Лолита

Такси прошуршало по плавящемуся гравию. Вергилий удержался от того, чтобы броситься за машиной следом. Он окинул взглядом двухэтажный особняк — единственный в абсолютно безлюдной округе, попытался смириться с предстоящей тоской отпуска. По крайней мере, Данте обещал ему горячую воду и интернет. Вергилий поднял с земли чемодан и вздохнул. Воздух — тяжелый, влажный — сразу забрался в легкие и обжег их изнутри, задерживаясь там. Звон дверного звонка утонул в громком лае. В окне, задернутым шторой, поочередно показывались то уши, то блестящие и темные глаза. Казалось, что с приездом Вергилия все дела в мире были забыты псиной навсегда, и ничто в мире не могло бы ее отвлечь от полагающегося гостю приветствия, но в просвете прихожей мелькнула тень, и знакомый голос весело скомандовал: — Джек, съебал! Дверь распахнулась. Вергилий шагнул назад, но невероятных размеров овчарка, чей хвост сбил урну в человеческий рост с крыльца, все равно облапила его. Теплый язык дважды прошелся по выбритому лицу, прежде чем пес осознал свою фатальную ошибку и отпрыгнул прочь. Вергилий оглядел следы на рубашке и брюках и поднял убийственный взгляд на Данте. — Какие люди, братец! — не просек — или сделал вид — опасности момента брат. Отлепившись от косяка, он обнял неподвижного, как статуя, Вергилия, и Вергилий слегка коснулся его ладонями, скорее вытирая руки от собачьей шерсти, чем обнимая в ответ. — Боже, ты бы еще галстук надел. Какими судьбами? — Твое приглашение уже недействительно? — Действительно всегда, но кто ж знал, что ты им воспользуешься? Проходи давай, на улице жарко, как в аду. Прохлада просторной прихожей, благословенная многочисленными кондиционерами, ощущалась благословением господним после уличной духоты. Вергилий повел плечами. Рубашка, приклеенная к коже, сдвинулась. Он переставил чемодан, стянул солнцезащитные очки и холодно взглянул на сидящего в отдалении пса. — Ты обещал приехать в мой офис, если я откажусь, — повернулся он к брату. — Что это, как не шантаж? — Как всегда, сама любезность, — расхохотался Данте. Он откинул волосы с лица и закурил. Струя дыма рывком взметнулась в воздух. Данте великодушно повел рукой, и часть пепла осыпалась на пол. — Располагайся. Ми каса эс ту каса* — кухня прямо, туалет налево, комнаты наверху, сам найдешь. — Как всегда, сама обходительность, — отметил Вергилий. Он вытянул из кармана брюк смартфон. — Какой пароль? — О чем ты? — спросил Данте. — Интернет, Данте. — Да ладно тебе братец, перестань, — Данте двинулся вперед. Он махнул рукой, попытавшись перехватить гаджет, но не преуспел и с беспечным видом облокотился на поставленную для этого тумбочку. — Отдохни от дел. Погуляй в лесу, почитай, поплавай, мало ли… — Данте, предупреждаю. — Ладно, ладно! — поднял руки брат и назвал комбинацию из букв и цифр. — Да, вот еще что, — он сверкнул преувеличенной улыбкой, за которой всегда следовала какая-то подстава, и выпустил новую струйку дыма. — Помнишь, я говорил, что мы здесь будем одни и тебе никто не помешает отдыхать? Вергилий скрестил руки на груди и кивнул. — Короче. Я сейчас как бы съехался с одной девчонкой. У нас с ней серьезно. Ты бы знал, какая у нее… Что ты делаешь? — спросил Данте, глядя на порхающие над экраном пальцы. — Вызываю такси. — Нет-нет, ее здесь нет, она уехала, — перехватил развернувшегося было брата Данте, и ободряюще похлопал по плечу. — Никаких тебе воркующих голубков, можешь расслабить булки. Правда, все в порядке. Но она… — Его взгляд упал куда-то за Вергилия и вернулся. — Оставила своего сына. Вергилий раскрыл было рот поинтересоваться, в какой вселенной дети означают «порядок», но рев электрогитар, в котором узнавались The Subways, заставил его подпрыгнуть. Он развернулся так быстро, будто практиковал пируэт, и нос к носу столкнулся со смеющимся белобрысым мальчишкой, с плеером и отсоединенными наушниками в руках. — Неро, блядь, ты лучше представиться не мог! — простонал Данте, зарываясь лицом в ладонь. Свободной рукой он махнул в сторону подростка. — Вергилий, это Неро. Неро — Вергилий. Вергилий стиснул зубы, не выдавая ни слова приветствия. Это не произвело впечатления: мальчишка продолжал покатываться, жмурясь от смеха. Отражение солнца от экрана ослепило Вергилия. — Ох, это надо было увидеть, — заявил подросток и выключил музыку. Без особого стеснения, он подтянул подметающие пол джинсы и, босоногий, прошлепал мимо — на залитую светом кухню. — Это и есть твой брат? — крикнул он из-за плеча. Холодильник ухнул под ударом дверцы. Мальчишка подковырнул обгрызенным ногтем клапан на банке и пробежался глазами по вмороженному в пол Вергилию. — Боже, он бы еще галстук надел, — ухмыльнулся он и прихлебнул. — Пацан, ты в конец охамел мое пиво брать? — поинтересовался Данте. Он рванул вперед, но мальчишка увернулся. — Что? Мне уже есть семнадцать! — В первую очередь, это МОЁ пиво, — заявил Данте, выхватывая банку. — А во вторую, еще не двадцать один! — Стемнанедвадин, — передразнил мальчишка и издал неприличный звук. — Зануды, — почему-то приплел он в этот список и Вергилия и обреченно махнул рукой, подзывая собаку. — Джек! Пойду, поплаваю. Развлекайтесь, старперы. Стеклянная дверь, ведущая на внутренний двор, отъехала с сторону и вернулась. Данте повернулся к Вергилию, удерживая банку. Капли падали на пол. — Вердж, — осторожно приступил он. — Данте, — ответил Вергилий. — Да ладно, он не всегда такой. Просто… повыебываться любит. Пацан еще. — А не всегда — это как часто? — ледяным, как ветер из кондиционера, тоном поинтересовался Вергилий. — Помнится, ты обещал мне неприкосновенность. — Я много чего... — заметил Данте и прикусил язык под взглядом брата. — Серьезно, это не повторится. Тебе тут понравится! Вот смотри. Что ты скажешь насчет… Соблазнительные — с точки зрения Данте — уговоры продолжались. Пока брат лебезил вокруг и рядом, Вергилий осматривал дом. Неожиданный комфорт обстановки произвел на него впечатление. За одной из дверей даже оказалась полностью обставленная музыкальная зала — с ударной установкой, синтезатором и набором гитар. Вкус у Данте был всегда, как бы Вергилий не стебал его первые тридцать с лишним лет жизни, за исключением тех, когда они не общались вовсе; это, а еще неотразимая способность втираться в доверие любому — до печенок — и принесло брату славу и статус одного из самых востребованных дизайнеров мира. Добравшись до отведенной ему комнаты, Вергилий посоветовал Данте заняться своими делами и проигнорировал поток ответных посылов — и аргументов остаться. Ему не было нужды выслушивать одни и те же «здесь охренеть, как круто» который раз. Почему-то, он был уверен, что не уедет. Он отбросил очки на кровать и оглядел комнату. Вид из окна выходил на удивление ровно подстриженную площадку. Панораму зелени разрывал сверкающий бассейн и шезлонги, прямоугольниками из белизны раскинутыми на траве. Вода в бассейне еще не успокоилась — на одном из стульев развалился Неро. Он был раздет до белья. Одной ногой от толкал спящего на земле Джека, другой — упирался в землю. Почесав нос, он отвлекся, поворачиваясь к плееру, и откинулся обратно. На лужайку вышел Данте. Весь его вид выражал готовность к «серьезному разговору», и Вергилий не без удовольствия отметил, как вскинулся Неро. Он задернул шторы и отвернулся. Стоило приступать к распаковке. К счастью, он не брал с собой лишнего. Ноутбук с удобством устроился на письменном столе. Одежда, ровная и свежая, нашла место на полках. Вергилий вытянул из шкафа полотенца и отправился в душ. Это будет хороший отдых.