Ассистентка.

      — В целом, вам ещё повезло, нервные нарушения не столь серьёзные, — сообщил Стивен, после осмотра, когда мыл руки, — я назначу вам несколько препаратов, их нужно будет принимать в течение месяца.       — Хорошо, — закивала Эмбер, сев на стул. Немного болела спина и кружилась голова, но это были стандартные последствия пункции. Они должны пройти сами в скором времени.       — Но в этот месяц вам нельзя будет ассистировать. Препараты оказывали влияние на деятельность нервной системы, снижая концентрацию внимания. А это было недопустимо даже для ассистента, — предупредил он, — я поговорю с руководством клинике, и вы сможете учиться, будете работать в скорой, на консультациях и различных манипуляциях, — пояснил врач.       — Ладно, — она с грустью вздохнула. Эмбер шла в хирургию ради операций, а не сидения в скорой.       — В течение месяца будем следить за динамикой, — пояснил он, — осмотры, МРТ и прочее. После этого будем разрабатывать план лечения дальше. Но лекарства пить нужно обязательно, — предупредил Стрэндж, — и постарайтесь исключить из своего рациона кофе, алкоголь, табак, — пояснил он.       — Да, конечно, — пообещала девушка, — тут один из препаратов внутривенно, можно как-то это сделать в клинике? Я не хочу утруждать подругу.       — Конечно, — закивал нейрохирург, — вы сможете приходить на час раньше занятий? В восемь часов к примеру? — поинтересовался он.       — Хорошо, — закивала Эмбер.       — Тогда завтра в восемь я жду вас в нашей ординаторской, — пояснил Стрэндж, — не беспокойтесь, Джек будет молчать, как рыба, если я его об этом попрошу. И к тому же, ему всё равно ассистировать мне на операции.       — Я не парюсь на счёт Джека, — заверила она Стивена, — я не хочу, чтобы об этом узнала моя мать.       — Могу я узнать почему? — поинтересовался Стивен, подав Эмбер рецепт на таблетки.       — Не хочу, чтобы она переживала. Я единственный ребёнок в семье и кроме меня у мамы никого нет, — пояснила девушка.       — А отец? — он попытался задать этот вопрос максимально без эмоционально, дабы не дать ей почву для размышлений.       — Я его никогда не видела, — она пожала плечами, — когда была маленькой, спрашивала у мамы о нём, но мама начинала плакать, и я быстро прекратила эти расспросы.       Он чувствовал, как ему становиться дурно. Теперь всё сходиться. И сроки, и возраст Эмбер. Он не нашёл что ответить.       — Я всё же думаю, вам стоит поговорить с матерью, — сказал он через какое-то время.       — На МРТ, вы назвали её по имени, вы были знакомы? — поинтересовалась Палмер.       — Мы работали вместе. В этой самой больнице, — сообщил Стивен, — что ж, вам нужно отдохнуть. Возможно лечение будет тратить много сил, но мы должны его провести перед операцией. И, я прошу вас, сообщайте мне о любых изменениях, любых симптомах и побочных явлениях, — попросил он.       — Хорошо, — пообещала Эмбер и забрав свои вещи покинула клинику.

***

      Как на зло, сегодня ей не удавалось уснуть. В голосе были сотни мыслей о том, как будет проходить лечение. Ещё и слова Ханны до сих пор не выходили из головы. И руки. Его руки. Длинные тонкие пальцы, которые нежно касались её головы во время осмотра. Нежная, бархатистая кожа. Его глаза, они внимательно смотрели на неё. Она никогда не видела врачей, которые проводили осмотры столь тщательно и порой даже дотошно, проверяя каждый рефлекс по нескольку раз.       — Ты чего не спишь? — в её спальню заглянула Ханна, которая судя по всему увидела, что у подруги горит свет.       — Не спиться, — натянуто улыбнулась Эмбер, — знаешь, я понимаю, что я дура, но я кажется влюбилась, — она сидела в постели и теребила одну из декоративных подушек, которые обычно были разбросаны на подоконнике.       — Оу, и в кого? — Ханна забралась на кровать Палмер.       — В Стрэнджа, — даже в тусклом свете ночника было видно, как её щёки покраснели от стеснения и волнения.       — Ого, — Вебер внимательно смотрела на девушку, — это весьма неожиданно. А что он?       — Не знаю, — она не уверенно пожала плечами, — сегодня у меня был обморок на работе, нас срочно вызвали, он оказал мне помощь, потом ухаживал за мной, пока я не пришла в норму. Но он же врач, для него свойственно помогать людям.       — Он бы мог спихнуть тебя на ассистента, — предположила Ханна, — но тут он занимался тобой лично. Наверняка и нашёл причину обморока.       — Можно итак сказать, — Эмбер помрачнела, — у меня менингиома, — сообщила она, — помнишь, мы три месяца назад гоняли в Принстон?       — Да, — кивнула подруга.       — Ещё тогда мне поставили диагноз, но сказали, что это неоперабельная опухоль, — сообщила девушка, — но сегодня Стрэндж сказал, что он может прооперировать меня.       — Надеюсь ты согласилась? — прошептала отходящая от шока Ханна.       — Да, назначил мне таблетки, капельницы, для подготовки к операции, — ответила Палмер, — осмотрел меня, МРТ сделал, УЗИ.       — Ты в надёжных руках, — ободряюще сказала подруга, — а там глядишь и он на тебя западёт тоже.       — Ох, — Эмбер вздохнула, — сегодня он, по-моему, держался как врач, не выходя за рамки дозволенного.       — Ладно, давай спать, — улыбнулась Вебер и встав с кровати покинула спальню.       Эмбер легла и укутавшись с головой в одеяло, снова попыталась заснуть, но и тут её преследовал он. Голос, руки и глаза. Внимательно смотрящие на неё глаза.