***
Когда на небо взошла серебристая луна, залившая окрестности призрачным молочным светом, с горы спустился гуль. Вначале отправился к реке: долго плескался и нырял в прохладной тёмной воде, смывая с себя все запахи. Потом выбрался на берег, встряхнулся, разбрызгивая воду, оделся и направился в лес по своим делам. Он ступал мягко и осторожно: ни одна веточка не хрустнет под подошвой, ни один зверь не прыснет в сторону. Тишина ночного леса была наполнена для гуля звуками: шелест листьев, колеблемых лёгким ветерком; шорохи — возятся в гнёздах сонные птицы; далёкое уханье совы и жутковатый крик филина. Все эти звуки были ему известны и знакомы; гуль не обращал на них внимания, быстро шёл своим путём. А вот и то, что ему нужно: под ясенями расцвел целебный стрельчатник, из которого получается лучшее в подлунном мире лекарство от ран. Гуль присел на корточки, вынул нож и принялся срезать шишки-соцветия, складывая их в поясную сумку. Вдруг его чуткий слух уловил посторонний звук, какому не место в диком лесу. Гуль вздрогнул и со звериной стремительностью вскочил на ноги. Пригнувшись, готовый бежать при любом признаке опасности, он принюхался и почувствовал, что в свежий лесной запах вмешались новые ноты: ветер донёс до него запах человеческого пота, железа и крови. Поколебавшись немного, гуль двинулся в том направлении, откуда доносился запах. Шёл он медленно и всё время прислушивался и принюхивался: не выяснится ли, что людей там много? Встреча с несколькими людьми ничем хорошим не обернётся. Запах становился всё отчётливее. Гуль дошёл до просвета между старыми дубами и увидел: среди корней старого могучего дерева лежал человек, освещенный лунным светом. Гуль замер в тени деревьев, невидимый и неслышный. Человек не шевелился. Осторожно, в любой момент готовясь развернуться и убежать, гуль вышел из-под сени деревьев, подкрался к человеку и наклонился над ним. Под деревьями лежал юноша с разметавшимися тёмными волосами. Его кожаный панцирь был рассечён в нескольких местах, из бедра торчала сломанная стрела, а мох под ним пропитался кровью. Но он был жив: грудь вздымалась, хоть и едва заметно, а когда гуль протянул руку и потыкал юношу в плечо, тот застонал; подобный звук и отвлёк гуля от сбора целебных трав. Гуль сел возле человека на корточки и расстегнул ремешки его доспеха. Раны на теле оказались не такими страшными: панцирь частично смягчил удары. Гуль немного подумал и посомневался, но всё же решился. Легко поднял человека, взвалил себе на плечи и со всей возможной скоростью понёсся в своё жилище. *** Анай, укрытый лёгким и тёплым одеялом, лежал на чём-то мягком. Во всём теле ощущалась ужасная слабость, но боли, к его удивлению, не было, хотя последнее, что он помнил — как стрела ведьмы Инсаар вонзилась ему в бедро. Он с некоторым трудом открыл глаза и увидел толстые резные столбики незнакомой кровати. Перевёл взгляд вправо… и тут же сел, потому что возле его кровати на стуле, взгромоздившись, как горгулья, сидело лохматое рогатое существо и с любопытством на Аная пялилось. — Кто… кто ты такой? — выдохнул Анай. Одеяло с него свалилось, и он понял, что лежит в постели совершенно голый, если не считать пересекающих туловище повязок. — Я гуль, — сказало существо и растянуло широкий рот в улыбке. Улыбка открыла белые зубы с острейшими клыками, и у Аная по спине поползли мурашки. Гуль?.. Существо, что грабит могилы и высасывает костный мозг покойников? — А… а где я? — спросил он, осматриваясь в поисках хоть чего-то, что можно было бы использовать в качестве оружия. Но поблизости не было ничего подходящего, поэтому он натянул на себя одеяло, чтобы защититься хотя бы от взгляда мерзкого создания. — Ты в башне гулей, — с готовностью ответствовало существо. — И сколько гулей в этой башне? — поинтересовался Анай, прикинув, что при удачном стечении обстоятельств с одним гулем он ещё сможет справиться, а вот с толпой его клыкастых и рогатых друзей — вряд ли. — Полгуля, — последовал радостный ответ. Видимо, по лицу Аная стало понятно, что ответ ничего ему не пояснил, и гуль развил мысль. — Я только наполовину гуль, — сказал он. — Поэтому в башне есть полгуля и полтора человека! Он уставился на Аная с радостной улыбкой, которая выглядела весьма зловеще из-за клыков, поэтому Анай почёл за благо выдавить из себя вежливое «Ха-ха», от которого гуль пришёл в восторг и заулыбался вдвое шире. — Мне дали имя Шухараасатанамхал, — сказал он. — Но никто его не запоминает, поэтому меня называют Шу. А какое дали имя тебе и как тебя можно называть, человек? — Нэр, — сказал Анай, решив, что незачем открывать чудищу, пусть и настроенному доброжелательно, своего настоящего имени. — Как красиво! — обрадовался гуль. — Теперь я знаком с человеком. Я никогда ещё не говорил с человеком, — доверительно поведал он. Потом вдруг хлопнул себя по лбу: — Да что это я! Совсем забыл… Он спрыгнул со стула, как большая лягушка, и умчался из комнаты. Анай откинулся на подушки. Он ничего не понимал и был слишком слаб, чтобы пытаться разобраться в происходящем, поэтому пока решил дать всему идти своим чередом. Монстр вроде бы не агрессивен. К тому же, наверное, именно гуль притащил его сюда, когда нашёл раненым в лесу, а значит, вряд ли он причинит ему вред прямо сейчас. Хотел бы сожрать — сожрал бы сразу! Хотя, может, тогда он был сыт, а мясо любит свежее… Аная передёрнуло, и он отогнал эти мысли от себя. Чтобы отвлечься, начал оглядывать комнату, в которой оказался. Она напоминала то ли пещеру, то ли древний замок: стены из серых необработанных камней, высоко над каменным полом — узкие окна, в которые проникают лучи света и жёлтыми пятнами ложатся на противоположные стены. Мебель в комнате разнокалиберная, словно собранная из разных мест: кровать огромная, с балдахином, один стул с изящными изогнутыми ножками и бархатной обивкой, а другой — грубый, кое-как стесанный бедняцкий. Под потолком — большая люстра со свечами в ней. Из комнаты вели три мощные деревянные двери, обитые железом. Только Анай задумался о том, через какую из них можно сбежать, как одна из дверей отворилась, и появился гуль с золотым подносом, уставленным изукрашенной драгоценными камнями посудой, какая не у всех королей на столе бывает. Анай уставился на неё с изумлением. Однако перспектива поесть гульской еды его не вдохновляла. — Что это? — с подозрением спросил он. Гуль сунул поднос ему на колени. — Суп, — сказал он, снова демонстрируя свою зловещую улыбку. — Тебе надо есть. Восстанавливать силы, — и он закивал косматой головой, чтобы придать своим словам больше веса. — Из чего? — Анай подозрительно принюхался. Золотистый бульон с плавающей в нём яркой зеленью пах аппетитно, и он вдруг понял, что очень голоден. — Это человечина? Гуль, который уже запрыгнул на стул с ногами, фыркнул. — Ага, — сказал он. — Младенчик! — и расхохотался. Анай продолжал подозрительно на него смотреть, и гуль возмущённо замахал руками: — Я не ем людей! Я их не перевариваю! Тьфу! «Значит, всё же пробовал?» — подумал Анай, но вслух говорить не стал. Он зачерпнул суп драгоценной ложкой и попробовал. На вкус было восхитительно: пряно, солёно и в меру жирно. Он принялся за еду с удовольствием, какого давно не испытывал. — Вообще-то, — сказал гуль, наблюдая за ним, — это из летучей мыши. И громко захохотал, когда Анай едва не подавился очередной ложкой супа. — Шучу, шучу! — кричал он сквозь смех. — Из куро… из куропатки! — и продолжал хохотать. Анай подавил желание надеть тарелку раздражающему созданию на рогатую голову. В конце концов, силы ему действительно надо восстановить… Он съел всю тарелку супа и выпил терпкий травяной отвар, чем несказанно порадовал своего спасителя. — Теперь спи! — сказал гуль, собирая посуду. Анай с радостью последовал его совету. Последнее, о чём он подумал перед сном, была его удачливость. Заговор мерзавки Инсаар провалился, и он по-прежнему единственный наследник своей матери.Глава I
25 мая 2019 г. в 10:48
При рождении принца Аная в небе светила звезда счастливчиков. Удача сопутствовала ему во всём, за что бы он ни взялся, будь то изгнание мятежного брата, поднявшего народ на бунт против королевской власти, соблазнение прекрасных дам или поединки. Но в тот день, когда он отправился на границу королевства, чтобы поохотиться в предгорьях, удача от него отвернулась. Едва они въехали в лес, как капитан стражи Инсаар и двое её солдат выхватили мечи и набросились на Аная. Он был бы уже мёртв, если б не прыть коня; но стражницы успели ранить его, и он не знал, насколько раны серьёзны.
Анай остановился в гуще деревьев и прижал руку к боку. Голова у него кружилась, глаза заливал пот, и он чувствовал, что истекает кровью под кожаным панцирем. Конь под ним дрожал мелкой дрожью, переняв страх хозяина.
Остановиться бы, перевязать раны, да разве можно? Он слышал, как вдалеке ведьмы Инсаар перекликаются между собой пронзительными голосами. Нет, надо бежать, надо спасаться от безумных баб!
Он вынул висящий у пояса кинжал, отрезал рукав рубахи, стянул его с руки, скомкал и засунул под панцирь, чтобы остановить кровь. Потом поскакал в сторону, противоположную, как ему казалось, той, откуда доносились голоса предательниц. Но удача в этот день окончательно отвернулась от него: из-за деревьев вдруг появилась всадница на низкорослом мохнатом коне — Инсаар собственной персоной. Её широкое, покрасневшее от скачки лицо исказилось злобной яростью, и она заорала во всю мощь глотки:
— Сюда! Он здесь!
— Что я тебе сделал, предательница?! — в отчаянии закричал Анай, дёргая своего вороного за поводья и заставляя его развернуться. По счастью, конь был лёгок и быстр, куда там мохнатому низкорослому тяжеловозу, вынужденному тащить на себе грузную Инсаар.
— Братоубийца! — зарычала Инсаар.
Анай всё ближе слышал крики её подчинённых. Он прижался к шее коня, почти лёг на него, и пришпорил его сильнее. О звезда счастливчиков, не оставь в беде!
Он ведь знал, что Инсаар нянчила его брата, почему же не заподозрил её в намерении отомстить за любимчика?
Только бы выжить…
Но счастливая звезда окончательно от него отвернулась: две стрелы просвистели мимо его уха, а третья вонзилась в бедро. Анай едва удержался в седле; ощущение было — будто в ногу вонзили раскалённый гвоздь, да ещё сверху полили кипятком. Чувствуя, что вот-вот отключится от боли и шока, он оглянулся: среди деревьев мелькали яркие плащи охранниц, но погоня была ещё далеко.
Оставалось последнее. Он натянул поводья, остановив бешеную скачку, сполз с коня и из последних сил ударил его по крупу. Тот взвился на дыбы и поскакал дальше по тропе.
Анай свалился в лесной мох и пополз в сторону, прячась между корнями деревьев. В глазах у него темнело, голова кружилась, а раны пульсировали болью, но желание спастись было сильнее.
Он замер между корней огромного дуба, усилием воли удерживая себя в сознании. Успели ведьмы увидеть, что он спрыгнул с коня, или нет?
Крики и топот лошадей всё приближались и приближались…
И пронеслись мимо. Уловка удалась.
Это была последняя мысль перед тем, как Анай потерял сознание.