Адреналин

Штат Техас. Большой кусок земли на юге США. Наверное, многие слышали и знают, что собой представляет этот штат. Я родилась и выросла здесь. Тут же пришлось провести первые три года после окончания школы, во время которых мои сверстники обычно путешествуют, ища свой смысл жизни. Точнее, они ищут, за что зацепиться, как в дальнейшем провести уже наступающую взрослую жизнь. Но я, будучи двадцати с лишним лет, все еще под строгим папиным надзором, даже не имела представления, чем может обернуться моя скучная жизнь на ферме, в которой провела все эти годы, учась в обычной школе, а в свободное время, охотясь с отцом и помогая ему по хозяйству. Моя семья не относилась к тому числу исключительно религиозных людей, которое проживало на территории родного городка, но ради порядка, мой строгий папаша все-таки заставлял меня по выходным плестись среди дневной жары в церковь. Нас было всего двое — я и мой отец, сорокалетний мужчина, чьи настоящие чувства прятались за его вечно хмурыми бровями, суровым взглядом и очерствевшим со временем характером. Первое время мы с ним были словно друзья. Он водил меня на охоту, учил драться, стрелять из ружья, делать поделки из дерева, ездить верхом на лошади. Все это было до тех пор, пока я не превратилась из маленькой худой и нескладной девочки, носящей мальчишескую одежду, в девушку. Подростковые годы прошли нелегко. Все мои друзья-мальчики стали для отца потенциальной опасностью — он следил за каждым моим движением, словно знал, что в любой момент со мной может что-то приключиться. Да, возможно, в чем-то он по-своему был прав. Но его дурацкая манера заботы полностью отдалила нас друг от друга. Между нами словно выросла одна большая холодная стена. Я скучала по тем временам, когда мы с ним могли вести себя, как друзья. Он был мне, как старший брат. А превратился в надзирателя. Мои шансы завести личную жизнь и вписаться в коллектив сверстников, казалось бы, сошли на нет. Но все изменилось одним обычным жарким осенним днём. На нашей ферме люди всегда вставали раньше, чем в городе. Ранчо было большое, принадлежало оно не только отцу, но и его большой семейке. В последнее время, после смерти дедушки с бабушкой, за фермой следили он и его два старших брата. С ними у нас были теплые отношения. Также у отца была младшая сестра, когда-то удачно вышедшая замуж за какого-то богатого бизнесмена из Хьюстона, но ее я никогда не видела, а лишь слышала. Все знакомые сравнивали меня с ней, а отец надеялся, что я так же удачно выйду замуж, и мне не придется искать себе работу по профессии. Я с детства мечтала о медицинском образовании, но отцу хотелось, чтобы его дочь продолжила его дело. Он уже с детства учил меня всему, что стоило знать будущему хозяину большой фермы. И, несмотря на то, что все с насмешкой напоминали ему, что дочь не может продолжить род и дело своего отца, я уперто стояла на стороне родного папы, отстаивая его мнение. Да, я была готова почти отказаться от мечты, которая была буквально в пару километрах от меня, лишь бы этот гордый мужчина утер нос всяким людям с устаревшими взглядами на жизнь. Этим утром отец бесшумно ворвался на кухню. Медленно поедая хлопья, я чуть не упала со стула, когда его руки резко опустились на мои плечи. Он всегда ругал меня за то, что я ем всякую вредную пищу по утрам, вместо того, чтобы крепко позавтракать вместе с ним и попробовать, наконец, его стряпню. Но я и так знала, что мой отец прекрасный повар. Двадцать лет без жены дали о себе понять. И хотя к нам часто наведывались сначала одна, потом другая соседка, которым, правда, так и не удалось завоевать сердце моего отца, этот мужчина по-прежнему не подпускал меня к плите. Мыть посуду — пожалуйста, стирать белье — да. Но за еду он отвечал сам. Лучше всего он готовил жареное на углях мясо. — Хизер! — его звонкий, но низкий и слегка хриплый голос раздался прямо над моим ухом. Руки у моего отца были худые, впрочем, как и он сам, но жилистые и крепкие. К своим сорока пяти годам этот мужчина все ещё держался молодцом. Возможно, в этом стоило благодарить природу Техаса и его образ жизни. — Сколько раз я тебе говорил, ешь по утрам что-нибудь полезное! Вон, я приготовил… — Пап, — я со спокойным, полусонным видом уставилась на него. Да, несмотря на двадцать лет жизни на ферме, мне все еще было тяжело вставать по утрам. И хотя в детстве это выходило легче, с появлением учебы мой режим сна сбился. По утрам я была похожа на ленивую коалу. — У меня к тебе две новости — одна хорошая и одна не очень, — папа никогда не признавал свою ошибку. Он просто, уверенно игнорируя мои слова, продолжил. — Начинай с хорошей! — Моя сестра Лиза пригласила тебе к себе в гости. Они с мужем уезжают на некоторые время и им нужен кто-то, кто сможет проследить за их домом. Ты знаешь, Лиза очень любит растения, которые я ей каждый год отправляю. Тебе нужно за ними проследить. — Минутку. Ты отпускаешь меня в другой город? — И штат. — И другой штат, — я на минутку опешила, старательно пытаясь вынуть языком застрявший кусок хлопья из небольшой щели между двумя задними зубами. В конечном итоге сдавшись, я обреченно вздохнула. Папа воспринял это на свой счет. — Не кисни, у меня для тебя и плохая новость — ты едешь в Нью-Джерси. Это довольно далеко, день езды, если не сделаешь долгих перерывов… — Я же помру, — отец строго уставился на меня, еще сильнее наморщив лоб. Я заткнулась. — Город Готэм. Слышала про такой? Я знаю, что слышала, на географии ты особенно блистала знаниями! — он сказал это с ноткой гордости, что вызвало у меня улыбку. Мне нравилось, когда отец гордился мной. Я коротко кивнула. — Отлично. Тогда собирай вещи, я пока займусь машиной, заправлю ее и положу все, что тебе понадобится, в багажник. И оденься теплее. В Готэме холодно. — Прямо сейчас? — мне все еще не нравилось то, что отец так спонтанно свалил мне на голову такую новость, а теперь торопил в путь. В прошлый раз я его целых два месяца уговаривала, чтобы он отпустил меня в Хьюстон с дядей Питером. А теперь вот так вот берет и отпускает. Что за человек! Но задавать лишних вопросов было бесполезно. Сейчас это выглядело так, словно он отправляет меня в ближайший магазин за строительным инструментом, но я уже морально была готова к спонтанным решениям отца. Уж таким он был человеком по своей природе. Добираться до Готэма на машине оказалось одной из плохих и одновременно забавных затей отца. К счастью, каким бы строгим он ни был, этот человек оставил мне в бардачке пару кассет, избрав мои самые любимые песни. Там же ещё лежал охотничий нож, тот, что был лучше всех. В багажнике я обнаружила библию (как же без нее), плед и два огнестрельных оружия — охотничий карабин, который он подарил мне на пятнадцатилетие, и травматический пистолет, благодаря которому я училась стрелять по жестяным банкам. Все они были незаряженным, магазины лежали в бардачке. Я удивилась такому обилию ружья — зачем мне? Но отец строго напомнил, что ему ли не лучше знать, что пригодится его дочке! Первые часы поездки прошли гладко. Не то, чтобы я привыкла к частым поездкам в другие штаты. Первые десять лет я побывала лишь в ближайших городах. Отец не мог оставить меня надолго одну. А затем я полностью ушла в учебу, и застряла в Техасе. Дальше Канзаса я не бывала. Нью-Джерси казался таким далёким и чужим. Оказавшись в Готэме, я словно переместилась в чёрно-белый фильм послевоенных годов. По сравнению с кипящим на солнцепёке Техасом, где кровь людей бурлила в жилах под горячими лучами солнца, этот город был прохладным. Атмосфера здесь уже сначала показалась мне недружелюбной. Нет, Готэм не встретил меня с распростёртыми объятиями, он ясно дал понять, что здесь мне не рады. Единственным позитивным элементом в моей первой одиночной поездке был дом Лизы Остин и ее мужа. Имени, как и самого мужа моей тети, я не знала. У меня были лишь ключи от большой четырехкомнатной квартиры в центре Готэма, рядом с полицейским участком. Очень некстати. Я на всякий случай проверила, было ли при мне удостоверение личности и разрешение на ношение оружия. В Техасе у меня с этим не было проблем — мой отец был прямым потомком техасского рейнджера (моего дедушки), ко всему прочему мой самый старший дядя хорошо знал законы Соединённых штатов, окончив юридический факультет (свое успешное будущее в данном поприще он благополучно променял на жизнь в ферме). Но здесь… я была одна. И с законом обращалась скорее на «вы». Хотя недавно мне исполнилось двадцать один, в душе я все ещё чувствовала, что отец был прав — морально я была не готова к жизни вне дома. Что-то в этом просторном и уютном жилище настораживало меня. Я доехала до Готэма вечером. Мне никто не помог с вещами, благо их было немного. Устроившись в квартире, я дважды проверила, все ли двери заперты. Но мне стало душно. Поэтому я вышла на балкон. Тут же мне в лицо ударил прохладный ветер. Мелкая дрожь прошлась по телу. Я осмотрелась — ночью в этом городе царила мрачная и удручающая атмосфера, но в целом Готэм не отличался от других похожих мегаполисов. Жить на самом последнем этаже небольшого по сравнению с остальными высотками дома было не так уж и плохо. Перед сном я решила крепко запереть все окна и дверь на балкон. Возможно, только ночью этот город был недружелюбным, а утром он покажется уже не таким отталкивающим. С надеждой на этой я легла спать. На новом месте мне удалось уснуть удивительно быстро, очевидно, дорога забрала все силы и энергию. На следующий день я проснулась от оставленного включенным телевизора. С неохотой потянувшись на кровати, прежде чем выключить его, я решила послушать новости. По утрам мне обычно нравилось смотреть мультики, которые крутили специально для детишек, перед школой. А просыпалась я обычно к шести часам, поэтому как раз успевала позавтракать и вдоволь насладиться детскими шоу. Мне не нравилось напрягать свои нервы, просматривая что-то вроде новостей. Место, где я жила, было относительно спокойным, но даже там случались страшные вещи. Не то, чтобы я была из пугливых. Моя психика была отлично натренирована отцом. Все-таки эти городские детишки, жители таких мест, как Готэм, вряд ли видели зрелище, какое видела я. Не думаю, что они когда-то держали в руках ружье и охотились на оленя, отрубали голову курице или ещё хуже — смотрели в глаза корове, успокаивая ее перед неминуемой смертью. Я не гордилась этим, но в этом было что-то такое полезное. В общем, мне не было страшно оказаться в городе, где сплошь и рядом бродили волки в обличии людей. Но я и не хотела засорять свою голову лишними мыслями о них. А по новостям передали что-то по-настоящему тревожное. Все это время пьющая воду я поперхнулась, услышав что-то про сбежавших из психушки. Ну что ж, прекрасное начало прекрасного дня в ошеломительном Готэме. С улицы раздался шум. Мелкие капли дождя стали барабанить по поверхности сточных труб и плавно стекать вниз. Я заперла балкон и уставилась на листок бумаги, который только тогда, утром обнаружила на кухонном столе. На бумаге тетя указала мне номер с припиской, что он принадлежал какому-то магазину. Мои мысли и догадки по поводу того, что же хотела этим самым передать мне Лиза, оборвались от резкого звонка. Это был телефон. Я взяла трубку и с того конца послышался голос моего отца. — Хизер? Слава богу. Значит, ты добралась! — отец запыхался, словно после километровой пробежки. — Доброе утро, — с недоумением в голосе произнесла я, — все в порядке. У меня только вопрос. — Оставь вопросы напоследок, мне нужно срочно кое-что передать тебе от Лизы. — Да, насчёт тети… — На кухне она оставила тебе записку… — отец сделал паузу, чтобы выдохнуть. Мне совсем не нравился его голос. — Да, мой вопрос как раз касается именно этой бумажки… — Позвони по номеру, который там написан. Это твоя новая работа. Лиза смогла найти тебе хорошее место. Зарплаты хватит на все, но будь осторожнее с деньгами, район, в котором ты будешь работать, не безопасен. Ты ведь носишь с собой травматический пистолет? — Да, папа… — я с неуверенностью уставилась на незаряженный пистолет, который лежал на журнальном столике, около дивана, на котором я уснула. — Отлично. И не бойся. Никто не смеет отбирать у тебя его. А если отберёт — будет иметь дело со мной! — Пап, ты в Техасе. Это в… — Ты знаешь, что я могу перейти и весь Тихий океан, если понадоблюсь тебе, Хизер! Ладно, мне пора. Я опаздываю, прошу тебя, следи за собой и не веди себя легкомысленно, удачи. На этом наш разговор закончился. Послышался длинный гудок, и я положила трубку, уставившись на тот самый листок бумаги. Мне предстояло там работать, остаток дня я провела, раздумывая о записке. Встреча была назначена на третий день моего пребывания в Готэме. Я лишь один раз была на улице, особого впечатления об этом городке у меня не сложилось. И мое воображение рисовало всякого рода картины — и хорошие, и плохие. Но я надеялась на лучшее и с позитивными мыслями легла спать как можно раньше. Как оказалось, в этом городе проблем не оберёшься. Хотя я не страдала топографическим кретинизмом, но мне не удалось вовремя добраться до места работы. Отложив от греха подальше карабин в дальний угол квартиры, я положила в бардачок незаряженный травматический пистолет, рядом, со вчерашнего вечера лежал его магазин, а вместе с ним и охотничий нож. Мне казалось, этого достаточно для самообороны в данном несчастном городке. Да и почему отец так волновался? Со мной в этой жизни уже случались беды, признаюсь, избежать такого было просто невозможно, когда ты, будучи ещё ребенком, отличаешься крутым нравом и отсутствием рационального страха. Такие люди, как я и мой отец обладают особым иммунитетом к вполне объяснимым и понятным страхам перед смертью, физической болью, неволей. Мои фобии всегда касались чего-то необъяснимого, а порой и смешного. Например, когда мне было десять лет, я боялась клоунов. Дядя Питер любил издеваться над моим страхом, пытаясь, по-своему изжить его из моей тогда ещё детской головы. Фактически, у него это вышло. Было ли это на самом деле правдой — не знала даже я. В магазине меня встретил мужчина средних лет, которому с виду можно было дать где-то лет пятьдесят пять. Он говорил с характерным английским акцентом и словно куда-то спешил. Объяснив все, что мне надо было знать, он поинтересовался, работала ли я когда-нибудь в подобной сфере, связанной с одеждой. Я отрицательно покачала головой, улыбнувшись виновато. Он вздохнул. — Тогда, позвольте узнать, юная леди, работали ли вы в любом другом месте, где вам приходилось общаться с клиентами? Бедный человек, его даже не оповестили, что у меня нет опыта ни в какой работе, кроме как продажи скота. Но если это можно было причислить к официальной работе (хотя я лишь помогала отцу), то пускай будет. Я кивнула, улыбнувшись ещё шире. — Вы ведь говорите? Что же вы все время молчите, я ведь мог забыть, как вас зовут! — Хизер Остин. — Какое интересное имя. Лиза Остин ваша тетя? Она сказала, что вы очень общительная и приятная девушка. Это хорошо, именно такой человек нам здесь и нужен. Жаль, что опыта работы в сфере моды у вас не было. Но ладно. Мне надо спешить. Всего доброго! — он накинул на себя пальто и двинулся к выходу, продолжая разговаривать, но громче, — если будут вопросы, звоните мне, вы уже знаете мой номер! Я крикнула ему в ответ «да», и повернулась к рабочему месту лицом. Пока у меня было время, я решила изучить рабочее помещение. Небольшой зал для покупателей, двое безликих манекена на витрине в мужских костюмах. Раздевалок оказалось всего две. И обе находились этажом ниже. Длинный, слегка темноватый коридор вел к ним. На его стенах красовались небольшие пейзажи, написанные, очевидно, карандашом. А может и углем. Под тусклым освещением я не могла разглядеть даже штрихов, хотя мое зрение и не было плохим. Раздевалки были с огромными зеркалами напротив входа и одной большой вешалкой около двери. Я чуть не столкнула одну, размашисто войдя в комнату. Поправив все за собой и заперев дверь, поспешила наверх, к стойке с кассой. К счастью, мистер Уильямс мне быстро показал, как она работает, а моя зрительная память сразу же все запомнила. Послышался звон открывшегося отсека с деньгами. Я закрыла его, убедившись, что там было полностью пусто. Перевернув висящую на входе надпись «закрыто» на «открыто», я стала ждать у входа покупателей, рассматривая проходящих мимо людей через стекло витрины. Часы, висящие на стене время от времени привлекали мое внимание. Смотря то на них, то через витрину на улицу, я вскоре стала замечать, как глаза начали слипаться от скуки. Я присела (слава богу, около кассы был стул) и, оперевшись локтем об стойку, уставилась на журнал, где, очевидно, надо было записывать имена клиентов и их заказы, если эти самые клиенты звонили и заранее что-то заказывали. Данный магазин был скорее для тех, кто уже хорошо его знал. У него, скорее всего, было полно постоянных клиентов и, судя по ценам, все они были обладателями нехилого состояния. Правда, я не понимала, зачем так много тратить на одежду? Особенно мужчинам. Но тут все богатые люди резко выделялись на фоне простых горожан. Готэм был словно поделён на две четкие грани, между бедными и состоятельными жителями, и где-то между ними бегали полицейские и прочие рабочие в похожей сфере деятельности. Я была приезжей, поэтому моя одежда не вписывалась в общий контраст. На мне было что-то дорогое, что-то не очень, а в целом я была одета никак. Простой подросток из Техаса. Я застряла в этом образе уже года четыре. И вид у меня был не первой свежести. Под дождем мои и без того каштановые волосы приобрели чуть более темный оттенок, а все усилия на укладку пошли коту под хвост. Кончики неровно стриженных (моим отцом) волос встали торчком. Челка щекотала переносицу, заставляя периодически отодвигать ее в бок, а короткие волосы, убранные за ухо, то и дело вылезали вперёд и мешали, когда я наклоняла голову. Посмотрев на зеркальное отражение витрины, я попыталась изобразить бодрую и гостеприимную улыбку, и в этот момент проходящий мимо парень встретился со мной взглядом. Черт, как неловко! Пока мы играли в «гляделки», я, не убирая с лица улыбки, по старой вредной привычке попыталась разглядеть лицо, половина которого была скрыта за платком, а оставшуюся часть скрывала тень от капюшона. Сам он был в длинном темном плаще. Это что, смерть с косой? Если бы не озорной блеск в зелёных глазах, я бы уже поверила в это. Очевидно, что он улыбнулся мне в ответ, но только взглядом. Затем он направился к входу в магазин. Отлично, первый клиент. А надо было просто взять улыбнуться! Войдя в помещение, молодой человек снял с себя капюшон, раскрыв ту часть лица, которая была скрыта за тенью. Волосы у него оказались рыжими. А на верхней части лица я разглядела шрамы. Это меня, конечно, ничуть не смутило, но стоило бы запомнить внешность потенциального клиента, вдруг понадобится? Зрительная память у меня была лучше всех. Затем он развязал бандану. Я внимательно следила за каждым движением парня, словно боялась упустить малейшую деталь. Черт побери, я тут не на охранника устроилась! Его лицо… не каждая девушка на моем месте сдержала бы свою «драгоценную» реакцию при виде молодого человека, чей рот украшал такой длинный шрам в виде улыбки. Мысленно я даже пожалела его, но, видимо, парень был не из тех, кого что-то смущало в его внешности. Да и движения у него были уверенные. Он подошёл к кассе и оперевшись локтем о стойку, наклонился чуть ближе, чтобы сказать, что ему нужно. — Прекрасная сегодня погода, а? — Не думаю, — мы синхронно повернули головы в сторону улицы. Дождь все ещё шел так же активно, как и полчаса назад. Люди куда-то спешили, а внутри магазина было тихо и спокойно. Только пара глаз опять перевела взгляд на меня. Я не переставала улыбаться, стараясь держаться молодцом. Первый день на работе, так не хотелось совершить ошибку. — Да плевать, — как-то резко заявил парень, после недолгой паузы, — мне нужен костюм. Надеюсь, у вас есть что-то подходящее? — он настойчиво уставился мне прямо в глаза. Улыбнуться ещё шире не было больше возможности, поэтому я только коротко кивнула и вышла из-за стойки, схватив с собой ключи от кассы, и провела рукой перед собой, приглашая гостя дальше, в раздевалку. По правилам этого магазина, я должна была сама подобрать подходящую пару одежды. Ну и странные же здесь правила. — Надеюсь, у тебя такой же прекрасный вкус, как и лицо, — заметил по дороге парень, подмигнув. Мысленно в моей голове прогремел гром и возник недовольный образ отца. Я решила промолчать, потому что на ум приходили лишь слова, которые вряд ли бы понравились ему. Хотя я не любила судить людей по первому впечатлению, этот парень вызывал у меня смешанные чувства. Конечно, определять характер человека, скорее всего, было задачей опытного торговца. Ведь если на глаз прикинуть все его особенности, можно найти к клиенту подход. Это такой особый вид дипломатии — культурно и корректно пропихнуть ему свой товар, даже если понимаешь, что он не такой хороший или не подходящий. Ведь моя задача сейчас — проявить себя с лучшей стороны на работе. Как бы мне ни было жаль человека, который первым пал жертвой моего подобного «опыта», придется его немножечко испытать. Но судя по моим ощущениям, на него не стоило давить. С этим типом надо было обращаться как можно осторожнее, не только потому, что я новенькая, но ещё и потому что он напоминал смерч. Что-то внутри словно подсказывало, что за его «улыбкой» скрывается нечто… Непредсказуемое? Сняв с себя плащ, незнакомец уставился на меня. Я на минутку задумалась, разглядывая его одежду. Она была вовсе не похожа на ту, которую носили обычные люди. Он был, словно… где-то в голове щелкнуло, и я опомнилась, заметив, как долго рассматриваю человека, вместо того, чтобы действовать. Хлопнув в ладони, я с дежурной улыбкой добавила: — Сейчас вернусь, — и с этими словами поспешила прочь из раздевалки, унося с собой кучу ненужных мыслей в голове. Да. Это был тот самый парень, которого мне меньше всего хотелось видеть в первый свой рабочий день в этом проклятом городе. Но подобрать к нему костюм все же стоило! Я подключила к поиску все свои творческие способности. Папа часто говорил мне, что доверяет моему вкусу, все, что я подбирала для него, будь то одежда или аксессуары, удачно сочеталось между собой. Хотя, конечно, мне было далеко до гениальных дизайнеров, я не могла придумать новый дизайн, шила я не важно. Хороший советчик в подборе одежды, да и только. Набрав все, что было нужно для полного костюма, я, окинув взглядом зал для покупателей, на всякий случай, убедившись, что там все в порядке, умчалась прочь, в раздевалку. — Вот! Я подобрала размер на глаз. Если вам не понравится, я могу принести ещё что-нибудь. Позовите меня, когда будете готовы! Прежде чем он успел опомниться, я скрылась за дверью раздевалки. Долго переносить пронзительный взгляд этого парня было невозможно. Каждый раз я ловила себя на мысли, что со мной может стрястись. Черт побери, а ведь район оказался не таким тихим, каким показался изначально. Мне не пришлось ждать клиента долго. Парень сам вышел, даже не удосужившись позвать меня, в новом костюме. Куда он дел свою старую одежду? Он выглядел довольным собой и прошёлся по салону с таким гордым видом, словно это была сцена, а он на ней был артистом. Я посмотрела на него, забыв на мгновение, что мое лицо приобрело выражение лёгкого негодования и пренебрежения, но, заметив на себе его пристальный взгляд, снова натянула искусственную улыбку, стараясь улыбаться и глазами. Должно быть, со стороны я выглядела жалко. Но в глазах парня читалось нечто другое. Он снова облокотился о стойку и, не сводя взгляда с моего лица, с довольным видом заявил: — У тебя отличный вкус. Под стать твоей внешности! Я неуверенно посмотрела на себя в зеркальное отражение стойки, которая была белого цвета, отполированная до блеска. Кончики моего рта дрогнули. Очень хотелось кинуть ему что-то саркастичное. Например «плохая попытка, парень, но ты уже вызвал шторм в Техасе». Но я лишь промолчала, продолжая улыбаться, как дурочка. А затем произнесла то, что, со стороны мне показалось, неуверенно и как-то глупо: — Вы решили выйти прямо в костюме? Значит, мне не придется его упаковать. Ну что ж, прекрасно. С вас… — Нет-нет, — парень остановил меня указательным пальцем и положил свою руку на мою ладонь. Я посмотрела на него, приподняв левую бровь и скривив рот. Нет, парень, ты сейчас играешь с огнем! — Прости, детка, но сегодня обойдешься без денег, — он снисходительно улыбнулся, — но зато я тебя не убью. Тебе повезло! — с его стороны раздался резкий, пробирающий до глубины души, но совсем не в хорошем смысле смех. Я помрачнела. — Лучше бы мне прямо здесь пулю пустили в лоб, — пробубнила я себе под нос. — Зачем? У тебя ведь такое прекрасное лицо. — Да? Думаю, владелец этого магазина не будет смотреть на мои красивые глазки! — я на некоторое время отвлеклась и заметила, что уже говорила вслух, с парнем, хотя уверяла себя пару минут назад, что не буду вести себя эмоционально. — Скажите хотя бы ваше имя, — я обнажила свои зубы, надеясь, что он не услышит их скрежет, с такой силой мои верхний и нижний ряд сомкнулись. — Джером Валеска. Ты уже слышала это имя? — Нет, — одновременно со словами я стала записывать его имя в тетрадь, приложив все свои усилия и злость так, что перо ручки вдавилось внутрь. — Но теперь буду знать! — и вновь посмотрела на него. — А можно узнать, как зовут тебя? — я хотела ответить «нет, нельзя, а если узнаешь, я приду и заставлю тебя забыть». Но вместо этого ответила: — Хизер Остин. Будем знакомы, — с этими словами я протянула ему руку и тут же ее отдернула. Если бы я ее пожала, он бы точно догадался, какая Хизер злая. В такие моменты моя голова начинала туго соображать, поэтому и действия мои были спонтанные. Такой уж у меня был нрав, ничуть не лучше отца. К счастью, вывести меня было немного тяжелее, чем могло показаться. Со словами «ещё увидимся, Хизер!» этот несчастный псих просто взял и вышел из магазина. Я подняла свой взгляд на потолок. Черт побери, тут даже камер не стояло. О чем вообще думал хозяин этого магазина? О том, что его охраняет невидимая оболочка, которая отталкивает всю преступную часть Готэма? Или то, что он расположен в относительно тихом районе, а, значит, и преступники вряд ли будут сюда наведываться? Какая глупость. Все это время я скрепя сердце думала о забытом в бардачке травматическом пистолете. Идиотский день. Ненавижу понедельники! Но у меня было его имя, имя этого несчастного, кто имел такую неосторожность совершить ограбление средь бела дня, представиться передо мной во всей своей красе и благополучно упорхнуть прямо из моих лап. К концу рабочего дня хозяин магазина позвонил мне и, напомнив о том, что иногда мне придется самой закрывать магазин (на это он заранее оставил мне связку ключей от всех дверей и кассы), стал рассказывать о том, что с ним приключилось за все это время. Я терпеливо его выслушала и, когда отключила телефон, заметила про себя, что забыла рассказать о главном. Мне стоило прервать его, разумеется, очень интересный (совсем нет) рассказ, но я уверила себя, что в этом нет ничего плохого. Ведь в целом после первого горе-посетителя все пошло гладко. Как бы я себя не ругала после этого, по дороге домой, мне казалось, что все наладится как-то само. Даже если я не сдам этого Джерома в полицию. Мало ли, сколько психов сбегает из психушек? Его уже и так ищет вся полиция, а он такой неосторожный. С полной уверенностью, что этого самоуверенного клоуна-Дон Жуана уже поймали и посадили обратно, куда надо, я доехала до дома. На самом деле я поступила как последний идиот, а в этом городе все проблемы решались не так просто, как мне могло показаться…