства, а, особенно, сельского хозяйства просто исчезли из её лексикона. Кое-как растолковав инопланетнику, что завтра организует встречу с ним в присутствии переводчика, она побежала в свой номер в гостинице, обдумывая, что нужно предпринять. Сначала Амелия вообще хотела позвонить отцу и заявить о своём триумфе, но детский задор быстро прошёл, всё-таки она была умна, несмотря на свои закидоны, и понимала, что случайное знакомство с поваром с Радужного моря — это ещё не бизнес-план. И вообще, надо бы съездить на эту легендарную планету, а то (ей стало стыдно) она не представляет, почему тамошняя кухня так прославилась. Вроде, там основной вид туризма — кулинарный, а ресторанов традиционной кухни Радужного моря нигде в галактике нет, кроме самого Радужного моря. Наверно у них там какие-то продукты особые. Или они пляшут голышом рядом с открытыми очагами, поджаривая маринованных девственниц. Воображение нарисовало ей огромных мужчин с эрегированными членами, поливающих её, Амелию Ха, острым соусом, чтобы съесть после многочасового совокупления. Не, не, не. Такое она может организовать после того, как станет членом совета директоров. А пока, надо сосредоточиться на работе. Так. Так. У неё есть проблема — перепроизводство. Предположительно, есть специалист, который укажет возможные пути выхода из кризиса. Есть барьер — незнание Амелией языка. Ага, ей пришло в голову элементарное решение, которое, однако заставило её покраснеть. Да, Амелия, несмотря на буйные годы и вседозволенность, взрастившие в ней эгоизм и наплевательское отношение к окружающим, ещё сохранила остатки тех человеческих качеств, которые делали её всеобщей любимицей в старшей школе. Ей стало стыдно за то, что она почти забыла о своей лучшей подруге Дане Тху. Сука, как неудобно. Но жилка бизнесвумен билась, требуя действовать. Через несколько минут, узнав номер станции автоматической дойки (как удобно — принадлежащей именно её семье), Амелия, благодаря про себя судьбу, давала распоряжения начальнику смены, имя которого не удосужилась узнать.***
Обычно, когда бригадир злился, он краснел. Сейчас же он сидел бледный, как штукатуренная стена коровника. Дана вошла и тихо поздоровалась, боясь вызвать гневную тираду начальника, но тот тихим голосом произнёс: — Тху, у тебя есть приличный костюм? Это точно не увольнение. Дана расслабилась. — Смотря для каких целей… — Не умничай, — гнев всё-таки прорвался, но бригадир сдержал себя и заговорил ровным голосом. — Начальство требует переводчика. Сомневаюсь, что ты сгодишься, но почему-то именно тебя. Ликование, взорвавшееся внутри, чуть не вырвалось наружу криком «уррраааа!». Дана улыбнулась аристократичной улыбкой, которую не примеряла с выпускного в школе и немного надменно сказала: — Специалист по техническому переводу, степень — магистр. Да, у меня есть костюм. Костюм она тоже не примеряла после выпускного, только уже университетского. С тех пор её не совсем стандартная фигура мало изменилась, а костюм — из хорошей ткани, уныло-деловой, практически новый — висел в маленьком шкафу, ожидая своего часа. И вот час настал. — Ладно, не опозоришься. Вот сопроводительные документы, тебе надлежит быть на пересадочной станции Кун Лун завтра, ровно в восемь утра по стандартному. Короче, я тут посмотрел единственный рейс с пересадкой через два часа, так что марш домой: вещи собрала, и чтобы не опаздывала. Дана сорвалась с места. Это шанс. Может это Шанс с большой буквы. Она прибыла в шесть тридцать и стояла по стойке смирно рядом с указанной в документах информационной стойкой, боясь отойти. Она вдыхала ароматный запах кофе и завидовала тем, кто мог позволить себе дорогой напиток, сама она не решилась тратить скудные запасы денег, не зная, что её ожидает — взлёт по карьерной лестнице или увольнение за проваленную миссию. — Дана, ты стала такой красавицей! Внезапно она оказалась вжатой в стену человеком непонятного пола в дорогущем асексуальном брючном костюме. Бритые виски и модный хохолок на темени не подсказали, с кем она имеет дело — с мальчиком или девочкой, а хриплый голос мог принадлежать как джазовой певице, так и лидеру популярной мальчиковой группы. — Прости, Даночка!!! Я — дура, эгоистка совсем про тебя забыла и вспомнила только, когда ты понадобилась! — Аме! — Дана Тху радостно пискнула и почувствовала влагу в глазах. — Ну прости, прости. Пошли. Амелия схватила подругу за руку и поволокла по коридору в фешенебельный район пересадочной станции, куда девушка сама не решилась бы пойти никогда. Люди на их пути расступались, и Дана улыбнулась, вспомнив, как разбегались девочки в школе, когда подруга носилась по коридорам, сшибая случайных встречных. В кафе они устроились в отдельном кабинете, предназначенном для переговоров. Амелия резко отдала распоряжения метрдотелю, и тот кинулся исполнять, побледнев. Так вот кто вчера запугал бригадира. Через пару минут стол был накрыт, причём Дана прикинула, что ей вряд ли бы хватило недельной зарплаты на это богатство, которое Амелия сочла лёгким завтраком. Подруга непрерывно говорила, мешая личное и деловое, но суть Дана ухватила — необходимо объяснить иностранному специалисту проблему с перепроизводством молока и попытаться разработать приемлемый план переориентации производства. Что же, мотивации только добавилось, если она справится, увольнений не будет. Аккуратно пробуя деликатесы, Дана робко вставляла реплики в болтовню подруги, стараясь не столько поддержать разговор, сколько направить речь Амелии в нужное русло, чтобы познакомиться с деталями. Через полчаса створки кабинета распахнулись, и метрдотель, кланяясь, впустил внутрь инопланетника. Дана замерла. Мужчина, крупный, в дорогом, хорошо сидящем на его атлетичной фигуре костюме, можно сказать, красавец. Сильные руки, ясный взгляд и ухоженная короткая борода. Дана вскочила и почувствовала, что краснеет. Амелия Ха, наследница и её временный начальник, наоборот расслабленно сидела, закинув ногу на ногу. При виде реакции Даны, она сложила губы в трубочку и ехидно улыбнулась. — Виктор Кито, — со спокойной улыбкой представился инопланетник и протянул руку. Вспомнив правила этикета, Дана вежливо кивнула. — Дана Тху, специалист по техническому переводу, — пожала горячую руку Виктора и присела на краешек мягкого кресла. — Ну, приступим, — Амелия, единственным слабым местом которой в школе были языки, заговорила на местном наречии. — Дана от тебя требуется не столько точный перевод, сколько эмоциональный, чтобы мотивировать нашего гостя эффективно сотрудничать, — «как всегда прямо в лоб, нисколько не стесняется», — Спроси на каком языке ему удобнее общаться. Они пару минут пообщались, и Дана с радостью узнала, что русский будет предпочтительней. «О, мой диплом, русская литература». — На Радужном море два языка — русский и японский, — он хохотнул, — видите ли, и японцы, и русские слишком ленивые, чтобы учить какой-нибудь язык, кроме родного, поэтому все говорят на своём, в конечном итоге, не замечая, что выучили и другой, заодно. Так давайте, что там у вас, я вчера почти ничего не понял. Естественно, то, что Амелия хоть что-то смогла объяснить и договориться о встрече — уже чудо. Дана, не вдаваясь в подробности, объяснила ситуацию. — Понял, это обычная проблема, как я понимаю, у вас традиционно едят много мяса и практически не пьют молоко. — Да, понимаете, хань вообще не привыкли пить молоко. Просто не пьют и всё. Вьетнамцев всего пять миллионов, мяо вообще погоды не делают, нас всего миллион. А организовывать транспортировку в соседние системы — это фантастика, молоко ведь не чай. — Кстати, я заметил, чай здесь очень дорогой. — Весь привозной. — Понятно. Ну что, недостаток моноэтнической культуры — у вас невозможен внутренний обмен, нужно думать. Обычно из молока делают сыр. Услышав знакомое слово, Амелия встряла, в своё время её заставляли учить языки, поэтому и на русском она кое-что понимала. — Сыра, сыра, ессь осеня вкуснаи. — Вот и я думаю, только налаживать производство качественных сыров сложно, сыры типа асияго или пекорино — скорее продукт культуры, чем кулинарии. Надо подумать. — Вы — повар, можете предложить несколько вариантов, а мы выберем самые эффективные. — Вообще-то, я не повар, — он улыбнулся, Амелия поняла это, и её глаза наполнились ужасом. — Я этнограф. Но можете не переживать, — он успокаивающе поднял руку, — на Радужном море всё пропитано высокой кухней, там это необходимое условие выживания. У нас сочетание продуктов может убить, а может излечить. Недавно… — он сжал губы, как будто вспомнил нечто болезненное, — впрочем, ладно. — Ну-ка! — Амелия встала, — Дана, переведи ему, что мы идем в дамскую комнату, попудрить носик, — Дана, послушно перевела, — возможно, нам подходит как раз то, что он этнограф, — Амелия зашептала так громко, когда они вышли в общий зал, что посетители и бармен примолкли и стали прислушиваться, — он учтёт наши национальные особенности, плюс у них там врожденное понимание чуждой культуры, судя по всему. Когда они вошли в туалет, Амелия вжала подругу в огромное зеркало и яростно зашептала ей в ухо: — Делай с ним, что хочешь: можешь пытать, можешь насиловать — выясни всё, что он любит, все слабости, он должен здесь остаться и помочь нам. — Я… — Дана чуть не заплакала, — я не знаю. Я… — Ты что, мать, ты девственница ещё?! — Амелия даже немного ослабила напор, — ну ты идиотка, ты же секси, от тебя гормонами тянет за версту, тебе надо мужиков менять как перчатки, чтобы они дохли от ревности!.. — Ами, я не могу так… — её рука рефлекторно дёрнулась к яме на черепе. — Короче, мне наплевать как, но к вечеру должно быть решение. Читай ему стихи, хоть романы. Мотивируй его. Завтра я назначу презентацию. В полдень, будет пара крупных бизнесменов и специалистов пищевой промышленности. Ты будешь переводить, плясать, я тоже, кстати, покажем им лесбийский стриптиз, сломаем ноги, но они должны принять наш план, который тебе надо выжать из этого Виктора. И, мне кажется, он что-то уже придумал. Весь остаток дня ушёл на согласования, зато к вечеру скуластое лицо Амелии лучилось довольством. Она впрягла в работу пару офисных бездельников из отцовской компании по обеспечению пассажирских перевозок, заставив их оборудовать конференц зал в отеле средней руки для проведения презентации. Дана Тху весь день носилась между ней и Виктором, согласовывая важные мелочи. Когда удовлетворённая достигнутым прогрессом подруга затащила её вечером в ресторан, Дана почувствовала усталость и хотела отпроситься в номер, снятый для неё в той же гостинице, но не рискнула нарушить благостное расположение духа Амелии. Да и самой, если честно, ей очень не хотелось уходить. К ней вернулось ощущение лёгкости, которое она испытывала, когда училась в старшей школе. Тогда казалось, что весь мир открыт, и стоит только протянуть руку, можно взять, что угодно. Амелия с важным видом развалилась в удобном кресле, вертя в руках незажженную сигарету. — Ой, — вдруг Дана густо покраснела и прикрыла рукой глаза, — я же налегке… — Ты что, одежду сменную не взяла? — Ну… Бельё. Бросив сигарету в пепельницу, подруга вскочила. — Так пошли. — Куда?! — Дана даже не успела притронуться к еде. — Пошли, пошли. Амелия выволокла её в коридор и потащила за собой, схватив за руку. Втолкнув недоумевающую Дану в первый попавшийся магазин одежды, которых в этом секторе станции было несметное множество, она сгребла охапку исчезающе маленьких пёстрых тряпочек и, приговаривая: «Щас меряться пойдём», втолкнула подругу в просторную кабинку с огромными зеркалами. — Аме, Аме, разве бельё можно примерять? — Здесь — можно. Смотри, — тряхнув хохолком, она сжалилась и пояснила, — здесь специальные наклейки. Это недешёвое бельё. Давай. Краснея под оценивающим взглядом подруги, Дана Тхе разделась и стала примерять тряпочки. — Е! — у тебя ещё титьки выросли, — восхитилась та и помяла спелую мякоть, едва прикрытую прозрачной тканью. Дана запищала, пытаясь прикрыться. — Э, подруга, — Амелия достала пачку сигарет и стала мять её одной рукой, другой повернув подругу, чтоб разглядеть со спины, — грех такое тело не использовать. Я-то совсем плоская, и то, — она заржала резко, по-мужски, — даже поднадоел секс чего-то, много слишком… Не, трусики другой формы надо, типа шортиков, чтоб подчеркнуть женственность. Через полчаса они вернулись в кафе, причём Амелия была довольна, как сытый кот, а Дана пунцовая, как помидор, думала: «Хорошо хоть не стала, как в школе, я бы не выдержала, всё-таки мы не глупые подростки…» Утром, встретив Виктора в назначенном месте, Дана привела его в подготовленный конференц-зал. Амелия Ха в дорогущем мешковатом костюме — такого типа костюмы в последнее время часто можно было увидеть в новостях на ведущих политиках — общалась с двумя пожилыми ханьцами. Дана поздоровалась и представила им Виктора. Завязался разговор на отвлечённые темы. Подтянулись ещё люди. Дана переводила без остановки, представляя Виктора и гостей. «Запоминай всех, сейчас тебе придётся с ними работать», — шепнула Амелия. Если честно, Дана Тху уже не испытывала той бурной радости, которую переживала вчера. Ответственность навалилась на неё, придавив к полу. Когда они оказались с инопланетником немного в стороне от общей, оживлённо разговаривающей группы, тот взял Дану за руку, отчего она покрылась мурашками, и негромко сказал: — Не напрягайтесь, Дана, у вас отлично получается. — Я не из-за перевода, — выпалила она и сразу об этом пожалела. — Да? Может поделитесь? Она уже хотела было поведать Виктору о своих взаимоотношениях с судьбой (нельзя же всё, в конце концов, держать в себе), но к ним подошла Амелия и велела: — Дана, брысь к тем стариканам, они хотят расспросить тебя о молочном производстве. И по-хозяйски подтолкнула её в зад к группе воротил. Виктор проводил Дану Тхе задумчивым взглядом. — Что, нравится? — Амелия ехидно улыбнулась. За прошедшие сутки Виктор освоился с местным произношением, и они с Амалией стали понимать друг друга. Надо отдать ей должное, из уважения к гостю, она пыталась старательно выговаривать слова, припомнив курс литературного мандаринского. — Хорошая девушка. Переводит классно. — Я не о том. Вдул бы ей? — она положила руку ему на плечо пацанским жестом и прижала к стене. — Я в долгу перед ней. Мы были близкими подругами, потом я о ней забыла и вспомнила, когда она мне понадобилась для бизнеса. Сейчас, как это ни странно, я чувствую уколы совести. Короче, если всё сложится удачно с презентацией, я надеюсь, что ты останешься здесь надолго. Ты не женат часом? Или как там это у вас принято? Виктор ухмыльнулся в ухоженную бороду. — Я больше двадцати лет состоял в отношениях… — Состоял? Что случилось? Амалия привстала на носки и стала немного раскачиваться. — Это были странные отношения. — Ты чо, педик что ли?! Он еле сдержал смех. — Точно не педик. Потом расскажу. — Ладно живи пока. На самом деле, Амелии нравилось, что Виктор нисколько её не стесняется и не боится. «Нормальный братан, надо его за Дану сосватать». Она развернулась к гостям и громко сказала: — Господа, давайте начнём! Гости немного потолкались, рассаживаясь: в первом ряду воротилы, во втором специалисты. — Доброе утро, господа, — начал Виктор по-русски, Дана перевела, — меня попросили помочь в решении проблемы с перепроизводством молока. Я бегло изучил историю вопроса, — одновременно с речью, он начал несложные манипуляции с кастрюлями, налил в четыре эмалированные посудины молоко и поставил их на электрическую плиту, — на вашей планете не прижились свиньи, поэтому основой мясного скотоводства стал крупный рогатый скот. Кризис с перепроизводством молока, а это производство изначально было задумано для снижения издержек, был вопросом времени. Переориентация производства, обычно долгий и затратный процесс, особенно если это касается продуктов для дорогого сектора рынка. Поэтому мы с госпожой Амелией Ха предлагаем войти в дешёвый сектор с новым для вас продуктом. Виктор проверил температуру молока в ёмкостях. — Смотрите здесь четыре вида пищевых кислот — обычный уксус, лимонный сок, апельсиновый сок и смесь пищевых синтетических кислот на основе аскорбиновой и яблочной. Он расставил объёмные колбы с жидкостями по одной к каждой кастрюле. — Мы решили продемонстрировать приготовление домашнего сыра рикотта, который легко замаскировать с помощью несложных манипуляций. Необходимость маскировки вызвана тем, что местные традиции питания не знают сыра, то есть внедрение его на рынок будет затруднено. Зато назвав рикотту как-нибудь вроде «высокобелковая паста», можно сразу начинать продажи. Теперь сам процесс. Он высыпал какие-то ингредиенты в кастрюли. — Добавляем приправы: в одну кастрюлю укроп и тмин, в другую сладкий перец и мелко нарезанные томаты, в третью острый перец, четвёртую оставим без приправ, для сравнения. Виктор помешал варево и влил в кастрюли пищевые кислоты. — Вот, собственно и весь процесс. Сейчас мы поместим массу в центрифуги и удалим остатки сыворотки. Он попросил Дану помочь. Через пару минут на четырёх тарелках красовались четыре горки домашнего сыра — чисто белая, белая с зелёными крапинками, красноватая и розовая с красными крапинками. — Предлагаю пройти к столу и попробовать в неформальной обстановке. Амелия, в качестве хозяйки сама взялась намазывать рикотту на кусочки хлеба, Дану она заставила раскладывать массу в тарталетки. Они тихо переговаривались под радостное чавканье гостей, пока Виктор отвечал на вопросы. Большинство специалистов владели стандартным английским, поэтому Дана могла отвлечься от перевода. — Слушай, подруга, — Амелия слизнула рикотту с сервировочного ножа, — еее, остренькое! Ты почему не замужем ещё? — Аме, ну посмотри на меня, — глядя на смешную мину Амелии она чуть не рассмеялась, но от смысла вопроса, ей захотелось плакать. — У меня нестандартная внешность. Яма на голове, которую я прячу длинными волосами, одна нога короче другой на два сантиметра, плечи широкие, нос, посмотри, как у свиньи… — Ну ты… — Амелия возвела очи горе и, одним махом засунув в рот два бутерброда, жуя, стала её ругать, — ты тупая шовщем, — с набитым ртом она смешно оттопыривала розовые губы, пытаясь пальцем запихать бутерброды подальше, — я бы тебе вдула жуже вавно, мужики, што шлепые шовсем?! — прожевав, она продолжила, — Милый поросячий носик, притягательная неуклюжесть и особенность, из-за которой тебя хочется пожалеть. Зря я тебя, что ли в школе?.. Кхм. — Ещё я — хмонг, это вообще. — Да хоть чпонг, — на эту реплику Амелия отреагировала презрительной гримасой, — ты — женщина. Сейчас ты — успешный карьерный служащий, будешь мужиков выбирать… Хотя нет, — она вытерла пальцы о подкладку своего дорогущего костюма, — могу тебя в бордель пристроить, опыта наберёшься. Да ладно, не падай в обморок, помню, что ты там себе насчёт борделя в школе фантазировала. Видимо, всё-таки, нравится тебе это. Пуффф. Вот жеж ты девственница! Дана, прикусив губу, бессильно опустилась в кресло. — Эй, Виктор, — позвала Амелия, воспользовавшись тем, что начальство обсуждало что-то громко со специалистами. — Угу, — он поспешно дожевал тарталетку и запил лимонадом. — Слушай, а ты точно женщин больше мужиков любишь? Добродушное лицо инопланетника погрустнело. — Я абсолютный гетеросексуал. Если будет возможность, я тебе расскажу кое-что о себе. Поймёшь. — Ладно, мне сейчас, не это важно. Смотри, Дана Тхе. Она тебе нравится? Как женщина? — Ну, она точно красивая. Начитанная. С ней можно поговорить о многом. — Вот-вот, и я о том же ей твержу. Мне смотри, что нужно. Я её сейчас хочу поставить своим личным помощником работать. А у ней комплексы дурацкие. Ты её, там, соблазнить можешь, а то напрягает меня её неуверенность? — Амелия, ты — монстр. — А то! — она радостно закивала, — значит, можешь. — Я не могу так сразу. Нужно время. Ухаживания, время, узнать друг друга получше. — Ооотлично! — Амелия энергично потрясла его руку, — Значит, ты останешься здесь на подольше. Она рухнула в низкое кресло и закинула ногу в массивном ботинке из натуральной кожи на сервировочный столик. — Дана Тху! — услышав, что подруга её зовёт, та стряхнула с себя оцепенение, встала с кресла и, изображая бодрый вид подошла. — Ты как, подружка, держишься на ногах? — Аме, я в порядке, — она коротко поклонилась. — Е-е. Смотри, я пытаюсь уломать Виктора остаться на подольше у нас, помочь с проектом. Поименованный Виктор закатил глаза и выдохнул. — Это… Наверно, будет хорошо, — Дана застенчиво улыбнулась. — Вот, смотри, он хотел со мной поговорить о русской литературе, а я ноль в этом, сама знаешь. — Амелия, — Виктор хотел её перебить. — Эй, братан, слово не воробей. Своди Дану в ресторан, а она тебе расскажет о своём дипломе. Я сэкономлю на питании сотрудников так, — она заржала и достала мятую пачку сигарет, — идите быстрее, мне тут надо со старпёрами дела обсудить, это скука смертная. В семь вечера встретимся здесь же в переговорной. Чтобы, как штык. Немного театрально кивнув головой, Виктор предложил Дане руку. Та, глядя чуть в сторону, вложила свою крепкую руку в его. Они немного неуклюже, пытаясь приспособиться к шагам друг друга, пошли к выходу. Дана оглянулась. В ответ Амелия мило улыбнулась и поощряюще кивнула. У входа, притормозив, чтобы пропустить вперёд девушку, Виктор кинул вопрошающий взгляд на Амелию, она скорчила брутальную физиономию и махнула пальцами, мол: «давай братан». Потом вздохнула, помяла пачку сигарет. «Что там Дана всегда про судьбу пищала? Типа она благоволит подготовленному уму. Ох и дура». Скомкав пачку, она выбросила её в ближайшую урну, взяла тарталетку с острым сыром и с радостным видом подошла к отцу. «Эх, тяжкая доля начальства — работать, пока подчинённые играются с судьбой». Амелия Ха, вчерашняя богатая бездельница, раздвинула плечами тесный кружок специалистов и бизнесменов и присоединилась к разговору.