Свободу Беззубику

      Теперь Иккинг целыми днями пропадал на Арене «Мидгард». С утра он отрабатывал своё наказание. Во второй половине дня дрессировал Беззубика, или смотрел как работает Астрид, или разговаривал с Плевакой, который знал так много о драконах, что просто уму было непостижимо. Или смотрел представления.       На время дрессировки решено было Беззубика не показывать публике. Плевака потратил несколько часов, убеждая Вигго, что это правильное решение, что он должен довериться ему как управляющему и опытному человеку. Но Вигго не мог довериться какому-то мальчику, пусть и сыну мэра. Тем более, сыну мэра. Он периодически приходил посмотреть на то, каких успехов достиг Иккинг. Внутри у юноши всё холодело, когда он видел Вигго, почему-то этот человек внушал ему самые неприятные чувства. В его взгляде был огонь и лёд, Иккинг видел в чёрных глазах только расчет. Он понимал, что Вигго, как и Райкеру, не было никакого дела до Беззубика самого по себе. Их не заботило, что он заперт, что, очевидно, он тоскует, что, возможно, поэтому с неохотой подчиняется. Для них в Беззубике была сосредоточена цена. Ту, что они уже заплатили, и ту, что они могут получить. Это было жестоко, бесчеловечно. Иккинг не мог этого понять. Но именно по таким законам существовал их мир.       Однажды, когда Иккинг вычищал клетку с Беззубиком, внутрь Арены заявился Сморкала. Он был одет в дорогущий костюм, волосы зачесаны назад и уложены, от него за версту несло парфюмом. Серые его глаза презрительно сузились, когда он увидел Иккинга за работой.       — Хах! А я думал, что это шутка, когда услышал от приятелей, что сын мэра марает руки о драконий навоз. Боги, ну и вонь здесь.       — Не нравится, не ходи сюда, — огрызнулся Иккинг. С той ночи, когда он попался из-за Сморкалы, они не виделись. — Зачем ты вообще здесь?       — А, отец решает какие-то вопросы с Гримборнами. Ты ведь в курсе, что он снова будет баллотироваться? — молодой человек равнодушно рассматривал свои ногти.       — Какой раз подряд? Это давно не новость, Сморкала.       — А в этот раз всё получится! — глаза его злобно сверкнули. — Не век же тебе в королевичах ходить. Пора уступить место более достойным.       — Это ты о себе, что ли? Ты хоть что-то сам сделал?       — Какая разница! По крайней мере, я не вычищаю клетки за драконами, — он презрительно скривил губы, подойдя вплотную к Иккингу. — От тебя воняет.       — Не боишься заляпаться? — голос Иккинга был тих, но полон злости.       — Что я слышу? У мальчика Иккинга прорезался голос?       И тут за спиной у Иккинга раздалось рычание, и Сморкала отпрянул:       — Что это?       — А, познакомься, это мой новый друг. Сморкала — Беззубик. Беззубик, это Сморкала.       Ночная Фурия встала во весь рост за плечом Иккинга, вызвав настоящий прилив паники у соперника. Сморкала отшатнулся, поспешив отойти подальше, и наткнулся спиной на другую клетку, откуда тут же послышалось злобное рычание, а потом ярко вспыхнул огонь — Кривоклыку породы Ужасное Чудовище не понравилось, что его побеспокоили. Иккинг усмехнулся, не так уж он и крут, этот Сморкала. Он повернулся к Беззубику, который всё ещё стоял близко к Иккингу и зло смотрел в сторону быстро удаляющегося Сморкалы. Иккинг, не задумываясь о том, что делает, погладил морду дракона и сказал:       — Не обращай внимания на него, приятель. Он только лает, но не кусает.       Потом он посмотрел на свою руку, которая лежала на носу у Беззубика, и замер. До этого момента дракон не позволял притрагиваться к себе. Иккинг боялся дышать. Беззубик закрыл глаза, и только его ноздри то расширялись, то сужались, впуская и выпуская воздух. А потом он распахнул свои огромные зелёные глаза и скрылся в глубине клетки. Иккинг по-прежнему боялся пошевелиться, он смотрел на свою руку, которая так легко и естественно легла на морду дракона. Но тут он услышал предупреждающее рычание и улыбнулся сам себе:       — Ухожу, уже ухожу. Понимаю, ты несколько смущён произошедшим, но пойми, я тоже. Всё-всё, считай, что меня уже нет, — Иккинг запер клетку. — Увидимся днём, приятель.       Возможно, Плевака был прав, как и Астрид, и у них с Беззубиком существовала какая-то связь. Иккинг практически не чувствовал страха, находясь рядом с драконом. Он подходил к нему близко, так, что чувствовал, как его дыхание сдувает волосы с лица. Он играл ему давно позабытые мелодии их предков, и дракон завороженно слушал его. Он слушался его, как будто понимал речь. Он выполнял то, что приказывал Иккинг. И это было так странно. Сердце Иккинга рвалось к этому дракону каждый день, каждый миг. Он не мог не думать о нём. И он знал, кто поймёт его. Мама.       Вечерами он приходил к ней в комнату и мог часами рассказывать о Беззубике, он припоминал каждую мелочь прошедшего дня, как дракон посмотрел, как отреагировал, что он делал сегодня. Валка всегда с улыбкой на губах слушала сына. Она обожала, когда он был так вдохновлён чем-то. Она знала, что Иккингу нравится его учёба в колледже. Но сейчас, сейчас он горел по-настоящему. Как она когда-то давно в молодости. Как сейчас в своём приюте для драконов. До происшествия на Арене и наказания сына она хотела предложить ему пройти у неё стажировку, но не успела. И теперь, когда она знала, что на Арене есть Фурия, было ясно, что он ни за что не согласиться променять её.       Однажды Валка сказала ему:       — Тебе бы поговорить с Плевакой о Ночных Фуриях. Я имею в виду, по-настоящему поговорить. Сходи как-нибудь к нему домой.       Иккинг с удивлением посмотрел на мать. Домой, к Плеваке?       — Но, мам, как?       — Очень просто. Скажи ему, что хочешь посмотреть одно редкое издание легенды о «Всаднике». Он будет только рад. Мало кто знает, что у него оно есть.       — А ты откуда знаешь?       — Мы давние друзья, — улыбнулась Валка.       — Что? Но ты никогда не говорила…       — А ты никогда не спрашивал, — засмеялась мать. — Это было очень давно. Я тогда была ещё девочкой, а он уже был талантливым преподавателем. Можно сказать, что он и заразил меня любовью к драконам. Даже жаль, что наши пути разошлись. Твой папа тоже знает его лично. И вовсе не потому, что он мэр, а потому что они давние друзья.       — Но как? Почему я не в курсе того, что происходит в этом доме? — воскликнул Иккинг.       Валка рассмеялась.       — Наверно, папа не хотел, чтобы тебе легко жилось на той Арене. Но можешь быть уверен, он наверняка или встречался с Плевакой, или созванивался до того, как ты начал отбывать своё наказание.       Но Иккинг всё не решался напрямую обратиться к своему начальнику. Пока случай не помог ему.       Сморкала не мог позабыть унижения в подсобных помещениях Арены. И месть его была проста — он сообщил журналистам, что Иккинг чистит навоз за драконами. О, пресса и телевидение были счастливы! Это же находка. Почти идеальный сын мэра, который никогда не выделялся и был сама скромность и добродушие попался на хулиганстве. Пропустить это было невозможно.       И буквально на следующий день после стычки со Сморкалой, Иккинга встретили вспышки фотоаппаратов и свет от камер, которые поджидали его у служебного входа. Позади него шли Плевака с Астрид. Первый нахмурился и принялся разгонять толпу. Вторая же скривила губы в усмешке, она знала, что от этого парня надо ждать неприятностей. Иккинг отмахивался от журналистов. Сжав зубы и опустив глаза, пробирался он сквозь плотную толпу. Вдруг раздался оглушительный рёв, заставивший всех моментально замолчать.       — Так-то лучше, — произнес Плевака в рупор. Он включил запись рычания дракона, чтобы припугнуть журналистов и заодно привлечь к себе внимание. — Я не думаю, что мэр будет счастлив узнать, как набросились здесь на его сына. Кому из вас хочется похвастаться боссу, что из-за него издательство лишили финансирования?       Тишина. Каждый раздумывал, нужны ли ему проблемы с руководством.       — Так я и думал, а теперь марш отсюда!       Когда толпа рассосалась, Плевака обратился к Иккингу:       — Пойдем, мальчик. Тебе лучше пока спрятаться. У меня тебя не тронут. Астрид, присоединяйся!       Девушка пожала плечами и покорно пошла за мужчиной и Иккингом.       Дом Плеваки — это целая библиотека всевозможных книг, новых и старых, о драконах, о местах их обитания. Здесь были и справочники, и сборники легенд и сказок о том, как жили их предки вместе с драконами.       Пожилой мужчина налил горячий чай и подал его молодым людям в своей гостиной. Иккинг с любопытством разглядывал корешки книг в стеллаже. Его внимание привлекла одна, и он вытащил её с одобрительного кивка Плеваки.       — Это моя любимая. Я считаю, что здесь собраны самые правдоподобные истории о наших предках.       Иккинг посмотрел на обложку, на которой был изображен мальчик с рыжими волосами и веснушчатым лицом, а в руках он держал крошечного дракона, размером с кошку. Дракон был зелёного цвета, коричневые рожки на голове, огромные зелёные глаза и небольшие шипы от макушки до кончика хвоста.       — Кто это? — спросил Иккинг.       — Забавно, что ты спрашиваешь, это Иккинг Первый. Твой тёзка. Первый заклинатель драконов в Архипелаге. Он жил в то далёкое время, когда драконы были частью нашего мира. Дикие, сумасбродные по большей части, но некоторые виды были приручены. Иккинг умел разговаривать по-драконьи. Знаешь, кого он держит на руках?       — Дракона.       Плевака хмыкнул.       — Дракона, — передразнил он парня. — Это не просто дракон. Это Беззубик.       Иккинг распахнул глаза:       — Но Беззубик был Ночной Фурией! Как тот, что на Арене.       — Да, так гласят более поздние легенды. Но почему-то все забывают о начале истории. Маленький мальчик Иккинг был единственным человеком, умевшим разговаривать по-драконьи. В те дикие времена это приравнивалось к магии и волшебству. Впрочем, сейчас ты тоже не встретишь человека, знающего это наречие. Он жил за тысячи лет до нас с тобой. И за сотни до того Иккинга, который приручил Ночную Фурию.       — Расскажите ещё, — Иккинг уселся рядом с Плевакой, жадно глядя на него. Астрид тоже было любопытно, она смотрела на своего начальника во все глаза, не веря своим ушам.       — Ну что ж. Как я уже сказал, Иккинг Первый жил за тысячи лет до нас с тобой. И сейчас не осталось никаких свидетельств о том, что это был реальный человек. Он давно стал сказкой, которую рассказывают детям перед сном. Он был худ, мал, слаб физически, но силён духом. Он жил в столь тёмные времена, когда драконы представляли реальную опасность. И ему удалось остановить войну между драконами и людьми.       — Мама сказала, что я могу попросить у вас книгу о «Всаднике».       Плевака тихо рассмеялся себе в усы.       — Значит, Валка не забыла… Твоя мама была очень смышлёной девочкой. Я был тогда совсем юным учителем, едва выпустившимся из университета. А она — школьницей-подростком. У неё были самые незаурядные способности в биологии. Жаль в какой-то мере, что она не стала тем, кем могла бы, — Плевака посмотрел в глаза Иккингу. — Но тогда, возможно, не появился бы ты. Она назвала тебя в честь Героя тех давних времён. Мало, кто отваживается давать это имя ребёнку. Человеческий разум странно устроен, далеко не все считают Иккинга Второго героем, хотя он и приручил Фурию.       — Разве это не просто красивая легенда? — спросила Астрид.       — Никто не может знать наверняка. Это было много веков назад. Иккинг Второй родился много позже своего предка в то время, когда драконы и люди снова вели войну. И он не просто сумел её остановить и добиться мира, но и сделать так, что долгое время драконы были частью жизни людей.       — Но они и сейчас часть нашей жизни, — сказала Астрид.       — Да. Но не так, как раньше. Легенда о Всаднике гласит, что он в пылу войны едва не убил Ночную Фурию, а потом сумел добиться её расположения. Вот как сейчас пытается добиться расположения Беззубика наш Иккинг, — Плевака посмотрел на юношу. — И у тебя неплохо получается. Откуда ты узнал, что Фурии обладают музыкальным слухом?       — Я… я не знал. Просто однажды я сыграл ему, и… кажется, ему понравилось, — пожал плечами Иккинг.       — Но это так. Одни из немногих видов драконов, восприимчивых к людской музыке. Но, конечно, не тому кошмару, который льется из радио, — засмеялся Плевака. — Но ты играешь мелодии древних. Откуда ты их знаешь?       — Мама ставила мне записи. Они такие старые, что почти не разобрать мелодию.       — Но эта музыка, она в наших сердцах. Её играли наши предки. Её невозможно забыть. Она в нашей крови, наших душах. И, если все легенды верны, то и в душах драконов тоже живут воспоминания о тех давних временах. И они тоже помнят древние мелодии. Так что, Иккинг, я верю, что у тебя получится подружиться с этим драконом. Ты сумеешь найти к нему подход. Думаю, что ты уже нашёл. Нам это очень нужно. Только ты можешь спасти его…       Иккинг знал, о чём думает Плевака. Ведь он слышал тот разговор с Вигго. Разве что Иккинг мог бы попробовать сам поговорить с Гримборном и попытаться его убедить сохранить дракона, спасти его…