Casual Affair

Лос-Анджелес, май 2013 года Они были повсюду, перекочёвывая с одного сайта на другой. Мегабайты её личных фотографий: из примерочных магазинов, закулисья съёмок, собственной гардеробной. В платьях, в нижнем белье, топлесс. Но самое ужасное, что среди всех этих снимков, появление которых ещё можно было пережить, обнаружились их с Домиником хоум-фотографии пятилетней давности и вот они носили более чем откровенный характер. Кроме того, что она на них была запечатлена пьяной, так ещё и обнажённой. А пара их совместных с Домиником селфи в душе — и вовсе за гранью… Камера смартфона запотела, и снимки получились отвратительного качества, но узнать их не представляло труда. — Это уже третий случай взлома iCloud знаменитостей. В начале месяца от действий хакеров из The Fappening пострадала Эмма Уотсон, а до неё… — Хватит это читать! — прикрикнула на сестру Аманда. — Мне плевать, чьи ещё снимки они слили. Я хочу, чтобы всё это немедленно удалили! — голос практически срывался на крик, щёки пылали. Она пребывала в неистовстве и ужасе. Хотелось кого-нибудь ударить — хакеров, укравших снимки, тех, кто разместил их на своих сайтах, но прежде всего себя: как она могла забыть об этих чёртовых фотографиях и не удалить их?! — Мы работаем над этим, — на секунду оторвавшись от телефона, сказала Эбби и вновь вернулась к разговору с адвокатом. — Чёрт! Чёрт! — Аманда топала ногами, металась по комнате, не в состоянии успокоиться от переполнявшего её бешенства. Эбби покачала головой, кивнула Джен в молчаливой просьбе успокоить сестру и вышла из гостиной, прикрыв за собой дверь в кухню. — Аманда, сядь пожалуйста. Своей истерией ты ничего не изменишь. — Никто ничего уже не изменит! — Аманда упала на диван и уронив лицо в ладони, простонала: — Какой ужас… Это увидят все — родители, друзья… Ричард! Господи, Ричард! — она вскочила с места, озираясь в поисках телефона. Пусть лучше он узнаёт от неё. — Где мой телефон?! — Наверное, в спальне. Я принесу. — Я сама, — Аманда бросилась наверх. — Привет, — поздоровалась она, как только он снял трубку. — Я знаю, у тебя съёмки, но уделили мне минуту. Это важно. — Аманда, я занят. — Ричард, пожалуйста… — Созвонимся позже, — повторил он, и она всё поняла. — Ты уже видел, да?.. — осторожно спросила Аманда. Он помолчал несколько секунд, а потом из динамика на неё обрушилась гневная тирада: — О чём ты думала, когда хранила подобные снимки в облаке?! И какого чёрта ты вообще их хранила?! В память о своей большой любви? — Конечно, нет! Я забыла о них. — Неужели? — Что ты хочешь этим сказать? — обиделась Аманда. — Доминик давно остался в прошлом. — Твоё прошлое имеет привычку периодически возвращаться. — Ричард, это не так и… мне, правда, очень жаль. — Поговорим позже. Из трубки полетели короткие недовольные гудки. Аманда некоторое время в растерянности слушала их, а потом со всей силы закусила губу, чтобы не разреветься. На неё будто напал какой-то ступор, она сидела, сжав в руках телефон и изо всех сил пытаясь уверить себя, что вечером он перезвонит, и всё снова будет хорошо. А ещё через неделю Ричард закончит съёмки и приедет к ней в Лос-Анджелес. Телефонный звонок, раздавшийся в тишине, полоснул по натянутым нервам, заставив вздрогнуть. Разговаривать ни с кем не хотелось, но, увидев на экране имя Доминика, она ответила. — Привет. Ты как? — обеспокоено спросил он. — Ужасно, — призналась Аманда. — Солнышко, успокойся, завтра будет новый скандал, и об этих снимках забудут. — Угу, — тяжело вздохнула Аманда, не найдя в себе сил ответить нормально. — Не смей раскисать, слышишь? Всё пройдёт. Девушка снова вздохнула. — Доминик, мне жаль. Я совсем забыла об этих чёртовых фотках, не вспоминала и не открывала их с того дня. Я не только себя, но и тебя подставила по собственной глупости. — Амс, забудь, и уж тем более не парься обо мне. Переживу. Как только Аманда спустилась в гостиную, Джен поднялась ей навстречу: — Как Ричард? — Он в ярости. — Дай ему время. Он успокоится. — Он ведь не бросит меня из-за этого? — слёзы уже невозможно было сдержать, и они текли по щекам. — Конечно, нет, — Джен крепко обняла её и погладила по спине. — Это всего лишь старые фотографии. Через неделю о них все забудут. — Доминик тоже так сказал. — Доминик звонил? — Да, только что. Из кухни вернулась Эбби. На её округлом лице выступили неравномерные алые пятна, подбородок слегка подрагивал. Всегда собранная, сконцентрированная на делах, сейчас она на себя была не похожа. — Что ещё случилось? Агент плюхнулась на диван и разъярённо сообщила: — Звонили из офиса Вирджинии Бессон. Они отозвали приглашение на пробы. Вирджиния даже не удосужилась сообщить сама, поручила ассистенту. Какой непрофессионализм! — Твою мать! — выругалась Аманда. — Если всё это дерьмо испоганит мою карьеру — я не знаю, что буду делать… Скандал подутих через пару недель. Всё это время Аманда практически не выходила из дома. Коллеги и поклонники в большинстве своём сочувствовали ей, высказываясь против столь бесцеремонного и преступного вмешательства в личную жизнь актёров. Но нашлись, конечно, и те, кто резонно осуждал: не хочешь, чтобы твои фото своровали и вылили в сеть — не храни их в «облаке». Или вообще не делай. Стараниями некоторых СМИ, подогревающих скандал, её репутация оказалась изрядно подпорченной, что не могло не сказаться на карьере. Кроме потери роли в «Люси», сорвалось давно готовящееся рекламное сотрудничество с «Диор». — Это не смертельно, — успокаивала её Эбби. — Все остальные контракты остаются в силе. У тебя есть десять дней, чтобы успокоиться и подготовиться к съёмкам «Осколков памяти». Работа тебя отвлечёт и постепенно всё забудется. Аманда молча кивнула, но урон, нанесённый репутации и карьере, был не единственным, что её сейчас беспокоило. Был ещё Ричард. Они не виделись три месяца — с премьеры пьесы в Нью-Йорке, неделю она не слышала его голоса, и два дня — как перестала получать от него сообщения. В тот день, когда появились мерзкие фотографии, Ричард не перезвонил. Как и на следующий. Аманда решила дать ему время и не предпринимала никаких самостоятельных попыток связаться. В итоге он всё же позвонил первым, о снимках не сказал ни слова, но сообщил, что из Веллингтона отправится в Лондон. Аманда и сама понимала, что сейчас, когда у её дома дежурят папарацци, а сама она не может и шагу ступить без их пристального внимания, не самое лучшее время встречаться, но неприятный осадок внутри остался. Ричард был нужен ей именно сейчас, но предпочёл отстраниться, предоставив её самой себе. Ещё с февраля в их отношениях будто что-то треснуло, из Веллингтона он звонил не так часто, как раньше, интересовался спектаклями, не упоминал Лейна, и всё же Аманда чувствовала, что он не забыл то, как они расстались в Нью-Йорке. Недоверие и настороженность по-прежнему ощущались в их общении. Аманда гнала от себя эти мысли прочь, объясняя некоторую отстраненность Ричарда его загруженностью на съёмках и часовыми поясами. Но сейчас он был в Лондоне, с разницей во времени всего в семь часов, но ничего не менялось. В последние дни Аманда не раз порывалась поговорить с ним откровенно, чтобы узнать правду — однозначный ответ на один единственный вопрос: любит ли он её как прежде? Терзаться сомнениями и дальше было невозможно, но она раз за разом откладывала разговор, боясь, что ответ Ричарда может оказаться совсем не тем, во что ей хотелось верить. Аманда понимала, что дальше так продолжаться не может, что ей необходимо найти в себе смелость «расставить все точки над i». Но прежде всего — ей следует успокоиться и привести в порядок свои собственные чувства и мысли, вернуть утраченную эмоциональную уравновешенность и стабильность. Она остро ощущала необходимость побыть одной и потому, прислушавшись к совету Эбби — отдохнуть перед предстоящей работой — забронировала себе бунгало на одном из Мальдивских атоллов. Несколько лет назад она уже была там. Острова славились не только белоснежными пляжами, водой цвета неба и потрясающими закатами — здесь можно было отыскать те редкие места, где знаменитостей не тревожили фанаты и папарацци. Гостиничный комплекс составляли несколько одиноких бунгало, утопающих в знойных зарослях зелени и экзотических цветов. Приехав, Аманда с наслаждением вдохнула их живой пряный аромат и пошла к океану. Три следующих дня она просто отдыхала: то бросалась в небесно-голубые воды и плавала до изнеможения, то падала на шезлонг или чистейший песок и нежилась под ласковым восходящим или предзакатным солнцем. Ей казалось, что она никогда не насытится тёплой водой, тишиной и светом. За три дня бледная кожа успела приобрести лёгкий золотистый оттенок, а с лица пропал серый городской налёт усталости. Она не думала о работе, о слитых в сеть снимках, даже о Ричарде. До сегодняшнего вечера. В лицо дохнуло солёной свежестью. Совсем близко, в десяти шагах, волны шумно и пенисто набегали на песчаный берег. Солнце превратилось в ярко-розовый шар и, отбрасывая на воду яркие блики, медленно садилось прямо в темнеющий океан. Постепенно оно скрывалось за горизонтом, но небо ещё долгое время горело жарким пламенем. В это время с другой стороны уже всходила луна, и её чёткий овал подсвечивал противоположный край неба мягким бархатно-синим светом, а гребешки игривых волн озарялись серебристым сиянием. Закат был неправдоподобно красив! У Аманды перехватило дыхание, и ей вдруг отчаянно захотелось разделить с кем-то это изумительное рождение ночи. Вот только рядом никого не было. Девушка сделала глубокую саднящую горло затяжку, подняла голову к тёмному небу и выдохнула вверх сизый клочок дыма. Перед отъездом Аманда сообщила Ричарду, что хочет несколько дней побыть в одиночестве, чтобы привести в порядок мысли. Он отнёсся к её решению с необыкновенным спокойствием, для Аманды — граничащим с равнодушием. Он не спрашивал подробности, не предлагал поехать с ней, и потому она без сожалений отключила телефон, как только приземлилась на Хулуле и сообщила Джен, что добралась благополучно. Она не мстила ему за молчание, которым он отгораживался от неё последние дни, да что там дни — недели, если не месяцы, но в груди тугой пружиной свернулась невысказанная обида, и её горечь особенно отчетливо ощущалась именно здесь — на одиноком пляже, затерянном в Индийском океане. Он не сказал, что уходит, и Аманда всё это время утешала себя этой мыслью. Но сейчас настал тот критический в своей массе момент, когда врать самой себе больше не получалось. Их отношения катились в пропасть, а окончательный разрыв становился лишь вопросом времени. И она злилась на Ричарда за то, что он продлевал эту чудовищную агонию. Уж лучше бы он сказал всё как есть, потому что ужаснее всего было мириться с ложью и двуличием. Сделав очередную затяжку, Аманда закашлялась и выбросила сигарету. Боже! Никогда прежде она не испытывала такой опустошительной боли и беспомощной слабости. Когда-то ей казалось, что расставание с Домиником — самое страшное, что могло с ней случиться, но то, что происходило с ней сейчас — не шло ни в какое сравнение, потому что она чётко осознавала, что впервые в жизни любила мужчину, который заполнил собой всё: её сердце, голову, душу… — Аманда… — донеслось сзади приглушённое шумом волн. Она не сразу услышала, как он позвал её по имени. Только когда на плечо мягко легла рука, Аманда вздрогнула от неожиданности и испуганно обернулась. — Прости, я не хотел тебя напугать, — взволнованно сказал Ричард. Его лицо было бледным, с заострившимися чертами, отчего нос казался ещё тоньше и длиннее, под глазами залегли глубокие тени, добавляя взгляду густой синевы. — Я задумалась и не слышала, как ты подошел, — как-то отрешенно произнесла она, и он не мог этого не заметить. Ричард изменился в лице, нахмурил брови и наклонил голову, пытаясь всмотреться в её глаза. — Как ты меня нашёл? — Аманда даже не шевельнулась, так и стояла безучастно и спокойно глядя на него. Только минуту назад в ней бушевал ураган эмоций, а сейчас её будто поместили в непроницаемый вакуум, снаружи которого осталось абсолютно всё, включая её собственные чувства. — Позвонил Джен, — не вдаваясь в объяснения, коротко ответил Ричард. — Она никому не должна была говорить. — Ко мне это тоже относится? Оставив его вопрос без ответа, она отвернулась к океану и теперь молча смотрела перед собой вдаль. Пару минут они стояли в тишине, но это молчание не было похоже на то уютное и обволакивающее, в которое они так часто погружались раньше. Аманда едва не утонула в этих неприятно скользких мыслях, но ладонь Ричарда решительно накрыла её руку, он крепко сжал её в своей и не позволил отстраниться, когда она попыталась высвободить пальцы. — Аманда, поговори со мной, — попросил он, прерывая затянувшуюся мертвенную паузу. — О чём? — О нас. — О нас? —  переспросила Аманда, поворачиваясь к нему и практически силой выдёргивая свою ладонь из его. Обиды, копившиеся в душе на протяжении последних часов, дней, недель, рвались наружу. — О нас следовало говорить раньше, но ты предпочёл просто отстраниться. Чего стоит любовь, если она не способна на прощение? — Мне нужно было время всё это переварить, — честно признался он. — Аманда, я… — И каков вердикт? — резко прервала она его, примешивая к голосу ещё больше металлической остроты: — Я ещё достойна твоего внимания? — Выходи за меня, — не задумываясь ни на секунду, произнёс Ричард, и в тот же миг все остальные окружавшие её звуки — шум волн, шелест листвы, стрекот пальмовых цикад — вдруг перестали существовать. И в этой наступившей и снаружи, и внутри неё тишине, Аманда оторопело моргнула и перевела взгляд на пальцы Ричарда, удерживающие откуда-то появившееся кольцо. — Эти три дня, когда вместо твоего голоса в трубке автоответчик бесконечно повторял о том, что абонент недоступен, были, наверное, самыми ужасными в моей жизни. Но они позволили мне раз и навсегда осознать, что выжигающая изнутри ревность в купе с моей гордыней и вечной неуверенностью в себе никогда не смогут изменить то, что я чувствую к тебе. Всё это лишь жалкие оправдания для моей трусости и отговорки для собственного удобства и, как мне казалось, душевного спокойствия. Но его нет и никогда не будет без тебя. Он говорил, а она неотрывно смотрела на утончённую вязь тонкого ободка, чуть потемневшее от времени золото, чистый, словно слеза, бриллиант, ярко преломляющий своими точёными гранями лунный свет. Она по-прежнему пребывала в какой-то растерянности, не зная, что сделать или сказать — настолько хаотичными были её мысли и чувства, такими, что она не была в состоянии уловить ни одной из них. — А ты не должен встать на колени? — вопрос всплыл откуда-то сам собой и она, не задумываясь, произнесла его вслух. — Извини, — виновато прошептал он, опускаясь на одно колено. — Не приходилось раньше делать предложение. Аманда медленно перевела взгляд с кольца, на длинные тонкие пальцы, с них на запястье, перехваченное чёрным кожаным ремешком наручных часов, и только потом посмотрела в лицо Ричарда. Её поразили его глаза — взволнованно распахнутые, заполненные ночной синевой, трепетной робостью и безмолвным обожанием. — Аманда Мишель Сандер, ты станешь моей женой? Сердце предательски пропустило удар, возвращая её в реальность, Аманда судорожно вдохнула и, почти не слыша собственного голоса, прошептала: — Да… Она почти ничего не видела от проступивших на глазах слёз, но почувствовала, как он потянулся за её левой рукой, поднял её и осторожно надел кольцо на безымянный палец. А когда на раскрытую ладонь опустились несколько невесомых поцелуев, слёзы, собравшиеся на веках, медленно потекли по её щекам. Ричард поднялся, наклонившись, заглянул в лицо девушки. Осторожно заправил выбившуюся прядь волос ей за ухо и, смахнув слезинки с ресниц, провёл кончиками пальцев по щекам и подбородку. Ей хотелось так много сказать ему, но он решительно накрыл ладонью приоткрытые губы, и Аманда молча согласилась — слова сейчас не нужны, они отражаются в зеркальных взглядах. Ричард улыбнулся, его пальцы дрогнули и исчезли, а спустя мгновение он её поцеловал. Нежно, неторопливо. Дрожащие губы девушки покорно раскрылись, а сама она подалась к нему навстречу. Почувствовав, как Аманда откликается, Ричард обрушился на неё долгим, крепким поцелуем. Его руки коснулись её спины, кончики пальцев прочертили дорожку по позвонкам и замерли на талии. Поцелуи стали глубже и чувственнее, ладони Ричарда скользнули под её тунику, добираясь до кожи и обжигая прикосновениями. Аманда счастливо улыбнулась ему в губы — он скучал по ней также сильно, как она по нему и теперь всё то желание, что месяцами копилось внутри, рвалось наружу опьяняющим потоком желания. — Идём, — с трудом отстранившийся прошептала Аманда, потянув его за руку. — Подожди, — тяжело дыша произнёс Ричард, резко останавливая её. Его руки охватили её, притянули к себе. Мир вокруг вдруг зашевелился, небо над головой Аманды качнулось, ноги заскользили по песку, и она почувствовала, как теряет равновесие — Ричард подхватил девушку на руки и, прижимая к себе, бережно уложил на землю. Придавив её своим весом к мягкому песку, он заглянул в её изумлённые глаза и, улыбнувшись, прошептал: — Всегда хотел заняться любовью на пляже. — Ты неисправимый романтик, — хохотнула Аманда, обнимая ладонями его шею и зарываясь пальцами в тёмные пряди. …Над их головами раскинулся бескрайний тёмный купол ночного неба, загадочно мерцали мириады хитро подмигивающих звёзд, а сияющая луна будто подсматривала за ними сверху. Воздух вокруг них остывал, но они вдвоём полыхали. Шум набегающих на берег волн вплетался в их стоны, шелест ветра ограждал их от остального мира, и на несколько долгих невероятных мгновений всё вокруг перестало существовать. Остался лишь полупрозрачный мрак ночи и стук сердец — один на двоих…