Песнь забытых времен

Неро всё время не успевает. Опаздывает, понимает лишь в те секунды, которые вполне могли бы стать последними. Осознание собственного недопонимания сильно раздражает, не позволяет вовремя действовать, сохранить и уберечь всё так, как было ранее — в ценности и сохранности. В итоге остаются лишь частички, точно как разбитое зеркало, рассыпанное на мелкие осколки, собрать которые вряд ли было уже бы возможным. Сила у него есть, но вот защитить самое дорогое он всё равно не может, ведь время беспощадно, не ждёт, пока он сможет сложить события воедино, понять до конца, как и с чем боротся, от чего спасать. Как в тот момент, когда Ви рассыпался почти что на глазах, чудом избежав участи, предназначенной ему с начала, приговор просто за существование. Неро видел мелкие песчинки, что медленно падали с потрескавшейся кожи вниз, иногда взмывая вверх, подхватываемые лёгким, едва ли существующим ветерком. Видел паутины трещин, почти перекрывающие собой чёрные узоры татуировок, точно как на фарфоровых куклах при небрежном обращении. Видел как усмешек на бледных губах всё меньше, а в мутных глазах отображалась только решительность, но ни проблеска надежды, как горбились плечи, однако, держась не менее напряженно. Знать свой исход с самого начала, должно быть, самое худшее из возможного — не остаётся даже огонька веры на спасение. Он прекрасно видел всё это — только не понимал ни причины, ни решения. Он мог бы остановить Ви, когда тот ушёл после, отказавшись от столь гостеприимного предложения остаться. Мог бы привести аргументы, да хотя бы как-то попытаться переубедить, но он молчал. Молчал, уставившись на Ви непонимающим, почти разочарованным взглядом, когда надо было произнести вопросы, роящиеся в голове подобно шумным пчёлам, вслух. Так было и сейчас. Когда надо было среагировать почти мгновенно, помочь и защитить, он просто смотрит — неверяще и с надеждой, что это не какое-то видение, вот-вот грозившееся исчезнуть, не невовремя настигнувшие воспоминания, не какой-то сон, вводящий в свою сладостную оману столь быстро. А потом до него доходит осознание — фамильяры обезврежены, а возможности подобраться ближе к тёмным, как смоль, сгусткам, окружившие Хаосы Ви не дают. Осталась только трость, которую тот крепко сжимал в руке, словно боясь, что она может выпасть, или же просто хватаясь за единственное оставшееся оружие, если так её можно было назвать. Нахлынувшее оцепенение вмиг спадает, как будто на него вылили ведро отрезвляющей холодной воды, и Неро тут же срывается с места, стремясь добраться к Ви раньше вражеских когтей, пусть и таков шанс очень мал. Вновь опаздывает ровно на каких-то несколько мгновений. Удар громоздким хвостом сбивает Ви с ног, поднимая засевший на земле слой пыли, а звук удара показался каким-то оглушительно громким, будто вся боль пришлась самому полудемону, даже сквозь шипение адских тварей вокруг. В следующий миг Алая Королева уже пронзает тело Хаоса, распугивая остальных пылающим лезвием, хоть и демоны отступать, конечно, не думают, лишь привычно отпрыгивают во избежание удара. Схватка длится недолго, Неро режет врагов беспощадно, куда быстрее и с большим усилием, нежели обычно. Гнев закипает где-то внутри, кажется, коснись он сейчас собственной кожи, вполне мог бы обжечься, распаляя бурлящее пламя ненависти только больше, что казалось невозможным. То, что сгустки с обезвреженными фамильярами исчезли, он замечает только по окончанию сражения, когда последний повержённый Хаос рассеивается тёмной пылью в воздухе. А то, что самих фамильяров рядом нет — понимает очень быстро, оглядываясь и останавливая взгляд на Ви, по коже пробегается холодная дрожь. Смольные волосы спадают на лицо, не позволяя разглядеть, на одежде оседает тонкий слой пыли, поднявшийся до этого с земли, а вокруг по-хищному обвились неподвижные корни Клипота, точно дикий зверь и невинная жертва, впиваясь в бледную руку, покрытую размашистыми линиями контрастно чёрных узоров, заостренными шипами, на кончиках уже окрашенными в алый оттенок. Где-то в груди вновь просыпается непонятное чувство, обжигая внутренности, едва ли не крича о неправильности грубо впившихся в хрупкое запястье корней и если бы у него было время, он определённо срубил бы это древо к чёртям, но всё, что он в силах сделать сейчас, так это со всей злостью бессмысленно пнуть распластавшийся на земле стебель, подходя к бессознательному брюнету. Неро страшно даже дотронуться — кажется, что Ви вновь станет рассыпаться прямо в руках, постепенно превращаясь в горсть пыли, оставляя за собой лишь горечь воспоминаний и злость на свою же медленность. Но время сомнений не потерпит, он в который раз себе напоминает, бросив беглый взгляд на окровавленные корни, поэтому приходится брать себя в руки. В конце концов, он убивает толпы демонов, истребляет их едва ли не целыми поколениями, а тут вдруг не может справиться с собственными мыслями ради спасения самого дорогого? Нет уж, в этот раз подобную оплошность он себе не позволит. Он осторожно наклоняется, подкладывая ладонь под спину Ви, пока перекладывает не раненую руку на своё же плечо, бережно обмотав вокруг собственной шеи ради удобства, на что в ответ, кажется, звучит совсем слабый невнятный звук, заставляя на секунду замереть на месте, скорее, по привычке. Тяжесть чужого тела на спине пути в безопасное место проще никак уж не делает, но есть в этом нечто правильное и приятное, невероятно согревающее и дарящее силы двигаться дальше, пусть и временами тихо пыхтя себе под нос. В этот раз Неро успевает.