Идеально-белые стены кабинета словно светились. Рудольф тщательно вытер скальпель и удовлетворенно улыбнулся. Снова чуть подправленная, она лежала перед ним, в чем мать родила. Только вот у неё не было матери. Как и отца. Её создатель - Рудольф. Он предпочитал так думать. На самом деле за основу был взят здоровый и крепкий младенец женского пола, выращенный в идеальных условиях.
Потому что иначе из этих тварей не сделать людей.
У его покорной Мии* прелестное белое лицо, волнистые рыжеватые волосы и родниковой чистоты серые глаза. Белые ручки сложены на животе. Единственное, что портит картину - шрам на правом виске. Рудольф кое-что исправил. Очень, очень важное. Кровяные капли все ещё дрожат на аккуратной ранке, но это не страшно; его Мия стерпит всё.
Когда он испробовал свое творение в первый раз, то испытал нечто большее, чем оргазм: грязная дыра для слива спермы впервые доставила ему моральное удовольствие. Видеть широко раскрытые глаза Мии, сжимать в ладонях упругие шары грудей, снова и снова овладевая... Это компенсация за все его злоключения.
Жаклин, первая жена, была несносной особой. Рудольф не смог полюбить её: фригидная сука никак не желала понимать, КТО в доме хозяин. В результате они развелись.
Учтя ошибки, Рудольф женился на иммигрантке из Японии: японки, читал он где-то, почитают мужей и послушней жён не найти. Но и эта оказалась мразью. Ушла, ушла к другому. Нашла какого-то Майкла через год брака. А ведь Рудольф всего лишь сломал ей нос за опоздание с прогулки. «Я отпускал тебя на полчаса»! Покорная, нежная японка не стерпела.
Рудольф не стал искать третью жену, а со временем у него появилась идея получше.
Он не зря был лучшим выпускником института биотехнологий, мутаций и селекции видов. Золотая медаль. Золотая корочка диплома.
Мужчины не заслужили «счастья» быть раскормом для паразитирующих самок. Рудольф поклялся починить хотя бы свою жизнь. И вот, ему это удалось.
Мия села на операционном столе. Нагая и нежная. Идеальная женщина. Рудольф погладил её по щеке, и она зажмурилась. Кошка. Богиня. Богиня-кошка. Бастет.
Но её будут звать Мия.
- Любовь моя...
Как же он любил своё творение. Рядом с ней меркли образы всех грязных лживых блядей. Рудольф притянул её к себе и поцеловал. Она впилась ноготочками ему в плечи, покрытые белой тканью халата. Пусть ему уже сорок, он почти лыс и имеет живот, но для этого удивительного существа он идеал мужской красоты; Мия не видела других мужчин, её не испортил шорох банкнот и блеск цацек из ювелирного. Никто не сманит её, не совратит - она его, его вещь, собственность, идеал.
Женщина.
Со стола они пересели на невзрачный старенький диван. Рудольф раздвинул белые ноги и скользнул пальцами по скользким от смазки половым губам, и Мия томно охнула, заёрзав задом по растрескавшейся коже дивана: горячая, покорная лапушка.
Рудольф торопливо расстегнул ширинку и насадил своё создание на стоящий член.
Этой не нужен оргазм. Эта не высмеет то, что у тебя мало дюймов.
Жаклин... Ни разу ведь не позволила отыметь себя в зад. Ни разу.
Заскрежетав зубами от ярости, Рудольф скинул с себя Мию. Бросил ее на пол и спустился сам, дрожа от ненависти ко всему женскому роду.
Мия стерпит.
- Аааааа!!!
Испытав мимолетный укол удивления, Рудольф схватил пистолет с кстати оказавшегося рядом стола. Предосторожности не лишние: есть подозрение, что на его след вышла полиция. Он же похитил тот орущий свёрток. Мать свертка рыдала, обратившись на телевидение: моя дорогая доченька, верните её, умоляю... Не верну, зареванная шлюха, получай за всех женщин мира.
Получай!
Дуло идеально вошло в анус Мии.
На пол закапали слезы: идеальное творение заплакало, боже ж ты мой.
Оно не должно уметь плакать.
Жаловаться.
Проявлять непокорство.
Что-то не так.
Рудольф вытащил дуло и развернул Мию к себе лицом.
На него смотрели полные ярости глаза. Чёрные.
- Что за!
Мия оскалилась, и стала подниматься. По белому телу зазмеились чёрные ленты, и под потолком затрещала лампочка. Рудольф попятился.
Пистолет валялся далеко. Не достанешь.
- Мой... господин?
Она заговорила! Она...
Мелко семеня, Мия подошла к своему создателю. Парализованный ужасом, Рудольф только и мог, что смотреть на неё во все глаза. Мия плакала, и слезы по её щекам текли красные. Она плакала кровью. Чёрные линии на теле вытянулись в струны.
На горле Рудольфа с неженской силой сомкнулись тонкие пальцы. Да и не с мужской тоже. С нечеловеческой.
Во вторую руку Мия взяла член с мошонкой и оторвала их.
***
Эбигейл села в подлетевший аэромобиль и ввела адрес. Тихонько жужжа, транспортное средство пустилось в путь, и Эбигейл вытащила из чисто по-женски бездонной сумочки телефон. Джеймс не звонил и не писал ей вот уже третью неделю. Зато сообщение от лучшей подруги, Катерины: приходи в пятницу, оторвёмся по-полной.
Я не приду. Я беременна. А Джеймс удрал, узнав об этом. Эбигейл была современна, чтобы спать с мужчиной до брака, но при этом старомодна настолько, что считала неправильным воспитывать ребёнка одной. Это весомая проблема, и ее надо срочно решить.
Я не приду в пятницу, дорогая Катерина, ни за что не приду.
Аэромобиль завис над замечательным, будто бы вымытым с мылом тротуаром. Эбигейл вышла, и дверь сама собой тихо закрылась. Аэромобиль улетел сию же секунду; видимо, вызвали.
Огромные стеклянные двери пугали. За ними беспросветная тьма и потусторонний ужас. Эбигейл пошатнулась, и идущий мимо седовласый мужчина галантно поддержал ее.
- Спасибо.
Ненависть ко всему мужскому роду ослабла.
Эбигейл вошла в лучшую в городе гинекологическую клинику, оказавшись в царстве белых стен и халатов, беременных женщин, сияющих от счастья, и женщин, каждую из которых бросил свой Джеймс.
***
Она сидела в центре ботанического сада и смотрела на попугаев. Она не знала, что это попугаи, и чем они отличаются от, допустим, воробьев, но они были красивы.
Сидеть было больно, но она терпела.
Её создали, чтобы она терпела.
Он назвал ее Мией. Он мертв.
Ми-я. Это имя, её имя. Ми-я. Странное.
Мия отогнала от себя муху. Мия не знала, что это маленькое существо называется муха, и что оно переносит грязь и заразу, но звуки, издаваемые прозрачными штуками у него по бокам, показались неприятными.
Попугаи ухватили друг друга за клювы, а самый большой, красный, ещё и взмахнул крыльями. Мия рассмеялась.
Разве хозяин заложил в неё умение смеяться?
Под стеклянным куполом Мие нравилось: ощущение безопасности. Она протянула руки к цветущему, зеленому миру, к попугаям и мухам. Этот мир ей предстоит изучать.
Мия идеальная женщина, сбежавшая от неидеального мужчины.
***
Эбигейл пришла в себя.
Белый робот произнёс женским голосом:
- Мисс Стефан, всё закончилось. Предлагаю вам встать. Только осторожно, может закружиться голова. Обязательно дождитесь рекомендаций старшего доктора Питера Кука.
