Всё человеческое.

Узнав, какое решение принял Проэмперадор, Леонард Манрик окончательно убедился: Окделл ему покровительствует. Иначе с чего бы вдруг Алве менять решение и брать Леонарда в Варасту вместе с армией? Правда, возможно, Алва просто решил снова шокировать публику (и у него это получилось), вот только...странно всё это. Прежде Ворон ни у кого на поводу не шёл и если даже исполнял чьи-то просьбы, то по чистой случайности или по каким-то личным соображениям. Значит, одно из трёх: либо Алва принял серьёзное, взвешенное решение (что маловероятно, поскольку генерал из Манрика был посредственный), либо ему захотелось посмеяться над Оскаром Феншо (тогда этот человек не годится на должность Проэмперадора), либо Окделл уговорил своего эра (тогда Леонарду должно быть страшно: человек, сумевший уговорить Первого Маршала поступить так, как хочется просящему, способен на всё. Ну, на то, на что хватило соображения Манрика, точно способен). Но вопрос оставался без ответа, и Манрик несколько дней провёл в обычном режиме: орал на солдат, морщился от завуалированных и не очень оскорблений, ждал ответ на письмо. Время от времени ловил на себе странные взгляды Окделла, который не упускал возможности чем-то помочь "навознику". Иногда казалось даже, что мальчишка возомнил себя порученцем генерала Манрика, а то и его оруженосцем. Или родной матерью - причём откуда взялось это сравнение, Леонард так и не понял. Мальчишка оставался загадкой, разве только по обрывкам разговоров Манрик узнал, что Окделл почти не пьёт вина, тяжело учится стрельбе, но хорошо ездит верхом, не делает различий между окружающими и жёстко пресекает все попытки завести разговор о некоем рыжем придурке. О Леонарде и впрямь стали говорить меньше - теперь говорили о Ричарде Окделле. Насмешки просто сменили цель. Отчасти такое внимание к простому "навознику" даже льстило. Однако вскоре произошло событие, которое окончательно выбило бедного генерала из колеи. Сначала явились адуаны, которые вообще-то должны были быть на своём посту и охранять границы Талига. Манрик в их сбивчивый рассказ о напавших бириссцах и чудесном спасении, разумеется, не поверил. Дезертиры, ясное дело, наплетут что угодно, лишь бы не пойти под трибунал. Он хотел их прогнать ко всем кошкам, но тут пришёл этот проклятый епископ, всё завертелось, объявлен Совет, и вот Манрик стоит, решительно ничего не понимает, Алва выслушивает этих полудиких дезертиров, на самого генерала смотрят, как на придурка. А Ричард Окделл явно хочет что-то сказать, но ему слова не давали, и он молча смотрит расфокусированным взглядом куда-то чуть правее Манрика. Поймав недоумевающий взгляд Леонарда, Ричард улыбнулся и чуть кивнул головой в явном знаке поддержки, и знак мог бы помочь, если бы не явные проблемы с мимикой и, возможно, с психикой у молодого герцога... Разговор меж тем зашёл о бириссцах. Как оказалось, епископ Бонифаций знал не только молитвы и местонахождение стратегических запасов алкоголя, но и разные бирисские обычаи. - Вы, епископ, нарисовали прелестный портрет. Седые варвары в барсовых шкурах – это так романтично, мой оруженосец, без сомнения, будет в восторге. Впрочем, он вот уже минут пять очень хочет что-то сказать, но не смеет без моего позволения. Окделл, смелее, выскажите своё мнение. Мальчишка дёрнулся, смутился под пристальными взглядами генералов, порученцев и, собственно, адуанов, глубоко вдохнул и заговорил - сбивчиво, дрожащим и меняющим тональность голосом, но внятно и громко. - Благодарю, монсеньор, но я не хотел говорить...то есть хотел, но не...в общем, я подумал над словами теньентов и...и я им верю. И они точно не дезертиры, потому что дезертиры не пошли бы в Тронко, а постарались где-нибудь затеряться. Или просто перешли на другую заставу. Но ещё я подумал, что господин генерал тоже прав. Посудите сами: два пограничника оставили пост, никто не может подтвердить их слова. Они могут оказаться разведчиками бириссцев...ну, это вряд ли, волосы вроде не седые, но...- тут Окделл на мгновение замолк и продолжил немного другим голосом, - Но я бы на месте господина генерала тоже им не поверил. В этот раз он ошибся, а в следующий? Леонард почувствовал, что кровь прилила к щекам и ушам. Если до сего момента кто-то не знал, что Ричард Окделл в нём заинтересован, то теперь знает точно. Даже мерзкие адуаны - вон, смотрят насмешливо, причём прямо на Манрика, а тому хочется, чтобы его Леворукий живым взял в Закат, причём прямо сейчас. Проэмперадор, обдумав неосторожные слова своего оруженосца, лениво ему похлопал. Что бы это значило, Леонард не знал - но явно же ничего хорошего. Тем не менее, последующее повышение адуанов до капитанов разведки было воспринято им спокойнее, чем он изначально думал. А ведь его поддержал только один человек - вот что с людьми делает поддержка. Вот только после ухода Алвы и его людей, а также варастийцев и епископа, портить настроение Манрику продолжил уже Оскар Феншо при поддержке Эмиля Савиньяка. - Надеюсь, господин генерал, в дальнейшем вам будут попадаться исключительно разведчики и дезертиры, - Оскар Феншо нежно улыбнулся Манрику. - Я надеюсь, они вообще не будут мне попадаться, - огрызнулся рыжий генерал. - Да, с вас станется перевешать половину Варасты, а вторую лично расстрелять, если, конечно, вы сможете в них попасть. - Генерал Феншо! - Конечно, человек покрупнее воробья, - заметил Савиньяк с улыбкой. - Дурной пистолет, - буркнул Манрик, - Вы это знали, потому и предложили пари. - Я и впрямь знал пистолет, – не стал спорить кавалерист, – и еще я знал стрелка. Не успел Манрик придумать хоть какую-то отповедь, Ричард Окделл так резко вышел из тени стены, где пребывал до сего момента, что Леонард инстинктивно отшатнулся. Впрочем, ему ничего не грозило - горящий праведным гневом герцог повернулся к Савиньяку и Феншо. Он молчал и больше не двигался. Леонард даже не видел его лица. Но Оскар видел, и ему было страшно. - Дикон, что случилось? - тихо спросил Эмиль Савиньяк, более стойкий, чем командующий авангардом. - Вы позволили себе лишнего, - низким, грудным голосом произнёс Ричард, - Вам нравится доводить человека? Очень весело издеваться над тем, кто не может дать сдачи. Очень. Весело. Я был о вас лучшего мнения. - Мы не доводим, - выступил вперёд Оскар Феншо, явно ничего не понимающий, - Манрик поспорил с Савиньяком, что собьет из его пистолета воробья с соседней крыши, но промахнулся. - И вы полагаете, ему нужно об этом постоянно напоминать? - тем же низким и ровным голосом поинтересовался Окделл, - Когда я учился в Лаик, отношение к сыну Эгмонта Окделла было таким же. Но я - сын мятежника (это было сказано, как ругательство), а он - генерал Талига. Он заслуживает уважение со стороны равных. А что до пари, то грош цена таким пари, генерал должен уметь командовать людьми и выигрывать сражения, а не попадать в воробьёв. - Верно сказано, - вдруг поддержал Ричарда генерал Вейзель, - Я согласен с Ричардом: генерал заслуживает уважение. Надлежит соблюдать субординацию, если мы хотим выиграть войну. Оскару с Эмилем пришлось извиниться перед Леонардом и пообещать, что больше такого не повторится. Выражение лица у Оскара при этом было такое, словно он случайно раскусил перчинку (Леонард знал, с чем сравнивать - обедал как-то с братьями, а мясо было с чёрным перцем), словно хотел сказать ещё много нехороших слов в адрес "навозника", но вынужден был молчать. Савиньяк отреагировал сдержаннее - то ли проникся, то ли просто решил не возражать. После этого поступка, плохо согласующегося с поведением большинства Людей Чести, Леонард волей-неволей проникся к смелому, глупому мальчишке симпатией. Да и как он мог не проникнуться? Его ещё никто так не защищал. Даже если ответ от тессория не придёт до начала кампании, Леонард попробует как-то наладить контакт с герцогом и сам выяснит, что тому от него нужно. К счастью или к сожалению, ответ пришёл тем же вечером. Пока запыхавшийся гонец лежал пластом на конюшне в обнимку с собственной лошадью, Манрик поспешно вскрыл конверт и, затаив дыхание, начал читать. Письмо оказалось очень коротким и сводилось к одному-единственному слову: "Поощрять". Леонард отложил не письмо - записку, сел и стал думать. Тессорий счёл, что среднему сыну не помешает покровительство герцога Надорского. Значит, отец решил что-то получить от Окделла. Надор? Очень может быть. Ещё немного подумав, Леонард сжёг записку и отправился на поиски Ричарда Окделла. Вне зависимости от того, послушается генерал отца или решит поступить по-своему, в первую очередь нужно поблагодарить оруженосца Алвы за поддержку. Ричард Окделл нашёлся быстро - сидел у реки и записывал что-то на листке. Заметив генерала Манрика, быстро убрал лист, закрыл чернильницу, вскочил и отдал честь с настолько счастливым видом, что стало немного не по себе. - Сидите уже, Окделл. Я...я пришёл вас поблагодарить, - выдавил Манрик. - Господин генерал, я не мог поступить иначе, - но было заметно, что Ричард очень рад увидеть чужую благодарность. - И всё-таки, корнет, я должен задать вам один вопрос: чего вы добиваетесь? - Прошу прощения? - Вы ведь покровительствуете мне, не так ли? - Покровительствую? Но я не покровительствую! Я вас защищаю, потому что сам был в вашем положении. - Я вам не верю. Почему вы озаботились моей судьбой? - Кто-то же должен был ею озаботится. - Окделл, скажите правду! - Я говорю правду, господин генерал. - Не верю! - отрезал Манрик и осёкся, увидев испуг на лице Ричарда, который сжался и уставился на генерала большими серыми глазами, - Простите, корнет, я зашёл слишком далеко. Не стоило вам меня защищать. - Стоило. А на вас я не обижаюсь. Просто я говорю вам правду, а вы не верите, - Окделл постарался улыбнуться, Леонард в свою очередь постарался на улыбку не смотреть. - Не верю. Но настаивать пока больше не буду. К слову, корнет...- Манрик замялся, но вспомнил про сомнительные успехи юноши и продолжил гораздо увереннее, - Если хотите научиться хорошо стрелять, идите к кэналлийцам. Полковник Бадильо хорошо ставит руку. - Благодарю, господин генерал. А вы не пойдёте к нему? На мгновение повисла неловкая тишина, и Ричард догадался, что сказал глупость. - Ой, - на лице отразился ужас, - Опять! - Не опять, а снова. Ладно, - Манрик вздохнул, потому что злиться за вполне логичное предложение глупо даже для него, - Пойду с вами. Леворукий его за язык дёрнул, ну да ладно, отец же велел как-то поощрить герцога. Судя по явной радости на бледном лице, поощрение сработало даже слишком хорошо. Нет, у мальчишки явные проблемы с самоконтролем, по нему всё видно, как в стеклянном графине. "Видно-то видно, ещё бы понять, что именно я увидел. Ответ ведь я так и не получил".