Босиком до Остенде

      Лето после первого класса старшей школы было изнурительным. Каждый день ощущался как горсть влажного раскаленного песка, нагретого пляжным солнцем. Песочные часы внутри моего тела царапали плоть и душу мелкими частичками переживаний. Мысли плавились и тонкими ручейками спутывались в озеро обсессий. Сквозь пелену пыли и жара от асфальта не было видно мира. Находясь в полной изоляции от постороннего, я проводила дни за музыкой и чтением книг. Дома стояла всё та же атмосфера деградации и уныния. Единственное, что было способно вытащить меня из пучины — моя подруга Дебора.       Она была младше меня на год, но я всегда чувствовала себя беззащитным маленьким ребенком в её тени. Мне кажется, что в моей голове всегда присутствовала некая одержимость Деборой. Наверное, это связано с тем, что, когда весь мир отворачивался от меня, она всегда разводила свои теплые руки в объятия, варила сладкий какао с зефиром, заворачивала мои замерзшие пальцы в свои варежки и невероятно долго могла выслушивать мои бесконечные жалобы со всем спокойствием и добротой.       В тот день, как обычно обеспокоенная моим состоянием, Дебора предложила съездить в её загородный дом - природа всегда неким чудесным образом приводила мои мысли в порядок. Я лениво расслаблялась на солнце, и обыденные бытовые трудности отходили на второй план. Дом Деборе достался от каких-то дальних тётушек, о которых она только и получала дежурные письма с поздравлениями, но в жизни они ни разу не пересекались до самой их смерти. Коттедж был в меру старым и разваливающимся, но достаточно крепким для того, чтобы укрыть в летнюю грозу пару беспечных девочек. Конечно, прежде чем согласиться, я долго находилась в смятении, ибо для совершения этой поездки нужно было заставить себя хотя бы подняться с кровати и привести свой внешний облик в человечески-приемлемый вид. Но я не могла не поддаться на её уговоры. Хитрюга! Точно знает, как завлечь меня. Мне были обещаны поход к реке, корзина клубники и исследование окрестностей. При мыслях о клубнике у меня словно завелся моторчик. Я решила, что обязательно за завтраком нужно попытаться надеть все ягоды на пальцы, как в том фильме, что я видела год назад по телевизору. Я даже не помнила его названия, но момент с клубникой глубоко впился в мою память и не хотел отпускать ни единую клеточку. Обычные фиксированные идеи, от которых не можешь отвязаться, пока не совершишь задуманное.       Я кинулась собирать сумку: самое главное - положить блокнот и сигареты. Блокнот я носила - и до сих пор, честно говоря, ношу подобные тетрадки - везде и всюду с собой. Каждый встречающийся на моем жизненном пути человек оставлял там пару строчек по моей просьбе. И каждый собеседник смущался и говорил одни и те же фразы: «Совсем не знаю, что тут написать!» или «Всё моментально вылетело из головы…».       Однако блокнот был полон заметок - некоторые из них были совсем уродливые. Дурашливые шутники рисовали члены или всякую пошлую ерунду. Кто-то писал стандартные пожелания здоровья и счастья, что всегда особенно противно читать. Даже противнее, чем обнаружить просто набор ругательств вместо послания. Каждый рисовал в меру своих художественных способностей - а у некоторых они застыли где-то примерно на уровне начальной школы - но я всегда с большим удовольствием пересматривала эти наивные изображения, полные искренности. Конечно, там было полно заметок и от Дебби. Портреты, комиксы и дружеские признания в любви - содержание её страниц я знала наизусть. Последние особенно сильно трогали меня. Я понимала, что это всего лишь выражения глубокой платонической привязанности и ничего более. Это осознание приводило меня в замешательство, ведь я совсем не понимала, что конкретно я испытываю к ней в ответ.

***

Я была рада увидеть это место вновь: запаутиненные уголки дома, сырой запах древесины, запотевшие окна, отражающие настойчивые лучи июльского солнца - всё это отдавало некой простотой, которой мне мучительно не хватало порой. — Я нашла на чердаке целую коробку старого винила, - хитро прошептала Дебора.       Естественно, моё любопытство взяло верх над апатией и ленью. Путь на чердак был тернист и коварен: к нему вела шаткая, распадающаяся на атомы лестница без поручней. В ином случае я бы оставила затею забираться под самую крышу, вокруг которой витали стайки ос, но мне настолько наскучило моё бытие, что я без раздумий полезла вверх, игнорируя занозы. Я чувствовала каждый укол - кожа на ладонях у меня была тонкая и нежная, вероятно, из-за недостатка витаминов. Когда я забралась на чердак, никакого винила я не разглядела. Стена пыли, поднявшаяся из-за моего шебуршания, могла бы поконкурировать в своей громоздкости с Берлинской.       Следом за мной, хватая мои пятки, смеющаяся Дебора ловко заползла в это подобие мансарды. Мы щурились от яркого света, иногда поглядывая друг на друга через облако персти от старой мебели. Мне казалось, в это мгновение мы были одни на всей планете. Её звонкий смех словно материализовался в солнечный свет. Либо это была магия синестезии, либо игра моего воспаленного и пропитанного нежностью к Деборе воображения. — Ну и где твои заветные пластинки? — Не жди, что там будет нечто интересное. Никакого Лу Рида. Там одна отечественная эстрадная музыка.       Винил был разбросан по полу. Некоторые записи были покрыты трещинами. Конверты давно выгорели и были проедены жучками. Я невольно сравнила себя с этой кучей мусора - такая же грязная и побитая. И выкинуть жаль, и починить невозможно. — Ну и для чего ты тогда меня сюда затащила? Тут даже ни одной целой нет. Предлагаешь мне полюбоваться на пожелтевшие обложки? - удивленно и немного раздраженно спросила я.       Я почувствовала себя обманутой и одураченной. Но зарождающаяся обида моментально испарилась, когда Дебора напомнила мне о клубнике. Она рванула вниз без оглядки, юрко и проворно, а я осталась сидеть на пыльном полу. Дорога вниз уже не казалось мне такой простой. Боязнь высоты всё же давала о себе знать. Я всегда старалась угнаться за Деборой, потому что боялась наскучить ей. Вдруг в её живую голову придёт уже миллион новых идей, а я лишь буду ставить трясущуюся ногу на вторую ступень. Для неё это всё было игрой. Сейчас я понимаю, что она точно знала, что я пойду за ней куда угодно.       Тот день часто всплывает на поверхность моих воспоминаний. Мы сидели на подушках около озера и собирали букеты из полевых цветов и трав. Время текло размеренно и неторопливо. Знала бы вселенная, как сейчас мне не хватает тех ощущений. Я сижу возле окна, смотрю на дождливый серый сад, и, от одних лишь мыслей о прошлом, в комнате начинает парить запах листвы, ягод, речной воды, летнего вечера и неведомой боли от невозможности вернуться туда.