Босиком до Остенде

      — Черт! — ругаюсь на собственную рассеянность: весь табак из самокруток высыпался в карман куртки. На улице тепло, но я не могу заставить себя выйти в мир без верхней одежды — она даёт чувство защищённости. Нужно было сложить всё в портсигар, но я, как всегда, торопясь, бросила сигареты без какой-либо защиты. Приходится собирать табачные горсти и засыпать обратно в бумажные помятые трубочки. Погода сегодня на удивление славная. Я выбралась в парк, неподалеку от дома. Небо в этот вечер сияло всеми оттенками красного, но не казалось агрессивным. Скорее походило на начинку пирожка с клубникой и сливками из известной забегаловки. Когда я смотрю на такое небо, я думаю о парковках больших супермаркетов. Вы спросите, почему именно парковки? Ведь в мире нет ничего более прозаичного, чем массив асфальта под открытым небом. Всё дело в том, что росла я в маленьком провинциальном городе. Все магазины строились на окраинах, вдали от холода спальных районов и улиц центра города.       Мать брала меня с собой в магазин каждую пятницу. Этот своеобразный семейный — если вообще можно было нас назвать семьёй — ритуал до ужаса удручал меня. Когда в нашем доме наступили темные времена и средств заметно поубавилось, каждый поход за покупками сопровождался материнским стрессом и суетливым сравнением цен. Мать бегала от одной пачки риса к другой и возмущалась: «Вот уроды, в Лиддле можно купить такой на целый евро дешевле! Заедем потом туда обязательно!» И я, в предвкушении посещения еще сотни других супермаркетов по пути домой, тревожно дремала на ходу, опираясь на тележку. Меня окружало множество искушений: сладкие трубочки с шоколадом, крекеры с паприкой, неземные сыры, тающие во рту за мгновение и покрытые благородной feutrage blanc… Мой тогдашний стоицизм до сих пор удивляет меня. Спустя час сопротивления соблазнительным, но таким уродующим моё тело сладостям, оплатив скромный набор товаров на кассе и распихав всё по старым, протертым холщовым сумкам, мы выходили на парковку.       Вот он — момент свободы. Ты смотришь на вечернее небо, на убегающее солнце. От асфальта отходит слабый жар, накопленный за день. Парковка почти пуста, и перед тобой открывается необъятный простор, а вдали… Там пустота, далекие леса, линии электропередач, граница этого кошмара. И так хотелось мне разбежаться посильнее и вылететь на продуктовой тележке туда, далеко, прочь от повседневности и боли, которая сопровождала меня каждый день моей никчёмной жизни.       Но я никуда не убегала. Молча, под упрёки матери, я всегда смотрела в эту загадочную пустоту — она была того же самого цвета, что небо сейчас.