Heart of iron

      Юнги мерным шагом прогуливался по парку. Новые кеды были слегка окроплены тёмными пятнышками грязи. Недавно прошёл дождь. И Юнги всегда считал время после дождя идеальным для прогулок. Одинокие улочки и блестящий от воды асфальт сопровождали его в этот вечер. Мин сел на мокрую лавочку под деревом возле одного из фонарей и зажёг сигарету. Табачный дым всегда дарил Юнги хотя бы несколько минут умиротворения. Ещё в больнице он вспомнил об этой своей привычке. Очень хотелось затянуться, но сигарет не было, да и здоровье не позволяло. Сейчас он волен курить столько, сколько захочет. Тем более что повод понервничать у него был немалый. Мин решил выжать максимум из всей той ситуации, что сложилась: он участвовал во всех шоу, давал огромное количество интервью как устных для каких-нибудь телешоу, так и письменных для различных газет и журналов. Даже пару раз снялся в рекламе. Его имя было везде, шумиха была огромной, но прошла также быстро, как и появилась. Денег Юнги выручил с этого не мало. Ещё больше он выложил для того, чтобы реставрировать дом бабушки. Всё это время сам он жил всё также в гостинице, но вот средства уже совсем поджимали, а работы по восстановлению дома всё ещё не были завершены. Фактически сейчас ему негде было жить. Юнги понимал, что звёздный час его не продлится вечность, но не думал, что он закончится так быстро, едва начавшись. Сидя на скамейке, Юнги гонял в голове вопросы, что чаще всего задавали на интервью. Обычно одним из первых был вопрос о его жизни до криозаморозки. На него Юнги отвечал очень скупо, не углубляясь в подробности, говоря лишь пару слов о родителях и своём увлечении. Немного рассказывал о том дне, что стал для него фатальным. Потом шли вопросы о том, помнит ли Юнги хоть какие-то моменты своей жизни в криокамере. Сначала Мин отвечал категорически отрицательно, но потом, то ли он действительно что-то вспомнил, то ли его мозг сам додумал, потакая желанию толпы услышать удивительный рассказ: в голове Юна стали проплывать картинки о том, как его перекладывали из одной камеры в другую. Возможно, он действительно просыпался в эти моменты. Разве такого не может быть? Либо же это всё плод его собственного воображения. Потом обычно шёл ряд вопросов, касающихся будущего и планов на него. Сначала Юнги терялся, но потом придумал несколько беспроигрышных вариантов вроде «привыкать к этому миру», шуточное «стать президентом» или «поесть, после того, как мы закончим интервью». Никто особо не докапывался с этим вопросом, и Юнги это устраивало. Напоследок всегда было что-то вроде пожелания/предостережения/совета зрителям/читателям/слушателям — нужное подчеркнуть. Тут Юнги не изменял традиции, что повелась с самого начала — всегда просил быть внимательными к себе и своим близким, радоваться и беречь то, что они имеют сейчас. После этого интервью заканчивалось, Юнги получал свои деньги и плёлся в отель отсыпаться до следующей передачи. В такой суматохе он и не заметил, как превратился из сенсации в никому неизвестного паренька-прохожего с дырой в кармане и недостроенным домом. Права на дом, кстати, отвоёвывать не пришлось, поскольку бабушка оставила завещание, где всё своё имущество передала любимому внуку на случай, если тот проснётся. Мин уже почти докурил сигарету, залез в карман и пересчитал купюры. Осталось ровно на одну ночь в отеле, пачку сигарет и на выпивку в баре, куда Юнги и держал путь, периодически присаживаясь на влажные скамейки, наслаждаясь сырым воздухом аллеи и шелестом влажной листвы. Ветер был лёгким и тёплым, потому Мин совсем не замерзал в цветастой красно-жёлтой футболке и чёрно-белой рубашке поверх. На немного недокуренную сигарету с дерева капнула крупная капля воды, потушив её. Мин чертыхнулся, выбросил окурок в урну для бумаги и отправился дальше. За время, проведённое здесь, он разведал информацию о парочке хороших баров. Один из них Юн выбрал целью на сегодня и вот уже стоял на пороге здания, где заправлял хмельной дух. Пройдя внутрь, не встретив сопротивления от подозрительных охранников, Юнги дошёл до барной стойки и сел напротив бармена, занимая место рядом с уже немного подвыпившим мужчиной. — Виски. Безо льда и колы, — произнёс Юнги, и бармен понятливо кивнул. — Плохой денёк выдался? — спросил у Мина «сосед». — Если бы только денёк, — прыснул он и залпом выпил стакан, что только что бармен поставил перед ним. — Ещё долей. — Ким Намджун, — протянул руку незнакомец по правое плечо от Юнги. — Мин Юнги, — пожал он руку в ответ. — Я знаю, — пробубнил темноволосый, отпивая пиво из кружки. — С месяц назад твоё лицо везде светилось. — То было пару месяцев назад. А теперь… к чёрту всё пошло, — Юнги сжал стакан в руках, но решил пока не выпивать и сохранить трезвость для разговора с Намджуном. Возможно, тот сможет чем-то помочь. Или хотя бы рассказать что-то интересное. — Понимаю. Ну, ты нужен был только ради поднятия рейтингов, это ведь очевидно. — Ой, вот только на больное не дави. И так проблем по горло. — Деньги? — Именно они, — не выдержал Юнги и отпил из стакана. — А на работу устроиться? Или рученьки белые для работы не приспособлены? — Думаешь, я не пытался? Везде одно и то же «зачем учить вас обращаться с новейшим оборудованием, если можно принять человека современного, который большую часть и так знает сам», — Юнги осушил стакан и маякнул бармену, чтобы тот оставил бутылку виски на столе, и Мин мог сам себе подливать алкоголь. — Мда… плохи дела. Но по тебе не скажешь, что ты бедствуешь. Бабок-то в любом случае срубил много. Грех жаловаться. — Ага, и все их пустил на реставрацию дома, в котором планирую жить. Но работы ещё не закончены. Жить я там не могу, а денег у меня совсем нет даже на дешёвый номер в хостеле. — Потому ты здесь виски хлещешь, — Намджун взял в руки бутылку и развернул этикеткой к себе. — Да к тому же не дешёвый. — Так надо было. — Понимаю, — вздохнул Ким, возвращая бутылку на стол. — О, Джемисон. Они ещё живы? — Живее всех живых. Отчего же нет? Этот бренд ещё нас с тобой переживёт, будь уверен. — А ты чего напиться решил? Тоже проблемы? — Да вроде того. Я нейрохирург, сегодня на столе пациент умер. Чувствую себя паршиво из-за этого. — Оу, ну, слушай, я, правда, не знаю, что мне тебе сказать. Это страшно, но ты ведь не можешь спасти всех. — Ай, прекрати, это всё я уже слышал сегодня от своих коллег. Просто выпей со мной и не заморачивайся. У тебя самого проблем вагон и маленькая тележка. — Это вообще без проблем. — Давай, — Намджун поднял бокал пива, ударяя его об стакан Юнги. — За встречу. — Ага, за неё, — Юнги долил себе ещё напитка. — Как печально. Мой лечащий врач меня обманул. Он сказал, что за пределами больницы у меня всё будет замечательно, а я вот что-то всё больше хочу в неё вернуться. Может, мне подраться с кем-нибудь, чтобы мне черепушку проломили. Вызовешь скорую? — Воу, давай пока без таких радикальных мер. А кто был твоим лечащим врачом? Может, я знаю этого человека. — Ким Тэхён его звали. — Знаю, с этим я угадал, только вот он не человек почти, увы. — А кто? — Юнги отвлёкся от стакана и затуманенным взглядом посмотрел на своего собеседника. — О-о-о, смотрю, ты уже хорошенький. Может, хватит с тебя вискаря? — Не-не-не, погоди, — Мин отодвинул бутылку подальше от Кима и снова повернулся к собеседнику. — В каком смысле «не человек почти», рассказывай. — Он киборг. — Киборг? — Ну да. Биоробот. Машина, созданная на основе тела человека. — Так, — Юнги выпрямился на стуле, даже будто немного протрезвел. Попросил бармена сделать музыку чуть тише и продолжил разговор. — И как создают этих биороботов? Что они вообще такое, рассказывай? — Происходит это так: есть специальные хирургические отделения в больницах. Туда приходит человек, который хочет стать киборгом. Над ним проводят множество манипуляций куча специализированных хирургов и вуаля — киборг готов. Машина, точнее робот, у которого отсутствует любое чувство, кроме страха и тревоги. Ну, это если кратко. Ещё вопросы будут? — Конечно! Конечно будут! Ты серьезно? Я настолько выпал из жизни, что даже не представлял о том, что киборги существуют здесь и сейчас. Я раньше о них только в книжках мог прочитать. То есть, они не испытывают эмоций? — Абсолютно никаких, кроме страха. — А почему? Зачем им отключают эмоции, оставляя только одну? И как это вообще происходит? — Отключать эмоции нужно для того, чтобы киборги хорошо справлялись со своими прямыми обязанностями. Обычно, они все находятся на государственной службе, как, например, твой терапевт. Страх оставляют для того, чтобы было проще управлять, потому как киборги на многое способны, а киборги, у которых отсутствует чувство страха — практически всемогущи. Это наша власть тоже использует для своих целей. Скажем, солдатам-киборгам неизвестно чувство страха. Делают они это из понятных соображений. Тут всё ясно, да? — Ага-а, — протянул Юнги, потягивая душистый напиток из стакана. — Продолжай. Это правда очень интересно. — Отключают эмоции посредством блокировки некоторых участков гипофиза, которые отвечают за синтез гормонов, вызывающих какие-либо другие чувства. Оставляют только парочку участков для синтеза дофамина, серотонина, эндорфина и окситоцина. Количества молекул, которое могут насинтезировать эти участки очень мало, чтобы вызвать какие-либо эмоции, но достаточно для того, чтобы поддерживать постоянство внутренней среды организма киборга. Зато очень много синтезируется адреналина, который как раз и обуславливает чувство страха. При том заранее заблокированы все возможные пути синтеза из него каких-либо других гормонов, отвечающих за эмоциональный фон. Это вот если очень поверхностно. — И всё это делается хирургическим путём? — Само собой. Я раньше тоже оперировал киборгов. Но потом переквалифицировался и стал оперировать простых людей. — И что тебя побудило к этому. Работа с киборгами по идее должна приносить больше денег, разве нет? — Да, Юнги, но дело ведь не только в деньгах. Правительство всячески поддерживает производство киборгов, тут и социальное обеспечение и хорошие зарплаты как у самих биороботов, так и у тех, кто их производит. Заманчиво, не правда ли? — Ну да, есть такое, — смотрел Юнги уже совсем хмельным взглядом. — Золотая жила, вот все и побежали учиться на врачей-механиков. Доходило до истерии — в университетах с этими специальностями не хватало мест, а вот обычные медицинские колледжи и академии, где учат лечить обычных людей — пустовали. Вот я и решил, что пора покинуть своё место. У меня есть навыки работы хирургом — это самое важное. После небольшого обучения меня беспрепятственно взяли в больницу, в которой ты лежал. Только в хирургическое отделение, естественно. — Ох, интересно. И как тебе? С людьми лучше работать? — В каком-то смысле да. Хотя ответственность намного больше, чем при работе с киборгами, конечно. — Так, то есть мозг у киборгов живой? Ну, человеческий? — Да, но не у всех. Слушай, тебе правда хватит пить, давай ты прекратишь хлестать виски хотя бы на полчасика, протрезвеешь и потом можешь дальше пить. А то у меня создаётся впечатление, что я разговариваю не с человеком совсем. — Ладно, не буду пока, — Юнги отставил стакан в сторону. — Ты только продолжай. — На чём мы остановились? — И это мне надо прекратить пить на полчасика? — усмехнулся Юнги. — На том, что не у всех мозгов человеческий киборг, — Юнги с секунду осмысливал сказанное. — Ну, то есть наоборот. Ты понял.       Намджун устало посмотрел на парня, что уже практически лежал на барной стойке, сложив руки и голову. Того гляди уснёт. Хотелось домой, но он понимал, что просто так его теперь не отпустят. Надо выложить всю известную ему информацию, чтобы эта пьянь поскорее вернулась в отель и не успела наделать глупостей. — Иногда люди приходят с различными повреждениями головного мозга, в таком случае манипуляции с гипоталамо-гипофизарной системой достаточно рискованны и могут привести к летальному исходу. Тогда мозг полностью заменяется микросхемами. Такой своеобразный компьютер. — Но если мозг заменяют микросхемы, то значит, что киборг совсем ничего не помнит о своей прежней жизни? Или вы умеете как-то перекачивать память из головы на носители. — Ммм, совсем забыл сказать. Ни один киборг не помнит своего прошлого. Даже если мозг остаётся его собственный, нейрохирург разрушает некоторые связи между нейронами. Так называемые «следы памяти». В итоге на выходе мы получаем практически чистый лист. — Вот как. То есть, например, тот же Тэхён не помнит своего прошлого. — За это я могу ручаться. Я лично оперировал его. — Серьёзно? — Мин поднял голову и снова сел прямо. — Да, вот настолько я стар. Не старее тебя, конечно, — посмеялся Ким и разом допил остатки пива в кружке. — Он сам пришёл? Не знаешь, почему он решил стать киборгом? — Сам, президент хоть и грезит мечтой о том, чтобы заправлять страной роботов, но насильное преображение в киборга у нас запрещено. Даже пропаганды особой не ведётся пока. Хотя, я думаю, что это ненадолго. Почему решил стать… до мелочей не знаю, конечно, но что-то у него в жизни пошло наперекосяк. Парень был в отчаянии, потому и нашёл выход в этом. Теперь трудится врачом. Достаточно успешно, надо признать. С его появлением в терапевтическом отделении прилично так упала статистика по случаям смерти. — Что-то, значит, произошло… ладно. Ещё один вопрос — я видел у него на шее странную блестящую штуку. Мне показалось, что это металл… не знаю, прав я или нет. — Фактически прав. Это чип. У всех киборгов он есть. Государство отслеживает их, потому как боится. Вдруг кто-то из них выйдет из-под контроля. Ну, знаешь… нормальный такой страх. Он большинству правителей был свойственен. Просто обычно чип вшивают под кожу. А Тэхёну пришлось пришить поверх. — Почему? — Мой ассистент немного напортачил во время операции. Задел важный сосуд, питающий головной мозг, потому пришлось импровизировать. — А ещё что изменяют в киборгах, помимо мозга? — Много что. По идее у большинства под кожей каркас из металла. Там всё очень индивидуально. — Ну, вот у Тэхёна, например. Есть что-то ещё от киборга? — Так интересуешься им, будто на металлолом собрался сдать. Ты же ничего плохого не задумал? — Нет, конечно нет. Я ему благодарен, он многое сделал для меня, подлянку ему устраивать — это уж слишком. — Каркас из металла и механическое сердце. Остальное всё от человека осталось. — Сердце? — Да, он когда пришёл с твёрдым намерением пополнить ряды биороботов, проводили максимально точную диагностику всех внутренних органов. Оказалось, что сердце у него было слабовато и постоянную стимуляцию *катехоламинами не выдержало бы. Пришлось заменить его на ядерный микрореактор с большим запасом топлива. Ну, топливный запас пополняемый, потому не стоит переживать за то, что сердце может остановиться. — Блять, я в первый же день случайно от расстройства кинул ему фразу о том, что у него нет сердца, — Юнги прикрыл лицо руками. — Как же неловко. — Оу, серьёзно. За что ты его так? Впрочем, это не так важно. Его это нисколько не задело, уж поверь. — Всё равно как-то стыдно. Ладно, слушай, что-то я совсем опьянел. Мне бы идти надо, — Юнги спрыгнул со стула и прихватил с собой бутылку, оставляя деньги на барной стойке. — Я на машине, может тебя подвести? — Эх, я раньше тоже машину водил… погоди, так ты же пьяный, как ты собираешься машину вести? — Эй, прошлый век, на автомобилях уже давно есть автопилоты. — О, интересно. Но всё же, я, пожалуй, пройдусь пешком. Ещё увидимся, — Юнги уже помахал рукой и пополз к выходу, держась за стену, но Ким его остановил и вложил во внутренний карман рубашки салфетку. — Это мой номер, если понадоблюсь — звони. — Хорошо, спасибо, Намджун, хорошо посидели, — Юнги обнял его быстро, а потом попятился назад. — Спасибо ещё раз, я позвоню. А сейчас мне срочно нужно на воздух.       Мин сел на бордюр возле бара, на свежем воздухе его действительно немного поотпустило, даже приступ тошноты прошёл. После того, как алкоголь чуток выветрился, Юнги встал и более менее ровной походкой направился в отель. Яркие вывески слепили глаза, изредка проносящиеся мимо машины оглушали, проезжаясь по лужам. Юнги чувствовал себя хреново, но при этом продолжал пить крепкий напиток из горла бутылки, потому что когда виски обжигало горло, думы мрачные как-то на миг рассеивались. И пусть утром будет хуже, и помимо проблемы с жильём придётся решать ещё и проблему с похмельем, сейчас Мину эта временная отсрочка нужна была. Надолго его не хватило, и уже через пару километров ноги Юнги снова стали заплетаться. Он приметил маленькое пространство в виде узкого коридорчика между двумя многоэтажными коробками, забрался туда и сел на мокрый асфальт, не расставаясь с бутылкой. Одному богу известно, сколько времени он провёл так, находясь в своих думах. Он бы и ещё просидел, если бы не заметил краем глаза, что мимо него прошла фигура, потом сделала пару шагов назад и уставилась на него. Юнги повернул голову и первым делом оглядел наглеца, что так беспардонно пялился. Синие кеды, потёртые джинсы, сверху рубашка почти такая же, как у Юнги, только под ней была не футболка, а совсем лёгкая майка — прохладно одет парень для такой погоды. — Можно присесть рядом? — спросил он, и, не дожидаясь ответа, устроился в паре сантиметров от Юнги. — Здравствуйте, господин Ким, — только и сказал Мин, снова прикладываясь к бутылке. — Всё настолько плохо? — Тэхён забрал бутылку из рук выпивохи. — Есть немного, — ответил Мин раздосадовано. — Может, вернёте мне бутылку? — Может и верну. Что у вас произошло? — Если коротко — слил все деньги на реставрацию дома, дом ещё не готов, денег нет, соответственно жить негде. — Книгу, которую я вам давал, вы так и не прочли? — абсолютно спокойно говорил Тэхён, ставя на асфальт бутылку с алкоголем. — До этого не было времени, сейчас периодически читаю. — Оно и видно. Там на последней странице был мой номер телефона с предложением обращаться в случае чего. — Оу, ну, до последней страницы я точно не дочитал. Да и чем вы можете мне сейчас помочь? — Предоставить ночлег. — Не, не, я не пойду к вам. — Будете сидеть здесь, на холодной грязной улице? Я не могу вас оставить. В конце концов, это напрямую касается вашего здоровья, а я давал клятву Гиппократа. Идёмте. — Неа, не пойду. — Выше вашего достоинства — посещать скромное жилище доктора? Я думаю, что за время пребывания в нашем мире, вы уже поняли кто я. — Киборг? — Именно. Потому, если вы не пойдёте со мной, я вполне смогу унести вас отсюда силой. Так что лучше бы вам пойти добровольно. Особого выбора у вас и нет. Вы в любом случае сегодня ночуете у меня, — Ким поднялся с места и протянул руку Юнги, тот обхватил её ладонью и тоже встал, слегка пошатываясь. — Надо забрать её, — Юнги потянулся рукой за бутылкой, что всё так же стояла на асфальте, но Тэхён опередил его, подтолкнув ногой неустойчивое стекло. Бутылка упала, и большая часть содержимого вылилась на асфальт. — Жестоко, — промолвил Юнги, наблюдая, как напиток образует лужу на асфальте. — Идёмте, — потянул за руку Тэхён.       Всё время дороги Юнги безумно сильно хотел спать, потому, как только они дошли до дома Кима, и Тэхён показал Мину где тот может устроиться, он сразу же лёг, завернулся в тёплый плед и крепко уснул, отвечая попутно на все вопросы Тэхёна односложным «угу».