***
На их пути одна придорожная закусочная сменялась другой. Улыбающиеся маскоты сетевых ресторанов зазывали внутрь с ярких неоновых вывесок. Ричард рулил и следил за дорогой, но то и дело бросал взгляд сидящего рядом в развалку Колина, выжидая, когда тот выберет, где им перекусить. – Хочу в «Вэндис». У них яичница вкусная и бургеры большие. – А еще блинчики, прям, как Коннор готовит, – улыбнулся Рич и стал выслеживать глазами знакомую вывески «Вэндис» вдоль дороги. – Не, Коннор вкуснее делает, – не задумываясь, ответил Колин и тут же осекся. – В смысле – фу! Блинчики это не еда вообще. Но было уже поздно. Рич ухмылялся и видел, как его старший брат насупился и поспешно спрятал смущенный взгляд. Блинчики Коннора было невозможно не любить. Искомый ресторан встретил братьев через километр бело-голубой вывеской. Серебристый седан мягко свернул с трассы и остановился прямо у входа. Ресторан был полупустой и братья заняли самый дальний столик у окна. Колин не стал изучать меню и с ходу заказал кофе с самым мясистым бургером, и чтобы в начинке обязательно присутствовали бекон и чеддер. Ричард же немного подумал, но взял то же самое, только без бекона и чеддера, но с картофелем фри. – Что у тебя спрашивал следователь? – поинтересовался Рич, мешая в кофе сахар. – Всё, – устало выдавил из себя Колин, приноравливаясь к здоровенному бургеру и не зная, с какой стороны его надкусить. Жир и соус так и текли по пальцам правой руки. – Как и почему началась драка, был ли я один или кто-то еще избивал этих типов, отдавал ли я отчет своим действиям и прочее. – Что ты отвечал? – Что спрашивали, то и отвечал, – пожал плечами старший брат. – Что напали они первые, что дрался я один, что отчета не отдавал, был растерян или как там это Майерс назвал… – В состоянии аффекта? – Точно! – Колин кивнул, сжал в руках бургер так, что из него половина начинки вывалилась, и умудрился все-таки откусить булку с котлетой и беконом. Рич же решил воспользоваться столовыми приборами, предварительно закатав рукава рубашки. – Может тебе тоже вилкой и ножом попробовать? – ненавязчиво подал он идею. – Неа, – отмахнулся Колин, отложив бургер на тарелку и выискивая взглядом салфетку. – Левая рука не слушается, все равно вилку держать не могу. – Ты записался к врачу? – Ричард строго прищурился. – Неа. – Колин! –Что? – встрепенулся тот и откинулся на скрипучем объемном диване. – Я ненавижу больницы. Это унизительно! И не люблю, когда меня трогают чужие люди. – Ты дотерпишь до того, что руку вообще ампутируют, – казалось бы Ричард, которого ничто не может вывести из себя, сейчас просто изводился гневом внутри, но старался не проявлять эмоций на людях. – Бред. Колин отмахнулся и решил продемонстрировать младшему брату, что у него все в порядке. Неловкие попытки сжать пальцами вилку не увенчались успехом. Фаланги были как деревянные и никак не хотели работать в привычном режиме, словно не подчинялись хозяину. Колин злился, начал хрипло дышать, поджав губы и с ненавистью смотря на неподвластную ему вилку. А когда пальцы почти уже подхватили прибор, в мозг ударила такая боль, что перед глазами все поплыло. Близнец устало поморщился, накрывая лицо целой рукой. Все это время Рич наблюдал за ним молча и сочувствующе. Но знал, что к Колину нельзя проявлять жалость: это был еще один пункт в его списке ненавистных вещей, наравне с полицией и больницами. Покачав головой, заботливый младший брат подтянул к себе тарелку с истекающим соусом бургером, порезал его на маленькие кусочки и придвинул обратно к Колину. – Спасибо, – чуть слышно выдавил тот себе под нос, беря вилку в правую руку и с поверженным видом накалывая кусочек за кусочком. Когда кофе был допит, а обед доеден, братья двинулись дальше – к дому. Как казалось Колину, пока они не проехали мимо съезд на их улицу. – Эм… Рич, ты поворот пропустил. Теперь разворачиваться аж через три километра, – Колин непонимающим взглядом проводил промелькнувшую вывеску с названиями трасс, а потом обернулся к брату. – Не пропустил, – уверенно ответил тот, не отвлекаясь от дороги. Холодный тон подсказал Колину не задавать больше вопросов. К тому же, все само встало на свои места, когда автомобиль свернул к госпиталю. – Бляяя… Ричард, нет, – заныл Колин и стал искать пути к отступлению, пока еще не поздно. – В чем дело? Ты отказываешься мне подчиняться? – суровый взгляд и ни намека на шутку на губах. Ричард берет брата за подбородок и требовательно смотрит в изумленные карие глаза. – Я… – Колин сглотнул, а по его спине прошла волна мурашек, когда младший брат начал поглаживать его по щеке, а потом спустился к шее рукой и взглядом. – У тебя тут следы удушья. Уродливые и не мои. Но я с радостью перекрою их ошейником. Водя пальцем по синякам, Рич легко мог почувствовать беспокойное биение пульса. – Мы же не играем сейчас… – его старший брат почти уже не мог скрывать нахлынувшее волной возбуждение. – Кто тебе сказал? – ухмыльнулся Ричард. – У меня просто нет игрушек с собой. Но если тебе так хочется, я могу что-нибудь придумать и отвести тебя в клинику не как своего брата, а как питомца к ветеринару. На секунду Колину хотелось возмущенно запротестовать, но гладившая его шею рука быстро обхватила над кадыком, не сильно, но ощутимо сдавливая. Острый кадык хотел дернуться, но тут же наткнулся на ладонь и Колин приоткрыл рот, громко выдыхая. Нагнувшись к самому уху брата, Ричард касался его губами, шепотом заверяя: – Я избавлю тебя от боли, хочешь ты этого или нет. А все плохие воспоминания перечеркну и перекрою удовольствием. Колин не нуждался в прикосновениях и ласке, чтобы проникнуться и довериться этому тону, этому знакомому голосу и теплому дыханию в ухо и шею. От Ричарда даже пахло уверенностью и надеждой – легким цитрусовым ароматом и глубоким морем. Голубым на поверхности, как его глаза, и глубоким и непрощающим, как его душа. – Я пойду один, – согласился, наконец, Колин, прикрыв глаза и опуская голову на плечо младшего брата. – Справишься? – Мне не впервой, – кусая губы, промямлил Колин. – Я был тут уже, когда получал травмы на бейсболе. И я не маленький ребенок, чтобы меня кто-то за руку водил! Ричард уютно прижал к себе близнеца и поцеловал в темную макушку. – Умница.***
Коннор к тому времени уже весь извелся. У Колина теперь телефона не было, а Ричард постоянно сбрасывал его звонки. Старшему из братьев ничего не оставалось, как сидеть дома, с волнением ждать новостей и корить себя за то, что он не рядом. За окном солнце стало окрашивать город холодными лучами, предупреждая о скором своем исчезновении, а никого из младших братьев до сих пор не было. Коннор был так растерян, что не заметил, как машинально достал из холодильника продукты и стал готовить ужин. Готовка его успокаивала и приводила мысли в порядок. Когда на часах было уже шесть вечера, а на кухонном столе теперь красовалась красивая запеченная буженина в окружении молодого картофеля и других овощей, замок в двери, наконец, щелкнул и Коннор сразу же метнулся в коридор. Это был Ричард. Один. – Что случилось? Где Колин? – Я отвез его в больницу, – Рич был спокоен и никак не поддавался встревоженному тону брата. – Сам бы он никогда не пошел. Прождал его там, но так и не дождался и поехал домой. Надеюсь, он додумается позвонить или вызвать такси. Аромат специй и сладких овощей отозвался голодной слюной и ворчащим желудком Ричарда. – Голодный? – мягко улыбнулся Коннор. – Еще как. Мы заехали перекусить, но я так переволновался в этой клинике, что стресс сожрал все калории. – Что с его рукой? Коннор старался держаться так же ровно, как и его младший брат. Получалось плохо. Усаживаясь за стол, он чуть не смахнул на пол стакан с соком. От взгляда Рича это не ускользнуло, и он как можно расслабленнее улыбнулся, убеждая близнеца: – Все хорошо. Сказали, что с ним все будет в порядке и рука станет как новенькая. Он соврал – никакой информации, как бы он ни пытался проявить себя как юрист, как заботливый брат и даже как миловидный юноша перед молоденькими ординаторами-девушками, добиться Ричард так и не смог. К тому моменту, когда он пришел в клинику, выждав в машине полчаса, Колина уже не было, но на регистрации заверили, что хирург его принял. Дальше регистратуры Ричарда тоже не пустили, а томительное ожидание в приемной превратилось в пытку. Но на Коннора его слова подействовали лучше валерьянки: тот заметно расслабился, выдохнул и предложил приступить к ужину. – А что с полицией? Они отпустили Колина совсем? – Коннор задумчиво ковырял кусок мяса в тарелке. Здесь бы Ричард тоже хотел что-то придумать, дабы не расстраивать старшего брата. Но он знал правду, знал, что должен задать Коннору неудобный вопрос и вовлечь его в эту жестокую игру правосудия. – Нет, – спустя минуту молчания, Рич обреченно покачал головой. – Пока что он временно освобожден. У них обнаружились новые обстоятельства… – Какие? – По смятению брата Коннор подозревал что-то плохое. Глубокий вдох и выдох и Ричард опасливо переводит голубые глаза на сидящего перед ним близнеца: – Они хотят, чтобы ты дал показания. Ричард никогда не чувствовал себя более виновато и уязвимо, чем сейчас. Он любил ментальный садизм, но это было слишком даже для него. Готовый к отказу Коннора в любом его проявлении, Рич мысленно подумывал другие возможные варианты для спасения Колина. – Хорошо. Совершенно не ожидая услышать это, младший брат растерянно уставился перед собой. Коннор мял ладони и делал вид, что изучает костяшки своих пальцев. – Я все расскажу, если это поможет Колину. Дрогнувшая рука неуверенно обхватила стакан с соком и поднесла к губам. Коннор залпом осушил его. – Очень поможет, – с облегчением заверил его брат.***
Нагрянула ночь. Оба брата разошлись по спальням, но никто из них не спал. Ричард лежал в постели и нервно теребил в руке мобильник, готовый принять звонок из больницы в любую секунду. Коннор же, не моргая, рассматривал потолок над собой и пытался представить, как будет давать показания в полиции, а если придется – в суде. Это означало проникнуть в ту ночь снова, заново стать участником этих событий, вспоминать лица тех ублюдков, подворотню и жестокий грязный акт насилия, который и сексом-то язык не поворачивался назвать. Но Коннор знал, что вот он его шанс – пересилить себя, собраться с духом и доказать всем, а главное себе, что он не бесполезен и не беспомощен и в трудную минуту может встать на защиту братьев так же, как и они на защиту него. Только сна это осознание не придавало. Коннор уже смирился и сжился с этим состоянием тревоги, медленно обволакивая его в себе, как раковина обволакивает внутри себя болезненную песчинку, превращая ее в жемчужину. Его воспоминания – это песчинка. Он должен превратить ее в свою силу, в свое мужество. Колина все еще не было, хотя часы уверенно перелистнули новый день, растворив старый в нулях на циферблате. Коннор встал с кровати и спустился на первый этаж. Из спальни Ричарда тоже сочился свет, и близнец осторожно заглянул внутрь. – Не спишь? – поинтересовался он, стоя в проеме двери. – Нет, – вздохнув, ответил Рич и отложил телефон на тумбочку. Тот предательски молчал. – На небеса дозвониться проще, чем в клинику. – Ты же сказал, что все будет хорошо. Коннор прошел внутрь и медленно взобрался на широкую кровать. Та запружинила, промялась и ласково приняла в свои объятия близнеца. Так же ласково, как и глаза младшего брата, который чуть не выдал своим обеспокоенным видом свою же ложь. – Просто это все так долго. Ты же знаешь, как Колин не любит больницы. – Ненавидит, – ухмыльнулся Коннор. – Даже не представляю, как ты его туда загнал. Слава богу, что не представляешь, – мысленно вздохнул Рич с облегчением и обнял прижавшееся к нему сбоку тело. – Будешь спать со мной? – А можно? – карие глаза вопросительно поднялись на брата, и отказать им было невозможно. – Конечно, – зарывшись в такие же темные, как у него самого, волосы, Рич обвил Коннора двумя руками, широкими и медленными движениями поглаживая по спине. Избежавший еще одной ночи в одиночестве Коннор доверчиво лег на грудь младшего брата и потерся об нее щекой, чувствуя теплоту тела через ткань футболки. Ричард неожиданно поморщился и попытался извернуться под близнецом на себе. — Что-то не так? Больно? — Коннор обеспокоенно провел рукой по тому же месту, нащупывая какую-то выпуклость. Он непонимающе свел брови. — Что у тебя здесь? Ричард нервно вздохнул, понимая, что допроса со стороны старшего брата не избежать. — Это то, о чем попросил Колин на дне рождения, — он оголился, демонстрируя Коннору тот самый подарок, который заказал их брат. Коннор с восхищением смотрел на открывшийся ему вид и лихорадочно сглотнул. — Он был прав. Тебе очень идет. В коричневато-розовом правом соске красовалось колечко пирсинга. И выглядело оно более чем уместно, словно всегда там и было. – Можно? – Коннор с намеком обвел ореол соска, избегая соприкосновения с металлическим колечком. – Только осторожно, – предупредил Ричард и лукаво подмигнул. С любопытством ребенка старший брат поддевал колечко пальцем и изучал, как оно воткнуто в бусинку соска. Его брат не сопротивлялся и только расслабленно наблюдал за Коннором, улыбаясь, что хотя бы так смог отвлечь брата от негативных мыслей. – Давно ты его сделал? – Нет, не очень. Пока еще не до конца зажило. – Я слышал, что это усиливает чувствительность, – Коннор водил по соску указательным пальцем, как по кнопке джойстика. Кажется, эта кнопка была настроена правильно, потому что Ричард закрыл глаза, подавляя в себе стон, но все же промычав от удовольствия сквозь поджатые губы. У Коннора что-то сжалось и подпрыгнуло в груди от этой реакции. Он решительно выбрался из-под руки брата и оседлал его бедра, разглядывая под собой тело в задранной футболке. – А ты спать не собираешься, как я посмотрю, – ухмыльнулся Ричард. – Мне все равно не спится. И тебе тоже. Так почему бы не опробовать твое новое приобретение? – Ну опробуй, – заигрывая, протянул Рич, гладя стройные бока Коннора обеими руками, то и дело поддевая майку и норовясь подлезть под нее. Это то, что нужно было Коннору – настоящие человеческие эмоции, полные чувственности и любви, а не мимолетной похоти. То, каким он видел секс до той проклятой подворотни, каким любил его и хотел. Жаркий Ричард, соблазнительные голубые глаза, смотрящие из-под ресниц, расслабленное тело, поддающееся рукам и голос, отвечающий на прикосновения. Коннор нагнулся, задрал футболку младшего брата, чтобы она не мешала ему изучать блестящий аксессуар на груди, и медленно обвел нежную кожу соска языком. Он был цветом как любимое Коннором какао. И даже на вкус сладковатый и мягкий, как тающий шоколад. Грудь под ним стала вздыматься выше, а потом Ричард не сдержался и простонал сквозь зубы, когда осторожный кончик языка поддел колечко, подцепил его и потянул. Кислый вкус металла был не таким приятным, но Коннор все равно всосал его губами, вместе с соском, сильно затягивая в себя и смазывая слюной, облегчая боль. Коннор был прав – это определенно усилило чувствительность. Даже просто надевая футболку, Рич случайно задевал пирсинг и непроизвольно вздрагивал от приятных импульсов. От теплого и влажного рта старшего брата он и вовсе готов был провалиться в ад, лишь бы и там Коннор продолжал лизать и посасывать его, будто карамельную конфету. Близнец закрыл глаза, играл с колечком как ласковый котенок, слушая неровное дыхание под собой и ощущая учащенное биение сердца под подушечками пальцев. Забывшись, Коннор начал потираться бедрами, прямо пахом о пах младшего брата. Руки Рича искали успокоения под тканью футболки, гладя напряженные мышцы спины Коннора, пока одна из них не решила поискать в другом месте – в штанах, забираясь внутрь и сжимая прохладную ягодицу. Близнец протяжно замычал, но от своей новой игрушки отрываться не спешил. Ричард расценил это как одобрение и медленно провел ладонью в промежности, без нажима, просто обозначая свое присутствие. – М-мм, – не сдержавшись, Коннор отпустил сосок, напоследок потянув колечко зубами. – А-ах! – как бы ответил ему хозяин колечка и прогнулся в груди, готовый податься за этим ртом, если он вздумает его увлечь за собой. – Охренеть, – ворвался третий голос. Коннор и Ричард вздрогнули и синхронно обернулись на звук – к распахнутой двери спальни. – Я тут весь день то в полиции торчу, то в больнице, а вы двое развлекаетесь! – Колин гневно сверкал глазами, подпирая стену плечом. – Колин! – сначала обрадовался Коннор, пока не вспомнил, в каком положении их застал брат. – Это не то, что ты подумал! – Слезая с Рича, стал оправдываться близнец. – Мы просто спали вместе. – Ну как бы я так и подумал, – проворчал Колин, оттолкнулся от стены и прошел к кровати, по пути снимая с себя толстовку и бросая ее на пол – как он привык обращаться со всей одеждой. – Нет, в смысле именно спали, – Коннор и сам не знал, почему чувствовал себя неловко, но почему-то опасался ревности брата-близнеца. – И трахались во сне? – скептически вскинул бровь последний. – Мы не трахались, – спокойно объяснил Ричард, наблюдая, как Колин стаскивает с себя джинсы и заваливается к ним на кровать. – Тебя ждали. – Сучки вы, – шипел младший близнец, недовольным взглядом смиряя то одного брата, то второго и устроился по другую сторону от Ричарда. – Почему ты не позвонил? – младший брат принял его в свой маленький гарем, обнимая за плечи. – Потому что брезгую больничными телефонами. Я попросил вызвать мне такси. – Как рука? – поинтересовался Коннор, привстав на локте и заглядывая на близнеца через тело Рича. – Подлатали, – Колин покрутил заново перебинтованной ладонью. – Нерв был перерезан или типа того. Я не вникал в эту медицинскую муть. Помариновали, провели операцию, выставили счет и выгнали. Мне стоит напомнить, что я ненавижу больницы? – НЕТ, – одновременно ответили его братья. – Вот и славно, – растирая левую руку, Колин пытался понять: на каком из пикантных этапов он успел застукать своих братьев. – Ты сделал пирсинг! – Радостно воскликнул он, заметив колечко в груди Ричарда. – Да, – гордо заявил Рич. – И Коннор увидел его раньше меня?! Этой новостью Колин был возмущен и раздосадован до глубины души, словно брат-близнец открыл его рождественский подарок. Коннор смущенно водил пальцем по ребрам Ричарда, отводя взгляд. – Это все равно сюрприз тебе, Колин. Младший из братьев подсунул руку под близнеца, обхватил его за талию и прижал к себе. А потом то же самое проделал и с другим братом, наслаждаясь ролью начинки в этом лежачем бутерброде. – Так что там насчет потрахаться? – хитро промурчал Колин, теребя пальцами колечко в соске, проверяя, как оно «работает». «Работало» оно так, как Колин и хотел – вечно невозмутимый Ричард томно вздыхал, закрывал глаза и кусал губы. – Мне кажется, у нас у всех троих сегодня выдался тяжелый день, – полушёпотом ответил Рич. – И тройничок отличное ему завершение, – не унимался младший близнец и просунул в колечко мизинец, потягивая на себя и вырывая из уст младшего брата протяжный стон. – Прямо вишенка на торте-мороженом, которое я так ненавижу. – Хорошо, – Ричард облизнулся и эротично посмотрел сначала на Колина, а потом обернулся к прижавшемуся с другой стороны Коннору. – Но если ты, Колин, снова будешь между. – Почему я?! Почему не Коннор? – У Коннора там еще не зажило, а вот у тебя все цело, – Ричард хитро оскалился, глядя на возмущенное лицо младшего близнеца. – Тогда без Коннора, м? Тут уже возмутился Коннор. – Эй! – Что «эй»? Ты чего как шлюшка по всем кроватям таскаешься? – Ты сам мне запретил у себя спать! – Хватит! – зарычал Ричард и старшие братья тут же утихли. – Если не прекратите, обоих выгоню по своим спальням и будете спать каждый в своей постели. Коннор медленно кивнул, соглашаясь с условиями, Колин же что-то ворчал себе под нос. Ричард еще раз прижал к себе обоих братьев, поцеловал в висок сначала одного, потом второго, вытащил одну руку из-под тела и щелкнул выключателем света над кроватью. – Всем спать.