Жизнь после смерти

МИЭРИН Джендри пристально смотрел на девушку, которая покинула его, разбив сердце. Девушку, с которой он хотел провести свою жизнь, но которая отказалась от него. Ей вовсе не нужен был бастард с именем и замком. — Арья, — вымолвил он. — Ты удивлен? — спросила Старк. — Но… как… ты… — Баратеон не знал, о чем следует спросить ее в первую очередь. — Я тоже рада снова тебя видеть, — Арья слегка улыбнулась, — Не ожидала тебя увидеть здесь. — Да… я… мы здесь… чтобы… — он все еще был смущен и немного ошарашен. Ему было стыдно за самого себя в этот момент. — Чтобы помочь Джону и его семье, я знаю, и я рада, что ты пришел сюда, потому что если то, что они говорят о… — Он твой брат, — заявил Джендри. — Не знаю, кого я должна поддержать… Я имею в виду, Джон тоже мой брат. Он и его дочь тоже моя семья, — она пожала плечами, — Я решила остаться и помочь им, но… — Скоро мы все узнаем, я уверен, — улыбнулся Джендри своей простодушной и теплой улыбкой. — Наверное, ты прав, — Арья кивнула и слегка улыбнулась. Она была счастлива видеть его. Не хотела признаваться самой себе, но в глубине души она по нему очень скучала. ГДЕ-ТО В УЗКОМ МОРЕ ДО ДОЛГОЙ НОЧИ Дейенерис уже ждала его, поэтому когда она услышала стук в свою дверь, то немедленно поспешила открыть. Днем они не могли быть вместе, хотя и пытались ловить взгляд друг друга. Их отношения за пределами этой каюты ограничивались парой брошенных фраз перед советниками. Слишком много людей на корабле, а им совсем не хотелось выставлять чувства напоказ. Но это так тяжело, после двух ночей, проведенных вместе, вести себя так, будто между ними ничего не было… Дейенерис открыла, и как только Джон вошел в каюту, то моментально прижал ее к двери и пылко поцеловал. Он мечтал об этом целый день. Сейчас в нем говорит лишь необузданная страсть, он начал раздевать ее, она сделала то же самое. Они не могли насытиться друг другом после стольких ночей, которые провели в одиночестве. Им хотелось чувствовать друг друга, быть любимыми. — Я уж думала… — прошептала она ему в губы, - … что ты никогда не придешь, — Дени продолжила, снимая с него рубашку, оголяя прекрасное тело, которые теперь принадлежало только ей. Поцелуями она заклеймила его, оставила собственнические метки. Когда платье Дени легким шелестом упало на пол, Джон притянул ее к себе за талию, отчаянно целуя любимые губы. Через мгновение они были уже на кровати. Сноу подмял ее под себя и поцеловал, углубляя языком, но Дейенерис хотела сделать кое-что еще. Она вырвалась из-под него и сидела на коленях, потом взгляд ее упал на его член, который был готов ворваться в ее лоно, и Дени потянулась к нему руками, беря в ладонь, оттягивая, хотела доставить ему удовольствие, которое он дарил ей прошлыми ночами. Джон застонал, когда она сильно сжала его, но не остановил. Она лишь прикусила губу и хищно улыбнулась. Ее красота восхищала его, она была самим совершенством… Ее длинные серебристые кудри ниспадали на ее плечи и грудь, он хотел уже притянуть ее к себе и закончить то, что начал, но Дени резким движением толкнула его в грудь, становясь сверху. — Сегодня ночью я хочу быть сверху, — прошептала она ему в губы, наклоняясь, и своей рукой направила член в свое лоно, — Я хочу чувствовать тебя всего… глубже… — сексуально шепнула ему на ухо и лизнула мочку, усаживаясь на нем удобнее. Теперь его член был глубоко в ней, Джон чувствовал, как стенки ее влагалища туго обхватывают его, это выбило весь воздух из легких, поэтому он просто положил свои руки на ее талию, а Дени задала темп. Сначала она медленно двигала бедрами и чувствовала, как Джон быстрее и быстрее насаживает ее на себя своими руками. — Да, — застонал он. Внутри нее было так хорошо, он не мог передать это чувство. Ему хотелось доставлять ей удовольствие всегда, трахать ее нежно и грубо, насколько это только возможно. — Да, Джон, трахни меня, — простонала Дени, и ее слова сильно возбудили его. У него не было большого опыта в амурных делах, но сейчас он знал лишь одну вещь: он хотел эту женщину, эту королеву, которая скачет на его члене, словно на жеребце, яростно, со всей страстностью и пылкостью. Ей нравилось каждое движение, каждый толчок, сопровождаемый глухим стоном. Джон даже не заметил, насколько ускорил движения руками, он потерялся в ощущениях, в ней, — Да! Да! — Быстрее, Дени, — утробно зарычал он, а она чувствовала, что близка к разрядке, поэтому вонзила свои ногти ему в грудь, царапая, а ему это нравилось, он наслаждался их диким сексом, которым они занимались сейчас, — Давай, Дени, кончи для меня, — снова застонал Джон, и когда заметил, насколько ее это заводит, повторил еще раз. — Да! — вскрикнула она, кончая. В ушах шумело, ее оргазм был похож на взрыв тысячи фейерверков, Дени с трудом дышала сейчас, но Джон не останавливал движений, а его руки обхватывали ее бедра. Он присел, целуя ее в шею, продолжая толкаться в нее. — Мы еще не закончили, — Джон укусил ее в шею, заставляя ее легко вскрикнуть, но Дени не возражала продолжить это действо. Это было то, в чем она отчаянно нуждалась. Бешеный секс, который удовлетворил все ее сдерживаемые аппетиты. — Джон, — простонала она, почти падая на него. Не успев отойти от прошлого оргазма, Дени чувствовала, как ее скоро настигнет второй. — Да, — Джон был яростным и диким, как зверь в этот момент. Через минуту он падает на кровать вместе с ней, наполняя ее лоно семенем. Дени лежала на нем, положив голову ему на грудь, шумно дыша. Джон чувствовал сокращения ее влагалища своим членом, и он любил это ощущение. И любил эту женщину, каждый ее дюйм. МИЭРИН Джон медленно открыл глаза. Его сон и прошлом, о счастливом прошлом, которое было у них с Дени, заставил его улыбнуться, но он сразу же отбросил все мысли, когда услышал плач Миссандеи. Он сел на кровать, массируя виски. Голова раскалывалась, ему не стоило много пить вчера. Джон хотел сразу же броситься к дочери, но это оказалось не так легко, как он думал. Сноу медленно встал, подошел к колыбели Миссандеи и наклонился к ней: — Приве-е-ет, — Он ласково погладил ее животик, — Что такое, дорогая? — спросил Джон. — Вероятно, она голодна, — Дени стояла у двери и улыбалась, — Я позабочусь об этом, — Она подошла ближе. Джон наблюдал, как она очень аккуратно подняла Миссандею, это заставляло его сердце биться чаще… Видеть их вдвоем… Дейенерис была прекрасной матерью, стоило ей взять на руки дочь, как плач прекратился. — Ты… — Джон поднял глаза на нее, — Ты спала не здесь… — заключил он. — Не здесь, — кивнула Дени. — Мне жаль, я… не должен был так много пить, — Он вздохнул. — Ничего страшного, тебе это было необходимо… отдохнуть со своими друзьями. — Ты не злишься, — Джон анализировал ее лицо. — Не злюсь, а зачем? — Она слегка улыбнулась, — Я слышала твое пение. — Что? — Джон слегка покраснел. — Я… оставила тебя здесь с ней, но мне не спалось, и я вернулась проверить, все ли у вас в порядке. Ты пел ей, и это было довольно мило, хотя голос у тебя ужасный, — она хихикнула. — Ах, даа… Я все-таки кое что помню, — улыбнулся теперь и он, — Но она уснула, как я только начал петь, так что не все так плохо. — Еще ты говорил во сне, — сказала Дейенерис, а Джон, вспомнив свой сон, слегка засмущался. — Что я… — Сначала что-то невнятное, и я ничего не понимала. Но потом… тебе, вероятно, снилась. Джон вопросительно взглянул на нее. — Я… Ты повторял мое имя несколько раз… — Дени слегка покраснела. — Тогда ничего необычного, ты часто снишься мне, — Он был немного смущен, — Но… откуда ты знаешь? Я имею в виду, ты же не спала здесь. — Не спала, но разве могла ли я оставить тебя со своей дочерью в таком состоянии? — Дени улыбнулась и направилась к двери. — Я поцеловал тебя, — вспомнил Джон, и это воспоминание заставило его покраснеть гуще. — Поцеловал, — тихо подтвердила она, не поворачиваясь к нему. — И ты поцеловала меня в ответ, — сказал он с легкой улыбкой на лице. Целовать ее, даже будучи пьяным, было невероятно. — Поцеловала, — Она посмотрела на него через плечо и вышла из комнаты с дочерью. Джон широко улыбнулся, как она ушла. Он был рад, ведь они сделали еще один шаг навстречу друг к другу. Может, напиться не было такой уж плохой идеей? КОРОЛЕВСКАЯ ГАВАНЬ Бран был зол, но Тирион понятия не имел, что произошло, а король молчал. У Его величества появлялось все больше и больше секретов, а Тирион, как десница, беспокоился об этом с каждым разом все больше. Они ничего не слышали о сире Давосе и о Железном флоте. Прошло много дней, они уже должны были вернуться, но их все не было. Ланнистер не знал, что и думать, а тем более, что предпринимать. — Что моя сестра? — спросил Бран. — От нее все еще нет ответа, — подтвердил Тирион. — Я дал Северу независимость, а сейчас, когда я нуждаюсь в ней, она отказывает, — заключил король. — Я не думаю, что она отказывается помочь вам. Может, она просто размышляет, должно быть… Я уверен, она согласится. — Почему ты так в этом уверен? — Бран повысил голос. Его поведение становилось все хуже и хуже с течением времени. — Ваше величество, есть ли что-то, о чем вы мне не сказали? — осторожно задал вопрос Ланнистер. — Нам нужны союзники, но каждый раз я вижу лишь тебя. — Армии Дорна и Долины в пути, но до столицы путь неблизкий… — Мне все равно, — Бран посмотрел на Тириона, — Прошло только пара дней, а сила Дейенерис растет. Ты и правда ничего не понимаешь? — он был зол и настроен агрессивно, Тирион никогда не виел его атким, а его глаза казались темнее обычного. МИЭРИН — Ваша милость, — Давос и Дейенерис встретились случайно после того, как Дейенерис покормила ребенка, но малышка все еще была у нее в руках. Луковый рыцарь поклонился, а его взгляд остановился на девочке. — Сир Давос, — она немного избегала его после того, что он сказал, несмотря на его правоту. — Это… — начал он, — маленькая принцесса? — Миссандея, — коротко ответила Дени. — Это имя… — Что-то не так? — Я не ожидал, то есть, я имею в виду, это не традиционное имя Таргариенов, насколько мне известно, — искренне ответил Давос. — Когда она родилась… Мы были… она родилась в маленьком доме в Волантисе. Я не хотела усложнять ее жизнь, дав имя династии Таргариенов… Я назвала ее так в честь моей погибшей подруги, я лишь хотела, чтобы у моего ребенка была нормальная жизнь с нормальным именем. По крайней мере, я все еще надеюсь, что у нас есть шанс… — Дейенерис объяснила. — Но все… изменилось. — Да, — Она посмотрела в глаза Миссандеи и улыбнулась, — Все изменилось. — Могу я… — Давос подошел ближе. Он просто хотел посмотреть на нее, хотел увидеть ребенка Джона. Дени показала ребенка, а когда малышка увидела незнакомого, но явно доброго Давоса, она мило залепетала и улыбнулась. — Она чудо, — улыбнувшись, сказала Дейенерис. — Так и есть, маленькое чудо. — с искренней улыбкой сказал Давос, и Дени поняла, что он очень любит детей. — Она еще совсем мала, но врагов у нее немерено. Врагов, которые желают ее смерти, — Дейенерис вздохнула, — Прошу меня простить, — она сделала шаг назад и удалилась. Давос смотрел ей вслед и отчетливо понимал, что эта Дейенерис отличается от той, что спалила почти до основания Королевскую гавань. Давос здесь из-за Джона, и он убил бы кого угодно за него и за ее дочь, но сомнения насчет королевы были огромны… Она была такой… нормальной, когда они впервые встретились, но потом все пошло не так, все, что Север и преданные Джону люди думали о ней изменилось в мгновение ока, когда она обрушила на столицу и на невинных людей свой гнев, показав истинную свою сущность. Дейенерис тогда не могла себя контролировать, что если это случится снова? Что, если этот монстр внутри, казалось бы, прекрасной и добросердечной девушки, снова покажется, вдруг эта часть ее просто… скрыта? Он хотел бы верить, что он не прав, но уже не может быть в этом уверен… Но… Джон любит ее, это было ясно, поэтому Давосу оставалось лишь надеяться, что на этот раз силы его любви будет достаточно, чтобы сдержать ее самые ужасные порывы.