Адреналин

У Джерома был брат. И звали его просто. Определенно так же, с разницей лишь в пару букв. Их мать, очевидно, не утруждалась с выдумыванием имен, когда производила на свет близнецов. Скорее всего, она даже и не планировала их как-то называть. Более того, я даже уверена, что она бы с удовольствием избавилась от обоих еще до их появления на свет. В свое время я прочла в книжках, да и знала на примере двух реальных людей, моих родственников, что связь между близнецами — штука на удивление крепкая. Конечно, даже в подобной ситуации бывают исключения. И очевидно, в ситуации с Джеромом и его братиком, расстояние и жизнь порознь вызвала сбой в системе отношений двух братьев. Все это я узнала гораздо позже, чем услышала про какого-то Ксандра Уайльда. Это было самое нелепое имя, которое я знала в своей жизни. Мне не приходилось менять школу, но к нам частенько приезжали новенькие. Мало того, что полное имя Ксандра вскоре бы с большой вероятностью стало местным источников шуток, помимо этого, он и сам был ходячим предметом для издевательств. Новый пленник Джерома выглядел как его искаженная, идеализированная, отполированная версия. Но если у Джерома было всего два изъяна — и оба, очевидно, приобретенных (его лицо и явный сдвиг крыши), с Ксандром все было гораздо хуже. К слову, сколько бы он не скрывал свое истинное происхождение, на его лбу словно маркером было выведено яркими буквами — я брат Джерома Валески. И маленькими буквами строчкой ниже приписка «не бейте меня, я тут не при чем». Весь его вид выдавал в нем неуверенного гения-ипохондрика. В отличие от Джерома, он заботился о себе и просчитывал свои шаги заранее, именно поэтому он сменил свое имя и долгое время скрывался где-то там, черт знает, где именно. Но в отличие от Джерома, он не был упертым и не отличался силой духа. Его легко было взять и сломать пополам, как соломинку, как веточку от дерева. Весь его взгляд был пропитан сомнением и страхом перед будущим. Очевидно, что прошлое оставило глубокую дыру в его сознании, которую заполнил бесконтрольный страх перед Джеромом. А у Джерома… у Джерома не было никакого страха. Если бы у человека в голове все было бы разложено по полочкам, в том числе и эмоции, чувства и ощущения, в полочке «страх» у Джерома царила бы полная и удручающая пустота. Джеремайя был как сдающий свои позиции компьютер, а Джером — как машина для убийств и сумасшествий. Они были совершенно разными, но казалось, будто они просто две стороны одной медали, словно один ходил по одной плоскости, пока другой следовал параллельно ему, но уже с другой стороны. Будто они были из двух параллельных миров, две версии одного существа. От подобных мыслей в принципе становилось жутко, а тут еще и рядом сидит второй Джером, испуганный и растерянный. На моем лице застыла улыбка, с грехом пополам выдающая то, как смешно и одновременно неуютно смотреть в его сторону. И вообще находиться рядом с ним. — Ну и как же тебя звать? — я подошла поближе, пытаясь вглядеться в очертания его лица еще раз. Внизу было в разы темнее, чем на поверхности, и все эти свои рассуждения я составила лишь по быстрому взгляду на лицо Ксандра, которое было покрыто светом извне подвала. Джером быстро пихнул брата ко мне, в мои уже временные «апартаменты» и удалился, спешно прикрыв за собой дверцу и обещав еще присоединиться к нашей беседе. Кажется хрупкий карточный домик планов в голове «великого» захватчика стал рушиться. Он явно не планировал, что доставать брата-близнеца окажется такой тяжелой задачей. Судя по его недовольному выражению лица и спешке, что-то или кто-то им активно мешал. — Ксандр… — Не ври, — я нахмурилась и приподняла подбородок, — мы тут с тобой один на один, и не думаю, что ты представляешь такую же угрозу моему здоровью, как твой брат-близнец. — Как ты… — он на мгновение запнулся и стукнул себя по лбу рукой. — Смотри, очки не сломай, я тебе потом собакой-поводырем не буду служить, давай, раскалывайся. Мы тут оба узники одного несчастного сбежавшего психа. — Он больше чем псих. Он - убийца! — И без тебя знаю… Так как тебя зовут? Давай угадаю, нам тут сидеть еще до скончания времен. Молчание. — Итак, предположим, ваши имена начинаются, как это обычно бывает, на одну букву. На Д. Очевидно, что-то недалеко уходящее по алфавиту от Е по второй букве. Итак, Джек? Джейд… прости, ты парень, — на эту попытку моего издевательства он лишь громко фыркнул и уставился на меня, скрестив руки на груди. Я продолжила список и дойдя до Джерома, запнулась. Что же еще было похожее… На языке вертелось лишь какое-то дурацкое имя из Библии. — Джеремайя, — лениво подал голос парень, не выдержав моей пытки, — меня зовут Джеремайя, довольна? — Приятно познакомиться, — я сделала книксен, и протянула ему руку, — а меня Хизер. Но тебе лучше не запоминать. Потому что скоро твой братец выдумает мне издевательскую кличку. И боюсь, что если мы не придумаем, как отсюда сбежать, то оно будет выгравировано на моей могиле. Хотя… — я мысленно представила, как мой отец врывается в полицейский участок и грозится разнести все здание к чертям собачьим, пока они не займутся моими поисками. Когда Джеремайя, бывший Ксандром, уже привстал с места, чтобы протянуть мне руку, я ее спешно пожала и убрала свою, потому что ладони у него были потные. Лучше бы он носил перчатки, как Джером. Возможно, это было у них семейное — в венах текла не горячая кровь, а кипяток. Странно, что из ушей не шел пар. Хотя, вполне вероятно, что Джеремайя, обладатель не более удачного чем Ксандр имени, просто переволновался. Но не от моего прекрасного лика, еще бы, скорее от перспективы встретиться с братом еще раз. — Слушай, а если честно, — я обратилась к Джеремайе спустя время, — он настолько страшный, как о нем пишут в газетах? Джеремайя, кажется, реально был удивлен до глубины души. Он стал сверлить меня чисто ошалевшим взглядом, и это было заметно даже в темном подвале, потому что стекла его очков периодически отражали свет, который исходил из щелей прикрытого маленького окошка. — Ясно, значит реально ужасный злодей. А почему он мамашу вашу прихлопнул… прости, прикончил? Вроде как топором, да? Интересно-интересно, — я устроилась поудобнее, не боясь испачкать домашние штаны. Кажется, полы здесь были покрыты максимум пылью, ибо ничья нога сюда не ступала. Пол был каменный, но не такой холодный, чтобы отморозить себе почки. — Я не знаю, — с неохотой отозвался Джеремайя с нотками нервозности в голосе. Он окончательно встал с места и стал ходить туда-сюда, словно не знал, куда себя деть. Кажется, у него что-то было задумано, но Джером, вероятно, не в первый раз в их жизни не вовремя свалился ему на голову. — Этого не должно было случиться, — его голос прозвучал глухо и как-то скрипуче, не как до этого. Я настороженно замерла, пытаясь разглядеть его лицо. — Убийство вашей мамочки? Конечно… — Нет, Экко должна была опередить его, — он прошипел это сквозь зубы и схватился за голову. Ходьба то в одну сторону, то в другую участилась. Еще чуть-чуть и я бы привстала, чтобы остановить его, так как меня раздражал двигающийся силуэт перед глазами, но дверь в подвал неожиданно со скрипом отворилась. У входа показался знакомый силуэт. — Явился не запылился! — буркнула я себе под нос. Это был Джером. Герой дня. Интересно, подумала я на мгновение, он придумал мне кличку? Ставлю все свои сбережения, что это что-то связанное с религией. Иначе что еще он мог придумать? Хотя его шутки, если не учитывать то, что касались они чаще всего человеческой жизни, ее сохранности и чужого здоровья (в общем специализацией Джерома был черный юмор) были уморительны, клички своим приятелям он придумал вполне… безобидные. Кроме Пингвина. Освальду не нравилось его прозвище. И он всячески это показывал, хоть и перестал замечать, так как явно занимался самообманом, пытаясь смириться с этим. А может… это и не он вовсе им всем придумал клички. Тогда минус балл из счета Джерома. Я обвела его скептическим взглядом и перевела его на Джеремайю. Джером последовал за мной и хмыкнул. Кажется, его настроение было немного подпорчено. — Братец, я, конечно, знал, что ты слабоват для меня, но… я не думал, что ты натравишь на меня… девчонку. Ты правда думал, что я не справлюсь с ней? Лицо Джеремайи, кажется, и так искажающее ужас, вовсе расплылось, растянулось, как на картине Мунка, и уже безмолвно кричало. Точнее его глаза. Челюсть он свою еще не раскрыл. Он просто вытянул лицо. И побледнел. Джером кивнул, подтверждая немую догадку брата. — Ты ее… Убил?! — Ну-ну, вообще-то, мы дрались с ней на равных. Так что не убил, она погибла. И скорее всего героически… наверное, либо комически, — с насмешкой в голосе заметил Джером. Он кивнул в мою сторону и заманил рукой к себе. Я привстала и последовала за ним. Джеремайя не обратил внимания на меня, полностью погруженный в свое, казалось мне тогда, горе. А может он просто отключился от нашего мира и вошел в Дзен. По нему было трудно догадаться. Джером схватил меня за локоть, правда не так резко, как я ожидала, пододвинул к себе поближе, когда мы оказались уже около двери в подвал, и еле сдерживая смех, прошептал мне в ухо лишь пару слов: — Я соврал. Сказал неправду. Солгал. Я ошарашенно глянула на него, пытаясь убедиться, что этот идиот не просто так стал перечислять мне синонимы. Его улыбка была шире некуда. Точнее она, конечно, могла быть и шире, будь его шрам подлиннее, но в данном случае она была шире, чем обычно. Более того, по нему можно было легко догадаться, сколько он скопил в легких воздуха, чтобы расхохотаться, но не мог, сдерживая себя из последних сил, и поэтому дышал носом, то и дело шумно выдыхая горячий пар мне прямо в шею и лицо. Я сделала скептическое выражение лица и добавила притворно-серьезным тоном, скосив брови на переносице: — Не пиздишь? — Нет, тебе нет, а ему — да. Правда, я гений? — Да я прямо-таки влюбилась в ваш талант, маэстро! — Осторожнее со словами, — Джером пододвинулся ближе, — я еще даже не старался, могу разбить тебе сердце. Я кивнула. Этот болван даже не догадывался, сколько за свою жизнь мне пришлось разбить сердец из-за своего строгого папаши. В некоторых случаях, откажись я от подобного хода, и отец грозился разбить уже нос или даже лицо пристающему ко мне парню. В свое оправдание могу сказать, что чуть больше одного. Не то, чтобы я была женским образом Дон Жуана. Меня в целом отношения лет до двадцати не интересовали. Но пускай мечтает, возможно, мне это даже сыграет на руку. Он доверил мне такой секрет, это дорогого стоит. — Чего вы там воркуете? — жалобным тоном отозвался Джеремайя. Джером покосился в сторону брата, но уже без улыбки, на мгновение нахмурившись. Но я чувствовала, что он все ещё был в приподнятом настроении. В его глазах горел огонь, словно весь его организм был заведенной машиной, которая работала на горящем топливе, а его глаза время от времени выпускали внутреннее пламя. Наверное, поэтому Джером был таким горячим, в буквальном смысле слова. Но вот как изнутри работал Джеремайя? У него был такой унылый голос и вид, что на мгновение мне стало его жалко. Я не знала его даже так, как его брата, возможно, он и вовсе не был виноват в том, что родился на этот свет вместе с самым рыжим из всех психов Готэма. Почему Джерома считали самым опасным психопатом? Я все еще не видела в нем той опасности, которую видела в маньяках из страниц книг. Даже при всей своей неординарной внешности, он не оставлял впечатления какого-то мясника. Он всего лишь хотел свести с ума город. Почему всего лишь? Потому что этот план определенно разломают на кусочки прямо перед носом Джерома. Мне почему-то так казалось. Если он не знал, что делать со мной и со своим братцем, весь город не был ему по зубам. Здесь тысячи людей, из коих много мужчин. И Джером не является самым сильным, он даже с малой вероятностью может входить в десятку сильнейших. Но шутник из него что надо. А вот Джеремайя был гениален. По крайней мере, его альтер-эго, Ксандр Уайльд. Это я вычитала из газет. А теперь нам читал тираду Джером, обращаясь, конечно же, по большей части к братцу. Судя по его рассказам, даже будучи маленьким мальчиком, его брат-близнец был хитрым и расчетливым. Определённо, если бы именно он хотел свести с ума город, я бы больше поверила в удачный исход плана. Но, может, Джером… нет-нет, в его глазах горело лишь желание отомстить брату за детские обиды, никак не воспользоваться его мозгами ради своего блага и успеха. Интересно, думала я, когда Джером осознает, что перед ним живой билет, ведущий напрямую к удаче? Произойдет ли это прежде, чем он успеет провалиться или нет? Мне, конечно же, хотелось верить во второе. Было бы странно, если бы я стала сопереживать Джерому, даже после его трогательного рассказа о детстве. — Что ты собрался делать со мной, убивать? Почему тогда медлишь… — Джеремайя выпалил последние слова неуверенно, словно не хотел услышать очередную шутку. — Э, нет, братец, я разве так похож на братоубийцу? Это слишком легко, — Джером не мог без жестикуляций в воздухе руками, он, кажется, слишком привык, что все его слова — часть представления. — Я сведу тебя с ума. У меня для этого даже есть кое-что. Оно в процессе. В процессе заготовки. А пока посидите тут с Хизер. Джером отпустил меня, толкнув в сторону Джеремайи и с характерным ему хохотом исчез за закрывшейся дверью подвала. На меня уставилось четыре пары глаз — две за толстой стеклянной оправой, которая лишь увеличивала отчаяние, которым был пропитан его взгляд. Джеремайя примерно минуту смотрел на меня, будто и не моргая вовсе, словно мы тут играли в игру. Но мы оба были в лузерах. — Ты вообще не догадываешься, о чем он говорит? — Нет, — развязать язык Джеремайе оказалось сложнее, чем распутать тысячу веревок, спутавшись в одну кучу. Он поджал свои губы и недовольно смотрел то на меня, то в сторону двери. Видно было, что на этом его гениальность кончилась. А ведь говорят, что гении гениальны во всем. Я окинула его негодующим взглядом и фыркнула. Он уставился на меня вопросительно, словно не понимал, почему негодую я. — Скажешь тоже мне, убийца. Знаешь, сколько я про убийц не читала, не помню ни одного монстра, который бы притащил двух жертв, оставил бы со свободными руками и дал бы время почесать языком, пока он там какой-то план готовит. Джеремайя покачал головой. — Что? Ну убил он вашу мать, классический сценарий. Знаешь Эдмунда Кемпера? Он тоже убил свою мать по той же причине — травле. Но в отличие от Джерома, он не сбежал из психушки. Его оттуда под единодушное согласие персонала выпустили на волю. А ведь убил бабку и деда ради интереса. У него был план, Джеремайя. А у Джерома только звезды перед глазами сверкают. — Ты не знаешь его. — Не знаю, ну и пусть, — заупрямилась я. Пытаясь развязать язык другому, сама же и стала плести какую-то тарабарщину, — очень мне оно надо. Пока я тут живая, с четырьмя целыми конечностями и, слава богу, не оскверненная твоим братцем, не собираюсь прохлаждать задницу. Ты в курсе, куда он нас завез? Джеремайя вновь отрицательно покачал головой. Я ругнулась про себя. Мысли путались в голове, ища за что зацепиться, чтобы вытянуть нас наружу. Хотя мне и было глубоко наплевать на их братские разборки, Джеремайя на фоне родственничка казался относительно адекватным. Я села рядом и уставилась в одну точку, пытаясь сосредоточить внимание на последних моментах. И завязать все это в одну относительно логическую цепочку. Вдруг что-нибудь взбредет в голову. Пока я была в подвале одна, мне удалось убедиться, что вырыть себе выход наружу не удастся, а через окно выйти тоже не вариант. Оно было намертво заколочено. Оставалось только ждать, что может взбрести в голову Джерому и какой будет его следующий шаг. — Лишь бы не последний, — жалобным тоном добавил Джеремайя. Вот и все, начал ломаться, а значит долго не протянет. Я пригрозила ему кулаком и стала продолжать думать. В голове проносились диалоги во время принудительного собрания. Толку от них было мало, Джером любил ходить вокруг да около, скорее всего потому, что томительное ожидание «зрителей» тешило его эго. Ему нравилось внимание. А вот Джеремайе нет. — Кличка Пингвин тебе ни о чем не говорит? Ну давай же, гений чертов, читать много надо, чтобы быть в курсе. Если ты так трясешься при виде братика, должен знать о нем все. Каждый его шаг. Вы же мать его близнецы, или ты его жалкая астральная капля? Мама с колдовством замутила? Дьяволу, черт побери, душу продала?! По телу Джеремайи стало заметно, как его стало трясти от волнения, хоть и не сильно. Меня тоже. Я была злая, как черт. Несколько раз за всю свою жизнь отец сажал меня под домашний арест. Но я каждый раз сбегала. Никогда мне еще не приходилось сидеть в подвале, без малейшего намека на что-то, вроде окна или двери. Все проходы были заблокированы. Проводить один день с братом Джерома не хотелось. — Я хотел его поймать. Мы хотели. И держать его у себя в бункере. Тогда бы он никуда не сбежал… — В бункере? Джеремайя недовольно уставился на меня. По его взгляду так и читалось презрение. Ну да, по его мнению, я была тупая девушка, необразованная, глупая. Еще и грубая. — Не смотри на меня, как на идиотку. Отвечай на вопрос. Что еще за бункер? — Какая разница! Теперь Экко мертва и больше ничего не имеет значения. Браво! Передо мной тут драма такого характера разыгралась — по всей видимости Джером знал, на что давил. Экко, вероятно, была дамой сердца этого неудавшегося гения. Иначе я не могла объяснить его реакцию. Конечно, было бы печально услышать, что знакомого человека уже больше нет в живых, но верить Джерому… — Послушай, ты же его брат, черт тебя побери, неужели поверил ему на слово? А вдруг он блефует? Джером же у нас любитель пошутить? — я не стала выдавать Шутника от Бога, лишь попыталась вывести Джеремайю из того унылого дна, в котором он оказался. Провести целый день в сопровождении с кислым Валеской было подобно пытке. Хотя, окажись на моем месте кто хуже, мог бы вообще затравить. Джеремайя казался легкой приманкой. Видимо, он попросту не старался развивать в себе те качества, которые были присущи его брату. И даже не пытался противостоять ему. Только побег был его методом решения проблемы. Может, другие трудности на своем пути он обходил иначе, даже перешагивал через них, но, очевидно, что это не работало с Джеромом. Не уж-то такой он монстр, каким его в своем воображении видел Джеремайя? Ну, значит, я буду более грозной, не повторять же за ним.