Я не Молли

Хельга вывалилась на прикаминный коврик вместе с Лестрейнджем. Тут же появилась причитающая домовичка, которая быстро убрала сажу, заполонившую кухню, и перенесла двух юных волшебников в гостиную. Хельга удивленно следила, как Лестрейндж совершенно по-хозяйски устраивает её в кресле, призывает плед и просит домовушку принести ромашкового чая.       – Руди, не стоит… – вяло протестовала девушка. – Тебя же дома ждут… Гости…       – Ничего страшного, – отмахнулся парень, накрывая ее пледом и давая чашку с горячим чаем. – Вечер открывал отец, ему с гостями и разбираться…       – Спасибо…       Хельга была растеряна. Некоторое время они сидели молча, Рудольфус устроился в кресле напротив и о чем-то думал, переплетя пальцы и расфокусированным взглядом уставившись в огонь, облизывающий поленья в камине. Адреналин понемногу уходил, и девушка постепенно начала расслабляться. В конце концов, ничего ужасного не произошло. Реддл, если он действительно призвал её в этот мир, никому и ничего не расскажет. Не станет он так себя представлять: в нынешней Британии законы были крайне суровы к волшебникам, призывающим всякую дрянь из-за Грани. К тому же у неё появился новый союзник, разделяющий её цели. Умный, осторожный и пользующийся уважением союзник. Антонин может сколько угодно предостерегать её о Реддле, но сейчас они были в одной лодке, и из этого нужно было извлечь пользу.       Решив для себя, что сотрудничество с Реддлом будет ей даже на руку, Хельга наконец смогла взять все свои мысли о нём и засунуть их в ящик в глубине своего сознания и обратить внимание на то, что происходит здесь и сейчас. Она, в принципе, предпочитала жить настоящим, имея лишь какое-то общее представление о будущем. Одна смерть уже показала ей, что строить далеко идущие планы – затея бессмысленная. Лучше получать всё, что можно, от текущего момента и перестраивать свою стратегию, если ситуация меняется.       А текущий момент требовал её внимания. Она осталась наедине с Лестрейнджем. Действительно наедине. На территории школы такого себе не позволишь: коридоры полны учеников, в любой класс может заглянуть завхоз, а за Рудольфусом вечно следует его компания друзей. Сейчас же они были действительно одни. Разве что тетушка может вернуться…       – Ох, – запоздало спохватилась Хельга. – Дори, отправься к Мюриэль и передай, пожалуйста, что я вернулась домой. Пусть не беспокоится, я просто устала.       Они еще некоторое время посидели в тишине, под мерное потрескивание огня. Хельга исподтишка любовалась сосредоточенным лицом юноши. На его лбу залегла глубокая складка, а в чёрных зрачках отражались всполохи огня. Наконец, он резко выпрямился, словно решив что-то для себя, и тихо, но уверенно произнес:       – Я поговорю с отцом. То, что сделал Реддл – недопустимо. Это явное ментальное воздействие… – каждое слово давалось парню с трудом.       – Руди… – невольно выдохнула Хельга. Юноша явно переступал через себя и свою восторженность по отношению к волшебнику, который так хорошо располагал людей к себе. Однако меньше всего она хотела, чтобы Лестрейндж шел на конфронтацию. – Не надо.       – Что? – ошарашенно посмотрел на неё парень.       – Не лезь к Реддлу, – мотнула она головой, подсаживаясь поближе и касаясь его ладони. Руки Лестрейнджа были холодны как лед. – Что бы он не хотел сделать – у него не получилось. У меня есть защита.       – Но… – его решительность стремительно сменялась растерянностью. – Он пытался ментально воздействовать. Ты наша гостья… Мы не можем это допустить.       – В первый ли раз? – хмыкнул Хельга. – Для него ментальная магия – как дышать. Вокруг него воздух от неё дрожит. Что на его лекциях, что на приемах. Ты не замечал?       Повисло долгое молчание, Рудольфус обдумывал происходящее. Хельга не мешала. Он был парнем умным, и быстро сложит два и два, раз уж ему повезло каким-то чудом выйти из-под влияния Реддла.       – Судя по всему, мои семейные побрякушки против него не работают, – нехотя признал Рудольфус. – Мне нужна новая защита.       – Я напишу Долохову, – пообещала она и на изумленный взгляд ответила. – Он работает с менталистикой. Потому и бесится от Реддла. Конкурента чует.       Рудольфус благодарно улыбнулся. Парень успокоился, и ей перестало казаться, что он сейчас схватит палочку и пойдет воевать с Лордом. Хельга перевела дыхание. Спокойный, обходительный и действующий окольными путями Рудольфус был ей куда более привычен. Он не заставлял её волноваться и беспокоиться, что же будет, если он в открытую устроит бунт. Если парень и будет добиваться своих целей, то сделает всё так, что комар носа не подточит.       Они завязали беседу о ментальной защите и артефактах. Хельга отвернулась буквально на секунду, чтобы добавить кипятка в свою чашку, но повернувшись она была готова убивать. Рудольфус успел достать из кармана бархатную коробочку.       – Даже и не думай, – несколько мрачно предупредила она, не давая даже открыть ему рот. – Ближайшие лет пять этот вопрос можешь даже не поднимать.       – Кхм, – Лестрейндж поперхнулся так и не вылетевшими словами. Он провел ладонью над коробочкой и мило улыбнувшись (Хельга напряглась еще больше) произнес: – Всего лишь рождественский подарок. Ничего такого.       Хельга, всё ещё недоверчиво глядя на юношу, открыла коробочку. На бархатной подушечке лежала изящная серебряная брошь в виде птички с крошечным глазиком, сделанным из бирюзы.       – Спасибо, – она постаралась, чтобы в голосе не звучали нехорошие подозрения, возникающие в голове, и приколола украшение на отворот своей мантии. – Это был запасной план, да?       – Ты видишь меня насквозь, – нарочито жестикулируя, он развел руками.

***

      Одним Реддлом все Рождественские приключения не ограничились. Семейный ужин у Принцев близился неумолимо. Хельга не успела передохнуть, как на следующий день начался сбор, и его масштаб был поистине сравним с подготовкой к балу. Близнецы даже отрастили обратно свои длинные волосы и достали из шкафов старомодные парадные мантии.       – Мистер Принц… – Мюриэль остановилась у самого камина и все же решила предупредить племянницу. – Очень консервативных взглядов человек со строгими патриархальными взглядами. Постарайся не устраивать скандал хотя бы сразу. Рождество – единственная возможность побыть с вашей матерью до официального суда.       – А когда он будет? – тут же уточнила Хельга, кривясь, будто лимон съела. Картинка “любимого дедушки” вырисовывалась не самая приятная.       – Неизвестно. Визенгамот тянет, улик не хватает…       После столь “оптимистичного” инструктажа они переместились в Принц-манор. Хельга отряхнулась от сажи и огляделась. Резная мебель из темного дерева, такие же деревянные панели на стенах и светло-серые обои. Справа от камина вешалка, слева высокая тумбочка, на которой стоял огарок свечи. Несмотря на высокие потолки комнаты, пространства казалось мало и окружение просто давило на сознание.       – Приветствую, – мистер Принц встречал их лично. Он прошелся цепким взглядом по лицам внуков и остановился на Молли, оценивающе рассматривая её. Она ответила ему таким же взглядом. Дедушка был высоким, сухопарым мужчиной с жесткими чертами лица и острым, хищным носом. Его уже седые волосы были собраны в хвост за спиной, а кустистые брови нависали над глазами.       – Здравствуй, дедушка, – вразнобой заблеяли близнецы. Мюриэль лишь приветственно кивнула и незаметно подтолкнула Хельгу.       – Добрый вечер, мистер Принц, – вежливо произнесла девушка и слегка растерянно добавила. – Если позволите, мы хотели бы увидеть матушку.       – Что ж… – он выглядел удивленным, но сделал шаг в сторону, открывая путь к двери. – Она ждет вас в столовой.       Мальчишки сорвались на быстрый шаг, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. Хельга последовала за ними, оставляя Принца наедине с Мюриэль.       Коридоры поместья производили такое же тяжелое, давящее впечатление что и гостиная. Хотелось убраться побыстрее, но выбора не было. Так или иначе, но “семейный ужин” должен был произойти.       Они влетели в столовую, распахнув дверь, и Хельга остановилась на пороге. Внутри было три человека: черноволосый подросток, уныло уставившийся в окно, коренастая и даже слегка полная женщина с вязанием, и высокая, худощавая женщина в длинном черном платье, которая расхаживала по помещению, обхватив себя руками. Сейчас она была мало похожа на себя в семейном фотоальбоме: под глазами залегли глубокие тени, и без того острые скулы стали еще острее, а взгляд был усталый и потухший. Но увидев детей, она заметно собралась и бросилась к ним.       – Фаби, Джи! – расцеловала она мальчишек, а затем нерешительно шагнула к Хельге. – Молли?       – Все хорошо, мам, – выдохнула девушка, обнимая совершенно чужую женщину. Где-то глубоко внутри, возле сердца, казалось, снова открылась огромная кровоточащая рана.       Женщина принялась расспрашивать детей о школе, пытаться подбодрить, что все будет хорошо. Мальчишки засыпали ее вопросами о том, когда она вернется домой, но ответа у женщины не было. Она пожимала плечами и пыталась их успокоить, но время от времени бросала умоляющие взгляды на дочь, которые та никак не могла истолковать. Хельга старалась не хмуриться, но червячок сомнения начал подтачивать. Что-то здесь было не так. Ее смущало поведение Элайзы: вся её мимика, движения, тон слов… Они выглядели фальшиво. Словно мать знала, как ей положено себя вести, но не могла качественно притвориться.       “Может, ей и правда плевать на детей?” – подумала девушка. Мать даже не спросила её про здоровье, просто вернулась к мальчишкам.       Впрочем, это фальшивое семейное единение длилось ровно до того, как мистер Принц вернулся в комнату. Все заняли места за столом и приступили к ужину. Тишину, царившую в столовой, нарушало лишь постукивание приборов. Не было ни рождественских поздравлений, ни обмена подарками. Хельга рассматривала эту семью, хмурые лица и чувствовала, как начинает закипать. Зачем вообще было устраивать это издевательство над детьми? Счастливым не выглядел никто.       – Слагхорн говорил, ты делаешь успехи в зельеварении, Молли, – неожиданно отметил дед, промокая губы салфеткой.       – Да, сэр, – Хельга отложила приборы, демонстрируя, что с ужином она закончила. Мысленно она пыталась убедить себя, что ей только кажется надменный тон мужчины. В конце концов, Мюриэль просила вести себя прилично, так что Хельга пыталась держаться равнодушно и спокойно. – Мне нравится этот предмет.       – Я смотрел образцы, что он мне прислал, – что-то отдаленно напоминающее улыбку коснулось его губ. – После шестого курса ты пойдешь ко мне в подмастерья.       – Простите, сэр, но нет, – брови Хельги поползли вверх. У этого человека даже не возникло мысли, что у неё могут быть свои планы. Он даже не предложил, просто заявил, будто это было давным давно решенным делом. Хельга ощутила, как внутри начинает клокотать ярость. Этот человек обращается с окружающими как с вещами. На Рождество. И она вместо того, чтобы провести время хотя бы с “семьей” или друзьями, вынуждена сидеть и слушать его.       – Что? – несколько опешил мужчина. Он даже и помыслить не мог, что кто-то решится ему возразить.       Она планировала вежливо ответить, что хочет закончить Хогвартс… Или что у неё уже есть наставник, но самоуверенная властность Принца просто требовала бросить ему вызов и посмотреть, что будет. В конце концов, злость внутри требовала выхода. Казалось, весь мир сжался до этой столовой, и ничего больше не имело значения. Мать кинула на неё предостерегающий взгляд, но Хельга не обратила на это внимание:       – Я не хочу, – она растянула губы в ухмылке. “Ну, давай. Начни скандал – мысленно попросила Хельга. – Скажи, что ты здесь главный, и я не буду сдерживаться.”       – Вы забываетесь, юная леди. Есть такое слово “надо”, – отрезал мужчина.       – Кому надо, тот пусть и делает, – огрызнулась Хельга. Злость рвалась с поводка, словно цепной пес. Она прекрасно знала, что этот человек виновен во всем том дерьме, что закрутилось в этой семье. Этот человек портил детство её братьям (а к рыжим шалопаям она успела привязаться) и похитил её мать. И Хельга отпустила поводья, давая ярости овладеть собой. – Я не хочу работать под рукой человека, что покушался на моего отца.       – Да как ты смеешь, – побледнел мужчина хватаясь за палочку. Хельга в ответ выхватила свою. Она ни капли не колебалась. Что он может ей сделать? Этот человек всю жизнь корпел над своими зельями и руководил безропотными домочадцами, привыкшими к его главенству.       – Я видела вас с Игнатиусом Пруэттом. И буду свидетельствовать в суде об этом, – нагло заявила Хельга, поигрывая палочкой. Чего бы не выжидали Пруэтты, они этого не дождутся – это было понятно по тому простому факту, что отец уже третий месяц сидел в больнице и не рыпался. Дело надо было брать в свои руки и наконец разрубить этот Гордиев узел.       – Мелкая паршивка! – взревел мужчина, вскакивая из-за стола. Кубок с вином опрокинулся на белоснежную скатерть, и по ней расползлось белоснежное пятно. – Обливэйт!       – Хватит, – девушка даже не дернулась, зная, что никакого эффекта не последует. Разве что колечко на пальце разогрелось. – Этому пора закончиться…       – Молли… – предостерегающе начала мать, и паззл сложился. Хельга посмотрела на полные боли глаза женщины и безучастное выражение лица. Столь явное противоречие. Хоть в учебник ЗоТИ вставляй в качестве наглядного пособия: “Человек, пытающийся перебороть Империус”.       – Нет, – резко оборвала её Хельга и встала из-за стола. Поразительно, но синхронно с ней отодвинулись стулья братьев, а затем вскочил и темноволосый подросток. – Вы не можете продолжать третировать мою семью.       – Да! – выкрикнул Гидеон, воинственно махнув палочкой.       – Я все расскажу вашему дяде, – зашипел дед. – Вы и шагу не можете ступить без его позволения!       – Вообще-то нет, – тихо произнес Фабиан. – Молли уже совершеннолетняя. Отца нет, значит, теперь она глава рода.       Дни, проведенные над чтением семейного кодекса, прошли не зря. У Пруэттов было первородство, а Игнатиус был лишь вторым сыном. Так что Хельга спокойно могла выступать от имени семьи.       – Как видите – можем. И от имени Пруэттов, я призываю вас к ответу за покушение на моего отца и Империо на моей матери. Экспеллиармус! Экспульсио! – палочка, вылетевшая из рук волшебника, разлетелась на щепки, а Элайза вздрогнула, словно просыпаясь от долгого сна. К ней тут же подскочила Мюриэль, придерживая за руку.       – Ты за это ответишь! – распалялся мгновенно постаревший на десяток-другой лет, мужчина. Хельга лишь усмехнулась. Если бы её не поддержали братья, то, может быть, он бы и смог что-то придумать, но против его тирании восстала вся семья.       – Буду с нетерпением ждать, – издевательски произнесла она, копируя Реддловскую притягательную улыбочку.       – Эш, – Гидеон неожиданно шагнул к поникшему парню с темными волосами. – Миссис Принц, вам не обязательно тут оставаться. Можете отправиться в наше поместье, мы предоставим убежище.       Хельга понятия не имела кто эта женщина, но с готовностью кивнула, всем видом показывая, что подтверждает слова мальчишки. Женщина бросила взгляд на Принца, отложила свое вязание и встала.       – Мы уходим, – голос ее заметно дрожал, но сын держал ее за руку, и она смогла совладать с собой.       Отбывали через камин парами. Последней уходила Хельга с тётушкой Мюриэль, которая хоть и не сказала ни слова, но выглядела крайне довольной. Вывалилась они в гостиную домика тётушки Мюриэль, где стало даже слишком людно.       – И что теперь? – в один голос спросили близнецы. Они сидели на диванчике, обнимая рыдающую мать.       – Свяжусь с отцом, – пожала Хельга плечами. – Пора ему выходить из подполья.       В конце концов, на календаре было 25 декабря. По крайней мере, хоть для нескольких людей она смогла устроить настоящее рождественское чудо.