Лолита

— В каком смысле, отменили? В висках тонко заныло, и Вергилий растер кожу над бровью, другой рукой удерживая подсвеченный экран с открытым электронным билетом. — Я… — девушка-контролер отодвинула протянутый смартфон и на всякий случай спрятала руки под себя, вцепившись в сиденье. — Проблемы на линии. Все поезда отменены, не только этот. Вы могли бы… Вергилий рассмеялся. Девушка побледнела. Краем глаза он заметил, как она оглянулась на скучающего охранника позади, и заставил себя успокоиться. — Когда следующий? — наконец, спросил он. — Завтра, наверное. Вергилий хлопнул ладонью по обитой пластиком столешнице, и удар гулко раздался под сводами провинциального терминала. Он отвернулся, разглядывая в панорамное окно совершенно пустынную ночную площадь, не считая стоянки перед баром, и с тоской обратил взгляд обратно. — Мне правда надо уехать, — сказал он. Девушка повторила его маневр с осмотром площади и поерзала в кресле. — Приношу извинения от лица компании, — повторила она уже произнесенную в начале фразу и закусила щеку изнутри, поймав себя на этом. — Деньги за билет вам вернут в течение суток. Компенсацию… Вергилий безнадежно махнул рукой, отрываясь от стойки, и, недослушав окончание фразы, направился на улицу. Одна из машин, отъезжающая от бара, подмигнула фарами, подпрыгнув на дороге, и Вергилий проводил ее глазами. Экран смартфона замерцал и погас. — Какого… Вергилий защелкал кнопками. Упрямая электроника не реагировала ни на что, решительно ни на что, забивая на любые попытки реанимации, и противоударный чехол пошел трещинами под стиснутыми пальцами. Вергилий засунул девайс в карман, вскипая в бешенстве из-за потери контроля над ситуацией — и особенно из-за ее идиотической глупости. Из гудящего бара вывалилась толпа людей, смеясь и закуривая на ходу. Возможно, это могло стать подходящим завершением вечера. Вергилий подхватил чемодан поудобнее и с решительной злостью зашагал к шумному притону, рассекая движением слишком душный для позднего вечера воздух. ** Водитель насмешливо крикнул что-то вслед, выкидывая на дорожку вещи, и Вергилий проводил его недружелюбным жестом, желая хорошего пути. Кожу на сбитых костяшках саднило: он потрогал ушибленную челюсть, слегка щелкнувшую при отведении, и перехватил другой рукой сломавшуюся от падения пластиковую ручку. Гравий захрустел под ногами, мелкими камнями выкатываясь за пределы дорожки: Вергилий разглядел в стороне сияющий бликами внедорожник Данте — значит, братец уже вернулся из своей поездки — и благословил его невообразимую привычку оставлять дверь даже без цепочки ночью. Джек под дверью заскулил, но не рискнул проскользнуть между ног на улицу, когда Вергилий ввалился в дом, и вещи, старательно уложенные днем, очень кстати рассыпались в прихожей, вываливаясь из поврежденного чемодана. Вергилий глухо застонал, усаживаясь на корточки, и оттолкнул полезшего с утешениями пса. От запаха собственного перегара уже становилось плохо — если он хотел выжить утром, следовало принимать меры. Абсорбенты и обеззараживающее из аптечки волшебным образом оказались ромом. Отведя в сторону наполовину опустошенный бокал, Вергилий старательно заливал поврежденную кожу на пальцах, не особенно давая себе в этом отчет, и с какой-то безысходностью думал, что, наверное, это был единственный раз, когда он пытался поступить как можно лучше для кого-то другого, а не для себя — и не преуспел. Впервые в жизни он был готов признать если не необходимость, то влияние социально одобряемой морали — но обломался в так и не закрепившихся убеждениях. И больше всего его пугало, что он не смог понять, в какой момент получилось так. В какой момент он перестал избегать присутствия Неро — и стал искать его? В какой момент он понял то, чего лучше не знать вовсе? На второй этаж он поднялся разбитый. Чемодан остался внизу — Вергилий знал, что пожалеет об этом утром, но сейчас ему было все равно. Он зашел в ванную, предрекая самому себе мигрень от вспышки, но не стал включать свет, а только выкрутил кран, обдавая лицо из липких от рома и остатков крови ладоней. Холодная вода не отрезвила. Он зарылся лицом в полотенце — и на мгновение вышел из пространства и времени, пьяно раскачиваясь с пятки на мысок. Раздался негромкий щелчок. Сквозь плотную ткань просочился свет; Вергилий одернул полотенце. В темном прямоугольнике стоял заспанный Неро, поддевающий ногтем небольшую ссадину между футболкой и бельем. Он хмуро смотрел на молчаливого Вергилия, ни мало не удивленный его присутствием, и переступил с ноги на ногу. — Я хочу пить, — надтреснутым голосом сказал он. Вергилий отмер, оглянувшись вокруг себя, и смазанным движением схватил чистый стакан у раковины. — Сейчас. Он не успел наполнить стакан — Неро слегка отодвинул его, вжимаясь губами в струю, и принялся глотать искрящийся поток, отвинчивая регулятор воды на максимум. Вергилий почти улыбнулся, но тут же сжал губы, чтобы не выдать себя, и глухое, подчиняющее натяжение в груди, которое возникало в нем теперь каждый раз, когда он видел Неро, рассеялось, сменившись неназванным горением, тлением угля на месте сердца. Рука сама поднялась вверх — только чтобы взъерошить почти золотые от лампы волосы, наверняка попадающие под брызги воды, но пальцы не прошли свой путь и замерли, остановившись над теплой, бархатисто мерцающей линией поясницы, чуть более бледной, чем на руках. Они едва дрогнули, рифленными подушечками впитывая ощущение украденной близости. Неро медленно выпрямился, заполняя собой и без того небольшое пространство между ними, и повернул голову. Вергилий мог видеть красноватый след от подушки на его щеке, беспорядочный ряд бровей, смазанными штрихами выбивающийся из своего порядка, но Неро не посмотрел в ответ, провел губами по своему же плечу, втирая воду в растянутый серый хлопок, и вышел из ванной, хлопком ладони выключив за собой свет. С тенью презрительной мстительности к себе, лишенный даже желания сопротивляться, Вергилий шагнул следом и смотрел, неотрывно на то, как Неро проводит пальцами вдоль стены, обозначая свой путь, как ступает по серому в темноте ковру и пощипывает его пальцами ног, зарываясь ступней в мох упругих ворсинок. Замок щелкнул отрезвляющим звонком. Вергилий очнулся совсем один в коридоре спящего дома. Ненужный стакан встал на место — стекло звякнуло, прикоснувшись в темноте с фарфором, и, отшвырнув едва использованное полотенце, Вергилий отправился к себе в комнату, скорее догадываясь, чем улавливая через плотные стены скрип постели Неро. Едва за спиной захлопнулась дверь, он повалился на кровать, перекатился на спину и сжал в ладонях пульсирующие виски, оттягивая волосы, зажимая пряди пальцами, чтобы было хоть немного отрезвляюще, хоть немного больно. Он беззвучно рассмеялся, понимая, как знатно повыебывалась над ним судьба. Он смеялся над ней, лишая своего признания — а теперь она смеется над ним, над его непроходимой тупостью, над его одержимостью — и слабостью, обернувшейся из тени зверем, темным, как пантера, хищным бархатом в обманчивом бездействии. Оборвав самого себя, он принялся сдирать ненужную одежду, и решительным, резким движением выдернул негнущимися пальцами ремень. Он мог бы догнать Неро. Мог бы забраться рукой под растянутую, нагретую чужим теплом футболку, провести вверх, позволяя пальцам раскрыться подобием цветка, раскрывающемся на загоревшей коже, и развернуть к себе, встречая расфокусированный, пьяный от сна и изумления взгляд. Вергилий никогда не курил. И не пил — так, чтобы это становилось традицией. Он почти гордился собой, но теперь, когда у него появилась новая и очень, очень плохая привычка, Вергилий не знал, как с ней бороться. Он мог уехать еще в первый день, но не сделал этого. И он знал, что Неро скоро сам уедет домой. Неравномерный грохот барабанов, перекрывающий какую-то совершенно дикую музыку, вырвал из сна с деликатностью разогнавшегося поезда. Оторвав тяжелую голову от подушки, Вергилий растер совершенно резиновое лицо и с неудовольствием покосился в сторону двери. Едва он снова закрыл глаза, звук повторился, и головная боль, спровоцированная нездоровым образом жизни, напомнила о себе. Пришлось вставать. Вода заискрилась, вырываясь из-под крана — Вергилий прислонил прохладный стакан к виску, успокаивая отвратительную зелень перед глазами, и глухо застонал, когда снизу вновь принеслась очередная барабанная дробь. Автоматизм, выработанный многолетней рутиной, не подвел — Вергилий спустился вниз уже почти похожим на человека. В гулкой голове не было ни одной мысли, кроме, разве что, сигнального маячка об возможном пиве в холодильнике — и обезболивающих в аптечке. На полу, рядом с растерзанным чемоданом, валялся его же телефон, с готовностью подмигнувший живым и почти целым экраном; смех Неро донесся из музыкальной комнаты, слишком громкий для этого состояния и времени суток, но только подойдя ближе Вергилий расслышал чей-то еще голос, тихий, улыбчивый — и своенравный. Присутствие незнакомца резануло по и без того натянутым нервам. Вергилий грохнул костяшками по открытой двери, поморщившись от забытой боли, и влетел взглядом в смеющегося, сияющего до рези в глазах Неро за барабанной установкой. Взбесившаяся, не нашедшая себе покоя в отрезвляющем сне волна ошпарила его, подхлестывая голодную кровь, но малейшие функции самообладания, похоже, были восстановлены — Вергилия хватило на то, чтобы оглянуться на другого, незнакомого парня. Зеленые глаза, обрамленные густыми ресницами, тут же скрылись за волной черных волос — молодой человек вопросительно посмотрел на Неро, снимая расцвеченную вязью рисунков руку с синтезатора, и притянул к себе стоящую рядом трость. Неро продолжал скалиться, потешаясь недовольным видом Вергилия, и Вергилий удержался от того, чтобы пригладить и без того уложенные волосы. Все-таки, почти в сорок лет бессонная ночь — совсем не то, что в двадцать. Или в семнадцать. — Доброе утро, — поздоровался молодой человек и протянул руку, приподнимаясь с упором на трость. — Винсент. Но обычно меня зовут Ви. Вергилий кивнул, отвечая на рукопожатие, и отметил слабость хватки, не смотря на напряжение мышц. — Серьезно? Винсент? — уточнил Неро, раскручивая барабанные палочки пальцами. — Я думал, ты что-то нормальное. Вот так дружишь с человеком почти всю жизнь, а он Винсент. Как ты вообще живешь с таким… Откуда-то сбоку ввалился изрядно помятый Данте. Не стоило больших трудов разглядеть беспорядочные мелкие кровоподтеки на коже — братец окинул взглядом подначивающих друг друга мальчишек, и заторможено удивился Вергилию перед собой. — О, Вердж, и ты здесь. А что ты не уехал? Вергилий удержался от того, чтобы бросить взгляд в сторону веселящегося за барабанами Неро, и нейтрально ответил: — Планы изменились. Данте не впечатлился. — Ясно. Народ, кто спрятал пиво? Ответьте, и, может, я оставлю вам жизнь. — Ты его выбухал вчера, — подсказал Неро, подготавливая руки для серии ударов, но наткнулся на тяжелый взгляд Вергилия и удержал себя. — Да еще и утром. А потом сожрал, все что было, пообещав привезти из города еще, но что-то я не вижу пакетов с едой в коридоре. — Звучит правдоподобно, — заметил Данте, пристрогав лбом косяк. — Ладно, тогда пойду обратно в постель. — Да, я тоже, — подавил зевок Вергилий, стирая обнаруженный развод увлажняющего крема под подбородком, и братец омерзительно хохотнул. — Извини, Вёрдж, ничего не имею против тебя, — сказал он, сворачивая на кухню. — Но есть вещи которые влюбленным лучше на первых порах делать вдвоем. За спиной раздался негромкий двойной удар, завершившийся прикосновением к тарелке, и братья синхронно обернулись, обхватив ладонями застучавшие в истерике затылки. — Речь, кстати, о твоей матери, гений, — недружелюбно сообщил Данте, но Неро повторил свой ход и рассмеялся, улыбаясь одновременно Ви и задержавшемуся в дверях Вергилию. Вергилий почти перестал хмуриться, но почувствовал на себе взгляд Ви и замкнулся в обычном непроницаемом выражении лица. Он вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь, и отправился следом за братом. Данте хлопнул холодильником, с разочарованным видом отворачиваясь от рефрижиратора, и взъерошил и без того спутанные волосы. — И правда, ничего нет. Вергилий без пиетета сдвинул его со своего пути и зашуршал на верхней полке шкафчика, где предполагалась быть аптечка. Закинув в себя горсть сорбентов, он извлек из холодильника остатки апельсинового сока и посмотрел на все еще тоскующего Данте. Брат поймал его взгляд и внезапно оживился. — Я дебил, — хлопнул он себя по лбу, но, в кои-то веки, Вергилий не стал ничего добавлять, занятый исключительно своей головной болью. — Сейчас вернусь. Он стремительно зашагал к выходной двери и выскочил на улицу, не потрудившись даже обуться. Вергилий отвернулся к столешнице и, вскрыв новую упаковку, заправил капсулы в машинку, решив не заморачиваться с варкой кофе сейчас. Он равнодушно наблюдал за тем, как напиток с хрустом заполняет чашку, даже не обернувшись, когда на лестнице раздались легкие шаги, но женский голос, тут же подхваченный неравномерными приветствиями Неро и Ви, удивил его. Подростки вывалились из комнаты, понукаемые решительными командами, и появились на кухне в сопровождении ухоженной, стройной женщины в белоснежном кимоно. — Мам, да ладно тебе, мы же совсем тихо, — закипал Неро, вскидывая руки. — Неро, у тебя было достаточно времени без меня, чтобы нашуметься на своих тарелках, а мне нужна тишина, — ультимативно пресекла возражения родительница, закручивая платиново-светлые локоны на стилет заколки, и бросила взгляд изподлобья на другой конец кухни. Стук каблуков изящных домашних туфель застыл в воздухе — не отрываясь, женщина широко распахнутыми глазами глядела на Вергилия, хмуро разглядывающего её в ответ, и только спустя вечность пришла в себя, разбуженная металлическим звоном. — Ох, — севшим голосом сказала она. Волосы зеркальным каскадом упали вниз, когда она наклонилась за упавшей заколкой. Неро и Ви переглянулись друг с другом о чем-то своем, все так же молча между собой пришли к определенному выводу, и, пошуршав в пакетах, с кучей закусок и бутылками газировки направились на выход к бассейну. — Я, — женщина смотрела так, будто увидела призрак, и нервно оглянулась на закрывшуюся стеклянную дверь. — Я ожидала увидеть Данте. — Я здесь, крошка, — подал голос братец, впуская себя с потоком жары в дом. В руках у него были тяжело топорщащиеся пакеты, и, приземлив их на кухонный стол, он с уверенностью кладоискателя погрузил руку в один из них и извлек банку с пивом. — Черт, теплое. Пиво неприязненно зашипело, вываливаясь клоками в оказавшуюся внизу раковину. Данте прихлебнул, отряхивая руку от остатков пены, и зашагал к дивану, по пути к которому оказалась его подруга. — Шерон — это мой единоутробный братец Вергилий. Вергилий — Шерон, — он на ходу перехватил тонкое запястье вверх, и на безымянном пальце вспыхнул бриллиант. — Моя невеста. — Когда я сказала, что хочу красивую помолвку с твоей семьей на ней, я не это имела в виду, — справилась со ступором Шерон и как-то странно посмотрела на Вергилия, поворачивая на пальце кольцо. Данте никак не отреагировал на ее слова, стекая вниз по кожаной обивке, и вытянул босые ноги перед собой. Шерон прокашлялась. — Там есть кофе? Вергилий вытянул с подставки заполненную чашку и уступил место у машинки. На поддержание вежливого диалога у не было ни желания, ни сил, а собственная репутация в глазах спутницы Данте его мало беспокоила. Устроившись на стуле перед обеденной стойкой, он вытащил смартфон и, пока девайс прогружал сводку новостей, поймал на себе взгляд Шерон. Женщина отвела глаза, нервно вскинув руку сжав собственное плечо, и что-то в этом жесте показалось знакомым. За окном Неро подскочил с места, сражаясь с Джеком за фрисби, и со смехом потащил его за собой. Он очень осторожно, совсем не так, как до этого возился с псом кинул отвоеванную тарелку Ви, сидящему в шезлонге со стаканом ядовито-зеленой газировки, и Ви, перехватив полет, кинул её обратно. Джек подпрыгнул повыше, опережая Неро, и радостно загарцевал по траве, подметая хвостом лужайку. — Я написала уже нескольким своим друзьями, милый, — отвлекла внимание на себя Шерон, постукивая ногтями по столешнице. — И они со мной согласны. Сентябрь — идеальный вариант. Конечно, двух месяцев маловато, чтобы все организовать, как следует, и это безумно популярный сезон, но у меня есть знакомый священник, а Моррисон сам берется помочь мне с рассадкой гостей и выбором платья. Она поплыла к дивану, удерживая доверху заполненную чашечку с молочной пенкой, и у Вергилия сложилось устойчивое впечатление, что она намеренно не смотрела на него, но иллюзия разрушилась. — Да, Вергилий, ты мог бы дать мне свой адрес электронной почты? Я ничего не имею против пригласительных писем, но открытки и конверты — это, все-таки, прошлый век. Данте на диване издал какой-то невнятный звук, но остался без должного внимания. Вергилий кивнул, принимая протянутый телефон. Он вернул его Шерон, слегка скользнувшей холеными пальцами по его руке, и с такого расстояния смог разглядеть, что у нее голубые, как у сына, глаза, с такими же опасными темными каемками вокруг радужки. — Детка, это такая суматоха сейчас поднимется, ты же знаешь, — протянул Данте, потягиваясь и зевая. — Давай подождем до начала зимы. Можно даже на Рождество. Или весной, — мурлыкнул он, подтягивая к себе усевшуюся рядом Шерон и зарылся носом в её аккуратную прическу. — На Рождество у нас будет Рождество, а весной у Неро выпускной бал, — сказала Шерон, чуть смягчившись под конец. Она огладила серый от щетины подбородок Данте, и Вергилий вернулся к своему смартфону, не желая наблюдать за их воркованием. — Одно к одному, — промурлыкал Данте. — Сплошной праздник… Громкий лай Джека, едва приглушенный стеклом, перебил его бормотание. Вергилий вскинул голову, реагируя на тревожный звук, и телефон плашмя грохнулся на столешницу. Одного взгляда хватило, чтобы сорваться с места — стеклянная дверь туго откатилась, выпуская на улицу, и Вергилий в три упругих прыжка преодолел расстояние от дома до бассейна. Вода окатила его с ног до головы, прилипая к коже вместе с одеждой. Вергилий откинул руки Ви, поддерживающие залитую кровью голову Неро. Вес Неро резко придавил к земле, стоило выбраться на берег, и Вергилий со злостью рванул мальчишку на себя, выбивая воду из его легких. — Какого черта здесь произошло? — прорычал он. Ви, бледный до посиневших губ, махнул рукой, цепляясь за обложенный плиткой край, и согнулся над бортиком, приходя в себя. Вергилий с чертыханиями перевернул Неро на спину, понимая, что мальчишка все еще не дышит, и крепко зажал ему нос. В этот момент он ненавидел Данте, сидящего где-то в гостиной со своей женщиной, ненавидел виновато прижавшегося к земле Джека, ненавидел Ви, с усилиями выбирающегося на берег, но больше всего он ненавидел себя за свой страх, глыбой льда вморозивший внутренности. Неро с хрипом втянул в себя воздух, цепляясь пальцами за его скользкое плечо. — Я… Уф, что, — Неро перегнулся вбок, выкашливая остатки воды, и зашипел, схватившись за рассадненую голову ладонью. — Я вырубился? Шерон, выскочившая на улицу, ахнула, подбежав к Неро, и неловко откинула в сторону все еще сидящего рядом Вергилия. Ее ладони прошлись по лицу сына, откидывая светлые волосы с наливающейся синяком раны на лбу, но Неро отдернул голову в сторону. — Неро, мы сейчас же отвезем тебя в больницу. Милый, как думаешь, может, сразу и вещи забрать? — Что? — запротестовал Неро. — У меня еще целый день! Я в порядке! — Последний, — сказала Шерон и поджала губы. — Последний день. И я не удивлюсь, если ты специально грохнулся, лишь бы в школу не идти. — Да ладно тебе, Шерон, — с напускной небрежностью вмешался Данте и присел на корточки рядом. — Вот смотри. Неро, сколько пальцев я показываю? — А я? — Видишь? — развернулся к невесте Данте. — С ним все в порядке. Шерон увернулась от его поцелуя и поднялась на ноги, отряхивая прилипшую к шелку траву. — Мы едем к доктору и точка. Неро, Ви, собирайте вещи. Не особенно прислушиваясь к разгорающемуся спору, Вергилий выпрямился и повел плечами, сдвигая мокрую рубашку. Неро попытался перехватить его, дернувшись следом, но Вергилий, раздраженный адреналином и въедающимся в мозг голосом Шерон, без труда высвободил руку и направился в дом, на ходу выжимая безнадежно промокшие брюки. Телефон на столе гудел, отдавая в столешницу — скользнув влажными пальцами по экрану, Вергилий всмотрелся в потемневшие от автоконтраста буквы — звонил брокерский агент, а в случае, если он не пользовался мессенджером, звонок автоматически переходил в разряд безотлагательных. Ответив, Вергилий поднялся наверх, в комнату, и бросил смартфон на кровать, подключив громкую связь, чтобы параллельно заняться поиском сухой одежды. За стеной поднялась какая-то возня. Кто-то бегал по комнатам, что-то искал, время от времени перекрикиваясь с другими. Данте сунулся было с каким-то сообщением к нему в комнату, но Вергилий жестом послал его к черту и продолжил разговор. — Да, я слушаю. Брокер вымывал ему мозг почти час. Кивая невидимому собеседнику, Вергилий переключил разговор в режим гарнитуры и перешел в кабинет, где связь была немногим лучше. Циркулируя по комнате, он заглянул в окно, с видом на уходящую от дома дорогу, и со смятением увидел на ней машину Данте, готовую к отправлению. Сам брат уже сидел за рулем; Шерон, сменившая свое домашнее платье, командовала кем-то за пределами зрения и несильно пристукивала кулаком по светлому колену. Подошел Ви — он забрался на заднее сиденье, утягивая за собой трость, и сразу подвинулся, освобождая больше места. Самым последним подошел Неро. Было видно, что он очень зол; забросив вещи в багажник, он с силой хлопнул крышкой и что-то принялся доказывать матери, усаживаясь рядом с другом. — Вергилий, я говорю, что… Ты меня слышишь? — Да, — очнулся Вергилий, придавливая к уху гарнитуру. — Продолжай. — Да я, собственно, уже все. Думаю, мы пришли к определенному выводу? — Да, верно, — машинально ответил Вергилий и проводил взглядом отъезжающую машину. — Встретимся, обсудим еще. Он пропустил последние слова собеседника и забросил телефон с наушником в карман, придавленный глухим разочарованием. Только сейчас он обратил внимание, насколько неестественно тихо в доме — выйдя в коридор, он ожидаемо никого не увидел, только распахнутые настежь двери, и щелкнул выключателем, погашая оставленный в ванной свет. На первом этаже было безмолвно и солнечно. Вергилий поднял скатившиеся с тумбочки на пол барабанные палочки и смял пустые упаковки из-под чипсов, закинув их в урну. Он огляделся, с недоверием осматривая такое пустое без людей место. Он почувствовал себя оказавшимся в вакууме, где-то за бортом основного потока жизни, и, как во сне, стянул с подставки граненный бокал, заполняя его алкоголем. Возможно, так оно и должно было получиться. Лучшее решение. Никто не пострадал. Смартфон оживился, сообщая, что на почту пришло новое письмо, и Вергилий поднес бокал ко рту, синхронно вскрывая сообщение: Шерон Грейвс. Загрузка зависла — Вергилий отложил телефон на столешницу, ожидая, пока интернет соблаговолит одуматься, сделал хороший глоток и едва успел отнять стекло от губ, когда Джек в прихожей навострил уши и подскочил на лапы. Быстрый стук кроссовок по ступенькам был слышен издалека. Вергилий вскинул голову, и в этот же момент входная дверь рывком распахнулась, впуская запыхавшегося, красного от жары, злости и бега Неро. Не вдаваясь ни в какие подробности, подросток откинул в сторону рюкзак, ногой захлопывая болтающуюся за спиной дверь, перепрыгнул через подвернувшегося Джека, и Вергилий с силой врезался бедром в кухонный стол, не ожидавший тяжелого, теплого объятья придавивших шею рук. Бокал, не удержавшись в пальцах, со звоном разлетелся, ледяными осколками усыпав пол. Неро, не говоря ни слова, сцепил руки — Вергилий почти видел его упрямо сжатые губы, насупленные брови и это выражение лица, в любой момент готовое превратиться в мне-все-равно гримасу, и обнял в ответ, укладывая ладони на широкую, острую в позвонках спину. Неро боднул подбородком его плечо, чтобы в следующий же миг откинуть голову назад, неожиданно оценивающе глядя в глаза Вергилия, и этого ничтожного мгновения хватило, чтобы понять — можно. Он рванул Неро к себе, схватив за загривок не успевшего рассмеяться мальчишку, и, вцепившись в светлые пряди, поцеловал, чувствуя, как темнеет в глазах. Сердце лихорадочно застучало, начиная непредсказуемый отчет: десять, девять — горячечное дыхание Неро перебивало собственное, забирая воздух, но жаловаться? Невозможно. Семь — не отрывая губ, Вергилий сжимал в ладонях чужое лицо, и Неро зажмурился сильнее, позволяя пальцам бежать от шершавого пластыря на лбу к переносице, оглаживать скулы и щеки. Пять — рука Вергилия скользнула вниз, к шее, смазывая набежавший под прядями пот, чтобы другой вдавить в себя, захватывая изгиб поясницы. Четыре. Три. Два резких сигнала вспороли тишину — Неро неловко повернул голову, скользнув зубами по зубам, но Вегилий сжал руки крепче, удерживая его на месте. Еще одна. Ноль — Неро! — раздался совместный крик Шерон и Данте, на свое же счастье оставшихся в машине, и Неро легко оттолкнул себя прочь, с места набирая разбег. Он подхватил с пола рюкзак, мазнул рукой по пушистой холке преданно подставившегося Джека и выскочил за дверь, чтобы в следующее мгновение запрыгнуть в машину. Он не обернулся — шины рыкнули по асфальту, и лоснящийся от солнца внедорожник скрылся из вида в ауре дрожащего студнем воздуха. Вергилий перевел взгляд с раскрытой двери на крошево из стекла и рома на полу. Тело потряхивало, как от удара током — он пригладил волосы к вискам, рассеянно блуждая глазами комнате, и не сразу подцепил со стола послушно сияющий экраном смартфон. Стоило успокоиться, переключиться хоть на что-то, унять это ненормальное, бьющееся птицей в висках эйфорическое торжество, но он раз за разом перематывал сообщение, прежде чем осознал, что не понимает ни слова. «… я ничего не скажу Неро, пока ты сам не поймешь, нужно это тебе или нет» Вергилий отбросил в сторону телефон, отчаявшись сосредоточиться, и, достав из-под раковины щетку, принялся ритмично сметать остро пахнущие осколки. Слова назойливо крутились в голове, минуя мозговой фильтр, пока стекло не отправилось в мусорный мешок. Стоп, что? На этот раз почта прогрузилась быстрее, чем он ее открыл.        «Дорогой Вергилий, Я не удивлена, что ты не узнал меня — прошло много лет с тех пор, как мы виделись в последний раз. Мы были почти детьми, и у нас все плохо началось, плохо закончилось, но, быть может, сейчас, когда ты и я повзрослели, что-то еще можно исправить. Я не рассказывала Данте, что знаю тебя: когда мы только познакомились, вы ненавидели друг друга, а сейчас, сейчас я просто не была уверена. Неро твой сын. Когда я узнала об этом, ты был таким холодным, таким замкнутым, ты думал только о себе, карьере и деньгах, и мы уже расстались, и мне было так плохо, что я не стала как-то даже оповещать тебя. И только сейчас я понимаю, что была не права. Ты можешь, даже должен знать. Неро не в курсе, он уже и не спрашивает, не то, что в детстве. И я ничего не скажу ему, пока ты сам не поймешь, нужно тебе это отцовство, или нет. Решение за тобой. Я приму любой выбор. С любовью, Шерон. P.S.: В любом случае, ты — уже часть нашей с Данте почти семьи, поэтому я всегда буду рада видеть тебя. Приглашение на свадьбу придет, как только дата будет окончательно утверждена викарием. Всего наилучшего». «Всего наилучшего, » — мысленно повторил Вергилий и, бросив вокруг себя рассеянный взгляд, повторил эти спокойные, ничего не значащие слова. На первом этаже было безмолвно и солнечно.