Свободу Беззубику

      После того вечера, проведённого в доме у Плеваки, когда Иккинг и Астрид слушали бесконечные истории о двух Иккингах, которые спасли этот мир, молодой человек наполнился решимостью помочь Беззубику. Он что угодно сделает ради этого дракона. И раз единственный вариант спасти его от более ужасной участи, чем быть звездой Арены «Мидгард», — это создать с ним незабываемый номер, то он это сделает.       Шли дни, Иккинг с помощью Астрид пытался создать представление, которое сможет привлечь публику на Арену. Вместе они избрали темой номера приручение драконов Иккингом из легенд. Они написали целый сценарий, который включал в себя как актёрскую игру Иккинга, так и выступление Беззубика. Ключевым моментом должен был стать полёт на драконе, вроде того, который Астрид показывала со Змеевицей Громгильдой. Плевака обещал помочь с закрылком для хвоста Беззубика, ведь без него дракон мог только подлететь вверх, но полноценно летать не смог бы. Астрид без устали прорабатывала трюки для номера, писала и переписывала сценарий. Они искали вместе подходящую музыку, выторговывали декорации у братьев Гримборн через Плеваку.       Вигго, казалось, был потрясён настойчивостью юноши. Тот так рьяно взялся за дело. Даже лично к нему подошёл на одном из благотворительных вечеров, на котором был мэр со своей семьёй. Вигго с Райкером как раз вели беседу с одним из членов Городского Совета, как к нему подошел сам Стоик с супругой и представил ему официально своего сына.       — Господа Гримборн, мой сын Иккинг, студент колледжа, будущий драконовед. Он сейчас работает на одной из ваших Арен.       — Ах да, я его видел. Весьма толковый мальчик. Миссис Хэддок, — Вигго почтительно склонил голову и поцеловал руку матери Иккинга, — вы как всегда очаровательны, — Валка вежливо улыбнулась.       Райкер молча кивнул головой семейству мэра. Большой широкоплечий мужчина не очень любил такие вечера. В костюме всегда чувствовал себя неуютно. Но дела их предприятий вынуждали его здесь находиться, улыбаться и вести светские беседы. Вот Вигго, у того всё ладно получалось. Он был здесь как рыба в воде.       — Мистер Гримборн, мы можем поговорить о Беззубике? — спросил Иккинг слегка заикаясь, его ладони отчаянно потели, он чувствовал себя ужасно неуютно в костюме. Он крайне редко посещал подобные мероприятия. Но сегодня он специально попросился с отцом и матерью, так как знал, что там он сможет пообщаться с хозяином Арены. Обращался Иккинг именно к Вигго, так как давно понял, кто главный в их тандеме.       — Хм, конечно, конечно.       Стоик и Валка отошли, Райкер презрительно фыркнул и устранился от беседы. Но Вигго с интересом слушал юношу. Тот так горел желанием спасти дракона. Сохранить ему сытную жизнь в стенах Арены, что Гримборну стало жаль мальчишку. Тот явно не понимал, что всё это лишь бизнес. Если дракон не окупит себя, его придётся продать. А ещё лучше переместить его на арену другую, где проводятся бои. Но Иккинг стоял перед ним и говорил, говорил об уникальности вида, конкретно этого дракона, и сам Вигго невольно проникался и к самому юноше, и к Ночной Фурии. Этого никто не знал, но сам Гримборн верил в легенды о Всаднике. И ему очень хотелось посмотреть, как Иккингу удастся воспроизвести эту легенду на его сцене. О, это будет успех, он не сомневался. Вигго видел, что дракона и человека что-то связывает. На последних тренировках, что он видел, с дракона даже сняли этот ужасный ошейник, чтобы тот смог сделать несколько выстрелов по специальным мишеням, что тоже было частью шоу. Беззубик беспрекословно подчинялся Иккингу — Вигго был весьма впечатлён. Этот молодой человек, сын мэра, он был так чист в своих помыслах, даже как-то неловко его разочаровывать. Но что ж поделаешь…       Иккинг всё продолжал что-то говорить, но Вигго его почти уже не слушал. Он заметил среди гостей высокую женщину, дорогое чёрное коктейльное платье, на шее тонкая цепочка с аккуратным кулоном. Светлые волосы коротко стрижены и уложены. Она держала в руке бокал с шампанским, но Вигго заметил, что она из него даже не пригубила.       — Иккинг Хэддок, — прервал он речь юноши, — я тебя понял. Пока в силе остаётся следующая договорённость. Вы делаете всеми силами представление. Если оно успешно, дракон останется у меня, если нет — я его продам. Бизнес есть бизнес. Здесь нет места чувствам. А сейчас, прошу меня извинить, — и он, кивнув на прощание изумленному Иккингу, быстро направился к блондинке.       — Мисс Кей, — произнёс Вигго, привлекая внимание женщины. Голос его против воли слегка, едва-едва уловимо, дрогнул. Неужели она всё ещё имеет над ним столько власти?       Мала обернулась, удивлённо вскинув брови. О, она не ошиблась, услышав это обращение — это мог быть только он. Её сердце предательски пропустило один из ударов. Но она быстро взяла себя в руки. Всё это дела давно прошедших дней, когда они были молоды и глупы.       — Миссис Дирейндж, если быть точнее, — улыбнулась она, протягивая ему руку для приветствия, на которой блеснуло золотое кольцо. — Мистер Гримборн.       Вигго взял протянутую ладонь, но вместо обычного в деловых кругах пожатия, он быстро склонился и поцеловал холодные длинные пальцы. Мала ничем не выдала своего изумления. Она привыкла носить маску на лице на подобных мероприятиях.       — Мала, может, отбросим этот официоз. Мы же давно знаем друг друга.       Женщина равнодушно пожала плечами:       — Как тебе будет угодно, Вигго.       — Мои поздравления в связи с бракосочетанием, — мужчина произнес вежливую фразу, но глаза его блеснули недобрым огоньком. Всего на долю секунды. Но Мала готова была поклясться, что заметила это. Впрочем, учитывая всю их историю — это не удивительно.       — Благодарю.       — Как твой супруг?       — О, чудесно! Он… — Мала обернулась, ища глазами мужа, — где-то тут. Налаживает необходимые связи. Свой бизнес — это так хлопотно. Тебе ли не знать.       О да! Он-то знал. Между ними возникла неловкая пауза. Им, собственно, и не о чем было разговаривать. Возобновлять свой старый спор не было ни желания, ни необходимости. Говорить о счастливом браке с бывшим работником, соратником и другом Вигго тоже было не очень удобно. Оставалось перебрасываться ничего не значащими фразами. И когда были произнесены комплименты хозяевам вечера, убранству особняка, брошены ничего не значащие фразы о господине таком-то и госпоже такой-то, а потом и о погоде — аномальная для острова жара продолжалась — им ничего не оставалось, как попрощаться.        — Валка! — Мала заметила свою подругу и партнёра и вцепилась в неё, как утопающий за соломинку. — Можно тебя на пару слов? Прошу меня извинить, Вигго. Хорошего вечера.       Мужчина смотрел, как она удаляется, и так сильно сжимал тонкое кружево хрусталя в руке, что оно едва не трескалось. Выражение его лица из дружелюбного и вежливого стало злым и гневным. Он презрительно взглянул на пузырящуюся жидкость в бокале — нет, ему нужно определённо что-нибудь покрепче после этой встречи, и Вигго направился в бар.       Сидя в одиночестве и вертя в руке задумчиво очередной стакан с виски со льдом, Вигго предался воспоминаниям и невесёлым мыслям. Наверно, у них изначально не было никаких шансов. Но почему же тогда так болит? Почему так кровоточит? Столько лет прошло. Ему казалось, что он своё сердце давно заковал в броню, до которого никто не может добраться. Он вырвал свою любовь с корнем и сжёг её на пепелище ненависти. Но вот он встретился с Малой лицом к лицу впервые за несколько лет — до этого ему удавалось избегать её — и почувствовал, как снова заныло заболело там, где была лишь пустота.       Да, у них не было никаких шансов изначально. Оба дети уважаемых семей Архипелага. Он — второй сын в династии бизнесменов, которые сделали своё состояние на ловле, купле и продаже драконов. Она — дочь из древнего рода защитников природы и драконов. Её родители были экологами и колесили по всему Архипелагу, пока однажды не попали в его родной город на острове Хантер. Там они осели на несколько лет, ибо обстановка была удручающая. Тогдашние власти хотели восстановить популяцию некоторых видов, которые были почти на грани исчезновения из-за, чего уж тут греха таить, деятельности семейства Гримборн. Когда мэр наложил запрет на охоту в пределах острова, это не очень раздосадовало отца Вигго и Райкера — он уже давно растянул свою сеть по половине Архипелага и подумывал о том, чтобы перебраться на Бёрк — этот остров был пределом мечтаний — сотни видов! Миллионы драконов! Миллиарды крон*. Но пока надо упрочить свои позиции здесь, на Хантере. И отец Вигго решился пустить пыль в глаза новоприбывшим экологам.       Родители Малы поселились в соседнем с особняком Гримборнов доме. И восьмилетние Мала и Вигго быстро нашли общий язык. Они дружили, играли, бегали друг к другу в гости. Мистер Гримборн потакал этой дружбе, надеясь с её помощью расширить своё влияние, ведь наверняка принципиальная чета Кей не захочет портить жизнь единственной дочери, которая так привязалась к его младшему сынишке. Но несмотря на близкие отношения, Мала и Вигго были слишком разные. Он в своём доме слышал только о ведении бизнеса, ловле драконов и десятке способов их убивать. А она — о том, как уникален каждый из видов и как важно каждый из них сохранить.       Например, Ночные Фурии — их почти не осталось в Архипелаге. Талантливый охотник по имени Гриммель почти всех уничтожил. Правительство Архипелага, конечно, встрепенулось, но было слишком поздно. Фурий осталось так мало, что никто даже не знал, где они обитают. И теперь убийство этого дракона приравнивалось к особо тяжким преступлениям и каралось пожизненным заключением. Гриммеля схватили, судили, и теперь он отбывал свой срок в одиночной камере одной из самых строжайших тюрем Архипелага.       Но дети — есть дети. Они играли, смеялись и не особо обращали внимание на разговоры взрослых — это ведь скука смертная. Но чем старше они становились, тем явнее стали между ними различия. Однажды четырнадцатилетний Вигго схватил Жуткую Жуть, которая заблудилась и отбилась от своей стаи. На глазах у Малы он долго играл с ней, дразнил, мучил, и девушка всё просила его прекратить. Но Вигго лишь смеялся и дразнил её, называя кисейной барышней, хотя Мала неплохо владела несколькими видами единоборств — что, кстати, всегда было их точкой соприкосновения и сблизило их ещё сильнее. Наконец, она не выдержала и, набросившись на него, отбила несчастное полуживое существо из его рук.       — Ты ужасный человек! Я не прощу тебе этого! Никогда!       Но она простила. Хотя и не забыла. И, возможно, этот случай стал отправной точкой их разрыва. Но в дело вмешалась любовь. Внезапно они оба осознали, что их дружба давно перешла какую-то невидимую черту. И хотя она по-прежнему отстаивала жизнь каждого дракона и ненавидела семью Вигго за её деятельность, но вырвать из сердца черноволосого юношу не могла. Как и он не мог выкинуть из головы свою белокурую подругу.       В тот жаркий летний день они бегали на озеро, которое находилось во владениях Гримборнов, купаться. И всё было как всегда. Они плавали, ныряли, загорали, дурачились в воде.       — О чём думаешь? — спросила Мала Вигго, когда они расположились на пледе в тени раскидистого дерева на берегу, вволю наплескавшись в воде. Она сидела рядом с молодым человеком, вытянув свои стройные длинные ноги и впивалась зубами в сочный фрукт. Вигго лежал рядом, облокотясь на руки и задумчиво глядя на тихую гладь озера.       — Да так… — пожал он плечами.       — Да ладно? О чём? — она игриво подтолкнула его локтем, и у него от этого невинного прикосновения побежали мурашки по спине. Он уже давно заметил, что рядом с ней теряет контроль над собой, своим разумом и чувствами. Но он не знал, испытывает ли она то же самое.       — Это наше последнее лето вместе, — ответил Вигго.       — Нет, не последнее, — ответила Мала, улыбаясь. Её светлые мокрые, тогда ещё длинные, волосы рассыпались по плечам, и ими играл ветер. Её глаза, большие миндалевидные, зелёные глаза смотрели на него так ясно, так радостно, что любые грустные мысли отходили на второй план.       — Последнее. Вот увидишь, в университете ты встретишь какого-нибудь беднягу, который влюбится в тебя, и будешь проводить с ним всё время, а про старого друга напрочь забудешь.       — Ха-ха, очень смешно. Уверена, что и у тебя не будет отбоя от поклонниц, которым ты будешь крутить голову своими чёрными демоническими глазами, — отшутилась она. Но взгляд её погрустнел.       — Да что ты? Демонические глаза? Не слишком ли сильно сказано? — Вигго поднялся и приблизился к подруге. — Не боишься силы этих самых глаз?       — Нисколько! — Мала снова шутливо толкнула его. На этот раз прикосновение к его обнажённому плечу вызвал мурашки у неё по коже. Она поспешно отвернулась, слегка краснея. Последнее время она теряла самообладание, когда её друг был рядом. Но она боялась, что чувства её не найдут взаимности.       Мала искоса бросила взгляд на Вигго. Он внимательно смотрел на неё.       — Не хочешь прогуляться? — она кивнула, снова краснея под его взглядом, внезапно осознав, что на ней только тонкая ткань купальника. С каких это пор она стесняется быть рядом с ним в таком виде? Поспешно натянув лёгкое платье и схватив пляжную сумку, она выжидательно посмотрела на него.       — Куда пойдём?       — На наше место, конечно. Куда же ещё?       У них было маленькое секретное местечко в саду Гримборнов — рядом с оградой стояла старая заброшенная беседка, которая так сильно заросла плющом, что вход в неё был практически не заметен. Давным-давно они вместе нашли это местечко, и с тех пор это было их тайное убежище, где они частенько прятались от родителей или Райкера, который дразнил их женихом и невестой едва ли не с самого знакомства. Старший брат таким образом щекотал нервишки Вигго, вызывая его на открытый поединок. Но Вигго понимал, что пока они в разной весовой категории. Оружием Вигго всегда были слова — он умело пользовался ими, чтобы разозлить Райкера настолько, что тот, не выдержав, сбегал от невыносимого младшего братца. Бить его он не решался, боялся отца, который сильно выпорол его ещё в раннем детстве за то, что он ударил легонько маленького трёхлетку.       Там, в тени деревьев, скрытые от глаз, они признались друг другу в своих чувствах и поклялись, что всегда будут вместе. Глупые надежды! Как можно было быть настолько слепыми, чтобы не видеть очевидного — они из разных миров, из враждующих миров, им никогда не надо было становиться друзьями, что уж говорить о любви — это не про них и не для них. Чем старше становилась Мала, тем больше вслушивалась в слова родителей, которые ей объясняли, кто такие Гримборн и что они делают. Чем старше становился Вигго, тем больше понимал, что отец возлагает на него большие надежды, не видя в Райкере достойного преемника. Но оба они, ослепленные юностью и первой любовью, закрывали на это глаза, наивно веря, что смогут всё преодолеть.       Это было большое заблуждение. Не раз Мала врывалась к нему, узнав об очередном рейде на драконов, требовала, чтобы он поговорил с отцом, убедил его оставить животных в покое. Но как мог он? Это было их семейное дело! И разве не пошли они на уступки, когда перестали охотиться на их родном острове? Но сколько ещё есть островов в Архипелаге? Сколько ещё видов драконов? Там-то охота не запрещена. Она злилась на него, а он — на неё. Годы, проведённые в университете, стали роковыми в их судьбе. Они разошлись окончательно и бесповоротно. А то лето, единственное лето, когда им было по семнадцать лет, осталось чуть ли не единственным светлым воспоминанием. И самым горьким одновременно… О том, что могло бы быть счастьем всей жизни, а стало самым большим разочарованием для обоих.       Он ещё предпринял попытку примириться с ней. Сломя голову нёсся он на домой, чтобы успеть к Новому году. Он хотел увидеть её и под звон бокалов предложить ей руку и сердце. Он всё ещё надеялся, что счастье возможно. Но как встретила она его? Прямо в лицо она сунула ему какую-то статейку в газете о том, как империя Гримборн сколотила себе миллионы на ферме Змеевиков. Она кричала что-то ему в лицо о низости его папаши, о том, как они все ей осточертели. О том, что она сотни, тысячи раз просила его, Вигго, отойти от этих дел. А он сжимал в кармане пальто красивое кольцо с самым редким камнем на всём Архипелаге. И не понимал, почему она не может принять его семью, их дело. Она же почему-то не возмущается, что у кого-то есть фермы яков. Так какая разница? Драконы, яки, курицы — все они животные! А он, глупый дурак, летел сюда, мечтая, как она скажет ему «Да». Всё пошло прахом. Они разругались. И эта ссора была последней. То кольцо он хранил, как память о том, что не всё на свете побеждает любовь.       После окончания университета Вигго и Райкер переехали жить на Бёрк, продолжив здесь дело отца, который умер пару лет спустя. На острове Хантер теперь работали управляющие, а основной бизнес братья вели на Бёрке. Постепенно Вигго залечил разбитое сердце. Но судьба решила, что она не достаточно посмеялась над ним. Потому что буквально с полгода назад его верный соратник, лучший работник, человек, которого он больше считал другом, чем подчинённым — Дагур Дирейндж — вдруг объявил, что расторгает с братьями Гримборн все контракты и договорённости. А когда Вигго узнал, в чём причина, ярости его не было предела. Дагур и Мала объявили о помолвке. И пару недель назад состоялась одна из красивейших свадеб в городе, о которой писали все газеты.       Каким бы Вигго не казался посторонним людям холодным и расчётливым, он любил Малу. Любил всем сердцем. И, видимо, до сих пор. Хотя он старательно заковывал своё сердце в броню и так и не женился, не найдя достойной того самого кольца женщины. А Мала так никогда и не узнала, зачем он приходил к ней в тот день.

***

      — О, кого я вижу! — Сморкала оскалился, увидев Иккинга среди присутствующих на благотворительном вечере. — Иккинг! А где же твоя униформа?       Молодой человек повернулся на голос. Сморкала был великолепен: как всегда дорогая одежда, парфюм, на левом запястье поблёскивали часы престижной марки, одну руку он держал в кармане, а во второй крутил бокал с шампанским — на таких мероприятиях он чувствовал себя как рыба в воде. Отец таскал его на подобные вечера с детства, неустанно повторяя, что это часть их жизни, а когда он станет мэром, то и вовсе будет обязательной программой. К тому же, в таких местах всегда можно завести полезные связи и знакомства. Но, пожалуй, никто не знал, как ненавидел Сморкала подобные сборища богатых снобов. С большей радостью он бы сейчас был со своими друзьями или на ринге. Только там он чувствовал себя настоящим и живым, только там не существовало требований надоедливого папаши, а был только он и его собственные чувства, а не те, что так настойчиво внушал ему Слюнявый все эти годы.       — Боюсь, сюда в таком виде меня бы не пустили, — неловко пошутил Иккинг. Ему неприятна была встреча, но он знал, что её не избежать. Обычно Иккинг сторонился подобных мероприятий, чему его отец только радовался — меньше внимания к его личной жизни — но сегодня он должен был прийти сюда. И встреча с завсегдатаем вечеринок и неизменным гостем первых полос после этих вечеринок была просто делом времени.       — Ну что, как тебе из князи в грязи? — усмехнулся Сморкала.       — Лучше, чем я думал, — пожал плечами Иккинг. — Тебе-то что?       — Ну ещё бы в компании с такой красоткой! Даже я бы не отказался там поработать.       — Ты об Астрид? Послушай…       — Астрид… Красивое имя. Надеюсь, ты в неё ещё не влюбился, потому что фамилия Йоргенсон ей лучше подойдёт, чем Хэддок.       — Не смей трогать её! Ты портишь всё, к чему прикасаешься!       Слова Иккинга резанули по самому больному месту. Отец вечно твердил, что Сморкала ни на что не годен и всё только портит, начиная с самого рождения. Когда после родов умерла его жена и мама Сморкалы. Он не отличался сдержанностью, да, собственно, и терять ему было особо нечего. Его серые глаза полыхнули холодным огнём, челюсть сжалась, и он с шумом саданул бокал, который держал в руке об пол.       — Что ты сказал? — прошипел он Иккингу.       — Ты меня услышал, — ответил тот. Он никогда не был задирой, а Сморкала в школе внушал ему священный трепет, но серьёзно, сколько можно его терпеть? Они уже не дети.       — Забери свои слова назад, или я прибью тебя, — Сморкала схватил Иккинг за лацкан пиджака. Хватка у него была железная. Даже несмотря на то, что он был слегка ниже противника, но силы ему было не занимать. В своей весовой категории он был лучшим бойцом.       — Нет! Это правда, и ты это знаешь.       Дальше не было смысла что-либо говорить, глаза Сморкалы заволокла пелена, он не видел ничего, кроме своей жертвы, и он не успокоится, пока та не будет умолять о пощаде. Молодые люди сцепились и покатились по полу. На шум гости вечера среагировали быстро. Дерущиеся оказались в центре зала, дамы в дорогих платьях отступали, охая, их мужья и любовники прикрывали своими плечами. Но никто не лез в эту потасовку, считая, что это не их дело. Соперники то поднимались, то снова падали. Сморкала был неприятно удивлён, что в этом тоненьком тельце, которое он голыми руками мог бы переломить, было столько ловкости. Иккинг же дрался из последних сил, и ещё неизвестно, чем бы всё обернулось, но в пылу драки они задели красивую хрустальную скульптуру, гордость хозяев, стоявшую так некстати посреди зала. И на этот шум одновременно вбежали их отцы.       — Иккинг! — выдохнул Стоик. Он глазам своим не верил. Быстрым шагом подойдя к сыну, он схватил его за локоть и потащил из комнаты. Вокруг засияли вспышки фотокамер. «Ох, беда…» — подумал Иккинг.       Сморкала, тяжело дыша, стоял среди осколков, скула сильно болела, завтра будет синяк. Он окинул собравшихся стеклянным взглядом, пока не заметил отца, который смотрел на отпрыска с явным неудовольствием. Губы его презрительно скривились, и Слюнявый вышел из зала, не удостоив сына даже словом. Какой позор! Маленький сопляк!