Академия сверхъестественных существ

- Выпей это, - юноша склонился надо мной, скрыв своим телом лучи света, смущенно пробирающиеся в палатку сквозь едва приоткрытую шторку. Но эта тьма, в которую на миг он погрузил меня, была не так страшна. Она была живая, осязаемая. Если бы я захотела, то смогла бы коснуться ее рукой и ощутить, как по жилам течет горячая кровь, неся с собой жизнь, как бьется сердце. Если бы... - Посторонись, - слова вылетевшие из уст, были наполнены ядом и злобой. - Я ничего не вижу. Фигура скользнула в сторону и тут же спрятанное в его тени танцующее пламя вырвалось на свободу, заставив зажмуриться от яркого свечения, которое окутало все вокруг. Протянутые руки приблизились к лицу, крепко сжимая маленький кувшин, от которого тонкой дымкой вверх струился горячий пар. - Отравить меня собрался? Как не эстетично с твоей стороны. Придется наблюдать, как я тут корчусь от боли, а ведь могу еще и блевануть для красоты кровью. Мне страшно. Я чувствую, как в груди помимо вечного раздражения, которое является постоянным спутникам в наших встречах, растет облегчение и спокойствие. Будто только рядом с тобой я могу найти умиротворение. Но мы оба знаем, что это не так. Ты слишком непримирим. Твоя ненависть столь сильна, что если бы она превратилась в цунами, то затопила бы этот мир и, может быть, всю вселенную. А я не хочу стать той, кто сгинет в ее потоке, потому что намерена выжить. Сострадание, дружба - чушь. Я не верю в это. Ведь все чувства лишь порождения головы. Мы думаем, что так хотим, мы оцениваем и влюбляемся, мы рассуждаем и восторгаемся. Все это лишь иллюзия, обман воображения. Орин, ты был рядом со мной во тьме и стал источником света, ты прогнал самый сильный страх в моей жизни, что живет уже долгие годы в сердце, - страх одиночества. Благодаря тебе... Нет, вопреки всему, я снова почувствовала, что хочу верить и надеяться на то, что самыми близкими друзьями являются живые существа, а не пуховые подушки, в которых прячешь свое лицо, дабы никто не услышал твои рыдания. Разве это не смешно? Ведь твоя толстокожесть и твердолобость смогла внести разлад в мою душу, и теперь сердце радостно трепещет, при звуке твоего голоса. - Если бы я хотел от тебя избавиться, то давно бы это сделал. Почему-то больно от этой желчи, от едва прикрываемой ярости, от взгляда лютого, в котором вижу ненависть такую сильную и свирепую, что кажется, она может меня уничтожить прямо сейчас. - Думаешь, мне нравиться эта ситуация? Эта роль мальчика на побегушках, который должен ублажать свою хозяйку? Почему я молчу? Слова застыли на устах не в силах быть произнесенными. Страх сковал душу крепкими цепями, не давая возможности противостоять этому давлению. А бархатный голос все звенит, как натянутая стрела. Напряжение нарастает, еще немного и между нами проскочит искра, от которой полыхнет весь лагерь. - Бегать в поисках твоей тушки, сидеть рядом в ожидании пробуждения. Неужели ты считаешь это забавным? Рядом? Все это время он был рядом? Смущение и тревога обуяли меня, чувство вины, ревниво сдавив горло, зашептало на ухо: "Как ты можешь, он ведь спас тебя? Где благодарность?", но я всеми силами старалась заглушить его голосом разума, повторяя снова и снова: "он не из тех, кому можно верить. Все, что делает это существо, направлено лишь на достижение собственных целей. Благородство и бескорыстие ему неведомы". - Я устал возиться с тобой. Ты того не стоишь. Зачем гоняться по лагерю, зачем задавать один и тот же вопрос сотни раз, если ты все равно ухитришься ускользнуть от меня? - Орин приблизился ко мне, и наши глаза оказались напротив друг друга. Сияющая зелень против коричневого цвета, разве можно сомневаться в том, кто победит? Со свистом втянув носом воздух, он продолжил: - Твой запах... невыносимый до дрожи. Он вызывает во мне только одно чувство - необузданную ярость. Где бы я не был, что бы я не делал, но как только этот аромат касается меня, я начинаю сходить с ума от желания... - Что? - Желания убить его владельца. Но ты будто дразнишь меня, то исчезаешь, словно растворяешься в мире, и я не могу ничего учуять, то снова появляешься из неоткуда. Ты... ты... преследуешь меня! Я не могу позабыть твой запах, твое лицо... - его пальцы коснулись моей щеки и ногти вонзились в кожу, царапая ее. - Ай! - резкая боль обожгла меня, и на глазах выступили слезы. За что он так со мной? Почему? - Да, твой запах ужасен, - его зрачки сузились, когда взгляд замер на ладони, на которой застыли несколько алых капель. - Но когда ты пропадаешь, и я его не могу почувствовать, безумие охватывает меня. - О чем ты? Это существо снова пытается меня запутать? Хороший - плохой. Надоело! Я устала пытаться понять, какой он на самом деле, устала оправдывать его поступки. - Хочешь убить - убей, только перестань говорить эту чушь. Передо мной вновь возникла кружка с таинственной жидкостью зеленого цвета, плескавшейся глубоко внутри. - Не боишься, что я плесну ее на тебя? - Тебе не стоит этого делать. - Отчего же? Вызов, злость, страх. Все смешалось внутри меня, не давая возможности разуму откликнуться на эти чувства, чтобы помочь найти выход из сложившейся ситуации. Они не пускали его в потемки души, боясь, что его слова могут ранить еще больше, чем угрозы Орина. Если... если это мой сон, что будет, если я проснусь? Хочу ли я просыпаться? Ведь даже сейчас, находясь в этой одинокой палатке напротив слуги принца, желающего мне смерти, я понимаю, что хочу быть здесь, что какая-то часть меня, пусть самая маленькая, едва слышимо шепчет: "Останься. Забудь все и живи". - Если ты не выпьешь это сейчас, то я волью его в тебя силой. Противостоять дальше? Нет смысла. Нет сомнений в том, что он выполнит свою угрозу. Кончик языка неохотно коснулся края чашки, слизывая неприятные капли, которые жгли раскаленным железом горло, скатываясь вниз, и воспламеняли внутренности. "Слишком остро, - пронеслось в голове. - Они что, на красном перце его настаивают?" - Так зачем мне пить эту гадость? - Это средство лучшее творение Сури. Пусть на время, но оно восстановит силы, дав возможность сделать то, что хочешь. - И что же я хочу? - Поесть, - широкая улыбка заиграла на его устах, демонстрируя ряд белых зубов и слегка выпирающие боковые клыки, которые кокетливо выглядывали из-под губ. - Урчание твоего живота подобно грому, столь же оглушительно и столь же разрушительно для психики. Если бы сама не проснулась, я бы начал тебе заталкивать пищу в рот прямо так. - Значит, собираешься меня накормить? С чего такая доброта? Или это все опять проделки Рая? Не имея возможности дотянуться до меня самому, он подсылает своего пса, чтобы удлинить свои руки? - Не нужно. Я и без нянек отлично справлюсь. - Нет, - резко оборвал Орин меня. - Я уже поверил тебе и что из этого вышло? Продолжаешь буянить, провоцируя каждого. Не побрезговала даже старым хрычом. Тебе что так не мила жизнь здесь? Или мы столь ужасны, что мысль о совместном существовании вызывает это стремление к смерти? Я... Мягкие тюфяки прогнулись под твердыми ладонями, вынуждая тело скользнуть в его сторону. - Нравится, когда сбивают ноги в кровь, разыскивая тебя? Веселишься? - Ну да, приятно смотреть, как ты брызжешь слюной от недовольства. Мы опять вернулись к тому с чего начали. Просветы доброты сменяются долгими ночами и в этой тьме сложно угадать истинные намерения слуги принца. - Тебе не кажется это странным, что два человека, не терпящих друг друга будут есть вместе? Не боишься, что еда протухнет? - Нет. И не думаю, что наше появление испортит кому-то аппетит. - Мне то уж точно не будет от этого радостно. - Тем более стоит пойти. Издеваешься? Смеешься надо мной? Отчего твоя неприязнь столь сильна? Порой мне кажется, что я смотрю на Рая. Та же реакция на слово человек, та же едва прикрытая ярость. - Ты меня не заставишь. - Уверена? - от падения вниз меня спасали его несгибаемые руки, которые будто две скалы вонзались в мешки, не двигаясь с места. - А что ты сделаешь? - Вариантов много, - было видно, что он смаковал каждое слово, наслаждаясь произведенным эффектом, радуясь тому, как я пытаюсь выбраться из злополучного капкана, в который угодила. - Правда, не думаю, что они тебе понравятся. - Еще бы. Все, что связанно с тобой, мне всегда не нравиться. Я так хотела зажать себе рот рукой или прикусить язык до боли, чтобы остановиться, но все напрасно. Ловушка захлопнулась и бабочка теперь трепетала в сетях паука, ожидая расправы. - У тебя есть два выбора. - зрачки юноши сузились до предела, превратившись в узкие щели. - Ты идешь сама, либо я тебя несу на руках так, что ты до конца своих дней будешь стесняться появляться на улицах лагеря. - С ума сошел? - Решай, - нежно проворковал мне на ухо Орин, почти касаясь его губами. Теплое дыхание, вырвавшееся из полуоткрытого рта опалило кожу, заставив испытать приятную дрожь. - Но... - Осталось совсем мало времени...