Свободу Беззубику

      Утром после благотворительного вечера Иккинг приехал на Арену чуть свет. Он не хотел сталкиваться с отцом, не хотел дожидаться утренних газет. Так что молодой человек вывел из гаража свой чёрный мотоцикл и поехал туда, где он может обо всём забыть, как о страшном сне. Иккинг очень не любил огорчать отца, но этот Сморкала окончательно вывел его из себя, когда упомянул Астрид. Юноша пытался разобраться в своих чувствах. Почему он так бурно отреагировал? Почему не сдержался? Почему одно только её имя, произнесённое губами Йоргенсона, заставило кровь вскипеть? Иккинг летел сквозь никогда не спящий город, надеясь, что ветер высвободит его голову от странных мыслей, быстрая езда всегда помогала ему. Но в этот раз уловка не сработала.       Иккинг спокойно работал с драконами, обходил клетку за клеткой. По привычке разговаривая с питомцами, не просто монотонно вычищая стойла, но и даря животным ласковые слова, улыбки и часть своего сердца. Не то чтобы он совсем не чувствовал больше перед ними страха — это было бы глупо. Плевака однажды сказал: «В тот день, когда ты перестанешь бояться дракона, он тебя сожрёт». И наверно, он был прав, с дикими животными надо быть всегда настороже. Они могут ранить даже случайно, но от этой случайности ты навсегда останешься калекой. И всё же Иккингу нравилось то, что он делал. Его не смущали запахи, звуки, ворчание или рычание, не смущал дымок, вырывавшийся из пасти некоторых драконов. Он был осторожен, но не собирался позволить своей тревоге взять над ним верх. Он чувствовал себя уверенней с каждым днём. Он верил, что его уважение и преклонение перед этими существами, его доброе отношение к ним уберегут его.       Клетку Беззубика он всегда оставлял напоследок. Иккингу нравилось побольше времени проводить со своим чёрным другом. Он хотел насладиться каждой минутой общения, не боясь, что не успеет зайти к кому-то, почистить чью-нибудь клетку или покормить. Дракон привык к человеку, он приветствовал его радостным урчанием из глубины клетки. Потом вставал, потягивая лапы и напоминая этим огромную кошку, слегка расправлял крылья и мотал головой, разбрасывая слюни. Иккинг, прикрываясь руками, хохотал, а потом подносил к кормушке два ведра с рыбой для Беззубика. Пока дракон ел, Иккинг брал щётку и прибирался в клетке, потом чистил самого дракона. Беззубик обычно к этому времени заканчивал трапезу и урчал и мурлыкал от почёсываний. Иккинг совершенно случайно узнал, что дракон от блаженства мог прямо-таки потерять сознание. Однажды юноша гладил морду дракона, чесал ему шею и подбородок: «Нравится? Тебе нравится, большая ты ласковая рептилия?» — улыбался Иккинг, а Беззубик всё больше закатывал глаза, а потом рухнул на пол, довольно фыркая. Вообще, чем дальше, тем больше чёрное опасное создание напоминало Иккингу кота. Огромного, мурлыкающего кота, который любит играть, любит слушать музыку и любит, когда его гладят.       В этот раз всё было как обычно, Иккинг возился с драконом. Но на душе у него скребли кошки, и он невольно начал рассказывать Беззубику о событиях вчерашнего вечера. Дракон внимательно смотрел на человека, водил ушами и наклонял голову то в одну сторону, то в другую, словно понимал, о чём ему рассказывает его… друг? Для Беззубика Иккинг был не просто человеком, он выделял его из остальных, из всех работников Арены. Иккинг вызывал у него доверие. Он больше никого не слушался, только его. Он выполнял команды, которые тот ему давал, но упрямился, если те же команды давала Астрид. В ней он всё ещё видел того, кто держит его в неволе на потеху публике. И это несмотря на то, что Астрид была почти так же добра и ласкова к драконам, как и Иккинг. Юношу и дракона словно связывала некая невидимая нить. Эту связь чувствовали оба, и человек, и Фурия.       Сложно сказать, какие чувства это вызывало у Беззубика, но Иккинг… Его сердце наполнялось такой любовью к этому созданию, он хотел ему всего лучшего. Хотел, чтобы дракон не страдал, и он делал всё для этого. Он страшился, ужасно страшился, что у него ничего не получится. Но страх этот Иккинг загонял как можно дальше, чтобы он не мешал ему идти к цели — сохранить этого дракона здесь, живым и здоровым. О том, чтобы дракон вернулся на волю не могло быть и речи. Он не мог летать без части хвоста. Да и кто выпустил бы его на волю? Так что Иккинг не предавался мечтам о невозможном, а лишь делал то, что мог, чтобы Беззубику было хорошо.       Освободившись от драконов, Иккинг пошёл в тренировочный зал. Он хотел немного передохнуть, ещё раз с Астрид пробежаться по сценарию для представления, может, добавить пару трюков. Сегодня Арена была закрыта для зрителей, так что у них было много времени для отработки номера. Но когда юноша вошёл в зал, он заметил, что несколько служащих с интересом что-то рассматривают. Они смеялись, подшучивали, тыкали во что-то пальцами. Астрид стояла неподалёку. Она не принимала участия, но и не препятствовала занятию служащих. Плеваки нигде не было видно, должно быть, он занят у себя в кабинете.       Когда Иккинг подошёл поближе и Астрид его заметила, она подбежала к нему:       — Иккинг… Не обращай внимания на этих… — она махнула рукой в сторону работников.       Он непонимающе посмотрел на неё, и тут вдруг один из служащих сказал:       — О, а вот, послушайте. «Вчера на благотворительном вечере в доме N… столкнулись двое молодых людей из весьма уважаемых семей. По словам свидетелей, мальчики не ладили ещё со школы, но раньше их никогда не замечали в открытой конфронтации. Видимо, сейчас неприязнь взяла над ними верх…»       Кто-то из работников, обернувшись, заметил Иккинга возле Астрид и зашикал на читающего. Все умолкли и посмотрели на юношу. Одни — с сочувствием, другие — с неприязнью. Иккинг подошёл к мужчинам и увидел гору газет, которые были открыты на страницах, посвящённых вчерашним культурным мероприятиям. Кое-где виднелись фотографии сцепившихся Иккинга и Сморкалы и разбитой на тысячи мелких осколков дорогой хрустальной статуи. «Что не поделила молодёжь?», «Соревнуются не только отцы», «Яблоко от яблони…» — взгляд Иккинг выхватывал названия статей и заметок. Его челюсть сжималась всё сильнее, ему стало тяжело дышать. Он круто развернулся и, проходя мимо Астрид, бросил ей:       — У меня сегодня выходной.       И быстрым шагом вышел из зала, потом выбежал из здания и направился к стоянке, где ждал его байк. Шлем, ключ зажигания, газ… Но он не успел уехать, лёгкая, почти невесомая рука коснулась его локтя. Резко обернувшись, Иккинг увидел Астрид. Она смотрела на него огромными глазами, полными сожаления. Несколько секунд они просто молча смотрели друг на друга. Потом Иккинг вздохнул, снял шлем и заглушил мотор. Он весь словно уменьшился, плечи его опустились. Астрид сочувственно посмотрела на него.       — Пойдём, у меня сегодня тоже выходной, — сказала девушка и повела парня за собой в небольшую кофейню за углом Арены.

***

      Мала положила трубку телефона. Только что звонила её подруга, соратница, партнёр по бизнесу и владелица питомника для драконов — Валка. Она просила её о невозможном. Поговорить с Вигго о неком драконе, которого он держит у себя в клетках Арены. Будь воля Малы, она бы выпустила бы их всех на свободу, всех до единого. Но она тут бессильна. Людям нравятся подобные зрелища. Людям хочется прикоснуться рукой к прекрасному, узнать больше об удивительных существах, которые в таком изобилии водятся на их Архипелаге. Ни в одной другой стране мира не было такого разнообразия. Она знала, она бывала много где.       Валка по секрету рассказала, что речь идёт о Ночной Фурии. При упоминании редчайшего дракона глаза Малы загорелись сердитым огнём. Не по отношению к дракону, разумеется. А к тому, кто держал его в неволе. Её долг как главы «Защитников Крыльев» — убедить господ Гримборн выпустить несчастное животное на волю. Если надо, она дойдёт до правительства. Держать взаперти редкий вид — преступление. Ради дракона она пойдёт к нему… тому, чьё имя она даже произносить не хотела, словно, если не говорить о нём вслух, то его как будто и не было в её жизни, и нет теперь. Какая глупость! Они взрослые и деловые люди, они обо всём договорятся.

***

      — Мистер Гримборн, — голос секретарши по громкой связи прорезался сквозь жаркий спор братьев, — вам звонит Миссис Дирейндж. Соединять?       Вигго удивлённо вскинул брови, посмотрев на телефонный аппарат. Хорошо, что секретарша его сейчас не видит. Не видит его замешательства и в одно мгновение промелькнувшие в глазах растерянность, волнение и надежду. Вигго быстро овладел собой и ответил по громкой связи:       — Нет, я сейчас занят. Запиши её номер телефона и скажи, что я свяжусь с ней через час, — он нажал «отбой» и повернулся к брату.       — Кто это, Дирейндж? Это что?..       — Да, супруга Дагура.       — О-хо-хо, — засмеялся Райкер. — Вот это да! Да у нас тут мексиканские страсти, — его глаза хитро и злобно сверкнули. Ему ли не помнить юношескую любовь брата?       Вигго холодно смотрел на него и ждал, когда того покинет вспышка веселья.       — Это деловой звонок, — сухо сказал он. — И давай вернёмся к нашему разговору.       — Разговору? Это не разговор, брат! Ты снова даёшь мне указания, а я должен подчиняться.       — Что ж поделать, если я в этом лучше разбираюсь, — Вигго рассматривал свои ногти, не обращая внимания на вспышку гнева от старшего братца. — Итак, мы обо всём договорились: ты отправишься на остров Разнокрылов и лично проконтролируешь поимку двух особей. Их кислота сейчас в большой цене. И будь добр, — Вигго скривился, — не убивай ты их по дороге.       Райкер, казалось, вот-вот взорвётся. Но он смолчал, сжав кулаки, и, выдавив из себя подобие улыбки, ответил:       — Как скажешь, брат.       Последнее слово он чуть ли не выплюнул, а затем вышел из кабинета. Вигго устало вздохнул и облокотился на спинку кресла. Как только Райкер оставил его, он задумался о звонке Малы. Интересно, что она хочет? Вигго предпочёл бы больше с ней не сталкиваться. Вчерашний вечер не шёл у него из головы. Он выпил несколько больше обычного, хотя никогда себе такого не позволял, и наутро голова слегка гудела. Он душил в себе едва теплившуюся надежду, что, возможно, она позвонила не по делам своего фонда. Душил, потому что он был человек практичный и предаваться мечтам было неразумно. Пустая трата времени. Он назначит ей встречу, они решат свои вопросы и разойдутся, как деловые люди, каждый по своим углам. Вигго нажал кнопку громкой связи.       — Ида? Записала номер миссис Дирейндж? Занеси мне его и захвати кофе. Покрепче.

***

      Сморкала вошёл в родительский дом. Он искренне надеялся, что отца там не будет. Следом за ним протиснулась и Забияка. Она вызвалась помочь ему собрать вещи, да и вообще уходить из отчего дома проще не одному. У неё был брат, а у Сморкалы есть она. Но едва они преодолели огромную прихожую (девушка не удержалась и присвистнула: «Уверен, что не хочешь жить в такой роскоши?»), как к ним вышел Слюнявый. Он уже был в Совете, а теперь должен был ехать на встречу со своим менеджером по проведению избирательной компании.       — Ага! Явился? А это ещё кто? — он ткнул пальцем в Забияку.       — Эй, — возмутилась Забияка. — Я бы попросила! Не узнаёте дочь Турид и Ульрика Торстонов?       — Хм… — задумался на секунду Слюнявый. А потом вспомнил, кто она, и сразу же смутное подозрение о том, что собирается сделать его сын, кольнуло где-то в районе груди. — Так ты теперь с ней?       — В смысле «с ней»? — спросил Сморкала, взяв Забияку за руку и потащив её наверх. — Она мой друг!       — Да-да, — подтвердила девушка. — Просто друг и ничего больше!       Они уже скрылись в холле второго этажа, и Слюнявый поспешил вслед за ними. Только этого не хватало! Неужели он её обрюхатил? Эти Торстоны, они странные. Друзьями их семьи никогда не были, но, как и все богачи, вращались в одних кругах. Слюнявый вспомнил, что двое детей одного семейства ушли из дома и стали жить самостоятельно, демонстративно отказавшись плясать под дудку родителей. Это она и её братец. Боги, с кем связался Сморкала? Ну почему нельзя дружить с кем-то более достойным! Репутация! Сколько раз он ему говорил: репутация — вот, что важно! Не дай боги, она беременна!       Влетев в комнату сына, первым делом он обратил внимание, что Забияка уселась на кровати и перелистывает какой-то журнал. И страх неизбежного лишил Слюнявого способности здраво мыслить.       — Послушай, — обратился он к сыну, — давай дадим ей денег и пусть едет, куда хочет. Но тебе рано ещё заводить семью! Да и с кем? С ней?       Сморкала непонимающе уставился на отца. Он продолжал закидывать в сумку необходимые вещи. Несколько рубашек, джинсы, костюм, бельё, пара кассет с записями боёв. Потом он, краем уха слушая отца, отправился в ванную и открыл шкафчик. Слюнявый ходил за ним по пятам, совершенно не понимая, что происходит. Забияка, хмурясь, наблюдала за отцом и сыном. Ей не понравился тон, каким говорил про неё мистер Йоргенсон. Когда они вместе с её сыном учились в элитной школе, она, значит, была подходящей подругой. А теперь, когда она не зависит от своих богатеньких родителей, то вдруг перестала ею быть?       — Забияка! — позвал её Сморкала. Она вскочила и поспешила на голос.       — Я готов, — сказал он ей и пошёл обратно к лестнице.       — А ну стоять! — заорал Слюнявый. — Куда это ты собрался?       — Пап, ты ещё не понял? Я ухожу. С меня хватит!       — В каком это смысле «уходишь»? Что значит «хватит»? Хватит удобств, денег? Как ты смеешь! Я обеспечил тебя всем… — Слюнявый принялся за свою любимую отповедь, но сын слышал её уже такое бессчётное количество раз, что сам мог бы её прочитать без запинки.       — А ты не думал, что мне всего этого не нужно? Мне нужен был отец, мать, семья... И хоть слово одобрения. Хоть одно ласковое слово!.. Я поживу у друзей, — прервал он отца.       Слюнявый сделал резкий выпад в сторону сына, словно хотел его ударить. И странное дело, Сморкала, выходивший победителем во многих схватках на ринге, вдруг весь сжался, как маленький мальчик, готовый принять этот удар. Но тут перед ним встала Забияка. Она нагло посмотрела в глаза Слюнявому.       — Ай-ай, как нехорошо, господин Советник. Вы уверены, что хотите быть мэром? А то, если вдруг кто узнает, что бьёте сына… — пропела девушка, качая головой, словно журила малое дитя.       Она повернулась к Сморкале, провела рукой по его щеке:       — Всё хорошо. Мы уходим, — она строго и внимательно смотрела в его глаза. Он коротко кивнул.       Уже в дверях Сморкала обернулся и бросил на тумбочку возле двери все свои кредитки.       — Это мне больше не нужно.

***

      Небольшое кафе рядом с Ареной в дни представлений было переполнено, а сейчас наоборот, пустовало. Что было хорошо для Иккинга, хватит с него повышенного внимания. Он сел спиной к залу в дальнем углу, попросил у официантки только чай, перед этим сказав Астрид, что она может заказать всё, что захочет, он угощает. На что дрессировщица нервно дёрнула плечом: «Вот ещё! Я пригласила, я и угощаю». Молоденькая официантка с любопытством поглядывала на парочку и гадала, есть ли у неё шанс получить номер телефона этого симпатяги. На всякий случай, она лучезарно улыбнулась Иккингу, а вдруг повезёт? Но парень лишь сухо поблагодарил её и отвернулся. Н-да, не получилось. Но, судя по всему, и у этой блондинки шансов не больше. И девушка спокойно удалилась выполнять свою работу.       Иккинг молчал, Астрид ждала. Потом ждать ей надоело и она заговорила:       — Иккинг, не обращай внимания на этих балбесов. Они совершенно беззлобные ребята. Просто им в диковинку, что с ними работает сын мэра.       Юноша посмотрел на неё, а потом снова отвернулся, думая о чём-то своём. Астрид не собиралась так просто сдаваться.       — Я понимаю, повышенное внимание тебе, видимо, неприятно. Хотя, если честно, я поначалу думала о тебе по-другому. Я думала, что ты баловень судьбы, у которого есть всё, что он только пожелает.       Иккинг фыркнул. Ха! Но в чём-то она была и права. Многие ли дети могли похвастаться любящими родителями, крепкой семьёй, обеспеченностью, а самое главное, многим ли родители не обрезали крылья, лишив их возможности выбирать своё будущее. А его кругах дети шли по стопам родителей, это была традиция, для некоторых семей негласный закон. Отпрыски, перечившие своим отцам и матерям, рисковали остаться без гроша. А привыкшие жить в довольстве и достатке, они, конечно, этого не хотели. Иккингу в этом плане повезло. Но что скажет ему сегодня отец? Он наверняка читал всю эту белиберду из газет.       — Но, — продолжила девушка, — узнав тебя получше, я изменила своё мнение о тебе, — Иккинг бросил на неё вопросительный взгляд, а она отчего-то покраснела. Но потом сразу надулась и, холодно посмотрев на него, быстро закончила: — Ты, в целом, ничего, и с тобой можно иметь дело.       — Ух ты, ну спасибо, — улыбнулся Иккинг.       Его позабавила смена настроений у Астрид. Щёки её всё ещё покрывал румянец, словно она сказала что-то её саму смущавшее. Глаза сейчас смотрели с напускной строгостью, так она обычно смотрела на него в стенах тренировочного зала. Но он видел эти глаза и сияющими радостью, когда она общалась со своими подопечными. И грустными, если кто-то из драконов заболевал. И холодными, когда разговор заходил о Вигго или Райкере. Все оттенки синевы Иккинг видел в этих красивых глазах. И в эту секунду его с новой силой потянуло к ней, как и в первый день, когда он увидел её на Арене. И он тут же смутился, отводя взгляд. Он вспомнил, как гадко прозвучали слова Сморкалы, когда он заговорил о ней. Вспомнил ту ярость, с которой отбивался от этого здоровяка, защищая честь девушки, ставшей ему подругой за эти несколько недель. Кулаки Иккинг непроизвольно сжались, но поймав удивлённый взгляд Астрид, он тут же расслабил их и несмело улыбнулся ей.       Лёд тронулся. Они просидели в этом кафе несколько часов, разговаривали и разговаривали. Рассказывали друг другу о себе, вспоминали разные забавные случаи из жизни, делились фактами о своих семьях, Иккинг объяснил, почему ему не понравилось прилюдное зачитывание вслух статей с его именем в заголовке. Рассказал, как отец оберегал его всегда от подобных скандалов и внимания. А также признался, что он очень боится разочаровать своего отца, быть недостойным его, самого Стоика, мэра города Бёрк, столицы острова с одноимённым названием.       Астрид поняла, что она сильно ошибалась в нём. И первое впечатление может быть обманчивым. Впрочем, понимать это она начала уже давно. Его любовь к драконам давно покорила её. Найдя в нём единомышленника и союзника, она нашла друга. Хотя и не хотела этого поначалу признавать. По привычке выпускала колючки. Но также она не могла и не думать о том, что будет с ними после шоу. Не важно, будет оно успешным или нет. Куда разойдутся их дороги?