…
Шисуи переместился на защитную стену деревни. Волосы трепал холодный и колючий от песка ветер. Голову забивал ворох мыслей, и почему-то он слышал назойливый голос лучшего друга. Забудь, забудь, забудь. А если он никак не может забыть эту девушку? У него душа болит лишь от мысли по ней! Сердце раскалывается, когда ему приходится видеть ее счастливой с другим! Костяшки на пальцах побелели. Даже ударить некого. Мелькнувшая сбоку тень заставила его действовать на чистых инстинктах. Замахнувшись, Шисуи слепо ударил в воздух. Перед глазами, словно в замедленном времени, пролетели длинные пряди волос. И этот запах… Меньше чем за секунду всё тело налилось свинцовой тяжестью. Гений позволил поставить себя на колени, чтобы просто удостовериться в невозможном. Видение ли это? Мираж? Или сейчас над ним возвышается сам Лидер? Хотя, даже в таком положении он достигал ее груди. Всё же очень миниатюрная у него наставница. Не соврет — ангел. — Сэмпай?.. И давно Вы здесь? — сиплым голосом шепнул, одергивая собственную руку от запретного. Она так близко, нужно лишь схватить за плечи и крепко-накрепко прижать к себе. — Шла за тобой с самого бара, — Изанами легко усмехнулась и присела на край стены, спуская ноги в пустоту. — Стареешь… Шисуи потряс головой. О чем он вообще думает? — Видимо, — опустился рядом с наставницей и с тяжелым сердцем посмотрел на черный горизонт. С востока по небу тянулась вереница черных тяжелых туч. Надвигалась буря. — Сэмпай, что Вас беспокоит? Уголки губ девушки едва дрогнули. — Это неважно. Мои мысли останутся при мне, — и повернулась к ученику лицом, наклоняя голову и пытливо вглядываясь в его поникшие глаза. — А вот что тебя гложет? Ты стал очень рассеянным. — Я постоянно о Вас думаю, — удивительно, оказалось, это так просто признаться. И сразу дышать стало проще. Шисуи глубоко втянул ночной воздух. Легче. — И этим портишь себе жизнь. Ты еще слишком молод, чтобы понимать некоторые вещи. Твои чувства… — Ошибка? — едко бросил. — Я сомневаюсь. Наша с Вами разница в возрасте не так уж и… — Велика, мой мальчик, — ее спокойный тон мгновенно остудил разгоряченный пыл. Шисуи загнал ногти под песчаную насыпь, лишь бы не ляпнуть еще чего постыдного. — Поверь. Наша жизнь измеряется не прожитыми годами, а тем, что ломало нас, заставляя расти. Морально. Иногда я поражаюсь тому, как вообще смогла добиться всего этого. Знаешь, я ведь не всегда была такой. В подсознании возник образ смеющейся девушки, еще далекой от того, кем она является сейчас. Беззаботная, глупая. Ее глаза горят наивностью, а улыбка так легко расцветает на лице — и причем живая, не вымученная и ни капельки не фальшивая, — что глубоко внутри обжигает от обиды. Изанами и сама не заметила, как в уголках глаз собрались горькие слезы. Моргнув, она быстро скрыла все эмоции за маской. Идиотка, еще и думать смеет о подобном, когда семья находится в опасности. — Какой? Осторожный голос отвлек ее от прошлого. Изанами взглянула на парня и почти незаметно улыбнулась. — Безразличной к человеческим жизням. Когда-то я и помыслить не могла о том, что убью, искалечу или наврежу другому. Но мне пришлось. Было трудно переступить через себя, а потом… Я даже вошла во вкус и увидела свои прелести такой жизни. Забавно, да? — Не совсем улавливаю, к чему Вы ведете, сэмпай. Потому что мы из разных миров, подумала она, запрокидывая голову назад. — Ты знаешь лишь одну меня. А Нагато и Обито пришлось столкнуться с разными проявлениями моей личности. Твои чувства… наивны. И не делай такое лицо. Для тебя я всегда была учителем и… матерью. Но никак не девушкой. — А я помню день, когда впервые увидел тебя. — В Конохе? — спросила она, когда повернула к нему голову. Повисло недолгое молчание. Подтянув колени к груди, Шисуи опустил глаза на свои руки, которые когда-то сражались во имя уничтоженной деревни. — Нет, намного раньше. На войне. Тогда я с отрядом спешил передать срочное донесение. Сократить мы решили через Амегакуре. Не знаю, что это было… Бой, засада или обычная резня. Тогда я впервые почувствовал настоящий страх… — усмехнулся, встречаясь глазами с той девушкой из прошлого. — Знаешь, когда ты видишь врага и понимаешь, а ведь победить его нельзя. Ты никто в сравнении с его могуществом. В Конохе я действительно готов был сдаться. Столько убитых людей… Деревня разрушена. И ради чего? Мы не смогли защитить собственный дом, а ты, убийца, которую все презирали, помогла обездоленным детям начать новую жизнь. В тот день я увидел совершенно другую сторону монеты. Ты дала мне новую цель. И я… полюбил так, что никогда уже не смогу забыть. Последние слова он сказал на одном дыхании, а после замолчал, не в силах больше сдерживать усиливающийся мандраж. Вот и признался, только смысл во всем этом какой? У его чувств нет будущего. Изанами никогда не увидит в мальчишке мужчину, да и было бы с кем сравнивать — у нее ведь есть Нагато, Обито… Есть дети, а это, пожалуй, самое главное препятствие для всего. — Могу я попросить об одолжении? Изанами содрогнулась, будто очнулась от тяжелого сна, и несколько раз моргнула, прежде чем улыбнуться. — Не стоило даже спрашивать. Ты часть моей семьи, и я готова на всё ради тебя и Итачи. Внезапно лицо защипало от прилившего смущения. Шисуи потупил глаза. — П-поцелуй меня, — робко зашептал, прислушиваясь к каждому звуку. — Только од… один поцелуй. Сбоку раздался едва уловимый шорох. Неужели она… согласится?! Ощущение холодных ладоней проступило шоком в глазах гения. Он медленно, очень медленно повернулся лицом к девушке и в ту же секунду зажмурился… от сильного разочарования. В легком поцелуе Изанами прижалась к металлической пластине на его лбу. — Доброй ночи, Шии-кун, — а после ее силуэт растворился во тьме, оставляя на защитном укреплении Суны одинокого человека. Но не утратившего крупицу света. — Я всё равно буду рядом с Вами, учитель, — с улыбкой проводил белый диск, который спрятался за тучами. — И если потребуется, отдам жизнь, чтобы надежда продолжала жить. Вы всё для нас… Вы наш свет, Изанами-сама. Это и есть твоя главная ошибка: во мне живет лишь тьма. Изанами ударилась затылком о стену позади себя. Да почему всё происходит именно так? Она хотела дать этому ребенку семью, но и думать не смела о том, что он влюбится. Где она совершила ошибку? Может когда появилась в этом мире?.. — Я уже хотел идти к нему с разговором. В лицо ударилось теплое дыхание, с терпкими нотками спиртного. Девушка приоткрыла глаза. — Не стоило. Давно уже надо было… расставить все точки над и. Обито, давай не сей… Внутренние демоны заурчали в блаженстве, а тело предательски обмякло в объятиях любовника, когда ее вжали в стену и, оттянув край кимоно, накрыли ладонью аккуратный холмик груди. — Не накручивай себя, — прерывисто поцеловал в губы, затем коленом раздвинул ее бедра. — Расслабься. Я хочу, чтобы ты немного отдохнула. И почему она так слаба в минуты близости с ним? Изанами потерлась промежностью о ногу Учиха, нежась от его прикосновений. — Может хотя бы в номер… переместимся? — Есть местечко, где нас никто не побеспокоит… Да и ты не сможешь сбежать от меня. Глаз мужчины полыхнул ярким огнем. Рисунок Шарингана закрутился в более сложный, отчего внутри зародилось липкое чувство тревоги. — А как же дети? — попыталась оттолкнуть мужчину от себя, но он лишь подхватил ее на руки и вмиг перенес в измерение Камуи. Ощущение пустоты, тишины, одиночества разом навалилось на двух любовников. Черные блоки, повисшие в воздухе, отвлекли на себя женское внимание, чем сразу же воспользовался Учиха. Хаори скатилось с плеч девушки, туда же улетел пояс кимоно, под которым обнаружилось стройное девичье тело. Соблазнительное белье с черными кружевами Обито облизал горящим взглядом. Давление в паху стало совсем невыносимым. — С ними Какаши, Асума и Куренай. — Изанами охнула, оказавшись прижатой к крепкой мужской груди. — К тому же твои люди неподалеку. Перестань себя накручивать. Оставь все мысли хотя бы на эту ночь… Отдайся мне. Его рука проползла к шортикам, вконец смывая мысли о чертовом Казекаге, Зецу и прочей швали, которая смеет угрожать ее семье. — Я твоя… — захрипела, и Обито с удовольствием отметил, что трусики любимой уже насквозь промокли от возбуждения. А ведь он и не смел надеяться на столь приятное окончание вечера. — Тогда не сопротивляйтесь, мой Лидер. Изанами помогла избавиться от шортиков и уже хотела взяться за одежду мужчины, как вдруг из его руки вырвался корень, врезался в блок под ними, а секундой позже она со смесью удивления и растерянности почувствовала, как по ее ногам, талии спине тянется нечто холодное и гладкое. По просьбе Обито она сложила руки над головой. Вокруг запястий переплелись тонкие прутья и крепко-крепко подвесили над полом так, что лишь кончиками пальцев Изанами могла касаться опоры. Абсолютно голая и доступная, и этот невинно-манящий взгляд, словно ребенок попал ему в руки, неопытный и готовый выполнить любую прихоть. Учиха готов был целовать каждый сантиметр ее красоты. Повлияло на это беременность и роды, он не мог ответить даже себе. Но с появлением дочери Изанами в его глазах превратилась во что-то идеальное. Он боготворил каждую клеточку ее тела. Если когда-то и грудь была недостаточно большой, и ноги чуть кривоваты в коленях, а торчащие ребра так вообще делали ее похожей на скелета — то сейчас в Изанами не было даже намека на недостатки. Богиня. Ангел. Стянув с себя хитай-ате, он аккуратно прижал его к глазам девушки и ловким движением завязал узелок на затылке. — Говорят, так обостряются другие чувства, — пояснил он сиплым голосом. — Хочу, чтобы ты мне полностью доверилась. Расслабься и не шевелись. Будто она собиралась. Изанами покорно висела, скованная корнями, и чутко хватала каждый звук, рисовавший картину происходящего. Зашуршала одежда — пытается держать себя в руках, но суматошные рывки выдают с потрохами. Ее милый, милый Обито нервничает, хочет сделать приятно… А ведь правда, она так давно не расслаблялась, не давала волю эмоциям и чувствам. Вечно в себе. Послышались шаги. Лица коснулись костяшки пальцев, чьи прикосновения расползлись по всему телу воздушной дрожью. Губы раскрылись в немой просьбе приласкать, подарить частичку любви. Но Обито почему-то медлил. Взгляда на скованное тело хватило, чтобы довести себя до белого каления. Низ живота распирало от мучительного желания. Ткань туго обтягивала выпирающий бугорок, а в подсознании канонадой разносились «возьми ее», «накажи», «поставь на колени…». И люби. Обито поддался на зов самого тихого и ласкового шепотка, приблизился к Изанами и, положив ладонь на ее грудь, потянулся к манящим губам. Поцелуй получился трепетным, они лишь вскользь касались друг друга, поглощая тяжелое дыхание другого. Сердце колотилось в такт с мыслями: в его руках находится самый ценный подарок судьбы. Он знал каждый сантиметр ее тела, мог по памяти коснуться родинки на плече, провести по всем шрамам, полученным в бою. Тело ангела подобно живописному холсту, где хочется творить без остановки. Язык пробрался в ротик любимой, и зажившая собственной волей рука потянулась к горячему нутру. Липкая влага стекала по бедрам. Обито пропустил меж пальцев лобковый пушок и трепетно коснулся чувствительной плоти. Сдавленный вдох растворился в поцелуе. Их языки сплелись во влажном танце, он чувствовал, как любимая дрожит — еще немного, и эти корни не остановят демонов внутри ангела. Ласково, медленно, Обито массировал влажный клитор Лидера, смаковал губы в жадном поцелуе. Ее острые соски потирались о грудь, возбуждая до невыносимого. Движения пальцев становились резче, грубее, пока не проникли по самый корень в горячее лоно. Изанами попыталась сдвинуть бедра вместе, но ее колени были крепко накрепко скованы корнями. Чертов манипулятор! Она усмехнулась ему в губы, беспомощная. Он насиловал ее своими пальцами и совершенно не замечал, как за спиной любимой уже собираются всполохи тьмы. Одно мгновение — и корни с тихим треском растворились во тьме, а девушка оказалась на руках любовника. Повязка с ее глаз полетела в бездну; плевать, Нагато выдаст новый протектор. Ноги подкосились, отчего оба рухнули ничком на блок. Оказавшись сверху, девушка прогнулась в пояснице, выставляя напоказ аккуратную грудь, запустила руки в свои волосы и нарочито медленно, словно играясь, прошлась промежностью по возбужденному члену. Обито от удовольствия ударился головой о холодный камень. Сознание накрыла туманная дымка, ее близость всепоглощающа. Изанами двигалась промежностью, размазывая липкую влагу по члену мужчины, а тот дышал как ненормальный, кусая губы, давя в груди стоны блаженства. Когда терпеть эту пытку стало совсем невмоготу, Обито подхватил любимую под задницу и услужливо насадил на колом стоящий член. Войти удалось как по маслу — влажные пульсирующие стеночки приняли его хлюпающим звуком. Она такая мокрая внутри. На молочно-фарфоровой коже проступили красные отметины. Обито руками помогал Лидеру насаживаться на свой член, лишь бы она двигалась, двигалась и делала их единым целым. В измерении Камуи им дозволено быть теми, кто они есть на самом деле. И эту ночь они посвятят лишь себе.***
Изанами спустила с кровати ноги, зажмурилась от яркого света, что пробивался в маленькую щелку штор, и еще сонным взглядом отыскала часы. Десять утра, совсем залежалась. Проковыляв в ванную, она с улыбкой замерла возле раковины с зеркалом. А Обито и не думал себя сдерживать, подумала она, когда увидела свое утреннее отражение. Спутанные и взлохмаченные волосы, синяки под глазами, довольно помятый вид — и множество отметин по всему телу. Но каждую мышцу саднит приятной болью, всё же секс хороший способ отвлечься от насущных проблем. — А я думал, что успею до твоего пробуждения. Как спалось, красавица? Обито, держа поднос с завтраком, застыл посреди комнаты, когда в проеме ванной застыла голая девушка. Изанами взлохматила волосы и довольно потянулась. — Прекрасно. — Я тебе завтрак приготовил, — еду поставили на край стола. Изанами чмокнула Обито в щеку, накинула вечернее кимоно и присела на стул, сразу берясь за хаси. Какая же она голодная! — Когда поешь, предлагаю взять наш зверинец и прогуляться по Суне. А то за эти дни мы так все заняты были, что уже не помню, когда в последний раз вместе собирались… Тут мужчина осекся. Почесав затылок, рассеянно улыбнулся, словно сейчас предложил что-то постыдное или непозволительное для такого человека, как Лидер. — Но если тебе нужно работать, я все пойму. Ты же у нас Лидер. А сейчас такая неспокойная обстановка… Палочки с листом салата опустились обратно в тарелку. — Детям тоже надо расслабиться, — Изанами прикрыла глаза и улыбнулась, отчего в груди вспыхнул неистовый пожар; Обито внезапно покраснел, а потом заулыбался как мальчишка, который наконец получил желаемое. — Дай мне час, и я буду готов. Соберешь их вместе? Обито?.. Кроваво-красные глаза расширились от удивления, когда Учиха подошел к ней со спины и внезапно сковал в крепких объятиях. — Я люблю тебя, — прошептал куда-то в макушку, перед тем как нежно поцеловать. — И безумно счастлив, что судьба когда-то нас свела. Ты лучшее, что было в моей жизни. Прошу, только не теряй себя. Не делай того, что бы могло нас разлучить… Этим ты меня убьешь. — Обещаю, — ответила она без промедлений. И тут же охнула от неожиданности, очутившись опять на кровати. Сверху навис ухмыляющийся брюнет, прижимая ее руки своими. — Обито! Мы же собирались гулять… Оба одновременно глянули на часы. — Пару часиков у нас есть в запасе, — по-лисьи протянул и резким движением опустился к острым соскам любимой. — А ну иди сюда! Асура едва не уронила кружку с чаем, когда со второго этажа гостиницы послышался женский визг. Щеки мигом заплыли румянцем. Но внутри она выдохнула с облегчением. Значит с мамой всё хорошо — только накручивает себя без причины. Что может случиться с ними в такую мирную пору?.. Где-то на окраине Сунагакуре — Какие теперь приказания, господин? Хищный взгляд сместился на парня, который стоял в тени разрушенного дома. Орочимару прикрыл глаза, и до кончиков пальцев его пробила дрожь предвкушения. Они так близко к раскрытию секретов самого бытия, скоро все тайны мира окажутся у него в руках. Осталось лишь справиться с самой сложной задачей: — Разберись с детьми, а Лидера Акацуки и ее людей я возьму на себя.To be continued…