***
В начале нового дня, когда солнце почти пробудилось от своего безмятежного сна, Принц Лань Ванцзи слышит это. Еле различимые слухи, слишком оживленные, чтобы остаться неуслышанными, но все еще следующие строгим правилам Облачных Глубин: не слишком разрушающие тишину, доходят до его комнаты. Он вздыхает и садится на постели, разглаживая складки шелкового одеяла, что лежит поверх него. Праздные слухи — это меньшая из его проблем. Их беспечные голоса проносятся мимо него, когда он выглядывает в окно. Сейчас так рано, что даже лучики света все еще не проникли в его комнату, однако слуги выглядят оживленнее этим утром. — Старейшина Илин здесь? — Да, я видела, как он прибыл вместе с семьей Цзян! Голова Лань Ванцзи медленно повернулась к двери. Старейшина Илин, повторил он, пытаясь переварить эту информацию. Он здесь. Размытые воспоминания проносятся в голове: быстротечные дни, когда он был обычным, юным и наивным ребенком, который держался за руки с мальчиком, чья улыбка сияла ярче, чем полуденное солнце. Было время, когда Старейшина Илин был озорным ребенком, который нарушал мирную тишину Облачных Глубин. Было время, когда он не был героем войны, известным на все королевство за свою безрассудную смелость. Было время, когда он был Вэй Ином, а не Старейшиной Илин: первым и единственным другом Лань Ванцзи. Прошло тринадцать лет с тех пор, как Лань Ванцзи видел его. Когда родители Вэй Усяня все еще были живы, он жил во дворце, наполняя детство принца своими безумными выходками. Вэй Усяню было всего двенадцать, когда его родителей убили бандиты. К счастью, вскоре его усыновил Цзян Фэнмянь, дворянин, который был другом его почившего отца. Это была счастливая судьба, которой многие могли бы даже позавидовать: быть усыновленным в семью, выше тебя рангом, и также быть принятым в качестве их сына, а не слуги. Тем не менее, Лань Ванцзи не хотел, чтобы он уходил. Вне зависимости от его детских желаний Вэй Усянь должен был уйти. Пристань Лотоса располагалась на окраине королевства, охраняя бесконечную бездну моря. Тем временем Облачные Глубины находились на самых высоких вершинах гор, дворец из белого камня, расположенный так высоко в небе, что многие верили, что он являлся проходом на небеса. Оба места находились на разных сторонах королевства. Лань Ванцзи никогда больше не видел Вэй Усяня. На протяжении многих лет он слышал слухи. Вэй Усянь был гением, который добился расположения многих. У него было яркое будущее впереди, и казалось, что он доволен своей новой жизнью. Когда он вырос, Лань Ванцзи принял то, что их детская дружба не продвинется дальше: у него были обязанности второго наследника трона, а Вэй Усянь продолжил жить дальше. Они больше не были детьми. Даже если они воссоединятся сегодня, то только для обязательных любезностей. Королевский двор — не место для старых воспоминаний.***
Празднования — нечастые события в Гусу. Когда императрица была жива, она наслаждалась музыкой и танцами, и часто вечера внутри дворца наполнялись радостью. Это был один из тех редких моментов, когда Лань Ванцзи мог найти улыбку на лице матери. После ее смерти их отец запретил музицирование, и любые виды танцев так же были запрещены. Даже банкеты были лишены разговоров: никто не смел нарушать тишину, что оставалась после смерти императрицы. Облачные Глубины погрузились в тишину, и вечера Лань Ванцзи были ничем, кроме пустого напоминания, что его матери больше не было с ними. Сегодня вечером, впервые за столько лет, играет музыка. Она спокойная и умиротворяющая, как нежный бриз во время весеннего утра, но все же это музыка. Банкетный зал наполнен колыбельной сяо, плывущей вокруг каждого разговора. Прошло много времени с тех пор, как Лань Ванцзи сидел здесь, слушая разговоры, нежели пустую тишину. Он оглядывается вокруг себя, смотря на столько незнакомых лиц. Не только играет музыка, но и все пестрит цветами. Жители в Гусу известны тем, что носят только белое. Даже ханьфу, которое носит королевская семья — белое с серебряными узорами, похожими на облака, и вокруг их голов — драгоценный венец, без которого их редко кто-либо видел. В центре венца висит камень из белого нефрита в форме слезинки, который символизирует членов королевской семьи. Хоть одеждам семьи Гусу Лань недостает цвета, они не лишены своей красоты. В развевающихся рукавах есть безмятежное, недосягаемое изящество, серебро, которым прошит каждый изысканный узор, жемчуга и драгоценные камни, которые украшают их. Теперь, когда в их доме бесчисленное количество гостей, здесь так много цветов, что глаза Лань Ванцзи напрягаются, чтобы воспринять их все. Его лицо остается лишенным любых эмоций, пока он обводит взглядом комнату. Несколько лиц он узнает с регулярных встреч и фестивалей, но никто из них не привлекает его внимания. Лань Ванцзи не сдвигается со своего коврика, тихо потягивая чай и слушая нарастающее крещендо сяо на фоне. Обычно его брат сидит рядом с ним, приветствуя всех приятной улыбкой, которая являлась полной противоположностью пустого выражения лица Лань Ванцзи. Конечно же теперь, будучи новым императором, его брат сидит на вершине приподнятой платформы напротив зала. Даже с расстояния Лань Ванцзи знает, что тот улыбается всем. Его идеей было провести королевский банкет такого масштаба, не только чтобы отпраздновать свою недавнюю коронацию, но и конец войны против Вэней. В воздухе все еще витает неопределенность, которая заметна из-за слухов, что он слышит от знати, прячущейся за своими веерами. Хотя война окончена, есть несколько человек, которые сомневаются в способности его брата править королевством. Они думают, что тот слишком идеалистичен, слишком добр, чтобы править надлежащим образом. Они неправы. Тем не менее, их бесполезные сплетни вскоре забыты, когда подают еду и алкоголь. Проходит немного времени, прежде чем шепотки заменяются смехом и разными, перекрывающими друг друга разговорами. Лань Ванцзи не участвует ни в одном из них. Вместо этого он сидит и наслаждается атмосферой. Люди могут критиковать его брата за его идеалистичность, но именно его идеализм собрал их всех сегодня вместе. Кстати говоря… Он до сих пор не видел Вэй Усяня. Лань Ванцзи выпивает больше чая, обводя глазами комнату и ища любые его следы. Прошло тринадцать лет с тех пор, как они в последний раз видели друг друга, узнает ли он Вэй Усяня? Он слышал слухи: о том, как он самостоятельно изгнал армию Вэней из Илина, но пощадил жившие там семьи. Из-за того, что он настаивал на их спасении, он получил звание Старейшины Илина, тем самым разделяя публичное мнение о нем. Кто-то называл его героем за спасение невинных, даже если они были Вэнями, в то время как остальные звали его дураком за потраченное время. Существовали также другие слухи, рассказывающие, что Вэй Усянь оказался любителем пофлиртовать и что многие девушки пытались и не смогли привлечь его внимание. Чай Лань Ванцзи горчит, когда он вспоминает об этом. Но все же его здесь нет. Конечно же, так как он был героем войны, его появление вызвало бы больше шума? В его воспоминаниях Вэй Усянь всегда был громким. Он выделялся из толпы, даже когда не пытался этого делать. Спустя тринадцать лет Лань Ванцзи был уверен, что этот факт не изменился. Поэтому, когда двери банкетного зала широко распахиваются и внутрь входит одетый в черное мужчина и проскальзывает в центр на обозрение всей комнаты, Лань Ванцзи знает, кто это. Все разговоры прерываются. Сяо утихает на неловкой, фальшивой ноте. Все медленно поворачиваются в сторону нового гостя. Тяжело дыша, Вэй Усянь чешет голову и смеется. Усмешка на его лице мальчишеская, равнодушная к осуждающим взглядам, которыми награждают его все в этой комнате. — Извините за опоздание, — говорит он. — Я задремал и планировал встать вовремя… но, как видите, я не смог. Так тихо, что Лань Ванцзи не слышит ни вздоха. Проходят секунды. Вэй Усянь переминается с ноги на ногу; подошвы его ботинок болезненно прерывают тяжелую тишину. Кто-то кашляет в дальнем углу комнаты. Затем раздается стон с другого стола, а за ним следует сердитое ворчание. Лань Ванцзи поднимает взгляд и видит молодого человека в фиолетовых одеждах, закрывающего лицо одной рукой. Видя это, Вэй Усянь усмехается и подбегает к нему, чтобы сесть рядом. Это должно быть сын Цзян Фэнмяня. Цзян Ваньинь, также известный как приемный брат Вэй Усяня. Лань Ванцзи наблюдает за ними недолго, смотря, насколько изменился Вэй Усянь. Или скорее он не сильно изменился. Его усмешка все такая же оживленная и озорная, как и в то время, когда они были детьми. Очевидное различие в том, что он теперь намного старше: ему двадцать пять лет, если быть точным, как ему. Годы были добры к Вэй Усяню. Когда он ушел, ему было двенадцать: еще не подросток, а лишь маленький мальчик, который потерял слишком многое. Теперь его подбородок стал острее, а его глаза были очаровательно и соблазнительно обрамлены ресницами. Когда он улыбается своему брату, то опирается локтями на стол и крутит волосы в руках, пытаясь прочесать их через колтуны, которые появились у него из-за сна. Это другое изменение, замечает Лань Ванцзи. Его волосы теперь распущены, верхняя их часть связана красной лентой. Он так изменился и в то же время совсем нет. Вэй Усянь смеется над чем-то, что говорит Цзян Ваньинь. Судя по всему, это не должно было быть смешным, так как сердитый взгляд Цзян Ваньиня возвращается. Лань Ванцзи отводит взгляд. Слухи не врали, когда говорили, что Вэй Усянь был красивым мужчиной. Он допивает свой чай и хмурится, когда осознает, что тот остыл. Его брат поднимается на ноги. Улыбка на его лице становится шире, когда он смотрит на всех. Тишина заполняет комнату. — Я благодарю всех, кто собрался здесь сегодня. Мне приятно видеть так много людей из разных частей нашего королевства, — говорит Лань Сичэнь. — Война была долгой и беспощадной, и мы потеряли многих, кто заслуживал присоединиться к нам сегодня. Благодаря им у нас есть возможность смотреть в будущее. Лань Ванцзи сжимает крепче пустую чашку. Он возвращается мыслями к своему отцу, скорбящему из-за смерти их матери в течение многих лет. Только тогда, когда Вэни пригрозили захватить трон, их отец вышел из затворничества и привел их королевство к победе. Он заплатил жизнью, когда один из сыновей Вэнь Жоханя смертельно ранил его, но его последние слова были полны облегчения. Даже счастья. Он только хотел воссоединиться со своей женой. Лань Сичэнь поднимает свою чашку в воздух. Глядя на это, все делают то же самое. — Сегодня вечером мы празднуем в их честь. Одобрительные возгласы заполнили зал. Музыка вернулась, громче, чем прежде, и также возобновились разговоры. Оглядываясь вокруг, Лань Ванцзи видит, что все улыбаются. Облачные Глубины почти неузнаваемы. До того, как он может остановить себя, его голова поворачивается в сторону стола, где семья Цзян сидит в настоящий момент. Вэй Усянь поднимает взгляд. Улыбка на его лице исчезает, как только их глаза встречаются. Лань Ванцзи первым отводит взгляд. Он сжимает свои одежды в кулаках, игнорируя то, как сбивается его пульс. Ночь кажется бесконечной. После ужина проходят театральные постановки, и подают больше напитков. К этому времени Лань Ванцзи уже давно покинул свой стол. Несколько слуг пытаются следовать за ним, интересуясь, не нужна ли ему помощь, но он тихо мотает головой и отсылает их прочь. Он выходит из комнаты, вздыхая от облегчения, когда остается в одиночестве. Принц идет по коридорам, слыша, как голоса из банкетного зала становятся все тише и тише, с каждым шагом, который он делает. Он останавливается, когда больше не слышит их, и выглядывает из окна. Полная луна и бесконечная звездная пелена глядят на него в ответ. Тишина. Лань Ванцзи закрывает глаза. Война с Вэнями длилась пять лет, и, хотя она была короткой по сравнению с продолжительностью жизни обычного заклинателя, все-таки это были пять долгих лет бесконечного кровопролития. Прошло слишком много лет с тех пор, как тишина не приходила вместе со страхом войны. Позади него звуки шагов становятся ближе и ближе. Хмурясь, Лань Ванцзи оборачивается. Первое, что он видит, — это очертания красного пламени на черном рукаве. Он вздыхает, узнавая темную фигуру, которая выходит из тени. — Лань Чжань, — говорит Вэй Усянь с улыбкой, играющей на его губах. Светильники на стенах отбрасывают янтарный отблеск на его волосы. —…Вэй Ин, — приветствует его Лань Ванцзи. Вэй Усянь подходит ближе, держа руки за спиной. — Давно не виделись. Лань Ванцзи замечает нерешительность в его глазах. Хоть он больше не стоит в тени, огромное расстояние разделяет их, как будто он не уверен, можно ли приблизиться к принцу или нет. Лань Ванцзи не может не нахмуриться из-за этого. Вэй Усянь никогда не вел себя нерешительно в его присутствии. Когда они были младше, он подбегал к нему в любую минуту, игнорируя неприятные взгляды, которые он получал из-за того, что вел себя так непринужденно рядом с принцем. Вы больше не дети, напоминает он себе. Ты принц, а он… Лань Ванцзи отбрасывает эту мысль до того, как может закончить ее. Ему не нравится думать о том, что Вэй Усянь ниже его по статусу. Тихий смех Вэй Усяня снова привлекает его внимание. Лань Ванцзи поднимает глаза, видя, как другой мужчина шагает вперед. — Все такой же тихий, да? Ты совсем не изменился, Лань Чжань, — ходит вокруг него Вэй Усянь. — Ну, сейчас ты намного выше. Он смотрит на него какое-то время. Лань Ванцзи не двигается с места, следя за пристальным взглядом Вэй Усяня. В конце концов Вэй Усянь испускает еще один короткий смешок и опирается на стену около него. — Почему ты здесь, а не там? Не наслаждаешься сегодняшним вечером? — спрашивает он. Лань Ванцзи мотает головой. — Я хотел побыть один. — О. Мне уйти? — Нет, — быстро говорит он. — Ты можешь остаться. — Хорошо. Я увидел, что ты уходишь, и хотел поговорить с тобой… ведь прошло столько времени, верно? — Вэй Усянь, усмехаясь, толкает его локтем. Кивая, Лань Ванцзи обводит взглядом Вэй Усяня еще раз, с головы до ног. Видя это, Вэй Усянь приподнимает брови и наклоняется чуть-чуть ближе. Игривый огонек в его глазах заставляет сердце Лань Ванцзи сбиться с ритма. — Да, — говорит он. — Ты хорошо выглядишь. Улыбка Вэй Усяня становится шире. — Ты тоже. Теперь, когда он намного ближе, Лань Ванцзи трудно отвести взгляд. Лань Ванцзи любуется каждым изменением на лице Вэй Усяня: его волевым подбородком, нежной формой носа, густыми ресницами, которые обрамляют его глаза. В течение этих лет он часто думал о Вэй Усяне. Когда он не был занят обязанностями принца, он смотрел в окно, представлял, как выглядит океан, и размышлял о том, наслаждался ли Вэй Усянь своей жизнью на другой стороне королевства. Вэй Усянь отталкивается от стены. От него исходит слабый запах цветущих лотосов и утренней росы. — Вау, это место совсем не изменилось. Помнишь, как мы бегали по этому коридору и твой дядя кричал на нас? Уголки губ Лань Ванцзи немного приподнимаются. Он смотрит туда же, куда смотрит Вэй Усянь, предаваясь воспоминаниям. Им обоим по шесть лет, Вэй Усянь держит его за руку и тянет его по коридорам дворца с самой большой улыбкой, которую Лань Ванцзи когда-либо видел. Глаза Лань Ванцзи смягчаются. — Ты таскал меня с собой. Вэй Усянь надувает губы. — Потому что ты не играл в игры со мной. — Громкий шум запрещен во дворце. — Скажи это всем, кто сейчас на банкете. Принц не может поспорить с этим. Если он прислушается, то сможет услышать голоса, идущие со стороны банкетного зала. Обычно все в Облачных Глубинах готовятся ко сну в это время, но сегодня вечером внутри оживленно и никто из обитателей еще не спит. Лань Ванцзи также не может представить себя спящим сейчас. Не тогда, когда Вэй Усянь рядом с ним. — Мои соболезнования по поводу твоего отца, — внезапно говорит Вэй Усянь. Лань Ванцзи удивленно мотает головой. — Все в порядке. Теперь он обрел покой. — Да, — бормочет Вэй Усянь. Он сжимает губы и вытаскивает большую бутылку, которую он прятал все это время. При ближайшем рассмотрении принц обнаруживает, что это вино. — Хочешь немного? Лань Ванцзи хмурится. — Я не пью. — Ну хотя бы разок? Все празднуют. Он снова мотает головой, сужая глаза. Вэй Усянь отвечает ему надутыми губами. Другой рукой он вытаскивает маленькую чашку из рукава, размахивая ей напротив лица Лань Ванцзи. — Я приложил столько усилий, чтобы украсть чашку для тебя. Нельзя, чтобы Принца Лань Ванцзи увидели пьющим прямо из бутылки, — он притворно ахает и подмигивает, когда Лань Ванцзи бросает на него усталый взгляд. Он должен помнить, что в Облачных Глубинах также запрещено употреблять алкоголь… хотя это правило, похоже, было забыто этой ночью. Лань Ванцзи смотрит украдкой на чашку в его руках, взвешивая варианты перед собой. Несмотря на ранее упомянутое правило в действительности он уже пил алкоголь. Это был неприятный опыт. И все же, сложно отказать Вэй Усяню, когда он смотрит на него так. Вздыхая, Лань Ванцзи забирает чашку из его руки. Их пальцы на секунду соприкасаются. Кожа Вэй Усяня теплая и мягкая, и он не ожидает, что ему будет так трудно отстраниться. — Позволь мне, — предлагает Вэй Усянь. Он открывает бутылку вина и медленно наливает его в чашку Лань Ванцзи. Принц смотрит, как жидкость колеблется напротив него. Ему хорошо известно, что он плохо переносит спиртное, — это неудачная особенность, которую имеют все Лани. Его брат был очень осторожен, чтобы никто из них не употреблял алкоголь сегодня вечером. Вэй Усянь покачивается на пятках в ожидании. Лань Ванцзи глубоко вздыхает и подносит чашку к своим губам. Прежде чем он делает глоток, Вэй Усянь хватает его за запястье и тянет. Он застывает, неожиданно встречаясь с бескрайними серыми глазами Вэй Усяня. — Я пошутил, — говорит Вэй Усянь. — Я знаю, что вы, ребята, не пьете. Он наклоняется ближе. Слишком, слишком близко. Взгляд Вэй Усяня остается на нем в то время, как он наклоняет руку Лань Ванцзи, поднося ее к своим губам. Принц не смеет шевелиться, смотря, как Вэй Усянь выпивает вино одним мучительным глотком. Он ни разу не прерывает зрительный контакт, и, хотя этот момент длится всего мгновение, для Лань Ванцзи он кажется бесконечным. Вэй Усянь отодвигается, облизывая губы. Затем он заливается смехом. Он игриво хлопает принца по плечу перед тем как повернуться к нему спиной. Через пару секунд он убегает по коридору, исчезая в вихре черных одежд. — Было приятно увидеть тебя снова, Лань Чжань! — говорит он, его голос раздается в темноте. Лань Ванцзи не следует за ним. Когда тот уходит, он выпускает дыхание, которое задержал. Он смотрит на чашку, которую все еще сжимает. Вэй Усянь совсем не изменился, думает он и проводит пальцем по месту, к которому прикоснулись его губы.