Temporary interaction

Сефирот проснулся поздно. Очень поздно. Кажется его режим, выдержанный годами, полетел в пасть к ифриту. Он чувствовал себя побитым, пожеванным и переваренным. На голове из серебряных волос свилось чокобиное гнездо. Спал он неспокойно. Мальчик что-то недовольно промычал, опуская ноги на кафельный пол. Он пошевелил пальцами, прогоняя ощущение скользкого холода, как внезапно по телу пробежал импульс. Он вспомнил, почему так поздно заснул и почему Сегодня обещало быть непростым. Пошла уже третья неделя без Аэрис. Сефирот думал о ней, приводя волосы в порядок. Впервые в жизни он испытывал привязанность к подопытному Ходжо, не знал, что делать с этим щемящим в груди чувством и утешался мыслью, будто скоро все будет так, как и должно быть. С завтрашнего утра. Нужно только переждать пару десятков часов. Он поговорит с Ходжо и тогда... - Сефирот!!! Ну вот, помяни черта! Казалось дверь едва не улетела в противоположную стену - с такой силой профессор вышиб ее. Ходжо выглядел весьма встревоженным. Взгляд его безумно метался. Подскочивший Сефирот удивленно уставился на мужчину своими змеиными глазами. А он ведь не хотел видеть профессора сегодня... С другой стороны, этот визит только на руку. Мальчик подобрался и взял всю свою волю в кулак. - Чего тебе? - обыденным тоном вопросил он и продолжил вычесывать волосы, будто в ситуации нет ничего странного. - Что с тобой происходит?! - А что со мной происходит? Ходжо в два шага подошел к мальчику и приложил тыльную сторону ладони к его лбу. Сефирот озадаченно похлопал глазами. - Мне неприятно. - Мне неприятно! - передразнил его Ходжо, - А мне неприятно, когда меня отрывают от работы! Живо на осмотр! Сефирот, так и не понял в чем собственно дело. Положил расческу на место, надел свои тапочки и послушно вышел из комнаты. За ним вышел профессор. Он поравнялся с мальчиком - Так что случилось? - поинтересовался Сефирот, не сбавляя шага. - Лаборанты сказали, с тобой что-то не так. Ты не явился на завтрак. На обед. Ты в курсе сколько сейчас времени? - Нет. - Без пяти минут два. Сефирот подавился. Он конечно чувствовал, что проспал, но чтоб настолько... А профессор тем временем был не на шутку обеспокоен. - Я поздно заснул. - Да? И почему же? - Не мог избавиться от кое-каких мыслей. - Расплывчатый ответ, Сефирот. - Мне нужно будет с тобой поговорить. - Я весь внимание. - Не в такой обстановке. - Ишь какой важный. Сефирот улыбнулся. Отчего-то он соскучился по таким вот непринужденным беседам с Ходжо. - Я хочу поговорить об Аэрис. - М, - тон профессора изменился, - Когда будет время. - Я не могу ждать. Сразу после осмотра. Ходжо скорчил подобие улыбки на своей физиономии и неохотно согласился. - Как хочешь. Ненавистные процедуры начались. В присутствии Ходжо его подопечные осмелели. Они, конечно, помнили, насколько Сефирот был против, как он злобно кидался колючими взглядами всего пару дней назад, но работа есть работа. Мальчик был уверен, что с беднягами еще будет проведена воспитательная беседа на тему отлынивания от обязанностей. Ходжо с задумчивым видом наблюдал за устроившимся действом. Судя по всему, с Сефиротом все было хорошо. Все показатели в порядке. Профессор не мог понять в чем дело. Если проблема в Аэрис... Бахамут бы ее побрал! И всю ее семейку! - Вот, сэр. Все в норме, сэр. - Отлично, все свободны, - Ходжо даже не стал брать в руки лист с результатами, глянул на мальчика и велел следовать за ним. Сефирот послушался. - Только не в твой кабинет. - М? - Не хочу там находиться. - Мне теперь каждому твоему капризу потакать? *** Иссиня-черное небо, которого никогда не касается свет солнца, нависало над городом словно полотно. На горизонте виднелась голубая полоса. Вечный рассвет. От железных дорог в воздух поднимался плотный, белый пар. Сефирот опять прилип к стеклу. - Если хотел просто полюбоваться на город - мог бы придти один, - напомнил о своем существовании Ходжо, - Говори. Сефирот думал с чего бы начать. - Тот компьютер. Он ведь принадлежал родителям Аэрис? Профессор удивился вопросу, но не выглядел смущенным. Он поправил очки элегантным жестом. - Да. Если быть точнее, ее отцу. - Ее отцу, которого ты убил. - Верно. Сефирот отошел от окна, повернулся к мужчине. Сейчас он был серьезен, как никогда. Мальчик нахмурил брови. - Разве это было необходимо? - Что именно? - Убивать его. Ходжо растянул губы в довольной улыбке. - Нет. Но и оставлять в живых его смысла нет. Он внес свой вклад... в наше дело и на этом его работа окончена. - А ее мать? - А это уже ее твоё дело. - Значит, жива. Ходжо вскинул бровь. - И ты шантажируешь ее Аэрис? Ходжо промолчал. - И у тебя не выходит? - Так, Сефирот... - Ходжо нервно потер ладони. - Я хочу тебе помочь. - Ты уже пытался. Сефирот чувствовал, что профессор теряет интерес. Нужно было исправлять ситуацию, но как сообщить то, что он хочет сообщить не навредив себе или Аэрис? - У меня есть то, что тебе нужно. Информация. - заверил мужчину Сефирот, - Но мне нужна гарантия, что ты выполнишь свою часть нашего договора. Ходжо вскинул бровь. В его глазах сквозило недоверие. Удивить информацией человека, знающего столько, сколько профессор - задача не из лёгких. - Звучит, как блеф. Сефирот покусал губу и отвел взгляд. - Это касается того компьютера, - смутно пояснил он, - Можешь мне не верить и дальше безуспешно пытаться открыть его, пока он в конце концов не уничтожится. - Хочешь сказать... - Мне нужна Аэрис. Она должна быть в безопасности. Обсудим условия, когда я буду видеть ее, - мальчик вскинул подбородок. Ходжо выглядел чертовски довольным и заинтригованным. *** Аэрис прижимала к груди красный карандашик, счастливо улыбаясь. В ее непроглядно-мрачных буднях появился лучик света. Надежда, почти угасшая, вспыхнула с новой силой. - Сеф... Впервые со дня расставания она вслух произнесла его сокращенное имя. Оно было таким приятным и родным. Почти как заветное слово "мама". Сложнее всего было находиться в неведении. Что будет завтра? Чего опасаться, на что надеяться? Сефирот был крошечным ориентиром, в ее потерявшей всякий смысл жизни. Сейчас существовали только длинные тени, слабо мерцающая лампа, карандаш - отголосок дружбы со странным мальчиком, Турк, который отзывался всякий раз, стоило ей позвать, но не отвечающий ни на одну просьбу. Настоящее длилось слишком долго, а потому, вся жизнь обратилась в сон, в кошмар наяву. - Да. Вас понял, сэр. - это подал голос турк. Он иногда с кем-то говорил и Аэрис к этому привыкла, - Сейчас буду. Прошло несколько мгновений, пока дверь открылась. Девочка удивленно похлопала глазами. - Опять? - она подала слабый голос. - Нужно идти, - подтвердил ее предположения Турк, - Оставь это! Молодой человек отнял у нее карандаш и положил на стол. Аэрис не успела даже возмутиться, а когда поняла, что он только что сделал, они были уже далеко от камеры. Девочка не сопротивлялась, но здорово обиделась на этот жест. Он не имел права! Мужчина крепко держал ее за руку, уверенно вел за собой. Девочка апатично разглядывала стены, какие-то двери. Его мерные шаги, отбивающие определенный ритм, перебивались ее шорканьем. Аэрис опомнилась от своей отрешенности после звона колокольчика, когда они оказались в лифте. Так далеко ее еще не водили. На секунду девочка напряглась, а потом решительно взяла себя в руки. Она не могла предугадать, что будет дальше, но и бояться больше не хотела. За эти две недели она перестала пугаться теней и шорохов. Она через столькое прошла, чтобы теперь струсить? Аэрис задрала голову, заглянув молодому турку в лицо. Тот натянуто улыбнулся, за что получил очередной, заслуженный пинок по ноге. Нужно отдать ему должное, выдержка - самое то! Волнение все же начало настигать девочку, когда она увидела знакомые белые коридоры, знакомых в опрятных халатиках женщин и мужчин. Турк провел ее мимо кабинета, где она впервые встретила Сефирота. Девочка поддалась любопытству, заглянув туда, в надежде увидеть там мальчика вновь, но... его не оказалось. Турк продолжал тянуть ее. Она не могла поверить своим глазам. Боялась, что это просто сон, который вот-вот закончится. Девочка сжалась в комочек. Мысли совсем перепутались, она то радовалась, то ужасалась, то недоверчиво, то с восторгом глядела по сторонам. Но самое главное, она ещё не увидела. Турк завел ее в какую-то комнату. Она была светлая, просторная, более менее обжитая. По сравнению со всем, что было в лаборатории - даже уютная. Взгляд Аэрис приковал Ходжо. Он сидел на стуле, смотрел на нее. Хмурился, поправляя очки. - Добрый день, Аэрис, - прокаркал он, на что девочка не ответила, - Сефирот. Мальчик, слившийся с обстановкой, наконец встал с кровати и Аэрис его заметила. Оба выглядели очень взволнованными. Сефирот радовался, но как проявить это чувство совсем не знал. Он добро улыбнулся. - Здравствуй, - это было явно не то, что он хотел бы сделать и сказать, но все на что оказался способен. Аэрис широко распахнула глаза, в горле пересохло. Сердце забилось так быстро, а все страхи в мгновение рассеялись. Она бросилась к нему. Это был искренний порыв, сквозь слезы радости она хотела коснуться его и обнять, но... Турк не дал ей этого сделать. Оттянул назад. Сефирот дернулся, сжав кулаки. Ходжо ядовито улыбнулся и махнул турку рукой. Аэрис потерла высвободившееся запястье, сделала шаг вперед. Слезы стояли в горле. Она поняла, что ее никто не останавливает, медленно, нерешительно подошла к Сефироту. Тот выглядел смущенным и неловко улыбался. Она прижалась к нему. Просто прислонилась лбом к руке мальчишки, схватившись за его ладонь. - Я рад, что ты со мной, - тихо сообщил Сефирот, не решаясь поднять взгляд на Ходжо. Турк ушел. Профессор барабанил пальцами по столу, давая понять, что он в нетерпении ожидает чего-то. Зрелище двух обнимающихся детей его явно не завораживало. А Сефирот не решался ни отойти, ни что-либо сказать. Он чувствовал себя виноватым. Он без слов видел ту боль, что девочке довелось пережить. Из-за него. "Мне жаль!" - твердил про себя Сефирот. "Не виноват." - убеждала себя Аэрис. - Ну а теперь, - низкий голос профессора заставил детей вернуться в реальность, - Приступим к делу. Аэрис, деточка моя! Сефирот скрипнул зубами, задвинул девочку себе за спину. Она не выпускала его руки, прищурившись, наблюдала за Ходжо, через плечо мальчика. - Сначала условия, - отчеканил мальчик. - Надеюсь ты не будешь испытывать мое терпение, как в прошлый раз. Ходжо ласково улыбнулся, едва сдерживая свой хищный оскал. - Она будет жить со мной, прямо здесь. Нужна еще одна кровать. Еще она будет свободно передвигаться со мной по лаборатории. Никаких больше анализов, - у Аэрис мурашки по телу бежали от суровости Сефирота, - Без моего ведома ее никто никуда уведет. Даже ты. Профессор сцепил пальцы домиком, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. - Это все? - У тебя есть пожелания? - обратился мальчик к Аэрис. Она усиленно замотала головой, боясь открывать рот. Только сейчас Сефирот заметил ее короткие волосы и тень удивления пробежала по его лицу. - Ну... Все. - Тогда перейдем к главному. Пароль. Аэрис, милая... Мальчик не дал закончить профессору фразу и продиктовал: - Восемь, пять, три, шесть, единица. - Сефирот... - девочка впервые подала голос. Она заглянула в глаза мальчику и едва не отпрянула. Столько пугающей решимости, холодной жестокости и... чего-то, что Аэрис никак не могла определить. Будто перед ней стоит другой человек, не тот, которого она знает. Чувство, которое заставляло девочку бояться, вдруг вернулось. Сефирот, заметив ее смятение, обнадеживающе улыбнулся. Он и забыл, какой эффект порой производит на людей. - Стоит ли пояснить, если пароль неверен, никакого уговора не будет? Мальчик кивнул, крепче сжав руки Аэрис. - Что же. Можете пока наслаждаться обществом друг друга. Я приду, если возникнет... необходимость. *** Профессор, под пристальные взгляды Сефирота и Аэрис, мягко закрыл за собой дверь. Дети ещё с минуту стояли, выжидая чего-то, не в состоянии оторвать взгляда от серебристой ручки. Казалось, сейчас Ходжо вернётся и жизнь снова перевернется вверх дном. - Аэрис... Сефирот осел на пол. Он держался за ее маленькие руки и чувствовал, как его трясет. Девочка аккуратно села рядом. Ее нижняя губа предательски задрожала, и хотя Аэрис хотела так много сказать, наружу вырвались только рыдания. Она обняла мальчика, уткнувшись носом ему в шею и плакала долго, взахлёб, не замечая ни течения времени, ни того, как тихо, с недрогнувшим лицом и взглядом в пустоту, плачет Сефирот.