Клуб выбеленных челок

      — Останься, — коснулся его уха горячий шепот.       Дафф вздрогнул и чуть не выронил лупу. Он как раз сидел в подземелье и читал папку Брайана, и время от времени подходил к компьютерным экранам и разглядывал кнопки и рычажки, сверяясь. А ещё он искал улики. Хотя бы один волос, молился он к богам сыщиков. Хотя бы одна зацепка.       Он даже не слышал, как к нему подошел Роджер.       — Я не могу, — отрезал Дафф. — Что ты лезешь? Тебе заняться нечем? Я не из твоей свиты поклонников. Иди вон, Брайану предложи.       — Брайан меня не интересует, — тихо рассмеялся Тэйлор.       — Ну, а меня не интересуешь ты. Не мешай работать. Лучше скажи, раз ты тут — ты был здесь в ту ночь, когда Брайан Джонс пропал?       — Да. — Ни секунды колебания. — Я был у себя, наверху. Как раз думал о нем и боялся.       — Боялся чего? Домоганий?       — Не только. — Роджер присел на крутые ступеньки, его кожанная мини-юбка заскрипела. — Он… он пугал меня просто целым своим существованием, понимаешь? То, что мертво, должно оставаться мёртвым. И я думаю… даже когда его вернули обратно, он остался мёртвым. Он больше не понимал, что такое жизнь и почему она такая ценная и хрупкая. Ему стало всё равно — жив ли человек или мёртв. Люди стали для него вещами, которые предназначались к использованию. — Он содрогнулся. — Можно, я закурю? Мне страшно. Особенно здесь. Я до сих пор будто чувствую, что он здесь сидит, работает, и ухмыляется своим мыслям…       Дафф протянул ему пачку своих сигарет и зажигалку.       — Это не вопрос, который задают друзья, — сказал он, — но я тут никому не друг. Скажи, ты ведь немного рад, что Брайана больше нет?       — Вообще-то да, — кивнул Тэйлор. — Я боюсь, Дафф, что когда он вернется, он снова набросится на меня.       — Набросится? — А вот и то, о чем говорил Роберт, подумал Маккаган.       — Да. — Роджер затянулся. — Я всё понимаю, я люблю подыгрывать, даже в изнасилование люблю играть, но… У Брайана всё было по-настоящему. Он попросту не ставил никаких преград. «Иди сюда, сучка», «делай это». «Для чего-то же тебя, шлюшка, в клубе держат». А я не мог, Дафф. Я не мог трогать чужое тело и думать о том, что оно когда-то было мёртвым. Я попытался обратить внимание других на это, но они просто высмеяли меня. Они говорили, что мне не привыкать… И больнее всего — даже больнее, чем их непонимание — было осознавать, что… — Роджер чуть не плакал от возмущения, сигарета сгорала между его пальцами. — Что любой из клуба — любой член, кроме меня — готов встать на колени перед Брайаном и сделать всё, что он просит. Скажи Брайан любому из них «дрочи мне, а я тебя буду резать ножом до крови», они бы все сняли штаны и легли перед ним пузом кверху. — Парень шмыгнул носом. — И это я ещё и шлюшка?       Дафф встал, подошел к нему и неловко обнял за узкие плечи.       — Он так говорил с тобой? Хотел тебя…?       — Изнасиловать? Да. — Роджер поддался его рукам и прижался лбом к нему. — Понимаешь… Ты не знаешь, как это тяжело — бояться оставаться в собственном доме, зная, что наверху ты, а внизу он, и никого рядом… Я запирал двери, а он звал меня из зала, чтобы я не боялся и пришел вниз. Когда я варил на кухне кофе, он иногда подходил, чтобы ударить меня по заднице деревянной ложкой или ладонью. Да что я тебе рассказываю! — Роджер порывисто встал, повернулся к Даффу спиной и поднял юбку. — Видишь?!       И правда — на светлой коже бедра пониже ягодицы красовался уже пожелтевший кровоподтёк. Стараясь не переводить взгляд выше (там белело что-то очень кружевное), Дафф пригляделся. Он отметил отпечаток ладони — широкой, с длинными пальцами.       — Роберт говорит, что это сделали друзья из моей группы, чтобы я мог свалить это на Брайана, — сказал Роджер. — Но ты знаешь, я тебе говорил, что парни из Квин не знают о моей роли здесь. И ни у кого из членов Клуба нет такой широкой ладони. Даже у Роберта меньше. Ещё есть вариант, что я чем-то ударил себя сам, но зачем мне это делать?       — Это с какой силой нужно хлопнуть, чтобы осталось вот это? — Дафф осторожно дотронулся до края синяка. — Больно?       — Не очень. Но первую неделю после удара приходилось сидеть краешком жопы на половинке стула, и высоко вздергивать ноги на ступеньках и креслах. Ну и естественно, не носить слишком короткие юбки.       Дафф задумался.       — Он бил только тебя, или ещё кого-то?       — Не знаю и не хочу знать, — вспыхнул Роджер. — Хватит того, что я знаю, кто за ним бегал как собачонка и подлизывался без конца!       — А кто?       — Джулиан, но он флиртует со всеми, и Роберт. Скажу по секрету: Роберт просто помешан на Брайане. Я бы сказал, что он влюблен в него, но разве может кто-то с таким черным сердцем любить?       Дафф подумал, что игра игрой, а Роджер, по ходу, ненавидит Планта по-настоящему.       — Роберт говорит, что ты просто притворяешься.       — О да! — сорвалось у Роджера с губ. — Я притворяюсь, что недолюбливаю его, чтобы он не догадался, насколько сильно я его ненавижу!       Зачем он закрыл рот рукой? Почему он давится слезами? Дафф в недоумении следил за Роджером. Казалось, ему очень хочется выговориться, но он не решается.       Маккаган присел на корточки и взял в руки дрожащие ладони Роджера. Заглянув ему в глаза, он чётко, выговаривая каждое слово, спросил:       — Ты знаешь, кто похитил Брайана?       — Если б я знал, то сказал бы, что Роберт, — всхлипнул Роджер. — Пусть тогда даже не возвращает.       И вдруг, совершенно неожиданно, он вырвал свои руки и обнял Даффа за шею. Его губы вдруг оказались на виске Даффа и в его волосах. Это было странно и неудобно. Он вел себя как женщина, как самая настоящая представительница женского пола, мягкая и слабая, его очень хотелось обнять тоже, придержать у себя, и будь что будет. Но невозможно было отбросить недоверие, которое несколько рушило чары: что перед ним — не девушка. Дафф подождал несколько секунд, а потом осторожно снял его руки.       — Иди наверх и вытри сопли. Постарайся успокоиться. Я тебя расспрошу ещё кое о чем потом. И позови мне сюда Джона.       Роджер встал, поправил юбку и, усмехнувшись, добавил:       — Только постарайтесь слишком громко не стонать. Здесь звукоизоляции нет.       Когда Роджер ушёл, Дафф достал блокнот. На одной страничке он написал имена всех членов клуба и соединил некоторых односторонними стрелочками. Так оказалось легче следить за всеми странными страстями, что происходили в этом котле тайн и разврата. К центру, к Брайану Джонсу, тянулись стрелочки отовсюду. Дафф стёр резинкой стрелочку у Роджера и наоборот, тщательнее прорисовал стрелочку у Роберта.       Свое имя он туда ещё писать не хотел — это означало признать, что он оказывает на кого-то влияние, или, ещё хуже, что кто-то может влиять на него. Например, человек, которого он только что призвал к себе. Зачем? Я должен его допросить, думал Дафф, но под этими мыслями играли эмоции, которые просто жаждали видеть его, смотреть ему в глаза, слушать его голос… Почему? Я не влюбился, я не влюбился, мне нравятся девушки, а Джон — просто слишком инициативный и любопытный, повторял Дафф эту мантру, и когда он посчитал, что достаточно убедил себя, он сел, перекрестив руки на груди, и стал ждать. Он услышал, как дверь отъехала в сторону, и медленно повернулся. Ему хотелось казаться невозмутимым и стальным, но едва он заметил Джона, его бросило в краску.       — Что такое? — Бон Джови почесал грудь. — Роджер меня вытолкал из душа, сказал Дафф тебя просто очень-очень срочно требует, вали к нему «простопрямщасже». Что за спешка? Какие дела требуют отсутствие хотя бы секундочки для того, чтобы натянуть трусы?       Я убью этого придурка Роджера, подумал Дафф, не в силах оторвать взгляд от голого, горячего, сверкающего тела Джона. Есть ли у него волосы на ногах и груди, на первый взгляд определить не удавалось — такие же светлые, как и его шевелюра, они были невидимыми на молочно-белой коже. На поясе он повязал себе одно-единственное полотенце, и хотя Дафф старался не думать о таком обстоятельстве как габариты Джона, в каком-то тёмном уголке мышления возникла одинокая сожалеющая мысль, но она пропала, толком не сформировавшись. Дафф никогда не задумывался над тем, как выглядит его странный новый знакомый без одежды, и просто на автомате отмечал то, что не видел на себе: крепкое сложение, красивые мускулы на плечах и груди, всё пропорциональное и такое объемное, рельефное. Он сам считал себя красавчиком, но ему всегда казалось, что его растянули, как тесто для лазаньи — угадайте что такое, загадывал ему как-то для смеху Слэш, длинное, плоское и играет в руках мужиков? Правильно, Дафф Маккаган! А вот до Джона хотелось дотронуться, ощутить всю эту мощь собственными пальцами.       — Ого, — присвистнул Джови насмешливо.       Этот звук вернул Даффа в реальность. — Ч…что?       — Квадратные глаза затолкай обратно, — дружески посоветовал ему Джон. — Боже мой, хорошо что с полотенцем-то пришел.       — А что, было желание прийти без него? — тупо спросил Дафф.       — Было. Учти, что парней внизу я бы не удивил, но ты бы, возможно, сразу же бухнулся в обморок. Или может, ты хотел меня в чем-то разубедить? — Джон окинул взглядом потолок. — Кинки мне по душе, но тут не изолировано. Слившись, наши крики необузданной страсти звучали бы здесь безумно хорошо, но наверху это создало бы всем потеху или групповую мастурбацию, и я не знаю, что мне больше не по душе.       — Нет! То есть, — вконец смутился Дафф. — Роджер, козлина, я его заставлю жрать его же юбки за такую подставу. — И он выдал из себя поток мата. Мат его не смущал. Голый Джон Бон Джови — очень. Но если не смотреть, всё было не так сложно. Джон послушал его с полминуты, а потом сказал:       — Ну ладно, пойду оденусь. Видать, не очень срочное дело было. А Роджерина — тот ещё шутник. Пожалуйста, постарайся не причинять ему тяжелых увечий, Даффи, нам его длинные ноги и сексуальный зад ещё нужны.       — Тебе нравится Роджер? — спросил Дафф опять не о том.       — Он просто конфетка. Но вообще-то нет. Мне нравится кое-кто другой.       — И кто же?       Вместо ответа Джон лишь надменно усмехнулся, окинув Даффа странным взглядом с ног до головы.       — Не хочешь допросить меня в менее двусмысленной обстановке?       — Очень, — вздохнул Дафф с облегчением. — Мне нужно пиво. Тебе тоже?       — Не откажусь. Дай мне тогда одеться.       Но спокойно поговорить не удалось. Едва Дафф вышел из подвала, он услышал смех. Голос Роджера пропел: «Я же говорил — опросы свидетелей, это страсть как эмоционально выжимает!», и после паузы: «Прямо-таки высасывает все соки!», и волна хохота грянула заново. Дафф хотел было обидеться, но потом заметил кое-что интересное. Когда люди смеялись, Роджер лишь слегка улыбался. Но стоило одному человеку взглянуть на него, и Роджер приходил в хаотичное движение, смеялся, хватал за руки первого попавшегося ему на глаза и запускал пальцы в волосы, играя с ними. Этим человеком оказался Том Петти, и казалось, он совершенно не замечает своего эффекта.       Джон со своим полотенцем удалился, и на Даффа перестали обращать внимание, потому что уже сильно пьяный Джулиан залез на барную стойку и закричал:       — Ребята! У меня очень важная речь! Тост так сказать!       С разных сторон послышалось:       — Какой ещё тост?       — Мы что-то празднуем?       — Э, да он так свалится.       — Свалится — будет знать. Давайте послушаем, интересно же!       Джулиан подождал, пока все не утихнут, и продолжил, уже нормальным голосом:       — В этот день, в тысяча девятсот шестьдесят девятом году, мы впервые потеряли Брайана Джонса, основателя нашего клуба и великого патрона самой прогрессивной науки — науки, побеждающей смерть! И вот, несколько дней назад мы также проворонили его во второй раз. Ребята, я не верю, что вы на такое способны, но я чую — я нутром чую, мы больше никогда не увидим его живым. Выпьем же за упокой Брайана! И пусть та сука, что похитила его, сдохнет в адских муках на ковре перед Роджериной!       — Да он бредит! — вскрикнул Роберт. — Брайан ещё найдется!       — Ой да пошел ты со своим оптимизмом! — Джулиан залпом выпил какую-то бурую жидкость и только после этого продолжил: — Я перестал верить в любовь, друзья! Нет больше Брайана — нет и любви! Мне хочется либо выпить, либо умереть, и я призываю всех к великой пьяни! Давайте забудем все страхи и скорби и утопим их в бутыли! А потом утопим и ту суку!       — Да кого топить?       — А пусть он утопится сам!       Почему-то эта нелогичная тирада привела почти всех в восторг. Роджер весело хлопал в ладоши, Том свистел в два пальца, как мальчишка, Брайан подпрыгивал на месте. Лишь Роберт и Дэвид не присоединились к всеобщей потасовке у бара, хотя Дэвид улыбался каким-то своим мыслям, а Роберт сверлил недовольным взглядом Роджера, который передал ему какой-то поднос с несколькими напитками подозрительно синего цвета.       — Что это?       — Правильно Джулиан сказал. Пусть сдохнет! — весело, слишком весело воскликнул Роджер. — Годные содрогнутся, но негодным туда и дорога! Мне ничего не жалко!       — Это один из убийственных коктейлей? Я тоже хочу! — крикнул Брайан и ухватился за один стакан.       Дафф пристально следил за маниакальным блеском в глазах Роджера. Что-то он слишком разбуянился — на щеках румянец, улыбка застыла, и движения у него какие-то дерганные, совсем не плавно женские. Эта улыбка стала ещё шире, когда под его локтем вынырнул Джон, тоже схватил один напиток, а Роберт взял с подноса последний стакан.       — Стой! Не пей! — закричал Дафф и одним ударом выбил локтем напиток из руки Роберта.       Тёмно-синяя жидкость разлилась по паркету и зашипела. Дафф сначала подумал, что ошибся, и это всего лишь газировка, но потом он увидел, как Джови скребет то место носком ботинка. Паркет орехового цвета стал в том месте почти белым.       — Похоже на кислоту, — сказал Джон.       — Что?! — Роберт повернулся к Роджеру. — Что ты, сука, подмешал туда?       — Роджер! — ахнул Дэвид.       — А что? Я ничего. — Тэйлор скрестил руки на груди. — Что вы орете? Это всего лишь шипучка. Немного ЛСД. Я хотел просто сыграть в русскую рулетку, только с водкой. Да это не смертельно, я сам пил когда-то такой вот роковый коктейль.       — Не смертельно? — Роберт подлетел к нему. — Ты пытался меня отравить! Это уже не смешно!       — Ой, всё! — Роджер махнул рукой. — Отстань от меня! Ты — тиран, и ты никогда ничего не понимал! И не будешь! Ты идешь быком напролом и даже не хочешь и не можешь выслушать меня! Но я вырвусь! Я стану всадником на коне, который проткнет быка своим копьем! И не будет бык топтать святую лужайку!       — Чокнулся, — пробормотал Джулиан, так тихо, что даже Дафф это не уловил.       — Я не отравитель! — надрывался Роджер. — Я лишь хочу, чтобы существование этого человека, — он ткнул Роберту в грудь пальцем, — хоть на минутку прекратилось! Он меня извёл! Он всё время говорит, что это я похитил Брайана! Каждый день, каждую минуту — эти его взгляды, эти высказывания против меня! Как будто я мог вырубить Брайана и перетащить куда-то! Вы что, все в своей больной влюбленности забыли, что Брайан вдвое шире и выше меня?!       — Но травить меня было необязательно!!!       — Я хотел тебя отправить на трип! Это почти что подарок!!!       А Дафф заметил, что Роджер, заламывая руки и падая на колени (чудовищный аффект, но почему-то ему это было к лицу), стреляет глазками в ошеломленного, шокированного Тома. И каждый раз, когда их взгляды пересекались, Роджер прятал улыбку в ладони, искуссно изображая, что рыдает, хотя его трясло от смеха.       Странные, очень странные способы ухаживания, решил Дафф.       — Собачья свадьба, — скривишись, произнес Маккаган в перерыве между криками Роджера и Роберта. Все тут же повернулись к нему. — Что вы сопли развесили? Это отвлекающий маневр. А я так и купился. — Он повернулся к Джону, но сказал на весь зал: — Это всё ещё игра. Вы все — игроки. Как же вы мне, черт подери, со своими играми надоели.       — Даффи… — начал было Джон, но Дафф уже не слушал.       Повернувшись, он вышел из Клуба.       Дафф решил пройтись по улицам и постараться прочистить голову. Мысли не складывались, вместо них перед глазами всё время маячил голый торс Джона, синяк на бедре Роджера, а ещё какая-то грусть лезла по всему телу, вызывая головную боль. И дело было не во дне смерти Брайана или истерике Роджера, а в том, что хотелось с кем-то поговорить или спокойно изложить некоторые заключения на бумаге, а сделать это в наступившем балагане не казалось возможным. Дафф как можно тише выскользнул из дома, проверил, закрыты ли плотно двери (но опасения были излишними: Игги куда-то смылся), а потом пошел по улицам, насвистывая.       Через час его догнал Джулиан.       — Привет, как дела?       Этот вопрос Даффа несколько удивил.       — Какие ещё дела? Чего ты шляешься по улицам, если ты пьян?       — А я не пьяный, — обиделся Джулиан. — Хотел бы опьянеть — хлебнул бы водки, которую Дэвид прячет в своей нычке в дырке в стене за фанерой. А так, я просто немного навеселе. Роджер, Роджер-то, а? Во как отчебучил. Нет, я не пьян. Мне просто до жути сегодня нужна настоящая отвага.       — И с какой это стати?       Дафф думал, что его вопрос прозвучал саркастически, но Джулиан воспринял его всерьёз.       — Оу, — протянул он. — Это тайна.       Он остановился под фонарем, легкий ветерок трепал его светлые волосы. Свет лампы отскакивал от них, и казалось, что с него сыпятся фотоны, искры, огоньки. У него было такое задумчиво-грустное лицо, что Дафф даже решил, что он хочет в чем-то признаться. Вместо этого Джулиан просто вздохнул, оперся спиной о стену и закрыл глаза.       — Эй, что с тобой? — Даффу не понравилось, как с его лица сползла вся краска. А может, это было игрой света и тени. — Ты себя плохо чувст…       Он стоял впритык к Джулиану, готовый подхватить его, если тот начнет падать. Но Джулиан открыл глаза. Они оказались яркие и осмысленные. Всё случилось слишком быстро, в считанные секунды. Одно движение — и их губы соприкоснулись. Джулиан запустил обе руки в волосы Даффа, прижимая его к себе, не давая разогнуться. Дафф же, в свою очередь, не придумал ничего лучше, чем ответ на поцелуй, а как его руки оказались вдруг на спине Джулиана, он и сам не понял. Эта неожиданность, скорость натиска полностью сорвала Даффу крышу. Он не знал, что ему делать, но тело посылало сигналы, понятные на уровне нервов: ему нравилось. Джулиан вздохнул и придвинулся ещё ближе, открывая рот Даффу, стараясь протолкнуть в него язык. Целовался он неумело, но страстно, и от него пахло марихуаной и ещё чем-то резким — одеколоном или духами. Одну руку он оставил в волосах Даффа, ближе к уху, а второй погладил его по груди и стал спускаться ниже. И тогда до Даффа вконец доперло, что же сейчас происходит.       — Отпусти! — Он в ужасе отшатнулся, поскорее убирая руки и перехватывая ту, что уже потянулась к его ремню. А Джулиан сначала не понял. Его губы скользнули по щеке и шее Даффа, прежде чем он остановился в недоумении.       — Что такое? — спросил он.       — Да всё вот это! — Дафф сделал ещё шаг назад. — Я не давал на это согласия!       — А мне показалось, что давал, — произнес Джулиан. — Когда стал гладить меня по спине.       — Извини. — Дафф закрыл лицо руками. — Я… черт, извини, но… я не хочу этого. Не потому что ты… а потому что не могу. Нет. Извини. Я так не могу.       — Но я же ещё не начал ничего делать?       — Вот и не начинай. Джулиан… пожалуйста… не надо.       Они простояли в тишине, не глядя друг на друга. Потом Джулиан вздохнул.       — Жаль. Очень жаль. Ты такой высокий и красивый. Мы ведь можем договориться или начать совсем потихоньку, без секса… Я привык, я знаю как. И мне казалось, что я тебе нравлюсь. А у тебя обманчивый взгляд. Ты смотришь, разглядываешь с интересом, а когда дело начинается, ты этот интерес теряешь.       — Джулиан, я вообще-то расследую дело, — упавшим голосом сказал Дафф. — Я так, наверное, смотрю на каждого, пытаясь его раскусить. Вот тебя, кстати, — к его горлу подступила желчь, — тебя раскусить было нетрудно.       Джулиан вздрогнул. — Что ты имеешь в виду?       — А то. — Чувство превосходства наполнило Даффа какой-то странной силой. — Ты — скучающее богемное дитя, тебе всё интересно, верно? Живой Брайан Джонс — как же это необычно и нетрадиционно. Что делает такой человек, как ты, в Клубе? Правильно: лезет ко всем. Ты остаешься в тени, верно. Но ты как бабочка — она не может летать с цветка на цветок незаметно. Её выдает легкое движение, быстрое колебание её крылышек.       — Так по-твоему, я бабочка? — Джулиан протянул последнее слово. — Но… к чему это?       — К тому, что я не буду пользоваться тобой и не дам тебе использовать себя, — отрезал Дафф уже без всяких аллюзий. — Что тебе от меня надо?       — А ничего, — ухмыльнулся Джулиан. — И если мне когда-либо надо было, то теперь уже не скажу. Но, в свою очередь, я могу тебе кое-что показать. Если ты не расскажешь о нашем маленьком поцелуе Джону Бон Джови…       — Постой, что? Почему именно ему?       Джулиан очень, очень недобро усмехнулся.       — Джон — мой бывший. Вот почему.       Кажется, шок на лице Даффа проступил слишком заметно.       — Я бросил его из-за девушки. Смешно, правда? Он так обиделся. Никто же не смеет оказываться вне власти его чар. Между прочим, он был здесь в день, когда похитили Брайана. А ты даже не знаешь.       — Знаю. Я же собирался его про это расспрашивать, — ровным голосом ответил Дафф.       — Ну вот. Он всем сказал, что ему нужно было просто взять с самой верхней полки какую-то книгу. Это отчасти правда — он пробыл здесь минут пять, не больше, взял книгу и полюбезничал в своей любимой манере с Роджером. Но знаешь ли ты, что он сказал Роджеру и какую книгу взял?       Дафф напряженно слушал.       — Он сказал: «Сегодня у Тома будет отличная ночка, не правда ли?» И показал Роджеру книгу. Я незаметно подсмотрел, стоя наверху, как она называлась. «Самые непроходимые леса Англии». Раньше не смог. Он только сегодня её вернул.       У Маккагана пересохло горло.       — Откуда ты это знаешь? И что ты мне этим пытаешься намекнуть?       — Мне потом сам Родж и рассказывал. А я ничего не намекаю. — У молодого Леннона раздвинулись губы в улыбке. — Я просто думаю, что человеку, как Том, нечего делать в самых непроходимых лесах Англии в день пропажи Брайана. А Джону нечего на это намекать. Он вообще себя всё время ведёт подозрительно в последнее время, сегодня, например, он следил за мной — особенно, как только я вышел из дому. Поэтому я пошел за тобой, пусть теперь он помучается угрызениями совести. Я ведь попросил тебя не говорить о нашем поцелуе Джону? Так вот, я сказал это, чтобы ты поинтересовался и мы здесь продержались несколько дольше. На самом деле, он уже знает. Он ушел, как только я обмяк в твоих руках. А точнее, бросился наутёк. — И Джулиан рассмеялся, невероятно злобно на молодого парня. — Теперь он напредставлял себе, наверное, всякой фигни, что очень полезно для его самомнения. А выводы теперь делай сам, — и тут он передразнил Джона, — Даф-фи.       — Да ты просто маленький манипулятивный говнюк, — выдохнул Маккаган.       — Не знал, что меня так легко спутать с Джоном. — Джулиан отклеился вконец от стены. — Пойдем, вернемся. Я обещал кое-что показать.       В клубе витала какая-то странная атмосфера. Дафф заметил, что пьянство окончено, члены разбрелись кто куда, а Роджера и Джона вообще не было видно. Дафф забеспокоился (особенно пройдя около лестницы и услышав один незаглушенный стон), но потом он увидел, что в зале также не видно Брайана, а на полке с алкоголем не хватает коньяка.       — Да где они? Ага, вот, — мурлыкал Джулиан себе под нос. Потом он хитро посмотрел на Даффа и перехватил его взгляд, устремленный к лестнице. — Кстати, если тебе когда-нибудь будет интересно, как раздевается Роджер или чем он занимается с членами клуба, дай мне знать.       — Фу, никогда, — Даффа передернуло.       — Сам ты «фу». Зелен виноград. — Джулиан протянул руку. — Вот они.       В одном из кресел, совершенно не стыдясь (а чего здесь стыдиться? Никто же не видит), целовались взасос Роберт и Том. Руки Планта при этом находились под расстёгнутой рубашкой Петти, а Том, в свою очередь, восседал сверху, раздвинув ноги и сжимая коленями чресла Роберта. Они целовались очень тихо, без вздохов и возни. Но видя, какими волнами ходят мышцы на спине одного и как вены обрисовываются и пропадают под кожей второго, можно было догадаться о нешуточной силе страсти, бушующей между этими людьми.       — Заметьте, мистер детектив, — сказал Джулиан. — Том уже год сохнет по Роберту, и иногда, ненадолго, его мечты осуществляются, когда Роберт напивается настолько, что ему становится всё равно, с кем он сосется и кто сосет ему. А по Тому, в свою очередь, тоскует наша миловидная барышня. Сам Том вообще не в курсе, Роджер скрывает это и намекает слишком тонко, к тому же, любовь слепа и так. Я думаю, Том всё принимает за игру без своего участия — ему и так хорошо. А вот Роджер смертельно серьёзно обижается и страдает, не зная и не ища выхода.       — Так вот почему он ненавидит Роберта, — задумчиво произнес Дафф. Он всё ещё месмеризированно наблюдал за тем, как руки Тома блуждают по телу обмякшего, полностью поддавшегося Планта, и Джулиан, вздохнув, схватил за плечо Петти, и несильно сжал его.       Том обернулся сразу и смутился.       — Мы заняли ваше место?       — Нет, с тобой просто человек поговорить хочет, — сказал Джулиан и удалился, махнув Даффу на прощание. Лишенный поцелуев Роберт сполз в кресле и закрыл глаза, засыпая. Том лишь тихо вздохнул и встал на ноги.       — Пойдем на улицу, что ли? Я понимаю, это касается бедняжки Брайана. — Том прошел ещё дальше, вглубь дома, и толкнул незапертую дверь с табличкой «Выход в реальный мир». За ней открылся небольшой дворик с высоким забором и небольшим бассейном. От двери в дом вела узкая дорожка к калитке, а за ней стояли чьи-то машины. Наверное, Роджера, Тома или Джона, подумал Дафф, вспомнив, что эти люди никогда не заходили в дом так, как он — они всегда появлялись, будто материализовавшись в воздухе.       — У вас тут даже бассейн есть, — кивнул Дафф на тёмный круг посередине дворика.       — О да, с подсветкой и с подводным массажем. — Том показал на маленький склад на другой стороне дворика. — А ещё барбекю, настольный теннис и разные другие фигнюшки, которыми мы не пользуемся. Всё для членов Клуба, которым нужно только одно.       Дафф ожидал, что Том продолжит, но тот замолчал. Пришлось отвечать за него.       — Секс?       — Власть, — сказал Том.       — Например, власть над Брайаном, который, по клубным принципам, вроде как принадлежит всем? — Дафф так и впился глазами в лицо Петти, но у того не дрогнул и мускул на лице.       — Возможно. Хотя как владеть кем-то, кто уже владеет тобой? — Том вздохнул. — Всегда есть один доминирующий элемент. Мы все одинаковые внешне, но мы всё равно делимся на две категории. Побеждающий и побежденный. Хрусталь и алмаз. Они ведь похожи, правда? Одно можно заменить другим, но когда приходят тяжелые времена, одни разбиваются — а другие стоят стойко и блестят.       — Ну, и из какого камня ты? — спросил Дафф.       — О, я хрусталь. — Том произнес это с горечью. — Ты, между прочем, тоже. Хрустального блондина от алмазного можно ещё отличить вот так: алмазные не поддаются чувствам. Они надевают маски, чтобы не казаться слишком твёрдыми, но в душе их не тронет ничто. Настоящие алмазы — это Роберт, Дэвид, Джон. А все остальные, в том числе и мы — всего лишь хрустали.       — Ясно. — Даффу на самом деле ничего ясно не было. — А как ты относишься к Джону?       — К Джону Бон Джови? Да никак, — удивился Том. — Я им не интересуюсь, он не интересуется мной. Он совсем ещё мальчишка, но у нас считается негласно за старшего. Его способности просто уникальны. И он так тонко работает с нович… — И тут Том поперхнулся и очень искуссно изобразил нахлынувший на него кашель. Дафф приподнял одну бровь и тут же вернул её на место, чтобы не выдать себя. Кажется, Том на секундочку забыл, с кем разговаривает. Смешно. Надо почаще расспрашивать людей, находящихся на легком уровне опьянения.       — Что ты делал в день, когда похитили Брайана?       — Я? — Том потер лоб. — Я был в студии. Записывал альбом с парой друзей. Мне позвонил Роберт, просил взять с собой хоть какой-то алкоголь… Мы собирались на природу, выпить и уснуть под звёздным небом. Каждый же знает, что лучшие песни — о свободном падении и о лестнице в небо — пишутся на свежем воздухе, в облаке влюбленности и сигаретном дыме…       — Но ведь Роберт был здесь. В Клубе. Всю ночь.       Том печально посмотрел на Даффа, а потом сказал: — Не всю. В четыре часа пополудни, вроде бы, он мне звонил в последний раз. В пять или в шесть пропал Брайан. В семь часов вечера Роберт был уже со мной.       Не сходится, подумал Дафф, и подумал, что Тома придется несколько потрясти, но тут в доме послышался сильный удар и крики. Маккаган и Петти живо обернулись.       — Что за… — выдал из себя Дафф.       — Убивают, — слетело с губ Тома и он рванул назад, толкнув по пути замешкавшегося Даффа.       Они ворвались в дом. Сначала из-за планировки ничего не было видно. Потом в глаза бросились курчавые светлые волосы. Воздух разрезал чей-то визг. Топот ног. Все разом прибежали к лестнице. Внизу, на ковре, лежал Брайан Рэй и не дышал. На ступеньках стояли Роберт и Роджер. Как раз, когда Дафф на него перевел взгляд, Плант прижал одной сильной рукой Тэйлора к стене и влепил ему две пощечины. Визг прекратился. Голова Роджера мотнулась в одну сторону, потом в другую, и повисла, как увядший цветок. Он потерял сознание.       — Что здесь, черт подери, произошло? — спросил Дэвид.       — Рэя столкнули с лестницы. — Роберт убрал руки от безвольного тела. — И сделал это Роджер.