Адреналин

В эту ночь я спала, как мертвая. Пришла домой после рабочего дня и как свалилась на диван, перед телевизором, так и уснула. Проснувшись около четырех часов, я обнаружила себя в одежде, все еще лежащую на диване. Внезапный шум на кухне заставил меня резко встать с места и побежать в противоположном направлении, чтобы проверить, плотно ли я закрыла и вообще ли заперла дверь. К счастью, перед тем, как свалиться в глубокий сон, моя полусонная голова не забыла об этом важном деле. После случившегося на рабочем месте прошла неделя, и я не могла перестать думать о том, что в любой момент какой-то незваный гость может пробраться и сюда, а я его впущу по глупости своей. Мало ли, сколько было историй с тем, как старых пенсионерок обманывали и под видом всякого обслуживающего персонала врывались в дома, а потом… Но я ведь не пенсионерка, черт возьми. У меня дома и ружье, и травматический пистолет. А если что, на кухне есть парочку острых ножей. Но туман вокруг этого городка словно был пропитан каким-то волшебным зельем, которое на мгновение оглушило во мне бдительность. Либо смена обстановки так повлияла на меня. Утром, спустя пару часов, меня разбудил звонок. Я помнила, что ставила будильник, но, очевидно, это был не он. По всей вероятности мне удалось пропустить его звон, и к семи часам утра, ровно по расписанию, позвонил отец. Он делал это каждое утро с тех пор, как я переехала сюда. По всей видимости, тетя Лиза не спешила возвращаться домой. Это начинало меня немного смущать. Привыкать к новому месту жительства не хотелось, да и не было возможности. Единственным моим ежедневным собеседником был мистер Уильямс, который время от времени присоединялся ко мне на работе и помогал с клиентами. Он их знал хорошо, некоторые общались с ним, как со старым приятелем. А мне оставалось лишь смотреть и учиться у него. Каждый раз, когда я свыкалась с мыслью о том, как приятно работать в этом магазине, ко мне в голову лезли воспоминания о том случае, и хорошее настроение уходило на весь оставшийся день. Мне становилось стыдно перед мистером Уильямсом. Но этот город готовил меня к новым испытаниям. И я старалась не упускать из виду ничего странного и подозрительного, чтобы уж на этот раз не оказаться в такой неловкой ситуации. На этот раз я проверяла перед тем, как выйти из дома, а затем из автомобиля, взяла ли я с собой травматический пистолет. Мне постепенно стало совсем наплевать, будет ли меня допрашивать полиция, есть ли у меня нужная бумажка или нет. Хотя мне шел только двадцать первый год и за все это время я не успела угодить под цепкие лапы правоохранительных органов, парочку раз мне удалось избежать наказания. Не без помощи отца. К моему счастью, он не воспринял мои поступки слишком критично, хотя и отругал, как подобало хорошему родителю. Ему удалось умять пару незначительных дел, ответственность за которые по большей части лежала на плечах моих школьных друзей. И с тех пор я старалась быть крайне осторожной и законопослушной. Я даже перестала ругаться, хотя в период с одиннадцати до пятнадцати лет успела наговорить всякого лишнего. В таких ситуациях взрослые говорили «и этими губами ты целуешь родную мать», на что я отвечала, что у меня ее нет. Эти слова действовали безотказно — все старики и старушки тут же начинали меня жалеть. Не понимаю, как вообще они верили моим словам и почему им на ум сразу приходило самое худшее, — ее смерть (хотя вариантов было сразу несколько) — но тогда меня это не волновало. Через день после той первой встречи с Джеромом, я подъехала к магазину, ничего не подозревающая, и заметила около него чей-то автомобиль. Я не почуяла подвоха и со спокойным лицом вошла в здание, широко распахнув двери. В воздухе раздался звон, который исходил от висящей над дверью Музыкой ветра. Сумка, в которой располагался травматический пистолет, была на моем плече. И вот именно тогда, когда я собралась повесить ее рядом с рабочим местом, мой взгляд встретился с тремя парами глаз. Трое мужчин — мистер Уильямс и еще двое незнакомых мне прежде лиц — смотрели на меня. Хозяин магазина все это время разговаривал с ними: первый был моложе и ухоженнее, а у второго был такой вид, словно жизнь его конкретно потрепала и знатно достала. Я не стала строить теории, зачем эти двое здесь, но когда они повернулись в мою сторону, что-то дало мне подсказку, что они не пришли сюда за новыми костюмами. Первый мужчина и так выглядел прилично, я бы даже сказала симпатично. Рядом с ним я почувствовала себя каким-то неудачником. Но, переведя взгляд на второго, мне стало как-то легче. Не то, чтобы он походил на чудовище или выглядел хуже меня. У нас был похожий вид. Первый мужчина представился. Это был капитан Гордон. Джеймс Гордон. С чего такая честь? Я перевела снова свой взгляд на второго мужчину. Его звали Харви Буллок. Хотя он ни капельки не был похож на моего отца, что-то в нем внушало доверие. А вот Гордон немного настораживал. Он словно уже знал, в чем я провинилась. И давил на мою совесть. — Мистер Гордон хочет задать тебе пару вопросов по поводу вчерашнего инцидента, — уточнил хозяин магазина. И тут я словно выпала из реальности. Он узнал. Этот старикашка соврал мне тогда, как и я ему. Он сделал вид, что все в порядке и не стал допрашивать меня, ругать за то, что я его обманываю и скрываю что-то. Нет, он просто молча ждал, когда я приеду на следующий день, и он сдаст меня полиции. Точнее, не сдаст, конечно, меня ведь не могли посадить за вранье. Я уставилась на Джеймса Гордона. Он поправил мистера Уильямса, да, конечно, ведь он был не просто какой-то мистер, он был капитаном. По мере разговора с ним мое мнение о нем приобрело слегка другой характер. Джеймс Гордон напоминал во многом моего отца, хоть и выглядел немного младше и ухоженнее. Да, мой отец как и Харви Буллок, мог подолгу не бриться, не стричься. Джеймс Гордон был аккуратен как со своей внешностью, так и со словами. Он не напирал, но весь его вид, особенно его глаза, они словно пробуждали во мне совесть и заставляли говорить правду. Я не привыкла к чувству вины перед чужими мне людьми и никогда ни перед кем не была предельно честна, только с отцом, такой уж у меня был гордый и волевой характер, но с Гордоном я вела себя как-то по-другому. — Получается, он просто ушел с костюмом? — переспросил меня капитан, будто был удивлен такому стечению обстоятельств. — Да. А что, он должен был еще что-то сделать? — я не сдержалась и прикусила язык, заметив, как изменилось его выражение лица. Гордон вздохнул так, словно порядочно устал. — Нет, конечно же, нет. Кроме своего имени он ничего не сообщил? — Нет, с чего бы, — я улыбнулась, — думаете, он мне свой номер оставил? Гордон нервно усмехнулся и покачал головой. Поблагодарив меня и распрощавшись, он напоследок сказал: — Будьте осторожны, мисс Остин! — Да, конечно, сэр… капитан, — я уже готовилась показать ему свое оружие, направив руку в сторону сумки, но сразу же передумала и почесала за затылком, по-прежнему улыбаясь, как идиотка. Черт побери! Когда они ушли, я осталась наедине с хозяином магазина и после недолгого молчания решила узнать, уволит ли он меня за подобную оплошность. — Что вы, — мужчина по-доброму улыбнулся, — я ведь в курсе, откуда вы. Для выходца из столь маленького города довольно непривычно, наверное, встречаться с таким чудовищем, как этот Джером. Вы, наверное, перепугались и забыли о нем. Главное, что вы живы и здоровы. Но впредь, мисс Остин, будьте внимательнее. В Готэме всегда надо быть начеку! Как бы мне не было обидно за то, что он практически назвал меня трусишкой, мне было даже на руку, что он верил в свои слова. Ведь на самом деле я не сильно перепугалась. Лишь растерялась. Даже если бы Джером приставил к моему горлу нож или дуло пистолета ко лбу. Другое дело, что мне не были известны все его преступления. С первого взгляда я бы и не предположила, что этот парень натворил что-то, что могло перепугать весь город. А ведь Готэм был гораздо больше. Я даже задумалась: не встретилась ли я с кем-то опасным, как Фантом. Да ну, бред какой-то. Какой же этот Джером неуловимый монстр после всего этого? Две мои первые недели после того допроса прошли в сладком неведении, на работе ничего не приключилось. Подозрительно спокойно. А вот уже потом я поняла, что мистер Уильямс и капитан Гордон были правы. Я недостаточно внимательно думала об их словах, по сути, я не предала им значения, мне казалось, что опасность миновала меня. Оказавшись дома, я снова уснула слишком рано и проснулась посреди ночи. Но что-то странное все-таки не давало мне покоя, словно мое нутро предчувствовало, что спокойные деньки прошли, и сегодня случится что-то необычное. Я не любила сюрпризы. Чтобы не томить себя ожиданием, я решила исследовать дом тети Лизы. Возможно, у нее имелся видеомагнитофон и кассеты с интересными фильмами. Я сомневалась в этом, но приложила все усилия, чтобы изучить ее квартиру. Лизы Остин не было в ее собственном доме, поэтому я без угрызения совести заглянула в ее с мужем спальню. Она мне понравилась — широкая двуспальная кровать так и манила меня. Я потрясла головой, чтобы прогнать мысли о сне. Особенно в этой комнате. Я никогда не гостила в доме моей тети и видела ее в последний раз, когда была совсем маленькой девочкой. Она была ненамного старше меня, учитывая то, что в семье отца Лиза приходилась самой младшей. Всего десять лет. Я помнила то время, хоть мне и было всего лишь четыре года, когда она была ещё девочкой-подростком. Тетя Лиза не отличалась примерным поведением и обожала приключения. Поэтому, наверное, все сравнивали меня с ней. Но вряд ли я бы стала выходить замуж так рано. С этими мыслями я отложила в сторону рамку с фотографией Лизы и ее мужа. В их спальне стоял телевизор чуть лучше того, что был в гостиной. А под ним видеомагнитофон. Опустившись на одно колено, я стала ковыряться в шкафу, в надежде, что не наткнусь ни на что личное. Мне всего лишь хотелось найти, что посмотреть, пока не прозвенит мой будильник. До начала работы было четыре часа. А я не хотела спать. Уместившись на полу, перед огромной кроватью, поближе к телевизору, я разложила перед собой стакан с апельсиновым соком и тарелку с хлопьями и включила телевизор. Мой выбор пал на первый попавшийся фильм «Бешеные псы». Быстро расправившись с хлопьями и соком, я досмотрела фильм. Меня настолько увлек просмотр, что я совсем не заметила, как в Готэме встало солнце. Посмотрев на часы, я убедилась, что у меня было ещё достаточно времени до первого будильника. Когда фильм закончился, я стала убираться за собой, все ещё осматривая квартиру. Окна здесь были чересчур большие, но, к счастью, их было чем прикрыть при огромном желании — длинными шторами. Я вновь вспомнила того парня, Джерома. Он не скрывал своего лица, когда вышел из магазина. Да уж, осторожностью он не отличался. Тогда как его ещё не поймали? Не мог же он настолько быстро бегать или иметь невидимый автомобиль, на котором незаметно перемещался по улицам. Судя по всему, он и вправду был непредсказуемым, как молния, которая в любой момент могла обрушиться на любого из жителей Готэма. И застать врасплох, прямо как меня тогда. Лишь одна мысль не оставляла меня в покое. Я могла бы быстренько забыть об этом несчастном парне, у которого, очевидно, не все были дома, но зачем ему понадобилось мое имя? Возможно, отец был прав, и я плохо разбиралась в мужчинах. И зачем-то назвала ему свое настоящее имя. И все было бы не так плохо, окажись он простым дурачком, которому так нравилось заигрывать с девушками. Но оказалось, что он не просто псих, которому повезло сбежать из лечебницы, а самый настоящий убийца. Я вспомнила лица тех несчастных девушек, про которых мне рассказывал отец в те дни, когда мы с ним ссорились. И я никогда не думала, что попадусь на крючок убийцы-психопата, который умел выглядеть нормально и вести себя, как воспитанный и добропорядочный молодой человек. Прокручивая в голове образ Джерома, я успокоилась. Он не был похож на такого маньяка-психопата. И, похоже, его целью было не убить как можно больше ни в чем неповинных девушек, утоляя свою жажду одиночества или детскую травму. Его планы были куда более масштабными. Я решила порыться и узнать чуточку больше о преступной части этого города. К счастью, муж Лизы Остин хранил старые газеты в аккуратно сложенной стопке, на шкафу, в гостиной. Из всего того, что я нарыла, складывалось мое впечатление о Готэме. Я не знала о нем, когда приезжала сюда, ровным счетом ничего, кроме его расположения и характерной для этой местности погоды. Я даже не удосужилась выяснить ничего про видных лиц этого городка. Среди них был Брюс Уэйн, местный миллиардер. Также в газетах очень часто фигурировал тот самый капитан местной полиции — Джеймс Гордон. Как оказалось, этот человек приложил много усилий, чтобы город смог спокойно спать и не жить в страхе перед преступниками. Что ж, достойно уважения! Пока я изучала газеты, которых у мужа тети скопилось порядочное количество, прошло некоторое время, и прозвенел первый будильник. Пора одеваться к выходу! Спустя еще полчаса прозвенел второй и последний будильник, который я ставила на время, когда обычно выходила из дома. Я уже совсем расслабилась. Две недели прошли очень спокойно для такого города, поэтому мое сознание пребывало в привычном состоянии. Я пребывала в хорошем расположении духа и была довольна своей работой, словно этому делу меня учили с детства. У меня были деньги, на которые я могла обеспечивать себя едой и всем, что только возжелает моя душа. Но в доме было одиноко. После первого дня время пролетело так быстро. Отец оставлял мне голосовые сообщения — он был занят, но не забывал про меня. А что же с моими друзьями? Они не знали о том, где я была, и наше с ними общение прервалось после окончания школы. Я была слишком занята с отцом, поэтому мой круг общения сузился до близких родственников и соседей. Но в Техасе было весело — каждые выходные я могла выезжать с дядей Питером в большой город или в ближайший штат, там я могла гулять с друзьями, которые переехали туда, или встречаться с кем-то из давних знакомых отца. У него был большой круг таких знакомых. Хотя он производил впечатление хмурого и строго мужчины, в компании своих друзей он перевоплощался в веселого и жизнерадостного человека. Так как в доме мы жили вдвоем, папа не мог подолгу оставлять маленькую меня одну. Он брал меня на свою работу, когда это было возможно, и иногда я ночевала в доме его друзей. Их жены с удовольствием следили за мной, так уж вышло, что у большинства его друзей из детей были одни сыновья или их вовсе не было. Поэтому такая приятная на вид и веселая маленькая девочка, как я, была подходящим компаньоном для их жен. По мере взросления я даже помогала им по хозяйству и смогла так подружиться со всеми знакомыми отца. Но в Готэме я была одна сама с собой. И спустя две недели мне наскучило возвращаться в пустую квартиру. По пути домой я не заметила ничего подозрительного и отбросив в сторону сумку с пистолетом, стала снимать с себя куртку, попутно подпевая песне из наушников. Голос солиста группы Depeche mode с его песней Sweet Perfection словно убаюкивал, усыплял мою бдительность, вселяя в меня уверенность и спокойствие. Я будто вовсе улетела из этого проклятого города и теперь витала в облаках, плавно покачиваясь из стороны в сторону, прикрыв глаза. Я делала так, когда оставалась дома одна. Отец редко предоставлял мне подобную возможность. По началу, когда мне было одиннадцать, под впечатлением от просмотренных мультфильмов, я представляла себя принцессой на балу. Но со временем наивные детские мультфильмы с типично девчачьим сюжетом сменились на более серьезные, «взрослые» фильмы. И тогда я представляла себя тайным агентом, супергероем и еще кем-то. «Перевоплотившись» во взрослого человека, к двадцати годам я отвыкла от подобного отдыха. Я крепче связала себя с реальностью и практически потеряла способность мечтать. Но тогда, в одиночестве, это было моим единственным развлечением. Музыка внезапно оборвалась. Я нервно дернула плечом, столкнувшись с чем-то, и открыла глаза. Довольная улыбка вывела меня из повисшего в невесомости состояния, и я плавно, но быстро опустилась на Землю. Мое сознание с треском ударилось о действительность, и я нахмурила брови. — Какого черта?! — недовольно произнесла я, быстро отойдя на безопасное расстояние, медленно двигаясь к журнальному столику, где лежала сумочка с пистолетом. — Надо же, — практически пропел, растягивая буквы, парень с довольным видом, — у тебя еще и красивый голосок! — Он поиграл своими рыжими бровями, все еще не двигаясь с места. — Что ты… как ты. — я повертела головой в сторону двери и заметила, что оставила ее открытой. — Твою мать! Джером рассмеялся. Он был весь при параде, в том самом костюме, который я ему подобрала. Четкими шагами, как оловянный солдатик из мультфильма, он стал надвигаться на меня. Я выхватила из сумки пистолет и направила на него. — Еще одно движение, и тебе будет очень-очень больно! — А ты уверена, что он заряжен? — Джером склонил голову на бок, разглядывая меня. А затем он покачал ею и быстрым движением схватился за дуло пистолета, с силой двинув его в свою сторону. Он действовал резко, как будто был не человеком, а роботом. И, видит бог, этот черт был довольно сильным. Ни один из знакомых мне парней не обладал подобной силой при таком телосложении. Внешний вид был обманчив. А может все дело было во мне, и я расслабилась. Или испугалась? Не дай бог, я не могла испугаться. Чего я испугалась? Этого клоуна? Да черта с два. Я прикусила нижнюю губу до крови и стала дергать пистолет в свою сторону. — Ну-ну, — Джером скривил рот, — я не хочу драться с тобой. Я пришел к тебе с предложением. — Каким еще, черт побери, предложением?! — сквозь зубы прошипела я. Решив проверить, на самом ли деле мой пистолет не заряжен, я нажала на курок. Ничего. Он и правда не был заряжен. На мгновение меня покинули силы, я слишком сильно разочаровалась в себе, и что-то горькое стало наполнять мои внутренности, словно это был какой-то яд. Я с расстроенным видом посмотрела на Джерома. Очередное движение в его сторону, и меня плавно припечатали к стенке. — Давай дружить! — Ты… идиот?! — выпалила я после его слов. Меня действительно поражала логика этого парня. И его поведение. И эта уверенность. — Я? — он пододвинулся поближе. Мой отец бы его давно прикончил. Но я не могла. Мои руки с обеих сторон придерживали его крепкие ладони. Они не причиняли боль, но мне почему-то казалось, что если я предприму попытку и двинусь, то эти «клешни» в перчатках сомкнуться мертвой хваткой, сжимая мои кисти до синяков. — Может, ты хотела сказать — псих? Ненормальный? Но вряд ли идиот. Нет, это даже как-то обиднее, — он громко вздохнул, прямо мне в лицо. Я поморщилась. Нет, от его рта не пахло. Наоборот, его дыхание было чистым и приятным. Не знаю, чем он пользовался, чтобы освежать его, но определенно, он следил за собой. Может, Джером был помешан на своей внешности и сейчас негодовал от моей реакции. — Не очень-то ты и похож на психа, — я фыркнула, убирая с лица вылезшую прядь волос. Джером довольно улыбнулся. — Спасибо! — он скрестил мои кисти на стене, освободив одну руку, и провел ею по моему лицу, убрав прядь за ухо. — И тебе спасибо, — саркастично отозвалась я, — Если хочешь убить меня, то давай быстрее, у меня ещё дела есть! Я не хотела предполагать, что еще он мог сделать со мной. А это были очень неприятные мысли. Джером по-прежнему стоял передо мной, склонив лицо к моему, и был доволен. Он все еще держал мои руки над моей головой. В таком положении двигать ими было неудобно и неприятно. Я пыталась, но ничего не выходило. Он покачал головой, улыбаясь по-прежнему. Но в этой улыбке не было искренности, словно он улыбался по привычке. — Нет, так скучно, если бы я хотел убить тебя или сделать что-то похуже, как думаешь, я бы так медлил? — Нет, конечно же, нет. Ты пришел подружиться со мной! Джером радостно кивнул. Кажется, для него все это было игрой, словно я была мышкой, а он — котом. Джером был неорганизованным убийцей, по всей видимости. Прямо как Ричард Рамирез. Но он не спешил приступать к убийству или насилию, и это вселяло надежду, что я смогу избежать печальной участи. Он развлекался со мной, как с жертвой, а мне оставалось только тянуть время и попытаться разбудить в нем совесть или что-то положительное. Если у него такое имелось. — Ты в курсе, что друзей не держат так, — я кивнула головой, пытаясь намекнуть ему, чтобы он отпустил мои руки. Джером повел бровями, сжав свой рот в тонкую линию, которая неестественным образом продолжалась, доходя до середины щеки, и недовольно фыркнул носом. Кажется, ему нравилось трогать свою жертву. Ладно, фанат тактильного общения! — Я не глупый, — Джером усмехнулся моей попытке высвободиться словесно. Я допустила ошибку. Он и вправду не был глупым, просто любил лишний раз чесать языком. Общительный, значит. Это должно было сыграть мне на руку. Но надо было расположить его к себе. На дворе уже стоял глубокий вечер, и все клонилось к ночи. Но я все еще была полна энергии, чтобы кое-как расправиться с Джеромом, который снова неожиданным образом оказался на моей территории. И опять по моей же вине. — Я не сбегу. Смотри мне в глаза, видишь, не вру! — к счастью, держать с ним прямой зрительный контакт оказалось несложным делом. Мой отец любил требовать, чтобы я смотрела ему в глаза, когда отвечала на вопросы. Он наивно полагал, что мой взгляд выдаст меня с потрохами. Но я быстро научилась и тут виртуозно врать. Вернее сказать, недоговаривать. Фактически я никуда и не собиралась, мне надо было лишь отвлечь его внимание и зарядить пистолет. Как? А вот это хороший вопрос. Джером был не очень впечатлен, потому что его рука не расслабила хватку. Мне надо было выдумать что-то убедительнее. — Как-то скучно тут с тобой торчать и болтать, — он ухмыльнулся, — но если ты согласишься со мной кое-куда пойти, то я ничего с тобой не сделаю. — Ты со мной торгуешься? Мог бы сразу вырубить, чего церемониться! Джером с насмешкой покачал головой. — Разве с девушками так обращаются? — Откуда мне знать, ты же у нас джентльмен! — Хорошо, — он резко дернул меня за руки и потянул к себе, повернув спиной. Я не успела даже вырваться, хотя стала пытаться, но опоздав. Свободной ладонью Джером закрыл мне рот и нос, и до меня не сразу дошло, для чего предназначался платок — не собирался же он меня им душить?! — Позволь тогда тебя культурно вырубить! — последние слова плавно перетекли в смех, который стал постепенно растягиваться и глохнуть в моих ушах, а перед глазами все стало медленно плыть. Я слишком поздно осознала, что платок был чем-то пропитан, и вдохнула слишком много, чтобы вырубиться быстрее, чем смогла бы вырваться.