Миг между прошлым и будущим

Камин вспыхивает ядовито-зеленым, и Гарри медленно шагает в гостиную, с растерянным выражением лица и руками, бережно сложенными на груди лодочкой. — Дрей. Обещай меня не бить. Или хотя бы не ногами. Драко обреченно вздыхает, откладывает книгу и поднимается из любимого кресла, подходя к нему. Пытливо заглядывает в глаза. — Ну и? Что опять натворил мой герой? Гарри смотрит в ответ, но взгляд убегает в сторону через секунду, обшаривает комнату, как и всегда, когда он пытается подобрать наиболее деликатное объяснение очередному своему импульсивному поступку. Молчание затягивается, и Драко подталкивает: — Давай так: по шкале от профуканного по доброте душевной выходного до случайно воскрешенного Волдеморта насколько ты прокосячился? Гарри стыдливо поджимает губы, чуть краснеет и бормочет: — На обещание позаботиться о раненном осиротевшем малыше камуфлори… Проходит некоторое время, пока Драко полностью осознает смысл прозвучавших слов. Он гордится собой за то, что на этот раз обошлось без истеричного визга. А потом невидимка у Гарри на руках начинает проявляться, и это создание такое чертовски крохотное, и у Драко волосы дыбом встают от одной мысли о том, что его нужно выхаживать, и: — Твою мать, Поттер! Серый комочек молниеносно становится невидимым, и Драко с эталонно мученическим стоном валится обратно в кресло. *** — Ты хоть понимаешь, какая это ответственность?! Мало того, что это детеныш, которому нужно уделять кучу внимания, так он еще и невидимка! У нас нет столько времени! У нас даже опыта нет! Да мы его угробим в первый же день, и для него же будет лучше, если на него просто кто-нибудь из нас наступит — это хотя бы будет быстро! Черт, Поттер! Как ты вообще на это согласился?! Драко яростно шипит, широкими шагами мечась из одного угла кухни в другой, и его глаза почти буквально мечут молнии, и все скандалы, которые он закатывал во время обучения в Хогвартсе, просто меркнут на фоне этого взрыва. Гарри вжимает голову в плечи и бережно поглаживает невидимый комочек, лежащий у него на коленях, безуспешно пытаясь успокоить. По-хорошему, успокаивать надо Драко, ведь невидимость камуфлори прямая реакция на его негативные эмоции, но отпустить кроху сейчас — значит не найти ее потом, поэтому приходится обходиться словами: — Дрей, Драко, хороший мой, успокойся. Все нормально, мне рассказали, как заботиться о малышах камуфлори, в этом нет ничего сложного, честно, — Гарри говорит почти нараспев, тщательно подбирая интонации, но все зря. — Ах, ничего сложного? Ну вот сам и занимайся, а я в этом не участвую! — рявкает Драко и, круто развернувшись, вылетает из кухни. Проводив его грустным взглядом и тяжелым вздохом, Гарри обращает все свое внимание на детеныша на своих коленях, тихонько ему мурча: — Ты не подумай, мой Дрей замечательный. Он просто испугался. Если с тобой что-нибудь случится по его вине, он же себя живьем сгрызет, понимаешь? Это просто защитная реакция. Сейчас вот пройдет пара дней, мы подлечим тебя, ты привыкнешь и перестанешь прятаться, правда же? А когда он тебя увидит, то не сможет устоять перед твоей очаровательной мордашкой. Так и будет. Спинка, покрытая шелковистой серенькой шерсткой, вновь появляется у Гарри на коленях, и он встречается взглядом с умными бездонно-черными глазами. Камуфлори тянется лапкой к его руке и, словно благодаря, слабо сжимает на ней свои крохотные пальцы. В этот момент Гарри уверен, что все будет хорошо. *** Проходит несколько дней, и Драко почти не появляется дома: засиживается на работе допоздна, встречается с друзьями и посещает мэнор. За это время Гарри, взявший несколько отгулов, наловчился управляться с малюткой так, словно всю жизнь только этим и занимался. Теперь он искренне гордится тем, что малышка почти перестала прятаться и благосклонно приняла имя Луна, которое Гарри дал ей из-за отрешенного, слегка потустороннего и чертовски мудрого взгляда. Для полного счастья не хватает только Драко. Поздними вечерами, когда Гарри укладывает Луну в обустроенное для нее гнездышко, они располагаются у камина, и первые несколько минут Драко строит из себя обиженную колючую льдинку, а потом так крепко вжимается в него всем телом, осыпая лицо и руки поцелуями, что Гарри понимает, — он скучает так же сильно. А значит, скоро перестанет ломать эту комедию. На следующий день Драко остается дома на свой законный выходной, и у Гарри, задобрившего его с утра пораньше тягучими поцелуями и любимым завтраком, в планах наконец-то познакомить Драко с Луной поближе. Он просит его, разомлевшего после еды, остаться в кухне и, когда заходит туда с Луной, трогательно цепляющейся за его руки, видит, как Драко напрягается. — Хэй, все хорошо, — улыбается Гарри, присаживаясь рядом. — Она уже освоилась и больше не исчезает при малейшем испуге. — Она? — осторожно спрашивает Драко, с любопытством наблюдая, как камуфлори возится в теплых ладонях. — Да, это девочка. Я дал ей имя — Луна. — Он подвигается ближе, и в этот момент Луна тянется к Драко. — Видишь, ты ей нравишься. Не переживай, она не такая хрупкая, как кажется. Губы Драко трогает робкая улыбка, и он протягивает руку вперед. Луна обхватывает его запястье двумя лапками и повисает на нем. Драко задерживает дыхание, машинально поддерживая ее за спинку второй рукой. Гарри видит, как настороженность тает в серебряных глазах, сменяясь умилением и нежностью, и внутренне ликует, но в этот момент камин в гостиной разгорается яростным пламенем, и дом сотрясает рык: — Поттер! Быстро в аврорат. Луна исчезает. Драко вскидывает испуганные глаза, и Гарри чертыхается сквозь зубы. — Блядь, как не вовремя! — он обхватывает чужие плечи руками и медленно проговаривает, глядя в глаза: — Я постараюсь вернуться как можно быстрее. Если Луна проголодается, скажи Кричеру — он знает, что делать. Прости, Дрей, я не хотел, чтобы так получилось. Ты справишься, хороший мой. Гарри оставляет короткий поцелуй на его губах и бежит к камину. Он чертовски беспокоится, но также знает, что ничего плохого не случится. Это же его Драко, он умница, а повышенная ответственность и хорошая интуиция не дадут ему сделать что-либо не так. *** В аврорате его задерживают почти до вечера. Проверка всплесков магии в маггловском Лондоне и бумажная волокита действуют на нервы. Гарри, скрипя зубами, думает о том, что сейчас должен быть дома с Драко, а не заниматься подобной херней, но бессилен что-либо сделать. При первой же возможности он, ни с кем не прощаясь, подлетает к камину и возвращается домой, чтобы, вышагнув в гостиной, застыть под раскатом грома. — Блядь! — в сердцах выплевывает Гарри, представляя, какой его ждет скандал. Луна наверняка чертовски испугалась, как только разошелся ливень, и исчезла. А что, если Драко в этот момент не было рядом? Что, если он, не найдя ее, просто закрылся в спальне или, того хуже, сбежал из дома? Боже, Драко сожрет его живьем за этот стресс. А Луну вновь придется успокаивать несколько дней. Мерлин, за что?! Гарри мечется по комнатам, и с каждой секундой его охватывает все большая паника. Он залетает в комнату, отведенную Луне, и застывает на пороге, когда видит Драко, примостившегося на светлом диване. Его сердце сжимается, когда взгляд не находит Луну, но в следующую секунду Гарри готов плакать от облегчения, потому что у Драко под боком маленькая продавленная ямка, и его пальцы успокаивающе поглаживают невидимую шерстку. Драко поднимает на него спокойный взгляд и прикладывает палец к губам, пока Гарри на ватных ногах подходит к ним и опускается на колени, утыкаясь лицом Драко в живот. Он нашаривает пальцами мягкую спинку Луны и зарывается ими в шерсть. — Прости, я такой мудак, — невнятно бормочет Гарри в теплую кожу. — Надо было… — Нет, — тихо перебивает Драко. — Это я струсил, ты же знаешь. Я рад, что ты взял ее. Луна и правда замечательная. — Боже, я так люблю тебя. Гарри с трудом проталкивает слова сквозь ком в горле, и его сердце словно зажали в тисках, и он не знает, чем заслужил все это. Драко склоняется к нему, осторожно перенося вес, чтобы не задеть Луну, и прижимается к губам успокаивающим поцелуем. Дождь и раскаты грома за окном стихают. Луна, поблескивая серой шерсткой, перебирается к ним на колени и обхватывает обоих за пальцы. В ее посветлевших глазах отражается счастье.